О'Нил следил за молодой парой, стараясь скрыть удивление: былая вражда исчезла без следа, и ей на смену пришли ласковые взгляды и прикосновения. С их появлением атмосфера за столом так резко изменилась, что Лохлэнну стало завидно. Сиобейн была неотразима в роскошном темно-синем наряде, отделанном старинным серебром. Лохлэнн стиснул кубок и влил в себя дорогое вино, не заметив его вкуса. Тайгеран дурак, если мог пренебрегать ею.

О'Нила принимали очень гостеприимно, поместили в самой удобной комнате, предложив оставаться в замке столько, сколько он пожелает. Ничего похожего на его предыдущий визит в Донегол. И Лохлэнн решил воспользоваться радушным предложением, чтобы выяснить для себя, что послужило причиной раздора влюбленных, и уговорить Пендрагона вплотную заняться разбойниками.

Пендрагон старательно занимал беседой знатного гостя, однако не забывал и о женщине, сидевшей' рядом с ним. Сиобейн, еще не оправившаяся от страха из-за недавнего случая с сыном, не сводила с него глаз. Однако мальчика явно раздражала столь открытая опека, и в конце концов он с недовольной гримасой выбрался из-за стола, обошел ее кресло и подобрался к Пендрагону.

Коннал потеребил Гэлана за рукав, и тот обернулся к нему с ласковой улыбкой:

— Устал, малыш?

— Задница немножко болит, — признался тот смущенно, — но я в порядке! Спасибо за ваш урок, милорд!

Коннал впервые обратился к нему по всем правилам, и у Гэлана сладко заныло в груди. Пусть даже Тайгеран не был Конналу отцом — какая разница? И какой позор — подозревать в неблаговидных поступках его Сиобейн! Ведь она-то никогда не пыталась копаться в его прошлом! Разве одних кровных уз достаточно, чтобы семья стала настоящей семьей? Он прожил полжизни, запрещая себе иметь детей, и только благодаря этому мальчику понял, как не хватает ему собственного сына. Маленького доверчивого человечка, которого так легко сделать счастливым и который не боится говорить то, что думает, ему в лицо. Черт побери, не эта ли дерзость казалась ему такой привлекательной в самой Сиобейн?

Боковым зрением он заметил, как смотрит на них Сиобейн — со смесью гордости и грусти. Его сердце невольно сжалось — уж не вспоминает ли она об отце Коннала? Нет, хватит, прочь эти черные мысли!

— Милорд?

Гэлан растерянно заморгал, стараясь вспомнить, о чем шла речь.

— Если хочешь, сынок, можешь отправляться спать.

— А я могу стать вашим сыном, милорд? — спросил Коннал, запрокинув голову и глядя ему прямо в глаза.

Горло его свело судорогой — он был не в силах произнести хоть слово, ошеломленный этой невинной, по-детски непосредственной просьбой. Наконец Гэлан выдавил из себя:

— Ты действительно этого хочешь?

— Ну да, — как ни в чем не бывало подтвердил Коннал. — Ведь вы с мамой муж и жена, и по-моему, так будет правильно. Разве нет?

Детский голос дрогнул от страха, и Гэлан, не сразу совладав с собой, молча погладил мальчика по голове.

— Значит, теперь ты первый сын Пендрагона, лорда Донегола!

Коннал серьезно и торжественно кивнул в ответ, и тут же лицо его осветилось улыбкой.

— Доброй ночи, милорд!

Мальчик с достоинством поклонился и отправился к себе. Верная рогатка выскочила из кармана и выглядывала из-под края его туники.

Гэлан дождался, пока он скроется в коридоре, и лишь после этого отважился поднять глаза на Сиобейн. Принцесса низко склонилась над тарелкой, стараясь не показать, что вот-вот готова заплакать. Гэлан шепнул ей на ухо:

— Я не мог ему отказать!

— Я рада, действительно рада! — Она отпила несколько глотков вина. — Спасибо, Гэлан!

Он ласково взял ее за подбородок.

— Посмотри на меня, любовь моя! — Она подняла на мужа испуганный, тревожный взор. — Что с тобой?

— Мне все еще кажется, что ты мне не веришь!

— Но я верю тебе и знаю, что ты мне верна! — без запинки ответил он.

— Но ведь доверие — слишком хрупкая вещь, Гэлан! — напомнила Сиобейн с тоскливо сжавшимся сердцем.

— Со временем оно окрепнет! — решительно промолвил он, не в силах оторвать взгляд от ее прекрасного лица — словно перед долгой разлукой. Покосившись на Рианнон, Гэлан вдруг вспомнил ее мрачное пророчество. Нет, он погибнет, если потеряет свою жену, он сойдет с ума, если она не примет его таким, каков он есть, со всеми недостатками и ошибками, — и не простит искренне, всем сердцем! — Я знаю, что подверг тебя незаслуженному…

— Я тоже в этом виновата! — перебила Сиобейн, ласково прижав палец к его губам.

Внезапно принцесса опустилась перед ним на колени. Гэлан растерялся и не успел остановить ее. Все в зале ошеломленно застыли: и слуги, и воины, и гости, сидевшие за столом.

Музыка смолкла. Повисла напряженная тишина.

— Черт побери, что это ты вытворяешь? — прошипел Гэлан.

Он протянул руку, чтобы поднять ее с пола, но она поймала его ладонь и с неожиданной силой прижала к сердцу.

— Я, Сиобейн, жена Пендрагона и дочь Эйрин, — зазвучал под древними сводами ее звонкий голос, — заявляю сегодня перед лицом своего клана… — она обвела взглядом обращенные к ней знакомые лица и снова обернулась к супругу. — что клянусь быть верной тебе, господин мой супруг, Гэлан Донегол!

Не в силах вымолвить ни слова, он молча смотрел на запрокинутое к нему лицо.

А принцесса потянулась к нему, не сводя пылающего взгляда, и провела пальцами по его щеке и губам.

— Отныне тебе принадлежит моя жизнь, моя вера и… моя любовь! Ибо весь остальной мир не нужен мне без тебя. — Она погладила его по руке. — Это сердце бьется только для тебя. — Ее прекрасные изумрудные глаза повлажнели от слез, губы дрожали. — Я люблю тебя, Гэлан! И буду любить вечно!

Потрясенный, Гэлан молча открывал рот, силясь что-то сказать, но с уст его не слетело ни звука. Судорога свела ему горло, а сердце билось так неистово, что казалось, вот-вот разорвется.

— Будь я на его месте, — проронил в неловкой тишине сэр Рэймонд, — я бы ее поцеловал!

Гэлан подхватил принцессу за талию и усадил к себе на колени. Она обняла его за шею.

— Я люблю тебя, Сиобейн, — вымолвил он, осторожно отводя с ее лба рыжий локон.

Едва удерживаясь от слез, она ответила ему ласковой, трепетной улыбкой.

— Я очень на это надеюсь! Их губы сомкнулись.

Зал разразился приветственными криками.

Рэймонд Де Клэр откинулся в кресле, громко хохоча:

— Так-то лучше, черт побери!

Лохлэнн смотрел на них как зачарованный. Рианнон украдкой смахнула слезу и кивнула через стол довольному Де Клэру, а потом перемигнулась с Дрисколлом, улыбавшимся во весь рот.

В общий гул голосов вплелся чей-то звонкий смех, и Сиобейн заметила на лестнице Коннала, прыгавшего от восторга. Принцесса помахала ему и опустила голову на плечо мужу.

— Ты вовсе не обязана была так поступать, — шепнул он.

— Очень даже обязана! — Она заглянула ему в лицо и погладила по щеке. — Ты заслужил право на мою клятву, Гэлан! Впервые я дала ее во время брачного обряда, но сегодня я дала ее от всего сердца!

— И я очень ценю это, любимая!

— Еще бы тебе не ценить! — С довольным вздохом она поерзала у него на коленях, устраиваясь поудобнее.

Праздничный ужин продолжался, кружки снова и снова наполнялись элем, и за столом звучали приветственные тосты.

Вдруг Сиобейн выпрямилась и удивленно прошептала:

— Милорд?

Она почувствовала под собой его затвердевшее копье и старалась не задевать его лишний раз, чтобы не довести до беды. Гэлан лишь беспечно улыбнулся в ответ.

— Сама виновата! — Он привлек ее к себе и прошептал: — Если бы в этом зале не было полно людей, я мог бы взять тебя, не сходя с места, прямо на столе!

— Что ж, придется тебе учиться терпению. Мы не можем сбежать и оставить О'Нила одного. Он наверняка оскорбится. — Она мило улыбнулась Лохлэнну, и тот отсалютовал ей кружкой.

— А может, просто найти ему женщину? — пробурчал Гэлан.

— У тебя есть кто-то на примете?

Он выразительно глянул на Рианнон.

Он ответил удивленным взглядом.

— Они терпеть друг друга не могут!

— Почему? — Для Гэлана это было новостью — ничего подобного он до сих пор не замечал.

— Она ему не доверяет. Она никогда ему не доверяла, с самого детства. Однажды он пробрался к ней в спальню и вымазал лицо какой-то краской. Рианнон не могла отмыться две недели.

— Тогда, может, Де Клэр?

— Ни в коем случае! И не надо предлагать ей другого рыцаря. Она и так едва смирилась с тем, что некая ирландка стала женой англичанина!

— Неужели? — удивился Гэлан, обводя взглядом довольные, веселые лица.

Вот Де Клэр отвел в сторону приехавшую к Дрисколлу в гости незамужнюю сестру и бойко жестикулировал, стараясь справиться с трудностями языка. Дрисколл, одетый элегантно, не хуже любого англичанина, пожирал парочку сердитым взглядом, пока жена не пихнула его в бок. Сэр Эндрю не спускал с колен Бриджет и ласково гладил ее по плечу, увлеченно болтая с соседями по столу. А в самом дальнем углу маячил оруженосец Гэлана в компании с темноволосой Элайной. Оба краснели от смущения, но не могли наговориться и старались держаться как можно ближе друг к другу.

Сиобейн видела, какое нетерпение снедает бедного Риза.

— Похоже, скоро к нам явятся за разрешением на свадьбу!

Сиобейн оглянулась на мужа с игривой улыбкой и наклонилась так, чтобы он мог полюбоваться ее полуоткрытой грудью. Его глаза загорелись, как у голодного хищника при виде добычи.

— Черт побери, ты дразнишь меня на виду у всех! — зарычал он.

Он погладил ее по груди, и она поцеловала его в губы так страстно, что Гэлан готов был вскочить и сию же минуту унести ее в спальню. К черту О'Нила, к черту приличия!

В тот же момент двери в главный зал с грохотом распахнулись.

Сиобейн вскочила с места при виде воинов, внесших на руках неподвижного Броуди. С криком бросилась она вперед и опустилась около него на колени. Рядом возник преподобный О'Доннел и забубнил отходную молитву, а Сиобейн распорядилась, чтобы принесли повязки и целебные травы.

Гэлан внимательно осмотрел Броуди, а затем топтавшихся рядом рыцарей. Броуди умирал, он получил слишком глубокие раны в живот и в грудь. Бриджет подала чистое полотно. Принцесса осторожно зажала рану и наклонилась, чтобы поцеловать окровавленный лоб.

— Ох, мой друг! — вырвалось у нее.

Он все еще пытался заговорить, но голос глушила кровь, булькавшая в пробитых легких. На губах у раненого появилась розовая пена.

— Тс-с-с! Все в порядке, ты дома!

Броуди с отчаянием глянул на Гэлана, и тот наклонился, прижимаясь ухом к самым его губам. Из последних сил Броуди прошептал несколько слов. Лицо Гэлана закаменело. Он сурово глянул на рыцарей, на подошедшего сзади О'Нила и снова обратился к умиравшему:

— Спи спокойно, воин!

Сиобейн прижала к груди бездыханное тело. Гэлан погладил жену по голове, стараясь утешить, и выпрямился.

— Милорд?

Он посмотрел сверху вниз на залитое слезами лицо, на остывающее тело своего нового друга и проронил:

— Он сказал, что на них были пледы с цветами Магуайра!

По залу прокатился грозный гул. Лохлэнн выругался сквозь зубы.

Сиобейн открыла было рот, собираясь спорить, но передумала. Значит, Йэн действительно пошел против нее — хотя она так и не могла понять причину.

А Гэлан учинил рыцарям настоящий допрос.

— Их было не меньше дюжины, сэр! Двоих мы убили, но остальные скрылись! — Сэр Марк перевел тревожный взгляд с хозяина на О'Нила: — В сторону ваших земель, сэр! — Гэлан оглянулся и смерил Лохлэнна подозрительным взглядом. — Те двое, которых мы убили, носили пледы как они. — Марк кивнул на слугу, закутанного в плед. — Но мы видели и воинов! — Гэлан так и подскочил на месте. — Англичане. И все при оружии. — И сэр Марк пожал плечами, словно сам не верил в свои слова.

Гэлан стал мрачнее тучи. В зале повисла тишина. Он переглянулся с Сиобейн — оба понимали, что такое возможно. — Поначалу я решил, что это туман выделывает всякие штучки… — Марк запнулся, явно стараясь подобрать нужные слова. — Они бежали к югу, и мы за ними погнались, но темнота… — Он выпрямился, готовый принять на себя вину. — Я потерял их след!

Гэлан ободряюще стиснул его плечо и обменялся взглядом с Сиобейн. Они помнили про английскую шпору и понимали, что это был не туман.

Гэлан оглянулся, но не нашел в толпе сэра Оуэна и обратился к Де Клэру.

— Пересчитай всех, кто сейчас в зале! Я должен знать точно, кто отсутствовал во время этой стычки!

Рэймонду это поручение явно пришлось не по вкусу, однако он послушно кивнул. Гэлан со своими рыцарями поспешил во двор. О'Нил кликнул оруженосцев и устремился следом.

Сиобейн застыла возле тела Броуди, глядя на мужа, пока он не обернулся возле самого порога. Их взгляды встретились, у Гэлана защемило сердце от неясного предчувствия беды. По его землям рыщут изменники. Магуайр пошел войной против женщины, которую якобы любил и ради которой едва не начал войну несколько недель назад. А кроме того, где-то в лесах скрываются разбойники, и их связь с Рианнон тоже не предвещала ничего хорошего. Но он не настолько ослеплен яростью после убийства Броуди, чтобы не понимать, что трюк с пледами Магуайров может быть отвлекающим маневром. Он ничего не доказывает. Гэлан растерялся — он не был готов к такой войне, и пока не добыты новые улики, ему остается лишь одно — идти по следу тех, кто убил Броуди.

Он простер к ней руки, и Сиобейн кинулась к нему на грудь — единственное безопасное место, оставшееся у нее на этой земле. Он прижал ее к себе что было сил, обмирая от страха: а вдруг ему не удастся остановить эту войну? Так, не размыкая рук, они пересекли внутренний двор и оказались во внешнем. Гэлан поцеловал ее на прощание и приказал к своему возвращению выставить за ворота всех, кто не жил в замке постоянно. Сиобейн отправилась позаботиться о Броуди и помочь его родным, Гэлан готовился к походу, а воины занялись выдворением крестьян, безжалостно поднимая их с постели или из-за стола. Вскоре внешний двор опустел.

— Никого не впускать и не выпускать до моего возвращения! — приказал Пендрагон и сурово глянул на О'Нила: — Ты со своими людьми уезжаешь — сейчас же!

— Я и сам собирался заняться своими делами, Пендрагон — заверил Лохлэнн, принимая от оруженосца поводья своего коня. — Но неужели ты оставишь без охраны замок?

— Не беспокойся! — Гэлан с мрачной ухмылкой встал перед ирландцем и заглянул ему в лицо. — А что же ты сам, О'Нил, взял с собой такой большой эскорт и оставил замок не только без охраны, но и без хозяина? Неужто боишься?

Лохлэнн задрал подбородок и постарался напустить на себя оскорбленный вид:

— Это моя страна, милорд! И я не боюсь привидений, нападающих из тумана! А заодно и Магуайра!

— А разве я их боюсь? Лучше позаботься о том, чтобы прикрыть границы наших владений с севера! А с этими мерзавцами я управлюсь сам!

Лохлэнн, надменно поджав губы, глянул на Сиобейн и снова на Пендрагона.

— Ты намерен убить их всех?

— Если только так можно будет остановить войну против моего клана — то да, я вырежу всех до единого! — отчеканил Гэлан и заметил, как за спиной у Сиобейн Рианнон пошатнулась и схватилась за столб коновязи.

Он мигом оказался рядом и гневно воскликнул: — Нынче ночью многим суждено умереть, Рианнон! Тебя это не трогает?

В глазах у нее стояли слезы, но она не вымолвила ни слова в свою защиту. Яростно фыркнув, Гэлан оглянулся на своих людей — сегодня англичане и ирландцы держались вместе. Оруженосцы и пажи суетились возле казарм, готовя снаряжение для похода. Лучники несли дежурство на парапетах, готовые в любой момент открыть стрельбу. Двор был ярко освещен множеством факелов, пламя хищно блестело на острой стали мечей и копий. Гэлан снова уставился на Рианнон, возмущенный ее упрямым нежеланием рассказать правду.

— Запереть ее в башне!

— Нет, умоляю! — воскликнула она.

Но Гэлан молча махнул рукой, и двое часовых схватили ее за локти.

Мимо пронесли сооруженные наспех носилки с телом погибшего Броуди. Процессию возглавлял преподобный О'Доннел, молившийся о спасении бессмертной души павшего воина. Сиобейн остановила слуг, направлявшихся в часовню, и поймала за руку Рианнон. Она силой повернула сестру к себе и заставила взглянуть на старого друга их семьи.

— Он был товарищем нашего отца, и его знали и уважали по всей округе! Ни у кого не было такого мягкого, любящего сердца — и посмотри, что с ним стало! Наверное, ты ждешь, пока я окажусь на его месте? Или Коннал?

Рианнон захлебнулась плачем, отвечая сестре горящим взором, полным откровенной ненависти.

— Йэн не делал этого! Ты же знаешь, что он тут ни при чем!

— Теперь уже не важно, кто именно это сделал! И к тому же тот мальчик, с которым мы вместе выросли, давно исчез, изменился! Тот Магуайр, которого мы знали, не поднял бы руку на человека, учившего его бросать копье! — Она указала на бездыханного Броуди, и лицо Рианнон исказилось от горя. — А та сестра, которую знала и любила я, — добавила Сиобейн свистящим шепотом, — не допустила бы гибели всей семьи ради глупой клятвы, вырванной у нее в миг растерянности и страха!

Рианнон отвернулась от окровавленного трупа и посмотрела на сестру.

— Не смей осуждать меня, ибо не в моих силах предотвратить неизбежное!

— Расскажи Гэлану все, что знаешь, чтобы мой муж не погиб в эту ночь! — взмолилась она.

Рианнон упрямо поджала губы, и Сиобейн, со сдавленным ругательством оттолкнув сестру, вернулась к мужу. Он увидел ее слезы, ее тревогу и страх за него, ее обиду на сестру и, ласково обняв, поцеловал в макушку, заслоняя от стражников, уводивших Рианнон в башню.

Серый нервно пританцовывал, нюхая ветер и предчувствуя скорое сражение. Рядом застыл Риз с латами и оружием. Гэлан виновато глянул на жену и быстро надел кольчугу. Принцесса следила за ним, не скрывая своего страха, и внезапно он понял, чего лишится Сиобейн, если он не будет осторожен в эту ночь. Кто станет защищать ее и ее народ? Кого пришлет король Генрих на его место? Заставят ли ее выйти замуж за этого человека, так же как он заставил ее стать его женой? От одной мысли о другом мужчине у нее в спальне Гэлану стало тошно, захотелось немедленно подняться с ней наверх и доказать свое право на нее, на их совместное будущее.

Ведь она любит его. Она призналась бы в этом перед кем угодно. То, что она простила его от всего сердца, до сих пор казалось Гэлану странным, незаслуженным, настоящим чудом.

— Подойди ко мне, жена.

Она в тот же миг оказалась рядом и даже попыталась улыбнуться.

— Ты уверен, что не станешь прятаться в чаше и драться по обычаю горных шотландцев?

Он невольно улыбнулся, вспомнив ту ночь, когда впервые отведал вкус ее тела.

— Лучше я буду играть в шотландского воина в нашей кровати! — прошептал он, ласково проведя по ее щеке затянутым в кожу пальцем.

Она поймала его руку и прижала к губам. Глядя ему в глаза, она промолвила:

— Я тоже люблю тебя, Гэлан Пендрагон!

Гэлан, потрясенный силой, вложенной в эти слова, припал к ней в жадном, торопливом поцелуе и спрятал лицо у нее на плече, вдыхая всей грудью ее запах, чтобы запомнить его навсегда.

— Я люблю тебя!

— Будь осторожен и скорее возвращайся домой! — сказала она, гладя его по голове.

Он обязательно вернется. У него есть жена, и сын, и друзья — и все они будут ждать его. Он уничтожит этих кровожадных ублюдков. Но на этот раз он будет биться, защищая собственное счастье и собственный дом.

Внезапно в ночи зазвенел чей-то отчаянный вопль, и Гэлан резко обернулся. Коннал со всего разбегу врезался в его ноги и обнял за колени. Гэлан чуть не прослезился, тронутый до глубины души. Никогда в жизни его не провожали в поход с такой любовью и тревогой. Он поднял малыша на руки.

— Я хочу с тобой!

— Но ты нужен мне здесь — ведь должен кто-то защищать наш замок и твою маму!

Коннал переводил взгляд с матери на ее мужа и обратно, о чем-то серьезно задумавшись. Наконец он согласно кивнул. Гэлан обнял мальчика и привлек к себе Сиобейн.

— Держи при себе кинжал, любовь моя.

— Даже в замке?

— Пожалуйста, сделай это ради меня!

Ему до смерти не хотелось оставлять принцессу одну, и если бы не трудности и опасности военного похода, он непременно велел бы ей готовиться в путь.

— Хорошо!

Кулхэйн с лаем носился вокруг рыцарей и воинов поскуливая и прося взять его с собой. Гэлан заставил себя разомкнуть объятия, опустил на землю Коннала и ласково взъерошил ему волосы, прежде чем вскочил на своего огромного жеребца и выехал к воротам.

— Ты! — Он грозно глянул на Кулхэйна, и тот моментально уселся, пожирая Гэлана глазами. — Не отходи от нее ни на шаг! Понятно? — Кулхэйн гавкнул в ответ. Сиобейн растерянно уставилась на собаку и спросила у Гэлана:

— Когда ты успел выучить гэльский?

— Когда понял, что люблю тебя! — отвечал он с лукавой улыбкой.

Гэлан приказал своим людям строиться. Он не собирался оставлять замок без гарнизона и не собирался уезжать прежде, чем О'Нил покинет Донегол. Под его пристальным взглядом Сиобейн пожелала сводному брату Тайгерана доброго пути.

— Да, я должен ехать, хотя очень не хотелось бы оставлять тебя одну!

— Я не одна, Лохлэнн! — сдержанно улыбнулась она, подставив ему щеку для поцелуя.

Он долго смотрел на нее, прежде чем спросил:

— Ты счастлива?

— Если бы где-то не затаился предатель, я чувствовала бы себя гораздо лучше, но… — Она оглянулась на Гэлана, занятого завязками на шлеме. — Ты прав, мне нравится моя жизнь.

— Просто поразительно, как смерть моего брата могла принести тебе такую удачу, да?

Она не восприняла его мрачный юмор и отвечала совершенно серьезно:

— Я хотела полюбить его, братец, но Тайгеран видел во мне лишь вражеское отродье — и не более того.

— А во мне — досадную помеху, — добавил Лохлэнн с угрюмой гримасой. Он еще раз чмокнул Сиобейн в щеку и вскочил на коня, присоединившись к своим людям.

Она стояла посреди пустого двора, держа за руку маленького сына.

Гэлан, сидя в седле, железной рукой укротил нетерпеливого жеребца, бившего копытом землю. Он вызвал к себе сэра Найлса и сэра Эндрю и приказал им оставаться в замке и охранять его семью. Сэр Марк тоже вернется сюда, но вначале покажет, где была устроена последняя засада. Бросив прощальный взгляд на жену, Пендрагон выехал за ворота.

Часовые медленно закрывали тяжелые створки, и Сиобейн встала на цыпочки, стараясь разглядеть его исчезающий силуэт. Армия направлялась на юг. И Сиобейн могла только посочувствовать тем несчастным, что осмелятся встать на пути ее мужа.