Как хороша хотя бы на миг остаться одной, без охраны! Довольно вздохнув, Рианнон подняла с соломы еще одно яйцо и осторожно опустила в корзинку. Потянулась за следующим — и застыла на полпути.
Медленно выпрямилась, стараясь незаметно вытащить из ножен маленький кинжал, и предупредила:
— Я крикну, и сюда сбежится весь замок!
— Ты не будешь кричать!
— Пропала моя сестра, — возмутилась Рианнон, — и ты наверняка знаешь, где она! Переставляешь, что сделает с тобой Гэлан?
— Я понятия не имею, где она, — испугано ответил он. — Хочешь, прикоснись ко мне и убедишься, что это правда! — Он протянул руку.
— И ради этого ты сюда явился — чтобы сказать, что ты здесь не при чем? — напустилась на него Рианнон, не обращая внимания на протянутую руку.
— Ты знаешь, что Пендрагон убил у меня на глазах всех моих друзей и обрек меня на вечный позор?
— Ну да, а ты все еще продолжаешь бороться, хотя давно понял, что не можешь его остановить!
— У меня нет выбора!
— И у него тоже! Он будет разить без жалости! — У Рианнон вырвалось горестное рыдание, однако она по прежнему держала перед собой обнаженный кинжал.
— Ты мне не веришь… — Он изумленно уставился на кинжал и шагнул вперед.
— Я никогда тебе не доверяла! — Она угрожающе взмахнула клинком.
— Я люблю тебя!
— Да ты понятия не имеешь, что такое любовь! — прошипела она. Ее прекрасные черты исказила горестная гримаса. — Иначе ты давно бы положил конец этому безумию!
— На мое место он пришлет других! — Его голос прозвучал безжизненно, безнадежно.
— Умоляю тебя, пойди к Пендрагону! — смягчилась Рианнон. — Расскажи ему…
— Не могу! Я же дал клятву!
Глупо было просить о чем-то этого упрямца.
— А как же та клятва, что ты давал мне?
— А как же та ложь, что скрываешь ты, провидица? — воскликнул он, стараясь подавить свое раскаяние и боль.
— Она умрет вместе со мной! — обречено промолвила Рианнон.
Она повернула клинок к себе, держа его обеими руками, и качнулась вперед, чтобы броситься на острие. Он едва успел выхватить кинжал из слабых рук и отбросить в дальний угол птичника.
Рианнон пыталась вырваться, но он не отпускал, до боли прижимая ее к себе. Ее разгоряченное, гневное дыхание согревало его шею.
Сидевшие на гнездах гусыни подняли вокруг них тревожный гогот.
Он запустил пальцы в ее волосы и заставил приподнять лицо, чтобы увидеть ее глаза.
— Я тебя ненавижу! — Она плакала, не скрываясь.
— Я тебя люблю!
Она принялась вырываться, упираясь руками ему в грудь.
— Ты проиграл, Патрик! Ты слишком много натворил и слишком долго скрывался! Этого не исправишь!
— Неправда!
Он поцеловал ее так неистово, с такой откровенной страстью, что Рианнон не выдержала. Ни одна женщина не осталась бы на ее месте равнодушной. Она отвечала на поцелуй, расслабившись, тая в его объятиях, словно и не было долгих лет разлуки и скитаний.
Однажды, много лет назад, Рианнон тоже не устояла — и это стало ее концом и его бесконечной мукой. И все же Патрик ничего не мог поделать со своей безумной страстью. Оба понимали безнадежность их любви — ведь против них ополчился весь свет, тогда как их сердца будут вечно тянуться друг к другу. Им никогда не договориться, они упрямо будут служить каждый своему господину и не помирятся даже ради собственного счастья. Но здесь, в душном полумраке птичника, вражда на миг отступила, побежденная жарким желанием. Он жадно шарил руками по ее телу, пока не решился поднять юбку и провести ладонями по бедрам. Рианнон, задыхаясь от страсти, несмело потеребила застежку на его поясе. Патрик забыл обо всем. Он не думал о том, где находится, о том, что всего в нескольких ярдах от них ходят люди и его без разговоров повесят, если обнаружат здесь вместе с Рианнон. Он расстегнул штаны, приподнял Рианнон, раздвинул ей ноги и ворвался во влажную, распахнутую ему навстречу гавань. Он овладел ею неистово, грубо — как человек, которому нечего больше терять.
Сиобейн вышла на поляну в лесу и окликнула:
— Рэймонд!
— Миледи. — Де Клэр выступил из укрытия и отвесил почтительный поклон, сияя белозубой улыбкой.
— Надеюсь, ты не вообразил, что сумеешь от меня спрятаться? Твое медвежье сопение слышно за милю!
Сиобейн укоризненно покачала головой, пряча улыбку. А Де Клэр, посмотрев на нее, невольно вскрикнул:
— Боже милостивый!
— Я стала настоящим пугалом, верно? — смущенно покраснела она. Жуткие кровоподтеки на лице постепенно превращались из синих и пурпурных в желто-зеленые.
— Ох, что вы, миледи! Это просто Гэлан меня напугал… я и не думал…
— Что я выгляжу теперь так жутко?
— Ваша красота — это сила вашего духа, принцесса. Просто чудо, как вам удалось выжить.
— За это я в вечном долгу перед Фионой, сэр.
Она повернула к деревне, делая вид, что не замечает галантно подставленную ей руку. Рэймонд приноровился к ее шагам и пошел рядом, не в силах отделаться от странного чувства. Он всей кожей ощущал чей-то пристальный взгляд, однако никого не заметил даже при ясном утреннем свете.
— Это Фиона. — Сиобейн на миг задержалась и оглянулась на купу деревьев. — Наверное, в этот раз обернулась сорокой или белкой.
Рэймонд пренебрежительно хмыкнул. Сиобейн с улыбкой посмотрела на него и крикнула:
— Фиона! Он в тебя не верит!
— Чего же взять с англичанина! — послышалось откуда-то сверху. — Они все как один дураки!
Рэймонд угрюмо уставился на серебристую лесную кошку, в грациозной позе развалившуюся на толстой ветке и лениво помахивавшую хвостом.
— Фиона, как тебе не стыдно! — Сиобейн прыснула и пошла дальше.
— Это не может быть человеком! — твердил Рэймонд, плетясь за ней и то и дело оглядываясь.
А вдруг эта кошка или какая-нибудь другая тварь позарится на его латы и провиант?
Сиобейн вела его по деревне, знакомя с жителями, и те отвечали ей добродушными улыбками, а Рэймонд старательно изображал бродячего торговца и пытался при этом следить, чтобы никто не подходил к принцессе слишком близко.
После обеда Де Клэр взвалил на плечи короб с товарами и пошел по деревне от дома к дому. Учитывая, что Рэймонд был англичанином, а по округе упорно ползли слухи об английских вояках, вырезавших целые деревни, его встречали на удивление радушно.
Ему так и не удалось узнать ничего важного. Деревушка была слишком глухой, и события в Донеголе почти не касались здешних жителей. А то, что кому-то хотелось развязать здесь войну и начать ее руками Гэлана, было ясно и так. Кем был этот неведомый враг, по-прежнему оставалось тайной. Рэймонд вернулся к Сиобейн и обнаружил, что она сидит возле очага. Было непривычно видеть ее без дела — та женщина, которую он знал, носилась по замку как вихрь. Заметив Де Клэра, она вскочила со стула.
— Нет, миледи, не беспокойтесь!
— Ты голоден? Пожалуйста, Рэймонд, не стесняйся! Я скоро очумею от такого отдыха, — раздраженно сказала она.
— Ну, если так угодно ее милости — то я голоден, — ухмыльнулся Рэймонд.
— Не прикидывайся дурачком! — одернула она. И добавила, повелительно взмахнув рукой: — Ступай принеси дров!
— А потом пойду проверю, как там мое оружие и моя лошадь.
— Может, прихватишь для нее овса?
— Ничего, перебьется!
Он вышел во двор, принес охапку дров, весело отсалютовал и направился к лесу. Сиобейн не удержалась и крикнула ему вслед:
— Смотри не забывай про колдунью! В лесу скоро стемнеет!
— Суеверная чушь! — презрительно фыркнул Рэймонд, однако оглянулся на лес, не скрывая тревоги.
Рианнон вошла в кабинет с полным подносом и возмущенно посмотрела на Коннала, небрежно восседавшего на столе с неразлучной рогаткой на изготовку. Гэлан что-то негромко рассказывал малышу, и сердце ее тоскливо заныло при виде взаимопонимания и привязанности, возникших между ними.
Коннал прицелился и выстрелил. Камешек сбил винную чашку, стоявшую на табурете в дальнем углу. Гэлан похвалил мальчишку, ласково взъерошив ему волосы.
Она громко прокашлялась.
Оба виновато оглянулись, и Гэлан что-то шепнул Конналу. Тот мигом спрятал рогатку, соскочил со стола и помчался к двери, буркнув на ходу:
— Добрый день!
«Его совсем у меня отняли!» — подумала Рианнон, но тут же выругала себя за эти мысли — ведь мальчику непременно нужна мужская рука.
— Я отобрала у него эту штуку!
— Он будет две недели помогать поварятам за то, что угодил в Нову.
Оказывается, Гэлан знает и об этом!
Рианнон кивнула, пожалев, что не додумалась сама до такой простой мысли. Между ними повисло неловкое молчание.
— Дрисколл сказал, что тебя ранили?
— Да. — Гэлан потер саднившее плечо.
— Ты давно с ними ходишь? — Рианнон имела в виду швы на ране.
— Дня четыре.
— Значит, их уже пора снимать.
Гэлан одним движением стянул через голову тунику и подставил больное плечо. Рианнон осторожно дотронулась до его раны — и вдруг вскрикнула:
— Она жива!
Пендрагон готов был прибить себя за небрежность.
— Да, и изволь помалкивать об этом! — буркнул он, раздраженно скинув с себя ее руку.
— Но почему ты скрываешь это от них? — Она кивнула в сторону главного зала, полного людей.
— Чтобы убийце было легче ее найти? — прошипел он, злобно оскалившись. — Делай свое дело и уходи, женщина!
Она сняла швы, прочистила рану и наложила свежую повязку.
Гэлан поспешно натянул тунику и отвернулся от нее, не желая продолжать разговор. Но Рианнон схватила его за руку.
— Она моя сестра, и я не причиню ей зла. Я ее люблю! Ее искренность тронула Гэлана, и на миг он даже подумал, что мог ошибаться, обвиняя Рианнон в измене.
— Твое молчание может обойтись слишком дорого! Кого ты покрываешь?
Ее обычное упрямство дало трещину, и наконец Рианнон выпалила:
— Те, кто грабит деревни, они… — Она потупилась, беспомощно ломая руки, а потом подняла на Гэлана молящий взгляд. — Они лишены права выбора!
— Так можно оправдать что угодно, женщина, а кроме того, у человека всегда остается возможность выбирать!
Безусловно, он был прав. И если чей-то выбор оказался неверным — пусть этот человек пеняет на себя.
— А эти негодяи — просто садисты! — взревел он, нависая над Рианнон. — Я видел изувеченные детские трупы, я видел старух, разрубленных на куски! Ничто в этом мире не может оправдать убийство невинных!
— Ты сам занимался этим ради денег!
— Я убивал воинов, которые могли ответить мне тем же, и ни разу в жизни не поднимал руку на ребенка!
Он отшвырнул ее в сторону и ринулся к двери. Уж он-то знал, что во время боя гибнут и невинные люди!
Рэймонд стоял на коленях и ворошил лесную подстилку, под которой спрятал свои латы и оружие. Нащупав холодную сталь, он снова засыпал свой тайник, а затем направился туда, где должна была находиться его лошадь. Внезапно ему на глаза попались отпечатки копыт — чужих копыт, оставленных неизвестным. Де Клэр поспешил по следу, то и дело с тревогой оглядываясь. В лесу быстро смеркалось, а у него под рукой не было ничего, чтобы соорудить себе факел. Он уже решил, было вернуться к лошади, как вдруг споткнулся и едва успел выставить руку, чтобы не упасть лицом в грязь. Что-то больно врезалось ему в ладонь — под сухой листвой было спрятано кольцо с привязанной к нему длинной веревкой. Рэймонд встал, потянул за веревку, и перед ним откинулась крышка люка — похоже, здесь начинался потайной туннель.
Де Клэр растерянно следил, как тяжелая крышка грохнулась наземь, подняв целую тучу листьев. Наконец он очнулся и заглянул внутрь. — Черт побери!
Удар был неожиданным и сильным. Кости плеча хрустнули, тело пронзила острая боль, и Рэймонд рухнул на колени. Рыцарь попытался повернуться к неведомому врагу, чтобы отбить мечом следующий удар, но не успел — противник снова напал на него, и Рэймонд рухнул на землю, потеряв сознание.