Искушение мучило Рэмзи. Он чувствовал, что его с неодолимой силой тянет поцеловать эти алые, крепко сжатые губы. Чтобы она задохнулась от страсти, чтобы, оторвавшись от его губ, торопливо глотала свежий бодрящий воздух, как едва не утонувшая ныряльщица, спеша вновь погрузиться в горячие волны чувства.

Как, казалось бы, просто и как вместе с тем тяжело сделать это! Вот она, рядом с ним. Лицо ее совсем близко, так близко, что видны озорные зеленые огоньки в глубине ее глаз. Теплым ласковым облаком касается груди ее дыхание. Ее горячее упругое тело доверчиво прижимается к нему — стройное, гибкое, зовущее к неведомым соблазнам.

И все же она далека. Так далека, что кажется, никогда не докричаться до нее из гулкой пустоты, разделяющей их. Столетия стоят между ними. И Рэмзи чувствует невольную робость перед их таинственной тишиной. Сырым холодком вечности веет от нее. И лишь, сама Пенни может помочь ему пройти по тонкому, хрупкому мосту времени, чтобы дотянуться до нее, чтобы обрести уверенность в этом новом, незнакомом ему веке.

Он тряхнул головой, отгоняя тревожные мысли, и, посмотрев на Пенелопу, кивнул в сторону незанавешенного окна палаты:

— Похоже, нам пора исчезать, госпожа Гамильтон.

Она обернулась, проследив за его взглядом. Два человека в зеленой униформе вышли из лифта.

— Легавые, — поморщилась она.

— Кто?

Обернувшись к нему, она словно только теперь поняла, как близко они находятся друг к другу, и, покачав головой, слегка отступила в сторону.

— Полиция.

Он нахмурился и стал быстро натягивать на себя старую, немного помятую рубашку, чувствуя, что ему сразу же стало холодно, как только она отошла от него. Пенни расстегнула свою сумку и протянула Рэмзи забытую им куртку.

— Констебли, — проворчал он. — Только их нам не хватало!

Она с недоверием посмотрела ему в глаза:

— Уж не совершил ли ты какое-нибудь преступление, если так боишься полиции?

О'Киф покачал головой и усмехнулся. Он не думал, что путешествие во времени карается законом. И поэтому не слишком беспокоился на этот счет. Вместо ответа он вдруг быстрым движением руки развязал алую ленточку, удерживающую ее волосы, и они тяжелым огненным каскадом рассыпались по плечам. Пенни недовольно нахмурилась и закинула их за спину. А Рэмзи тем временем укрепил ее ленточкой свою прическу, с лукавой улыбкой любуясь волнистыми яркими прядями, струящимися у нее по спине.

— Не надо, не поправляй их, — попросил он, увидев, что Пенни хочет собрать волосы в пучок. — Такое великолепное зрелище надобно созерцать без помех, райский огонь сияет в твоих волосах.

Он пропустил прядь ее волос между пальцами и, поднеся к лицу, с наслаждением вдохнул распространяемый ими аромат.

Она с радостным любопытством наблюдала за выражением его лица. Какое-то светлое благоговение отразилось на нем. И Пенни почувствовала, как дрогнуло и замерло в нежном покое ее очарованное сердце. На мгновение в палате воцарилась тишина. Но через секунду, опомнившись, Пенелопа решительно высвободила из его рук волосы.

— Казакова!.. — тихо проворчала она.

Он же лишь улыбнулся в ответ мягкой ласковой улыбкой. Резко отвернувшись, она подошла к окну и выглянула в коридор. Полицейские разговаривали с доктором Маркумом. И, взглянув на Рэмзи, Пенни решила, что нужно поторопить его.

— Собирайся живее.

Уже вполне одетый О'Киф поспешно разложил по местам свои зачехленные ножи и принялся заряжать пистолет.

— Что ты делаешь, Рэмзи? — удивилась она.

— Вооружаюсь, — деловитым тоном ответил О'Киф.

С необыкновенной ловкостью управлялся он со старинным оружием. И Пенни невольно залюбовалась ловкостью и изяществом его движений. Потом, опомнившись, с волнением подумала, что он и правда может где-нибудь выстрелить из этой древней штуковины.

— Рэмзи, а Рэмзи! Неужели ты всерьез рассчитываешь, что тебе придется воспользоваться пистолетом?

— Если понадобится, конечно.

О'Киф забил шомполом пыж и засунул пистолет за пояс. «Похоже, он не шутит», — подумала Пенни, разглядывая его лицо.

— Послушай, О'Киф…

— Зови меня просто Рэмзи. — Он широко улыбнулся и доверчиво посмотрел на нее.

— Отдай мне пистолет.

— Ты слишком много берешь на себя, — засмеялся он.

Пенни улыбнулась старомодности его выражений. Но потом, спохватившись, серьезно посмотрела на него.

— Обещай мне, что не воспользуешься своим оружием. — Она надеялась, что запальный механизм не сработает после такого длительного пребывания в воде, но все же стоило быть предусмотрительной. — Поклянись мне.

Он с вызовом подбоченился и воинственно посмотрел на нее. Выражение его лица было таким странным, что Пенелопа подумала, уж не сошел ли он с ума. И даже хотела спросить его об этом.

— Да что с тобой такое? — Она пожала плечами. — Уж не хочешь ли ты сказать, что не можешь обойтись без пистолета?

Пенни покачала головой, покосившись в сторону окна, и тут же быстрым движением руки выключила свет в палате.

— Что случилось, черт возьми?

— Тише. Сюда идут. Я задержу их, а ты ложись в кровать и накройся одеялом.

Но Рэмзи не последовал ее совету. Вместо этого, аккуратно поправив подушку, он тихо подошел к двери и прислушался к происходящему снаружи. Все это время он недоуменно гадал о том, как можно погасить этакое количество свечей одним лишь мановением руки. Непонятно. Не сожжет ли этот затаившийся огонь изнутри все здание?

Шум в коридоре привлек его внимание. Пенни о чем-то оживленно беседовала с полицейскими и доктором. Причем окружавшие ее мужчины, казалось, более озабочены ее стройными ногами, чем темой завязавшегося разговора. «Их, право, можно понять», — подумал он и прислушался, к тому, что они говорили. Но не было слышно ни слова.

Вдруг один из полицейских подошел к окну и заглянул в палату. Рэмзи замер у стены, затаив дыхание. Затем спустя некоторое время осторожно выглянул в окно. Полицейские с галантными улыбками, протянув Пенни визитные карточки, удалились в сопровождении доктор «. И О'Киф стал нетерпеливо ждать возвращения Пенелопы. Ведь в конце концов только она могла прояснить обстановку и вывести его отсюда. Временами эта невольная зависимость сильно раздражала его.

Он чувствовал к ней явную симпатию. Эта женщина — подлинный образец красоты, даже когда печалится. Но сегодня от нее веяло холодком отчуждения и безразличия. И надо думать, она отнюдь не жаждет продолжать их отношения. Впрочем, Рэмзи и сам не ведает, что обрящет, покинув эти адовы чертоги. И сейчас нужно подумать о том, как лучше убраться отсюда. Ибо здесь он страдает от непонятных действий зеленых существ.

Рэмзи чувствовал, что его не покидает желание вернуться назад, в свое время. Он пресытился впечатлениями будущего. За исключением рыжеволосой красавицы он рад был бы избавиться от всего, что увидел здесь. Его не покидала тоска по оставленному им прошлому.

Все еще с горькой улыбкой на лице он молча отступил в сторону, пропуская вошедшую в палату Пенни. И когда она тихо проскользнула внутрь, вдруг быстро зажал ей рот ладонью и, повернув лицом к себе, прижал к своей груди.

— Может, мы простимся, сударыня, покуда я еще не совсем потерял голову?

Она неопределенно покачала головой и посмотрела ему в глаза.

— А ты терпеливая, как я погляжу. Я, право, люблю смелых женщин.

Она фыркнула и укусила его за руку. От неожиданности он выпустил ее из своих объятий.

— Ах так, — возмущенно произнесла она, — и это вся твоя благодарность за то, что я согласилась вытащить тебя отсюда? Все, что ты можешь, — это подстерегать меня за углом, будто обнаруженного в квартире вора.

Оторопевший от ее обвинений, Рэмзи с недоумением потирал укушенную руку.

— Но это была лишь шутка. Кроме того, я желал тебя проверить.

— В чем же это, позволь тебя спросить?

Он хитро прищурился и склонился к самому ее лицу, словно желая сказать что-то чрезвычайно важное.

— А всегда ли ты такая кислая, будто съела дюжину лимонов.

Она даже растерялась от такого нахальства и сердито взглянула на него.

— И не думай оправдываться, — засмеялся он, доставая из-за пояса пистолет и жестом показывая, что им пора идти.

— Ради Бога, спрячь эту штуковину подальше! — попросила она, поднимая с пола свою сумку. — Тебя никто не станет удерживать здесь силой. Лишь несколько формальностей — и ты вполне свободен. В клиниках не принято действовать оружием.

— Коли так, то к чему та таинственность и осторожность, которую соблюдаешь ты сама?

Рэмзи подозрительно посмотрел ей в лицо. И она с усмешкой покачала головой. Право, она не могла надивиться на этого странного парня!

— Да к тому, что я сама не хочу, чтобы меня здесь лишний раз видели.

Он наклонился еще ниже и тихо прошептал ей в самое ухо:

— Верно, ты совершила какое-то преступление? Не бойся, я тебя не выдам.

Она расхохоталась ему в лицо. А потом, укоризненно покачав головой, приложила палец к губам, призывая к молчанию, и медленно приоткрыла дверь палаты. Высунув голову в коридор, она огляделась по сторонам и махнула рукой Рэмзи, чтобы он следовал за ней. Осторожно, на цыпочках, они вышли из комнаты и направились к лестнице. Дверь бесшумно затворилась за ними. О'Киф остановился и оглянулся назад.

— Пойдем скорее, — поторопила она его, стараясь незамеченной выскользнуть из клиники, избежав встречи с прессой.

Они быстро спустились вниз, чуть не бегом миновав два лестничных пролета. Несмотря на свою больную ногу, Рэмзи ни на шаг не отставал от Пенни. И она подивилась мягкости и бесшумности его шага, необычного для такого большого мужчины.

— Что-то я сегодня не в форме, — сказала она, прислонившись спиной к холодной цементной стене, чтобы перевести дух.

— Похоже, ты напрашиваешься на комплименты.

Он широко улыбнулся, добродушно поглядывая на нее, И она, невольно улыбнувшись в ответ, рывком распахнула входную дверь клиники. Увидев стоящую неподалеку машину, Пенни нащупала в сумочке ключ зажигания и кивнула Рэмзи, призывая не отставать от нее.

А через мгновение он уже трусил в двух шагах позади, как большой добродушный пес, искренне влюбленный в свою хозяйку. Пока они не остановились перед странной блестящей конструкцией, чем-то напоминающей поставленную на колеса мыльницу. Вставив в замочную скважину ключ, Пенелопа открыла дверь этого нелепого загадочного сооружения.

— Забирайся внутрь, — сказала она и обошла мыльницу с другой стороны, где тоже оказалась дверь.

Рэмзи с ужасом смотрел на странного металлического монстра, словно настороженно поджидающего свою очередную жертву.

— Ты хочешь влезть в его утробу? — спросил он, недоуменно покосившись на Пенни.

Но Пенелопе было не до странностей его лексики.

— Вот именно, — кивнула она. — И будь, пожалуйста, паинькой.

— Но каким образом?

— Нажми ручку и полезай внутрь, поторапливайся.

Она ждала, пока О'Киф наконец решится сесть в кресло автомобиля. И вдруг он, быстро повернувшись в сторону, резким неуловимым движением выхватил из-за пояса пистолет и взвел сухо щелкнувший курок. Пенни взглянула по направлению дула пистолета. Там, возбужденно притопывая ножкой, прильнул к объективу фотоаппарата ее старый знакомый Максвелл.

— Макс, ты меня утомил, — вздохнула, нахмурившись, она.

— Ты знакома с этим тщедушным человечком? — Рэмзи все так же держал под прицелом репортера.

— Ах, какая будет первая страница! — радостно хихикал тот, восторженно потирая руки. — Пенелопа Гамильтон удирает из клиники со своим новым любовником — грозным морским разбойником!

О'Киф шагнул к журналисту и, взяв его за крахмальный воротничок рубашки, рывком оторвал от земли. Максвелл испуганно заверещал, болтая в воздухе тонкими ножками.

— А теперь послушай, недоношенный детеныш каракатицы! — сказал Рэмзи гулким басом, раскатившимся в пустом дворе клиники словно над выбеленной штормами палубой разбойничьего брига. — Если только ты дорожишь своей жизнью, то советую тебе подумать об извинениях.

Журналист, растерянно хлопая глазами, покосился на Пенелопу.

— Он это серьезно?

— Увы, Макс, думаю, да, — улыбнулась она, потешаясь в душе над этой забавной ситуацией.

Рэмзи встряхнул болтавшегося в его руке, как мокрая занавеска, Максвелла и ткнул ему в нос почерневшее от пороха дуло пистолета.

— Я жду, осьминожий сын! Поторопись, если не хочешь, чтобы я вышиб тебе мозги.

— О'Киф, не переусердствуй, пожалуйста, — вмешалась Пенни. — Верни его хотя бы на землю.

— Ни за что! — Рэмзи с презрением смотрел на дергающегося перед ним, словно заводной клоун, репортера. — Он имел наглость оскорбить тебя. И покуда не извинится, не будет ему моего прощения.

— Простите. Ох! Извините. Ой! Мисс Гамильтон, — залепетал журналист.

« Что ж, ин запомнит это надолго «, — подумала Пенелопа и, подойдя к нему, вынула пленку из фотоаппарата. Максвелл лишь жалобно заскулил, даже не попытавшись сопротивляться.

— Ну а теперь, мистер Ланселот, — произнесла она, обращаясь к Рэмзи, — можете отпустить своего заложника.

Он разжал пальцы, и журналист с громким шлепком приземлился на бетонные плиты двора.

Макс, оторопевший от случившегося, тихо постанывая, еще потирал ушибленный зад, когда они услышали приближающиеся к ним торопливые шаги.

— Скорее, идем! — Пенни схватила О'Кифа за руку.

Быстро подведя к машине, она втолкнула его внутрь так, что он, не рассчитав, ударился головой о крышу. Захлопнув дверь, поместилась на соседнем кресле, что-то недовольно бормоча об излишней галантности. Ключ зажигания, щелкнув, повернулся, двигатель взревел, и металлическое чудище, фыркнув, сорвалось с места. Глаза Рэмзи округлились от испуга и удивления. Он видел, как качнулась и отпрянула назад окружившая автомобиль толпа. Люди, словно подхваченные ветром сухие осенние листья, мелькнули за голубоватыми окнами, выкрикивая какие-то непонятные вопросы и слова, и скрылись за пролетевшим мимо углом клиники.

— Пристегни ремень, — распорядилась, не оборачиваясь к нему, Пенелопа.

Он выполнил ее указания и подумал, что теперь похож на впряженную в карету лошадь. Но автомобиль, пронзительно заскрежетав на повороте, вдруг резко наклонился вбок, и Рэмзи поблагодарил судьбу за то, что так крепко привязан к сиденью.

О'Киф посмотрел в окно, и у него захватило дыхание. Будто в каком-то фантастическом сне проносились мимо всклокоченные деревья, летели навстречу и расступались перед самым стеклом высокие каменные столбы, серой стремительной горной рекой бросалась под колеса гулкая сухая земля. Мелькнула перед глазами распахнутая пасть широкого черного туннеля, и через мгновение они уже вылетели из его темноты в сырые предрассветные сумерки.

— О Боже! — простонал совершенно одуревший от такой скорости Рэмзи. Теперь он уже не был уверен, что поступил правильно, покинув место своего пленения вместе с этой рыжеволосой ведьмой. Все дрожало и переворачивалось у него внутри. А ей, похоже, было все равно. Она даже улыбалась, словно искренне радовалась происходящему. И от этого О'Кифу становилось немного не по себе. Он решил было остановить этот излишне стремительный побег, но потом, опомнившись, встряхнулся, воспрянул духом и принялся изучать приборную панель автомобиля, сочтя за благо не смотреть по сторонам.

Слева от него легко подрагивала на цифровой шкале тонкая серебристая иголка, медленно приближавшаяся к цифре» 60 «. Он посмотрел чуть ниже, непонятная надпись привлекла его внимание.

— Что означает» м в ч.»? — спросил он Пенни.

— Миль в час, — ответила она, поворачивая к нему бледное лицо.

— Ты хочешь сказать, что это наша скорость?! — Он едва не подпрыгнул на мягком автомобильном сиденье, — Но на земле невозможно развить такую! Ты лжешь мне.

— Зачем это мне тебе врать? — обиделась Пенелопа, не сводя пристального взгляда с несущейся навстречу дороги. — Извини, но ты говоришь глупости.

Она нажала на педаль, и мир за окном, пронзительно завизжав, стал быстро приходить в нормальное состояние.» Не иначе кто-то режет свинью «, — подумал Рэмзи, оглядываясь вокруг. Пока он отыскивал глазами хозяина зарезанного борова, машина повернула на другую улицу, и обстоятельства смертоубийства остались невыясненными.

Пенелопа тронула рукой тонкую блестящую трость, стоящую возле ее колен, и странная скороходная мыльница вновь поехала быстрее. Рэмзи закрыл глаза, стараясь не видеть проносящихся с фантастической скоростью мимо окон домов. Наконец он почувствовал, что экипаж едет тише, и осторожно открыл один глаз.

— Все в порядке? — спросила улыбнувшаяся Пенни.

— Благо, что ты держишь в руках не поводья, — недовольно проворчал О'Киф. — То-то великие разрушения обрушились бы на этот город.

— Поводья? — удивилась она. — А, это такие ремни, при помощи которых правят лошадьми!

— Вот именно, — нахмурился он, тихо выругавшись. — Но Бог покуда хранит меня от женского увлечения скачками. Скажи, а почто те человечки, коих мы оставили позади, преследуют тебя?

— Они журналисты.

— Что ты этим хочешь сказать?

— То, что они гоняются за новостями и сенсациями.

— Значит, ты думаешь, что наше бегство — великая» юность?

Пенни пожала плечами и с улыбкой посмотрела на него. Если он не понимает, почему за ней охотятся журналисты, то, право, нет нужды объяснять ему это. Тем более что человек, который не побежит при первой же возможности в редакцию рассказывать о ее жизни, для нее просто находка.

— Но если они всерьез преследуют тебя, то кто же тебя охраняет?

Рэмзи недоуменно оглянулся, словно рассчитывал обнаружить спрятавшегося в багажнике телохранителя.

— Что-что? — Она засмеялась, представив себя окруженной толпой услужливых суперменов.

— Я думаю, что иным леди опасно выходить из дома без эскорта.

— Я сама себе и эскорт, и охрана, — ответила Пенни, подняв трубку телефона.

— Ты шутишь? — Рэмзи недоверчиво покосился на нее, разглядывая длинную узкую коробочку, которую она зачем-то поднесла к уху. — Ты, верно, что-то утаиваешь от меня. И это напрасно, сударыня, потому что я все равно узнаю правду.

— Ты опять думаешь, что я тебе лгу? — Пенни сердито нахмурилась. — Я начинаю думать, что ты слишком долго пробыл на этом своем необитаемом острове. И это явно не пошло на пользу твоему рассудку.

Рэмзи раздраженно поморщился. Но потом вдруг хитро и насмешливо улыбнулся. Необитаемый остров? Что ж, это хорошая идея!

— Дэниэл? — неожиданно заговорила Пенелопа, обращаясь к длинной коробке возле своего уха. — Это Пенни. Мои вещи привезли? А к полету все готово? Я в двух кварталах от вас. Можете заводить мотор.

Рэмзи выхватил у нее из рук телефонную трубку и приложил к своему уху. Трубка жалобно пищала, но ничего не говорила, сколько бы он ни нажимал на белые маленькие кнопочки. И О'Киф долго и хмуро разглядывал этот фантастический механизм.

— Ты что, никогда не видел телефона? — удивленно спросила она, пристально всматриваясь ему в лицо. «Бог мой, да он прибыл из черт знает каких дебрей! Или времен?

Рэмзи пожал плечами и, вернув ей телефонную трубку, недовольно отвернулся к окну, В серых сумерках тихо брезжил подступающий к городу рассвет. Он наполнял своим легким прозрачным сиянием голубой, разрисованный причудливыми фигурками тент, разноцветную, хвастающуюся своим изобилием витрину продуктового магазина, бледно улыбающиеся окна ближних домов, плакаты, вывески, объявления, словно не хотел обойти своей ласковой благосклонностью ни одной самой невзрачной и маленькой вещи, и те благодарно отзывались на его дружелюбное прикосновение, так что весь город был насыщен какой-то светлой и радостной теплотой.

Рэмзи всмотрелся в объявления меблированных комнат.» Возмутительно, — подумал он. — Цены сродни барышу от перевозки перца. Жулики! Нет у них ни стыда, ни совести «.

Он увидел стоящее неподалеку небольшое рекламное сооружение, изображавшее хмурого разбойника на фоне черного пиратского брига, и едва не задохнулся от смеха, так нелеп и странен показался ему наряд этого ряженого карнавального пирата.» Экое перо! — смеялся он. — Да любой моряк сгорел бы со стыда, обнаружив у себя на шляпе такое. Благо хоть шотландцев выписали с любовью. Видимо, этот Макдональд что-то разумеет в своем деле. Тем более что, как я вижу, содержит четыре таверны «. Вдоволь насмеявшись, он обернулся к Пенни:

— Куда мы едем? Я бы тоже желал знать, раз уж ты приняла столь горячее участие в моей судьбе.

— Никуда. Мы уже приехали. — Пенелопа резко повернула руль вправо, и автомобиль остановился на месте парковки.

Мотор заглох, и Рэмзи стало немного не по себе от внезапно наступившей тишины.

— Ну что ж, до свидания, мистер О'Киф, — сказала Пенни, обернувшись к нему. — Очень приятно было с вами познакомиться. А бегство из клиники можно считать настоящим романтическим приключением.

«Да, он и правда отвлек меня на некоторое время от тягостных мыслей о Тесс», — подумала она и, улыбнувшись, протянула ему на прощание руку. Он низко склонился и поднес ее к губам. Легкий ласковый поцелуй тронул ее душу.

— О, пожалуйста, не надо. — Она смущенно отняла у него свою ладонь и, открыв дверь, вышла из машины. — Вот, держи! — Пенни кинула ему ключи. — Можешь использовать ее по своему усмотрению, за аренду заплачено до завтра.

Пока Рэмзи, отчаянно чертыхаясь, возился с замком автомобильной двери, она уже подошла к низкому серому зданию. И он, наконец выйдя из машины, увидел ее разговаривающей с каким-то незнакомым ему мужчиной в красной кепке. Тот сказал ей пару слов и скрылся за углом. Любуясь ее стройной фигурой, Рэмзи подумал, что она недаром носит мужские штаны, ведь передвигается она тоже не по-женски быстро. И, бросив ключи на сиденье автомобиля, пошел следом за ней.

Не доходя нескольких шагов до низкого серого дома, он заметил странное сооружение из стекла и металла, напоминающее поставленное на ножки широкое застекленное окно. За его прикрытой створкой виднелся покрытый мелким типографским шрифтом листок бумаги. «Газета», — догадался О'Киф. Он взглянул на дату выпуска этого неожиданно обнаруженного им издания и едва устоял на ногах от удивления. «16 июня 1989 года» — значилось на нем.

«Двадцатый век! Если только это правда! — подумал он. — Сколько же лет минуло с года моего рождения? Как я чудовищно стар!»