Стоя на квартердеке «Императрицы», Рейн наблюдал, как в гавань входит «Часовой», к которому уже направлялись чиновники порта, чтобы проверить, соответствует ли груз в трюме декларациям. Видимо, подозрение в убийстве больше не позволяло считать его честным торговцем.

В подзорную трубу Рейн узнал двух человек, но офицеры были ему незнакомы. Бенсон справедлив и беспристрастен, хотя времена в Англии настали беспокойные и проблемы часто решались с помощью флота, а не законов. Рейн не хотел, чтобы его корабль или команда оказались в центре событий.

Он не британский гражданин, его торговля не контролируется государством, ему незачем разрушать связи с этой страной, вызывая недовольство законных властей.

Теперь следует найти человека, который может провести торговые переговоры в Африке, и тогда он выполнит свое обещание Нику. Пропади оно все пропадом. Больше всего на свете ему хотелось хотя бы на две недели скрыться от этого мира и этого хаоса.

— Капитан?

— Да?

— Он пришел в себя.

Рейн сложил трубу, взглянул сначала на палубу, затем на Бейнза.

Тот качнул головой, а в следующий момент появился Темпл, прикрывая глаза от солнца. Рейн поморщился, физически ощутив, какие муки испытывает молодой человек.

По крайней мере он принял ванну и переоделся.

— Мистер Мэтьюз!

— Да, капитан?

— Готовьтесь перейти на борт «Часового».

Темпл заморгал, окидывая взглядом море, а затем посмотрел на Рейна и осторожно приблизился к трапу на квартердек, словно каждое движение болью отдавалось во всем его теле. Рейн не сомневался, что так оно и было.

— Сэр? — Темпл преодолел ступеньки трапа, цепляясь за поручни и давая себе зарок никогда не брать в рот спиртного.

— Забирай вещи и отправляйся на «Часового». Им командует первый помощник, так что ты капитан судна. Проследи, чтобы его разгрузили и взяли на борт запасы для месячного плавания. — Лицо у Темпла помрачнело, а в глазах был подозрительный блеск. — Сначала пойдешь на Мадагаскар за грузом, потом отправишься в Кейптаун и продашь там партию «дарджилинга». — Рейн, как правило, сам устанавливал цену на редкие сорта чая, ибо от этого зависело жалованье его работников. Но обещание, данное Нику, не оставляло ему выбора. К тому же Мэтьюз был честным и образцово выполнял служебные обязанности. — Я могу надеяться, что ты добьешься выгодной цены? — Темпл кивнул. — Прекрасно. Отплываешь вечером, с приливом.

Темпл медленно повернул голову к «Часовому», затем снова посмотрел на капитана. Меньше всего на свете ему хотелось оказаться в Кейптауне. И Рейн знал это.

— Вопросы есть?

— Нет, сэр. А куда после Кейптауна… сэр?

— Вернешься сюда и доложишь мне лично.

Темпл кивнул и тут же застонал от пульсирующей боли в голове.

— Выпей кофе. Здорово помогает.

Отпустив его, Рейн стал медленно спускаться по трапу и заметил неодобрительный взгляд Бейнза.

— Ни слова об этом, — предупредил он. Тот кивнул, однако не послушался.

— Думаете, путешествие излечит его?

— Кто знает? — тяжело вздохнул Рейн. — Но я уверен, что ниже скатываться уже некуда. Одно дело — осознавать свое положение, свои перспективы и принимать их. И совсем другое — пренебрегать даже этим и падать все ниже.

— И вы следуете этому принципу? Давненько я не видел, чтобы вы ухаживали за женщинами.

— Это не имеет отношения к женщинам, Лилан. Бейнз кивнул в сторону «Часового»:

— Вы отсылаете его, потому что он не может сдерживать инстинкты?

— Нет, он все может. Просто не желает. Если он даже переспит со всеми женщинами планеты, ему не забыть ту, которую он убил. Но или он справится с этим, или останется без работы. Я не потерплю у себя такого безобразия. — Рейн взглянул на Темпла, который вынес на палубу свои вещи иотправился вниз за остальными. — Чуточку воздержания ему не повредит.

— Ты вынес приговор.

— Я забочусь о своей компании и своем друге.

— Тогда почему не отправляешься вместе с ним? Он спит со всеми, чтобы забыть, а ты не прикасаешься к женщинам, чтобы не вспоминать.

— Сомневаюсь, что это так, но я не прикоснусь ни к одной леди, пока нас не свяжут узы брака. — Правда, ни одна из них не может считать его равным себе, подумал Рейн. — Так я могу быть уверен, что не причиню боли ни одной женщине, Лилан.

— Нет, дело только в тебе. Парень отрицает смерть, а ты отказываешься от жизни. Черт возьми, ты богаче своего отца, богаче деда. Собираешься забрать все с собой в могилу? — Рейн открыл рот, но Лилан не дал ему возразить. — Ты прекрасный человек, капитан. Рэн и Аврора очень тобой гордятся, но вряд ли они желают, чтобы ты остался холостяком только потому, что твоя кровь не такая голубая, как у английских аристократов.

— Сегодня ты что-то много философствуешь. Мне плевать, какого цвета моя кровь, белая, красная или зеленая.

— А это, парень, самая большая чушь, которую я слышал от тебя за последнее время. В жилах Рэнсома тоже смешанная кровь, но посмотри, как он счастлив.

— Благодаря Авроре.

— Думаешь, Аврора одна такая на свете?

— Да.

— Согласен, она необыкновенная женщина, хотя это не значит, что больше таких нет.

— Хватит. Аврора учила меня, что все мы одинаковы независимо от крови и прошлого. Я это принял. — Рейн махнул рукой в сторону матросов, которые зашивали парус и плели канаты. — Я не завидую жизни других людей, и никто не должен завидовать мне. Но ты сам знаешь, что это не изменит взгляды остальных.

— Да. — Лилан вздохнул и протер тряпкой медные детали штурвала.

Рейн уже видел, как действует его происхождение на друзей, на женщин, с которыми он просто разговаривал. Девушку, танцевавшую с ним на одном из балов, родители увезли на следующий же день и быстро выдали замуж. Именно тогда Рейн все понял. Девушка пострадала из-за него, и он принял решение впредь быть осторожным, чтобы сплетни и дурная слава, которые питались в основном ложью, не погубили какую-нибудь женщину. Это убило его жену, а все произошло из-за гордости. Тот, кто по собственной воле общался с ним, знал о последствиях. Например, леди Кэтрин.

Рейн начал спускаться по трапу, и когда его голова оказалась на уровне палубы, он услышал последние слова Ли-лана.

— Упрямый полукровка.

— Бесчувственный англичанин, — парировал капитан. Он любил Бейнза как родного дядю, но рулевой коснулся запретной темы.

В каюте Рейн сел за письменный стол и занялся кипой счетов и деклараций, распределяя привезенный груз в соответствии с заказами. Он сделал кое-какие приготовления, наняв прислугу в два своих лондонских дома, один из которых находился на окраине. Нужно было создать впечатление, что там кто-то живет, если возникнет надобность в этих домах. Правда, у него было ощущение, что ничего этого не потребуется. Лучше всего спрятать шпиона среди прислуги или членов команды, если только Опекун не был известным человеком. Но в противном случае Николас не стал бы так настаивать на защите.

Вздохнув, Рейн подписал еще один счет за продукты. Цена его не интересовала, у него больше денег, чем нужно для жизни любому здравомыслящему человеку, его бесило потраченное зря время. Когда в дверь постучали, он поднял голову от бумаг и крикнул, что можно войти. Появился Кабаи, затем отступил назад, впуская гостя.

— Расти, — улыбнулся Рейн и встал.

— Отличная берлога. — Сержант окинул взглядом капитанскую каюту. — Или мне обращаться к вам «сэр»?

— Упаси Бог!

От выпивки Расти отказался, но сигару взял. Рейн присел на край стола и жестом указал ему на диван.

— Принес кое-какие новости. Трое через два месяца собираются в Марокко.

— Все трое?

— Да. Хотя им не нужно даже инспектировать войска, которые ничего не делают, а только занимают казармы.

Два месяца. Закончится ли к тому времени история с Опекуном? Неужели его поиски обернутся неудачей из-за обещания, данного Райдеру?

— Ты собираешься его убить? — Сержант пожал плечами. — Мне кажется, у тебя зуб на одного из них, хотя не знаю на кого и почему.

— Тебе и не нужно знать.

Выпустив облачко дыма, Расти задумчиво кивнул.

— Да, ты прав. Не нужно. Я и не хочу.

— Я ценю, что ты для меня делаешь.

— Возникли кое-какие подозрения, а?

Сержант пристально посмотрел на своего нового друга. Необычной была не столько его внешность, сколько манера держать себя с таким невозмутимым достоинством, будто ничто в этом мире не могло потревожить его.

Рейн усмехнулся, открыл верхний ящик стола и кинул Расти кошелек.

— Здесь слишком много, а я не сообщил тебе ничего полезного, — сказал тот и протянул его назад.

Рейн отмахнулся.

После смерти Кэтрин он не обнаружил ни единой зацепки, а в городе ходили слухи, что он под подозрением. Дав клятву Райдеру, он не мог постоянно следить за интересующими его людьми, пока шпион не спрятан или не вывезен из страны.

— Поверь, ты это заработал.

— Хорошо, тогда я сразу все потрачу, — улыбнулся Расти, опуская кошелек в карман. — Я задумал купить дом.

— Полагаю, ты будешь жить там не один?

— Мэйбл. Из таверны.

Рейн скрестил руки на груди, припоминая.

— Гуляешь с ней?

Расти беспокойно поерзал.

— Черт возьми, парень, я стараюсь уговорить ее выйти замуж за такого старого пня.

«Выйти замуж», — подумал Рейн, сразу вспомнив Мика-элу. Он не видел ее, не слышал ее голоса с того самого вечера в театре, и хотя осторожно пытался что-нибудь разузнать о ней, отзывы были крайне нелестными, дескать, неловкая, застенчивая молодая женщина. Совсем непохожая на ту, кого он знал. Интересно, она все так же слоняется по улицам?

— Продолжай свои поиски, сержант.

— Конечно, за такие-то деньги, — нахально улыбнулся тот. В гражданской одежде он совсем не походил на бравого сержанта, которого Рейн когда-то встретил в таверне. Для человека, столько повидавшего, он был слишком жизнерадостным. Капитан спросил почему.

— Рассчитываю остаток дней прожить в мире и покое.

— И это даст тебе собственный дом?

— Нет — женщина.

— Подругу на одну-две ночи ты можешь найти за несколько пенни.

В последние десять лет Рейн получал от женщин лишь пару часов оплаченных услуг и успел забыть ощущение поцелуя, исполненного настоящей, чистой страсти.

— Нет, нет. Господи, для такого благородного человека вы иногда слишком равнодушны. Вам кто-нибудь говорил об этом? Мэйбл хочет меня, со всеми моими недостатками, и не задумывается о том, кто из нас выше, она или я. Мы равны.

Наблюдая за сержантом, Рейн испытывал удовольствие, что тот в своем возрасте нашел человека, с которым в покое и согласии проведет отпущенные ему дни. Много лет назад он тоже нашел себе пару, дочь простого островитянина, но счастье оказалось недолгим, и теперь он жалел, что не предупредил свою невинную молодую жену, насколько жесток мир за пределами Убежища. Вина за ее смерть лежит не только на нем, но и на обществе с его строгими требованиями и зависимости от мнения света. Хотя всем известно, что разврат царит за дверями самых респектабельных домов, где любой мог удовлетворить свои примитивные фантазии, естественные и неестественные, и губить бессмертную душу ради плотских удовольствий. Только никто не решался говорить об этом вслух. Лицемерие приводило Рейна в ярость, заставляло тосковать по свободе Убежища или Мадагаскара. Но даже там он чувствует себя одиноким. Чего он хочет на самом деле? Общения? Нет, подругу и детей, которых он будет любить.

— Я рад за тебя, — наконец произнес он, заметив, что Расти удивленно смотрит на него.

Сержант взял несколько сигар из резной шкатулки, рассовал их по карманам и спросил:

— Хочешь поговорить об этом?

— В другой раз.

— Ты хорошо слушаешь, но мало рассказываешь, да? Рейн отвел взгляд.

— Наверное. — Он написал что-то на листке и протянул его сержанту. — Если не сможешь найти меня здесь, поищи там.

Не взглянув на адрес, Расти сунул листок в карман.

— У тебя неприятности, Рейн? Если тебе не дают покоя эти полицейские…

— Нет, их уняли. Хотя мне не верится, что я считаюсь у них главным подозреваемым.

Расти задумчиво пососал сигару, а затем бросил на Рейна загадочный взгляд.

— Я не очень подходящий человек, чтобы обсуждать со мной женщин. К тому же леди Бакленд особа благородная и все такое. Но она зналась… с определенными людьми.

— Из-за этого у меня и все неприятности.

— Смешно. Ведь если присмотреться, то подозреваемых будет столько, что хватит на весь двор короля Георга. Ты понимаешь, о чем я.

Кэтрин любила общество людей, имеющих власть, тех, кому доверены государственные секреты. Вроде его отца.

— Некоторые вещи я тоже предпочел бы не знать. Джермен, Норт, Рэтгуд, Киплер, — сказал Расти, направляясь к выходу. — Выбирай. Список длинный.

«Что эти люди могли рассказать, лежа в ее объятиях?» — подумал Рейн. Вполне достаточно, чтобы перерезать ей горло, а обвинить его.

Микаэла неуверенно посмотрела на лорда Уитфилда, а затем перевела взгляд на дядю, который был явно недоволен приглашением.

— Вы можете обойтись без нее, — сказал Адам. — Она вам не служанка. К тому же этот дом принадлежит ей.

— Я ее опекун.

— Извините, она уже достаточно взрослая, чтобы позаботиться о себе. — Адам взглянул на Микаэлу: — Я не хотел вас обидеть.

— Я не обиделась, ваша светлость.

— А если какие-то дела требуют ее присутствия, то вы можете заняться ими сейчас. — Лорд начал снимать перчатку.

— Нет, пока не требуют, но…

«Конечно, — подумала Микаэла, — счета еще не пришли».

Кассандра, благоразумно молчавшая уже несколько минут, улучила момент и подошла к генералу.

— Честно говоря, сэр Дентон, мои братья считают, что мне требуется нянька. — Она недовольно взглянула на Адама. — Я бы предпочла обойтись без нее, и поскольку Микаэла у вас что-то вроде строгой матроны… — (та давилась смехом, пытаясь скрыть его притворным кашлем), — ее общество будет для меня достаточно приятным.

Кассандра взяла генерала под руку с видом, который означал: «Я такая милая, беззащитная, вы не можете отказать мне».

— Я рассчитываю, что в мое отсутствие Микаэла сумеет повлиять… на безрассудную натуру Кассандры, — сказал Адам.

— Пожалуйста, сэр Дентон, — взмолилась Кассандра.

— Всего на два дня.

— Микаэла нужна не меньше, чем на четыре. — Адам ласково посмотрел на девушку. — Но мы будем рады, если она погостит у нас подольше.

— Значит, четыре. — Дентон уперся взглядом в племянницу. — Вряд ли стоит напоминать тебе, чтобы ты вела себя прилично.

— Вы уже напомнили.

— Премного благодарна, сэр. — Кассандра ткнулась губами ему в щеку, а он ласково улыбнулся ей и похлопал по руке.

Молодые люди поспешно удалились, ибо лорд Уитфилд хотел лично убедиться, что дамы соответствующим образом устроились в Крэвенвуде.

— Напыщенное жирное ничтожество.

— Кассандра! — сердито оборвал ее Адам, натягивая перчатки.

Карета тронулась.

— Так оно и есть. Просто ты слишком добр, чтобы произнести это вслух.

— Это называется воспитанием. Ты могла бы соблюдать приличия.

— Зато он разрешил Микаэле пожить у нас, разве не так? Адам пробормотал что-то про женские хитрости и про то, как их опасно недооценивать.

— Да, моя дорогая, можешь восхищаться собой. Надеюсь, ты станешь вести себя должным образом, пока я буду на континенте.

— А что мне еще остается? С собой меня не берешь, считаешь ребенком и держишь под охраной.

— Если будешь спорить, я попрошу капитана Макбейна присматривать за тобой.

— Кассандра, дорогая, ты сама усугубляешь свое положение, — сказала Микаэла, ткнув подругу локтем.

— Послушай ее. Если бы ты вела себя как подобает леди твоего положения, то Джейсу, Маркусу и мне не пришлось бы постоянно менять свои планы, чтобы кто-нибудь из нас мог присматривать за тобой.

— Я знаю, что доставляю вам одни неприятности, — изобразила раскаяние Кассандра.

Выражение лица у Адама не изменилось, но взгляд, устремленный на опущенную голову сестры, потеплел.

— Я очень тебя люблю. Только научись сдерживаться. Как Микаэла.

— Это потому, что я несвободна, ваша светлость, — усмехнулась Микаэла.

— Пожалуйста, называй меня по имени, ведь мы знакомы уже больше десяти лет. — Девушка уловила разочарование в его голосе и кивнула. — Через день-два я отошлю твоему дяде письмо. Сообщу, что задерживаюсь.

— Не стоит лгать ради меня, Адам.

— Он лжет ради меня. — Кассандра сжала ее руку. Микаэла смотрела в окно, не замечая великолепного пейзажа. Это она лгала, использовала их, практически вынудила Кассандру пригласить ее. Через два дня встреча с Николасом. Возможно, подруга ей поможет, хотя она не осмеливалась посвятить невинную девушку в свои проблемы. Нужен всего лишь отвлекающий маневр, но как это сделать, оставаясь сторожем Кассандры, она еще не придумала.

Микаэлу до сих пор мучил образ умирающего на ее руках отца Джозефа. Кто еще, кроме агента «Сынов свободы», мог знать, что отец Джозеф связан с Николасом, в тысячный раз спрашивала она себя. Наверняка священник раскрыл двойного агента и за это был убит. А поскольку они не знали, кто именно передает фальшивую информацию, оставалось только поставить ловушку, и Микаэла боялась, что если им не повезет, она будет вынуждена предложить себя в качестве приманки.

Последние дни она провела в страхе, что ее арестуют, что убийца назовет ее имя, что Рейн нарушит обещание и расскажет о ее ночных прогулках, что ее заподозрят. Когда ничего подобного не случилось, она стала думать, что убийца ждет благоприятной возможности, чтобы расправиться с ней. Переезд в Крэвенвуд обезопасит ее хотя бы еще на некоторое время. Никто не осмелится переступить порог дома герцога, чтобы добраться до нее, и там слишком много слуг, чтобы убийца мог проскользнуть незамеченным.

Микаэла вспомнила леди Бакленд и ужасные слухи, в которых упоминалось имя Рейна. Если бы он не спасался бегством в ту ночь, если бы он не проигнорировал странную карету, у нее бы осталась соломинка веры, за которую еще можно ухватиться. Она нащупала спрятанный под плащом нож. Страшные картины никак не вязались с человеком, который так жадно и сладко целовал ее под дождем. Мужчина, который флиртовал с ней, после того как она проделала дыру в его груди.

Микаэла закрыла глаза и откинула голову на подушки, страстно желая верить в его невиновность. Но Рейн Монтгомери не безупречен хотя бы потому, что у него какие-то дела с ее дядей. Похоже, она и этот загадочный человек находятся по разные стороны баррикады.

Несколько дней она подслушивала дядины разговоры, надеясь узнать, кто был пятым в их заговоре, желая и одновременно страшась услышать его имя. Но они стали еще осторожнее. Если кто-нибудь приходил, ее отправляли наверх, а подслушивать в комнате бесполезно. Она знала имена заговорщиков. Уинтерс, Рэтгуд, Пратер. Все действующие офицеры, с приличным жалованьем, домами и семьями, за исключением ее дяди и майора Уинтерса. Последний заговорщик, высокий и стройный мужчина, всегда покидал дом ночью, закутавшись в плащ.

Как информатор, она постепенно теряет цену, к тому же, если ее имя станет известно одной из сторон, она будет тихо… устранена.