Телевизор в углу кухни еле слышно шелестел новостями со всех концов света и не было в этих событиях ничего хорошего, доброго и светлого. Тамара Никифоровна и Александр молча обедали, и в том, как они это делали, была огромная разница. Она ела быстро, маленькими кусочками и тщательно пережевывая каждую порцию, хрусь-хрусь, как белка. Он, погружённый в размышления, долго мял и растирал бедную картошку по тарелке, потом спохватывался, набирал полную вилку и загружал в рот, где тоже не спеша перекатывал и перетирал останки.

— Я пожалуй сегодня не пойду в лабораторию, попрошу Пашу зайти вечером и покормить животных. Как ты думаешь?

— Почему?

— Да, чувствую себя как-то паршиво, мне кажется, я заболеваю. И погода какая-то промозглая…

Сын внимательно посмотрел на мать и сразу понял причину хандры.

— Второй день Варя не приходит?

— Ей теперь не до нас, ты её хоть видишь во дворе?

— Да, они теперь всё время вместе с пацаном мотаются, туда-сюда.

— Выглядит счастливой?

— А ты сама не разглядела? Они уже у тебя были позавчера.

— Мне она показалась какой-то задумчивой, как будто её мысли витали где-то далеко.

— Может опять проблемы в школе?

— Нет. Я узнавала у Павла, там он всё уладил, молодец.

— Может переживает, что у матери ухажёр появился?

— Ухажёр? Какой ещё ухажёр?

— Не знаю, но уже два раза видел, как он её провожал. Один раз до квартиры, другой — до подъезда.

— Да, для ребёнка это стресс. Хотя, может быть и что-то другое, может она сама влюбилась? Но если это так, то точно не в своего друга…

— Он тебе не нравится?

— Не могу сказать что он мне НЕ нравится, но и что нравится тоже. Какой-то вялый, безынициативный, не то что девочка.

— Мам, если тебе так интересно что с Варей, позвони, спроси, она врать не станет, она очень правдивая и открытая девочка.

— Именно поэтому я и переживаю, таким всегда нелегко.

— А по-моему, ты просто к ней привыкла.

— Не то чтобы привыкла, мне с ней легко и тепло, как с родным человеком.

— Ты скучаешь?

— Да, скучаю, мне её не хватает.