У мамы Анжелики было два мобильных телефона, один простой, с которым она ходила на работу и другой, «крутой», в сверкающем дорогущем чехле, подаренный последним ухажёром, его она берегла для парадных случаев. Поводов для использования красивой игрушки было немного, ну, пару раз он был представлен подругам, один раз выведен в свет с потенциальным ухажёром в ресторан, а так лежал дома в шкатулке с мамиными «цацками», с разряженной батарейкой и без симкарты.

Анжелику возмущало подобное отношение к вещи, которая устаревает за один год, поэтому она часто брала его дома и делала вид, что разговаривает, показывала воображаемым поклонникам и завистливым подругам. И вот сегодня она набралась смелости и тайком принесла его в школу, предварительно зарядив батарею.

На перемене Анжела, с торжественным видом, достала телефон и сделала десяток селфи, никто этого не заметил, тогда она обняла Дашку и сделала ещё несколько фотографий. К концу перемены большая часть одноклассников окружила Анжелику и она с удовольствием демонстрировала функции красивой игрушки. Некоторым посчастливилось сфотографироваться, избранным удалось подержать его в руках, но никому не было позволено порыться в программах, так сразу стало бы ясно, что телефон не подключён к сети и кому он принадлежит.

На вопросы откуда сокровище, Анжелика загадочно улыбалась и все понимали, что это подарок «от принца». Этому она научилась у мамы, она говорила, что слишком много информации вредно для здоровья. В этот день к девочке вернулась её былая популярность среди ровесников, но она собиралась её расширить и приумножить.

В целом день удался, всё задуманное было реализовано. Анжела шла из школы по морозной улице и улыбалась. Надо будет не забыть стереть все фотки, которые она наснимала, а то мать устроит ей головомойку и, чего доброго, спрячет телефон или поставит пароль. А этого никак нельзя допустить, у неё появились планы, как использовать игрушку, Анжела достала из кармана телефон, который переливался, как драгоценность, в скупом ноябрьском солнце, сняла шапку и изобразила «дакфейс», так популярный у её ровесниц. Глаза её сверкали как стразы, лицо разрумянилось от холода и даже покрасневший кончик носа не портил, а украшал картину, как вишенка на торт.

Снимки получались очень удачные, она увлеклась позированием и не заметила прохожего, который приблизившись к ней, выхватил телефон из её рук и спокойно продолжил движение, не меняя траектории. Девочка обалдела от такой наглости, потом жалобно пискнула: «Эй?!» Тут мужик остановился, медленно обернулся и так угрожающе зыркнул на неё, что она больше не решилась открывать рот. Мужчина удалялся, надо было что-то делать, но ноги будто налились свинцом.

Анжелика небрежно напялила шапку и заставила себя, усилием воли, медленно двинуться за похитителем, она понимала, что если он обернётся, ей не хватит смелости продолжить преследование. Она старалась держаться за деревьями и машинами, чтобы просто не выпускать вора из виду. Мужчина двигался уверенно и не оглядывался, через три квартала свернул во двор. Как только он скрылся за домом, девочка побежала, чтобы заметить куда он пойдёт. Выглянув из-за угла, она еле-еле успела заметить, что дверь второго подъезда закрывается.

Ну, и что теперь делать? В милицию обратиться, ничего не докажешь, да и спрятать телефон он успеет или выбросить.

Мать её убьёт, она никогда не простит, что она взяла её вещь. У них договор. Ещё два года назад, когда Анжелика начала интенсивно расти и приближаться по размерам к матери, та объяснила ей, что будет покупать одежду и прочее, только при условии неприкосновенности её вещей: одежды, украшений и всего остального. И до сих пор она соблюдала договор. Почти.

Из второго подъезда вышла девочка и Анжелика с удивлением узнала Варю, свою ненавистную одноклассницу, а в руках она крутила что-то сверкающее… Неужели? Это? Ни секунды не задумываясь, она побежала навстречу.

— Ты где… — в руках был только чехол телефона, — это взяла?

Варька опешила, никогда не видела свою воображалу одноклассницу растрёпанной, в съехавшей на бок шапке. Она подняла руку со сверкающей пластмассой.

— Ты об этом? Нашла в подъезде, у почтовых ящиков.

Анжелика издала какой-то звук, нечто среднее между стоном и звериным рыком.

— Как ты тут оказалась?

В девочке будто что-то сломалось, она как-то вся сдулась, плечи опустились. Она стала путано рассказывать, что приключилось, о договоре с матерью и о том, что она не знает как теперь быть.

— Я домой не пойду… я не знаю, что ей сказать…

Варьке стало жаль бывшую врагиню. Она раньше ошибочно думала, что в таких людях нет мягких тканей, что они состоят из камня и металла, ан нет, вот она потерявшая форму, желеобразная, взывает о помощи и сострадание уже рвалось к ней навстречу.

— А как выглядел этот мужик?

— Мужик, как мужик, только взгляд у него убийственный… и сзади на куртке дырка неаккуратно зашитая, прямо между лопаток.

— Ага, понятно. У меня есть одна идея.