Вот знакомый сквер, сейчас он завернёт за угол и там будет родной дом, надо торопиться — родители ждут, а за углом неожиданно оказывается совершенно неизвестное место, дома, дома, холодный ужас сжимает сердце. Скорее назад, на знакомую улицу, но там тоже всё изменилось и тоже незнакомо. Паника, бежать…
— Толик проснись…
— Мам, я же просил не будить меня. Я не хочу праздновать…
— Стёпа пришёл.
Он чувствовал себя разбитым, но все равно поднялся и оделся. Стёпа был его единственным другом ещё со школы, хотя и немного странным. Трудно было сказать, что именно их объединяло, но вместе двоим «странным» мальчикам было легче, чем поодиночке, это был союз двух одиночеств.
Они не играли вместе в футбол или другие подвижные игры, только иногда в шашки и шахматы, как умели, научить их было некому. Ходили в кино и редко на каток, но вместе им было спокойно и надёжно, они доверяли друг другу, потому что были родственными душами.
Родители Степана строили ГЭС где-то в Кыргызстане, а за мальчиком присматривала бабушка и ей было абсолютно всё равно какие оценки получает внук, главное чтобы ел вовремя и не болел. Учиться Степану было не интересно, поэтому он еле-еле натягивал тройки по всем предметам кроме физики, если бы учительница могла бы, то поставила ему десять баллов, настолько он много знал по её предмету. Его интересовало всё, что можно было разобрать, чтобы понять как это устроено. Толик пытался заинтересовать друга фотографией, но не получилось, зато Стёпа с лёгкостью починил фотоувеличитель, когда тот сломался.
Так и осталась у Степана эта страсть, которую он за мизерную зарплату удовлетворял в будке под броским названием «Бюро ремонта», где брался за починку всего, что ему приносили, от будильников до минитрактора. Иногда Толику казалось, что он справился бы и с ядерным реактором, если бы ему позволили, в общем и целом, он уважал своего друга.
Они вышли во двор, где-то далеко уже были слышны одиночные выстрелы петард, уж полночь близится.
— Ты чего спать завалился?
— Да ничего, паршиво мне.
Степан направился на детскую площадку, к каруселям.
— Только не на карусели…
Молчание друга было долгим, он переваривал глубокое удивление.
— А я уволился с работы.
Это новость была сногсшибательной и если бы не сердечные раны, Толик забросал бы друга вопросами.
— Неожиданно.
Двор был образован тремя пятиэтажками и забором, парни по пенсионерски сделали кружок неспешным шагом и приземлились на лавочку, рядом с соседним домом. Тихо кружились снежинки в тёмном колодце двора. Только раз в году в домах было так много светящихся окон и если прислушаться за каждым из них бурлила жизнь, где-то звучала музыка, возбуждённые голоса и звон посуды.
— Интересно, куранты уже пробили?
— А почему у тебя телефон выключен?
— Не хочу чтобы с работы беспокоили… а что у тебя произошло?
Стёпа порылся во внутреннем кармане куртки и вынул маленькую бутылочку шампанского, на один стакан.
— Я решил поступать в университет.
— Вот это да! А работа при чём?
— Она отнимает много времени и не позволяет заниматься, а мне надо подтянуть все предметы…
— Кроме физики…
— И физику тоже, в теории я слабоват.
— Это… круто…
Эта фраза прозвучала вяло и неубедительно. Чтобы рассеять сомнения, которые закрались в душу, Стёпа повернулся к другу и внимательно вгляделся в его лицо. Вид у того был неважнецкий, мешки под глазами, двухдневная щетина и убегающий взгляд.
— Ничего не хочешь рассказать?
— Не-а. О чём рассказывать? Что я опять облажался? Нет уж.
В этот момент из ближайших окон раздалось многоголосое «ура» и тут же началась настоящая пальба петардами и небо вспыхивало, то тут, то там, разноцветными фейерверками.
Шампанское пили из горла, по одному большому глотку, а шипучий непокорный напиток пытался сбежать через нос. Друзья фыркали, кашляли и смеялись, глядя друг на друга. С балкона верхнего этажа кто-то бросил горящий бенгальский огонь. В снопе искр, горящий искрящийся шар напоминал комету и описав в морозном воздухе красивую дугу, он упал в снег.
В общем-то, праздник удался.