Белая плотная пелена накрыла город, природа словно пыталась выполнить план по осадкам, компенсировать малоснежный декабрь, так что это был прошлогодний снег, он сыпался и сыпался с неба крупными хлопьями.

Выглянув в окно, Надя увидела лишь соседний дом в белой фате, кусок дороги с фонарями и всё, остальной окружающий мир исчез, он был стёрт. Девушка поняла, что сегодня обязательно опоздает. Эта перспектива её не пугала, а скорее радовала, это отдаляло момент предстоящей встречи с Толиком.

С одной стороны, она очень хотела его видеть, чтобы проверить те чувства, которые только зародились в ней, с другой — эта встреча пугала её. Казалось бы, чего бояться, она ему нравится, он это красноречиво продемонстрировал, но тот ли он, каким она его знает, каким представляет. Боязнь очароваться человеком пустым, недостойным, который окрутит, использует и унизит, а боль останется навсегда, она всегда остаётся, иногда притупляется, но не уходит. Никогда. Конечно, Толик не мог быть таким, ведь он проявил себя таким надёжным другом, но увы, игры гормонов меняют всех.

Так уж устроена природа, в том числе природа человека, все хотят произвести впечатление на противоположный пол, поэтому лгут и притворяются все. Одни меняют окраску, другие раздуваются, чтобы казаться значительнее, третьи танцуют — всё как у людей. Может, это и правильно по законам матушки природы, ты должен уметь что-то делать лучше других, чтобы выбор был совершён в твою пользу, но слишком велико разочарование потом, правда, только у людей.

А идти на работу надо. И там встречаться с Толиком. И что-то говорить. Сейчас Надя предпочла бы понаблюдать за ним, ведь, она почти не обращала на него внимания до банкета, она была занята другим. Было бы неплохо послушать и посмотреть, как он общается с другими, как смотрит на девушек, что веселит его, что огорчает, часто из таких мелочей складывается совсем другой образ, нежели он сам себя преподносит, иногда достаточно увидеть как человек ест, чтобы понять о нём многое. Но этого преимущества у Надежды не было, это Толик давно присматривался к ней, оценивал и в результате — поцеловал.

«Как же мне себя вести? Я не хочу обидеть его излишней холодностью, но и обнадёживать не хочу, пока в своих чувствах не разберусь. Остаётся одно — сделать вид, что ничего не было, ничего не помню. Ещё лучше — у меня алкогольная амнезия… да, это лучше всего».

В тот момент, когда девушка подходила к студии, страх сковал её ноги, лишь усилием воли ей удавалось двигать ими и если бы не метель, многие бы заметили её неестественную походку. Наде казалось, что сейчас она откроет дверь и сразу встретит… но нет, ничего подобного, путь свободен. Ну, тогда за следующим поворотом точно… нет, странно. И каждый раз сердце замирало в предвкушении, и каждый раз девушка испытывала разочарование.

У павильона, как обычно, торчала почти вся группа, но и там не было Толика, удивительно. Надя поздоровалась со всеми и проскользнула внутрь. Осветители ставили свет и было светло, как летним днём. Толика нигде не было видно. Ну, это уже свинство.

«Он что скрывается? Бегает от меня? Это я должна от него бегать. Сейчас съёмки начнутся, никуда не денется».

Надежде так вдруг стало обидно, что её обманули в ожиданиях. Это она — девушка, существо хрупкое и беззащитное, а мужчина имеет право бояться, но не имеет права это показывать, во всяком случае, так считала она.

Тут в павильон вошёл Макс, Надя сделала вид, что его не замечает.

— Привет. Что же ты меня бросила после банкета?

— Привет. Извини, но ты был занят.

Неожиданно Макс показался Наде таким недалёким и примитивным, он вполне искренне задумался над её словами.

— Занят? А чем?

— Не «чем», а «кем».

Надя не удержалась, выразительно повела бровями.

— Макс, а ты не видел Толяна?

— Увы, он больше не с нами.

Что-то грохнулось об пол и разбилось вдребезги, наверное, несбывшиеся мечты.

— Как это?

— Я пошутил. Он вывихнул ногу. Когда появится, не знаю.

— Зато, я знаю.

Макс стоял спиной к двери, поэтому не видел Толика с забинтованной ногой, ковыляющего по направлению к ним.

Встреча оказалась совсем не страшной. Дурацкая улыбка на лице Толика, выдавала его радость. Он приближался к предмету своих чувств, не замечая ничего вокруг, как кролик к удаву.

— Братец, ты зачем встал? Тебе надо отлежаться.

Стена произвела бы больше впечатления, чем слова Макса, причём на обоих. Они были поглощены этим медленным сближением.

— Привет…

— Привет…

Наверно Максу показалась странной эта гигантская пауза, поэтому он поспешил ретироваться и исчезнуть. Но он ошибался, это была не пауза, просто общение происходило без слов. Восхищенный взгляд Толяна говорил: «я признаю твою власть надо мной», Надя с легкой улыбкой опускала глаза: «ты меня смущаешь» и вновь поднимала взгляд: «я скучала».

Мимо них, истуканами застывшими друг напротив друга, вереницей потянулись люди к своим рабочим местам. Надя очнулась первая.

— Тебе надо домой, надо вылечится.

Толик со спокойной улыбкой отрицательно покачал головой.

— Нет. Посижу, посмотрю, когда ещё выпадет такое удовольствие — посмотреть на нашу работу со стороны.

Надя помогла Толику дохромать до её укромного уголка со стульчиком, усадила его, хотя он и пытался сопротивляться, а сама отправилась в декорацию.

Это был чудесный день, самый прекрасный в жизни Нади, ничего более удивительного с ней не случалось. Во-первых, она чувствовала крылья за спиной, ей впервые всё удавалось гладко, легко, она сама себя радовала и чувствовала, что становится профессионалом, и хотелось развиваться дальше. Во-вторых, весь день она старалась не смотреть в сторону Толика, да это было не нужно, она всей кожей чувствовала его взгляд, этот прожектор нежности.

Взгляд влюблённого мужчины творит чудеса, у женщины расправляются плечи, в шее появляется лебединый изгиб и кошачья грация в движениях, в голосе проскальзывают мурлыкающие нотки. И это сразу замечают окружающие, они смотрят вслед, словно спрашивают: «кто эта красотка»? Макс, глубоко удивлённый поведением друга, наблюдал издалека за прекрасной девушкой, которая расцветала на его глазах. Да, надо сказать, Надя сегодня сама себе нравилась, наверное поэтому всё получалось. Абсолютно во всём это был исключительный день, её даже похвалил второй режиссер за расторопность и сообразительность. Та-да-м-м. Жить в гармонии с мирозданием это так прекрасно!

Когда случается что-нибудь хорошее, человек моментально привыкает к этому, ему кажется, что так было и будет всегда. Но он закончился, её чудесный день и надо было расставаться, Надя и Толик лишь немного посидели на лавочке в ожидании такси.

— Как же тебя угораздило?

Он виновато пожал плечами.

— Катался на коньках.

— Больше так не делай, хорошо?

Расставаться, всё равно что ковырять только что зажившую рану.

— Надь, может ты проедешь со мной хотя бы до метро?

Надя была тверда, она чувствовала себя такой перевозбуждённой, ей надо было переварить огромную кучу новых впечатлений и привыкнуть с себе новой. Толик не стал настаивать, но когда она уже приближалась к метро, на телефон ей пришло сообщение: «Надюха, не вешай нос! Я отключаю телефон, чтобы не звонить тебе каждую минуту и не надоедать. Теперь у меня есть стимул быстро выздороветь. Очень надеюсь, ты дождёшься меня…»

Пока она ехала в метро пришло ещё одно: «Я уже скучаю. Как же мне выдержать несколько дней?»

По дороге к дому ещё одно: «У меня нет никакой силы воли. Я хочу тебя видеть». У Нади появилось острое желание развернуться и поехать к нему навстречу, но она написала и отправила Толику сообщение: «Отключи телефон или хуже будет… возьму и забуду тебя». А он в ответ: «Слушаюсь и повинуюсь».

В этот вечер Надя не могла читать, она лежала в темноте и улыбалась.