Работа закончилась, и теперь, все силы можно было потратить на уют. Пару дней ушли на восстановление сил и на то, чтобы выспаться в волю, когда Надя с Толиком были готовы заняться домом, неожиданно нагрянули его родители, без звонка, видимо, их замучило любопытство. Надя настолько была не готова к этой встрече, ни морально, ни физически, что под предлогом покупки чего-нибудь к чаю, сбежала из дома.

Свежий, совсем весенний, воздух привёл девушку в себя. Где-то на деревьях чирикали птички, а во дворе перекрикивались мальчишки. Постепенно волнение улеглось, она хихикнула, вспомнив растерянное лицо Толика, когда она, практически в пижаме, выскочила из двери. А чего, собственно, она так испугалась? Ничего страшного ведь не произошло, ну, родители, ну, пришли посмотреть на неё. Надя остановилась у припаркованного автомобиля и посмотрела на своё отражение в стекле: глаза сверкают, лихорадочный румянец на пол лица, надо признать, ничто так не украшает женщину, как счастье. Да, пусть смотрят, ей скрывать нечего, Надя расправила плечи и направилась в магазин.

Ошарашенные такой реакцией, Майя Фёдоровна и Константин Викторович хотели уехать, но Толик уговорил их остаться, объяснив поведение Нади застенчивостью. Он заварил им чай и они вместе наметили фронт работ по улучшению условий жизни в этой квартире. Вернулась Надя с пирожными, извинилась за своё поведение и тоже присоединилась ко всем остальным.

Разговоры ни о чём, взгляды исподтишка, никто не говорил о том, что действительно волнует. Константин Викторович открыто разглядывал Надю, а Майя Фёдоровна скрывала свой интерес, за ничего не значащими словами.

— Вчера по телевизору сказали, учёные выяснили, что генномодифицированные продукты безвредны для человека. Представляете?

— Мама, телевизор вреден для здоровья, это точно.

— Всё, что приятно, то вредно. А ты, Надя, что думаешь?

— Про ГМО? По моему, Гиппократ сказал: «я то, что я ем», это похоже на правду. Люди любящие пирожки и булки, сами похожи на тесто, вегетарианцы похожи на сухофрукты, а любители пива на пивные бочонки, не замечали?

— М-м…

Майя Фёдоровна поджала губы так, как-будто предложенный ей товар, оказался ей не по карману.

— А ты, что любишь?

— Мать, не мучай девушку. Мы пришли помогать, а не дурацкие вопросы задавать. Хватит чаи гонять, пошли работать.

Константин Викторович решительно поднялся с матраса и открыл ящик с инструментами, жене пришлось последовать за ним, хотя, она с удовольствием поболтала бы ещё. Майя Фёдоровна попыталась помогать мужу чинить дверь, но его терпения хватило не надолго. Толик взялся сражаться с демоном электричества, который не желал покоряться людям. Надя, по животному, боялась молний и замыканий, поэтому она заставила любимого одеть резиновые перчатки и направилась на кухню, где к ней присоединилась Майя Фёдоровна.

— Наденька, а кем работает твоя мама, мне Толик сказал, а я что-то не поняла.

— Мама инструктор по китайской гимнастике, она сейчас популярна. Этот комплекс оздоровительных, очень спокойных упражнений, рекомендуется людям пожилого возраста.

— А твоя мама была в Китае?

— Нет, что Вы, она обучалась здесь на курсах. А Вы работаете в ЖЭКе? Кем, диспетчером?

— Нет деточка, учётчицей, но я же не всю жизнь была ею. Я работала в НИИ стали, между прочим.

— Моя мама тоже раньше работала в НИИ.

Из старой тюли, висевшей когда-то дома в гостиной, Надя хотела сделать занавески в кухню, она отрезала ткань по длине окна. Майя Фёдоровна внимательно наблюдала за каждым действием потенциальной невестки, ведь она знала, что её сын никогда не уйдёт из отчего дома из-за лёгкого увлечения.

— Давай, я буду подшивать одну, а ты другую.

— Хорошо.

— Может быть, закруглим один край? Так будет уютнее, как ты думаешь?

— А нам удастся это сделать ровно?

— Конечно.

— Тогда давайте попробуем. Майя Фёдоровна, я хотела спросить на кого больше похож Толик, на вашего мужа или на Вас?

— Ты, ведь, имеешь ввиду не внешность?

— Конечно, характер.

— Тогда, ни на кого. Хотя… скорее всего на мою мать, да. К сожалению, она умерла рано, поэтому то, что я помню о ней, слегка идеализировано.

Проверить обстановку на кухне, заглянул Толик, его глазам предстала идиллическая картина, женщины за рукоделием у окна.

— Прямо картина, Вермеер какой-то. Можно я вас поснимаю?

Майя Фёдоровна поправила волосы, не растрепались ли, никогда ещё сын не выражал желания её пофотографировать, хотя, прекрасно понимала, что не её он хочет запечатлеть на фотобумаге.

— Ты будешь нас отвлекать, я и так исколола все пальцы.

— Это от непривычки.

Надя подняла глаза на Майю Фёдоровну, хотела сказать, что у них дома есть швейная машинка и у неё не было необходимости шить на руках, но передумала, за что Толик ей был внутренне благодарен, так как он прекрасно видел, всё что пронеслось на лице любимой. Он часто ловил себя на мысли, что с её богатой мимикой нет необходимости говорить что-либо, её можно было читать как книгу, по лицу, по жестам, по наклону головы, настолько ярки и выразительны были проявления всех мыслей проносящихся в её голове.

Толик решил не подливать масла в огонь и ретировался на помощь к отцу. Через некоторое время, он всё же украдкой, из коридора, сделал несколько снимков, благо хорошая оптика объектива позволяла это сделать. И эти снимки были великолепны, склонившаяся над кружевным полотном юная и прекрасная девушка, в контровом свете окна, была похожа на ангела. Но и пронзительный, немного исподлобья, взгляд матери получился тоже очень выразительно.