Если бы они сидели в общем зале, то бесспорно являлись бы центром всеобщего внимания, ибо такую разношерстную компанию трудно встретить в природе. Но предупредительный Бернштейн предусмотрел и это, он заказал отдельный кабинет в ресторане модного клуба, где привыкли ко всякому.

Эта встреча была назначена для вопросов-ответов перед отъездом, для утряски деталей, для притирки участников друг к другу. Марку Бернштейну эта встреча была необходима для того, чтобы понять, справится ли он с этой оравой или лучше отказаться сейчас.

К назначенному часу взволнованные Ольга с Аней в сопровождении метрдотеля переступили порог отдельного кабинета, где уже томились Лариса Петровна и Валентин.

Ольга выглядела прекрасно. Природная стройность была выгодно подчеркнута элегантным костюмом, лицо ухожено и выражало уверенность в своей привлекательности. Анюта была вне конкуренции, ее возраст уже козырь, которому нет равных.

Лариса Петровна благодаря диете, многочисленным маскам и примочкам, а также приглушенному свету смотрелась гораздо лучше, чем без всего этого. Ольга сочувственно подумала: «Зачем она, бедная, покрасилась в этот жгуче черный цвет?». И действительно, из-за него жена №1 выглядела воплощением проигранной битвы с возрастом. Рядом с матерью не молодящийся и кругленький Валентин выглядел ее внуком.

— Здравствуйте. Я Ольга. Это моя дочь, Аня. Кажется, мы вовремя.

— Мы заочно знакомы. Я — Лариса Петровна. Это наш с Александром сын Валентин.

— Валентин Александрович.

— Извини, дорогой, ты навсегда останешься для меня Валей. А для них, ты, конечно, Александрович.

Хорошо, что Ольга была наслышана о ее сложном характере еще в пору их брака с Александром, она и бровью не повела на заявление «наш сын». Ведь все знали, что Александр его усыновил, но этим Лариса Петровна хотела примитивно предъявить свои права на первенство. Она первая жена, он первый сын, с намеком на первую любовь и истинную привязанность.

Ольга улыбнулась, слегка вскинув брови и между ними, меж первой и четвертой женой Алекса, в секунду раскинулась пропасть. Казалось, их дети последовали за ними в своей взаимной неприязни, хотя Аня была ровесницей дочери Валентина, а Ольга была на несколько лет моложе самого Валентина.

Нечего говорить о Ларисе Петровне, которая была даже старше своего бывшего, но не единственного, мужа Александра. В этой возрастной путанице есть только одна закономерность, что первые четыре жены были, соответственно, каждая следующая моложе предыдущей на несколько лет. Но их разнил не возраст, а соперничество.

— Что будете пить? — официант вопросительно взглянул на Ольгу.

— Анюта, ты чего-нибудь хочешь? — спросила мать, чтобы в этой натянутой атмосфере немного поддержать растерявшуюся от неприкрытой неприязни, дочь.

— Мне еще коньяк, — продекламировала Лариса Петровна, передавая опустевший бокал официанту. Она чувствовала свое моральное преимущество перед противником, но напрасно.

— Мамуля, я буду латте, а ты, если хочешь, возьми чего покрепче, думаю, тебе это понадобится.

— Я так и сделаю. Пожалуйста, мне дайкири для начала и латте.

Мать с дочерью инстинктивно выбрали для себя тактику холодной вежливости по отношению к чужакам и преувеличенной сердечности между собой, что вызывало бессильный скрежет зубов.

— Ты знаешь, а мне здесь нравится, — продолжала свою игру Аня.

Кстати сказать, интерьер кабинета был чудовищен. Какой-то безмозглый дизайнер ради выпендрежа решил изобразить а-ля «охотничий домик», но в каком-то наркоманском стиле. Здесь охотничьи трофеи, чучела, рога и перья выглядели ужасающе на стенах, покрашенных в яркие кислотные тона и еще подсвеченные разноцветными галогеновыми светильниками. В общем, мечта сторчавшегося любителя пострелять, пиф-паф и о-ей-ей.

Аня продолжала восхищаться этим идиотизмом, мать одобрительно кивала. Лариса Петровна, чуя вызов, поворачивала голову то в одну сторону, то в другую, ее длинные серьги встревожено колыхались, глаза настороженно сузились. Она была похожа на встревоженную индейку, готовую к отпору, но на нее никто не обращал внимания. Какая жалость. Она так долго готовилась, что почти поверила в свое превосходство и преимущество; в этом была ее ошибка. Валентин после начального обмена «любезностями» сидел, уткнувшись в свой бокал пива.

— Никогда бы не подумала, что такой педантичный человек, как Марк Бернштейн, способен так опаздывать.

— Мамуля, наверное, его что-то задержало, что-то важное.

— Не что-то, а кто-то. Он везет Эльвиру сюда, а это дело не из легких, — Лариса Петровна выкладывала козыри один за другим, но слушатели пропустили ее реплику мимо ушей.

— Мамочка, давай как-нибудь притащим сюда папу и как следует повеселимся.

— Детка, если у тебя такой хороший «папа», зачем тебе эта поездка к Александру?

Аня была очень хорошо воспитана, поэтому ответила спокойно и с достоинством, как на экзамене:

— Хочется изучить свои биологические корни, гены — это великая вещь и полезно знать, чего можно от себя ожидать в будущем. В этом смысле, похоже, мой биологический отец просто кладезь непредсказуемых поступков. Извините, хотелось бы в свою очередь поинтересоваться: а зачем Вы едете?

Ольга была довольна ответами дочери, лишь на последней фразе сделала попытку остановить Аню, но та была занята другим, она широко открытыми глазами, что называется «на голубом глазу», в упор смотрела на Ларису Петровну.

Валентин, как будто проснувшись, поднял голову и с интересом посмотрел на юную, но очень смелую девушку. Он знал по подругам дочери, что те хамили и огрызались в ответ на обиды, но чтобы так грамотно защищаться… Лариса Петровна была тоже не промах, ее тактикой защиты было нападение, поэтому именно она затеяла эту перебранку. Она настроила себя на борьбу, она всегда защищала свое семейство, потому что все ее шестеро мужей на это были неспособны, во всяком случае, так считала она.

— Видишь ли, деточка…

Как хорошо, что именно в эти моменты, когда может произойти что-то непоправимое, случается другое что-то, что меняет русло происходящего. Так произошло и сейчас. Дверь распахнулась, и в проеме возникли двое, один персонаж, держащий под руку другого.

Это были взмыленный Марк Бернштейн и одетая как дешевая проститутка — третья жена Алекса Эльвира.

— Простите за опоздание. Нас задержали непредвиденные обстоятельства, — стряпчему было действительно неловко. Зато Эльвира оставалась невозмутимой.

— Какие люди… Валик. Привет, мы виделись последний раз… даже не помню когда. Лара, как ты? Наверное, снова замужем?

— Лучше быть замужем, чем напиваться до бесчувствия, небось, Марк тебя реанимировал?

— Что ты, старшая подруга, я не пью уже целую вечность.

— А какие же важные дела могли задержать твое Высочество?

— Да так. Я сидела в осаде, дома. Хозяйка квартиры хотела меня взять измором, сидя на лестничной клетке, пока я не заплачу хотя бы за один месяц.

— На что ты рассчитывала? Ты считала, что она будет счастлива иметь у себя такую жиличку просто так?

— Честно говоря, хотела уехать, а заплатить по приезде…

— Ну ты прохиндейка… А почему ты не здороваешься с нашими красавицами, ты ведь с ними хорошо знакома, даже слишком.

— Привет, девчонки. Я знаю, что вы меня не очень рады видеть, но я почти исправилась… правда-правда.

— Здравствуй.

Морально Ольга была подготовлена к этой встрече и знала, что предстоит испытание. Она все это время разглядывала Элю, они не виделись давно. После строгой диеты, на макаронах и воде, Эля действительно выглядела завязавшей с разгульной жизнью и алкоголем, но Ольга как никто знала, что этому вряд ли можно верить. Сколько раз Эля приезжала к ним на роскошных машинах, делала вид, что хочет забрать дочь и столько же раз потом бесследно исчезала вместе с «компенсацией». Ольга молчала. Она не знала, что сказать.

— Жалко, Сонечка не смогла с нами поехать, я так давно ее не видела.

— А ты пыталась?

Для Ольги отношения Сони с ее «биологической» мамашей были больным местом, поэтому она не выдержала.

— Прошу прощения, мне хотелось бы напомнить для чего мы тут собрались…

Марк говорил спокойно и настолько тихо, что приходилось прислушиваться. Он не смотрел на собравшихся, его интересовали только собственные руки, протиравшие салфеткой стекла его же очков.

— Во-первых, все документы готовы, они у меня на руках; во-вторых, вас за столом пятеро, не считая меня, в таком составе вы и будете путешествовать. Александр Сергеевич вас всех ждет…

— Подождите секундочку, а Вера? — Ольга относилась к той категории людей, которым нужна вся информация и никаких недомолвок. Марк молчал. — Она что, отказалась?

— Да. Вы поймите, я официальное лицо и никаких обстоятельств обсуждать не намерен, если, конечно, меня не уполномочили.

Ольгу взволновал тот факт, что они едут не в полном составе. Она понимала Эльвиру и Ларису Петровну, их влекло в большей степени наследство и в меньшей степени любопытство. И вот теперь получалось, что только Ольгой двигало любопытство в чистом виде, а она так надеялась, что ее поддержит Вера, которую она почти не знала, но почему-то уважала. Теперь Ольгу покусывали сомнения в правильности своего поступка, но отказаться сейчас было бы смешно.

Все притихли, и Марк понял, что перегнул палку и постарался смягчить свой тон.

— Я сам еще не знаю, ехать или нет. Не решил.

— А что тут думать… — безапелляционный тон Ларисы Петровны не придал Марку уверенности.

— Конечно, конечно. Нам мужчина просто необходим, вы будете на наш женский коллектив положительно влиять.

Марк грустно посмотрел на кокетничающую с ним Эльвиру. Ей даже не приходило в голову, что у видевших ее дома в халате, отбивает всякую охоту за ней ухлестывать.

— Я еду не как гость, а как посредник…

— Алекс разучился говорить по-русски?

— Нет. Я буду готовить документы по законам той страны, гражданином которой он теперь является.