Ровный гул двигателей самолета убаюкивал, в салоне почти все спали. Ольга сидела с закрытыми глазами, но не спала. Ей казалось, будто вибрации корпуса передались ее телу, будто подчиняясь общему ритму, кровь в сосудах перемещается микротолчками, мышцы напряжены. Откуда-то из ровного фона шумов то и дело долетали до Ольгиных ушей обрывки фраз.

— У вас есть семья, дети? — уловила Оля полушепот дочери, разговаривавшей с Марком.

— Я живу с мамой.

«Либо ты не попался на зуб ни одной акуле, либо твоя мамочка охраняет тебя, как собака Баскервилей».

Ольга почувствовала, что улыбается, и поспешила отвернуться, пусть воркуют.

«По крайней мере, Марк — единственный нормальный человек в этой шайке».

Лариса Петровна с Валентином давно гуляли по царству Морфея, как два голубка склонив головы домиком. Эля была занята охмурением плешивого соседа справа, она что-то живописно рассказывала, размахивая руками, он смотрел на нее пустыми рыбьими глазами, создавая впечатление, что он не понимает по-русски. Под тихое журчание беседы дочери с Марком Ольга начала погружаться в сон.

Даже не поняв, заснула ли она или только собралась, и сколько прошло времени, пять секунд или пару часов, Ольга услышала голос, заметный своей новизной.

— Извините, та женщина с красным шарфом ведь с вами? Я понимаю, что она взрослый человек, но вы просили меня перед полетом не давать ей спиртного ни под каким видом, значит, вы несете за нее моральную ответственность. Ведь так? Прошу вас пройти со мной.

Окончательно избавившись от сна интенсивным морганием, Ольга увидела спины удаляющихся по проходу стюардессы и Марка.

— Эльвира опять чего-то отмочила?

— Мамочка, надеюсь, не мы тебя разбудили?

— Я не спала.