Марк вынырнул из-за серой занавесочки с пунцовым лицом и потупленным взглядом. Его размашистые движения выдавали решимость к неким поступкам, а стальной отблеск упертых в пол глаз говорил о сдерживаемом гневе. Отмаршировав по проходу, Марк, сдувшись, плюхнулся на кресло рядом с Анюткой.

— Мне необходима помощь. Аня, посмотри, пожалуйста, чем занята Эльвира.

Мать с дочерью переглянулись, выдавая готовность к подобному вступлению. Кровь потихоньку отливала от щек Марка, он успокоился, но глаз по-прежнему не поднимал. Аня приподнялась, чтобы над высокими спинками кресел рассмотреть, что делает Эльвира, сидящая по диагонали впереди.

— По-моему, она смотрит в окно.

Подняв глаза, Марк внимательно посмотрел в глаза Ольги.

— Я знаю, что не имею на это права, но бороться в одиночку у меня нет сил. Эльвира накурилась какой-то дряни в туалете, как малолетки в школе, стюардессам после жалоб пришлось закрыть кабинку для проветривания. Мне очень стыдно было перед стюардессами, они с такой жалостью на меня смотрели, что я готов был провалиться. Хотя, с большим удовольствием я выбросил бы Эльвиру из своей жизни, но я обещал и сделаю все. Мне кажется, если я справлюсь с этим…

Постепенно, от тихого и глухого голос Марка становился все увереннее и громче, как будто кто-то невидимый крутил регулятор громкости.

Ольга, слушая этот монолог, думала о том, не слишком ли дурацкое у нее выражение лица. Очень трудно бывает выслушивать человека, рассказывающего о волнующих его проблемах, которые тебе не близки, и при этом сохранить достойное лицо.

Однажды, выслушивая приятельницу, которая поведала Ольге занудную историю ее мелочных отношений с собственным дизайнером, Ольга случайно наткнулась взглядом на собственное отражение и пришла в ужас. К ее счастью, девица не слишком интересовалась реакцией на собственные рассказы, а то у нее отбило бы охоту делиться «сокровенным» надолго.

Вот и сейчас Ольге не нужно было объяснять, как тяжело с Эльвирой, ей это было знакомо. Кому, как не ей, было знать, какой бардак приносит с собой эта взрослая женщина с мозгами капризной девчонки, но в мужчинах Ольга ценила немногословность, поэтому тирада Марка была ей почти неприятна, ну, во всяком случае, вызывала недоумение. Она смотрела на Марка выпученными глазами безмозглой овцы, так казалось Ольге. Она силилась понять, что требуется от нее, тут не выдержала Анюта.

— А что, собственно, от нас требуется?

— Естественно, я не могу Эльвиру караулить все время, но я хочу попытаться обезоружить ее. Я хочу с вашей помощью отобрать у нее эту гадость, а возможно и прочие гадости, о которых мы еще не знаем. Вот вы мне скажите, может, я чего-то не понимаю, но как женщина, живущая в долгах, может находить средства на это недешевое удовольствие. Этого мы, наверное, никогда не узнаем… я отвлекся, так вот, я под предлогом чтения нотаций выведу ее из салона, а вы… если конечно согласитесь, реквизируете у нее сумочку. Да, я понимаю, это гадко, но что мне остается делать? Не могу я привести ее Александру такую… навеселе. Надеюсь, я могу вам доверять, я прошу вас, никому ни слова, у Александра умерла мать…

— Боже…