Александр открыл рот, хотел было сказать, что он остался прежним, но вовремя спохватился и, как рыба без воды, остался шлепать губами.

Где-то глубоко внутри нас живет уверенность, что жизнь не затрагивает нашей сущности, но это не так. Она вносит в казалось бы стабильную основу микроскопические, но ощутимые изменения. Когда у человека хватает мужества беспристрастно посмотреть назад, он понимает, что от него прежнего осталась только большая буква «Я».

Весьма неприятно признаваться себе самому, что большая часть жизни уже позади, что кровь уже не бурлит, требуя действий, а лишь вяло перетекает. И эти неприятные мысли, которые в юности казались абсурдом, о том, что мир будет существовать без тебя, теперь приходят неизбежным кошмаром и избавиться от них все сложнее и сложнее.

Невзирая на истрепавшуюся оболочку и отбросив внутренние противоречия, каждому человеку иногда хочется крикнуть всему миру: «Это же я, вы разве меня не узнаете?»

— Теперь я совсем другой, во всяком случае, внешне. В те редкие моменты, когда я смотрюсь в зеркало, я вспоминаю сказки о заколдованных принцах и принцессах, вынужденных смотреть на мир из своих чудовищных оболочек. Когда я не вижу себя, я точно знаю, какой я… ты понимаешь? Мои поступки и мысли делают меня то Иван-Царевичем, то Змеем-Горынычем. Знаешь, когда я увидел тебя у ворот, я испугался, что зря приехал и, только разглядев твои глаза, я узнал тебя.

— Неужели я так изменилась? — с грустной улыбкой спросила Вера, на самом деле ей хотелось переменить тему разговора, ведь скоро вернется Игорь, а их разговор заходил все дальше и дальше в запретную зону чувств.

— Если уметь смотреть в глаза, то слова вообще не нужны, они врут или без труда маскируют настоящие чувства, а глаза… может, ты и изменилась внешне, мы ведь не молодеем, но одно я знаю точно, что внутри ты такая, какой я тебя знаю.

Очень хотелось спросить: «Какой ты меня знаешь?», но Вера понимала, что это будет политически неверно, поэтому задала другой вопрос.

— От чего умерла Виктория Петровна?

— Тебя интересует официальная версия или…? — Александр горько улыбнулся, в этом преимущество старости, что видишь маневры «противника» насквозь. — Какая-то тварь приложила свою лапу… и мама умерла.

Александр достал из внутреннего кармана изрядно измочаленную бумажку и протянул Вере.

Грязные слова невидимым дегтем марали душу, хотелось бросить, но Вера дочитала до конца. Письмо было не очень грамотным, но очень злым, писала его, без сомнения, женщина. Чувствовалось, что этими словами хотят причинить боль, и это удалось. Текст был длинным, вот о чем там говорилось:

«Хочу сделать тебе доброе дело открыть тебе глаза на твоего „сынулю“. Он гадкий похотливый КОБЕЛЬ который трахался со всеми. Не веришь? Ха-ха. Я знаю КОЕ-ЧТО. Твой первый муж отец АЛЕКСА имеет ЕЩЕ ДВУХ ДЕТЕЙ. МАЛЬЧИКА И ДЕВОЧКУ. Так вот. БОЛЕЕ 10 ЛЕТ НАЗАД АЛЕКС ПОЗНАКОМИЛСЯ С НАСТЕЙ И ПЕРЕСПАЛ С НЕЙ. Потом УЗНАЛ что она ЕГО СЕСТРА и уехал от ПОЗОРА. НО ЭТО ЕЩЕ НЕ ВСЕ. У НАСТИ РОДИЛАСЬ ДЕВОЧКА, ЕЙ СЕЙЧАС 9 ЛЕТ».

— Не смотри на меня так. Все гнусная ложь, что обидно вдвойне. Я проверил, у отца, царство ему небесное, было и есть еще двое детей, но они мальчики, вернее, уже взрослые мужики. Эта гнусь с таким же успехом могла бы написать, что я переспал с братом или братьями, врать так врать. Хм-м…

— Ты что-то вспомнил?

— Нет. Мне пришло в голову, что подонок, написавший это, слишком много знает, об отце, о том, что мы не общались…

— Да-да. Только не подонок, а стерва, это, без сомнения, женщина писала. Причем женщина, не знакомая со знаками препинания.