Пожирая посредством стартового ускорителя, использованный ранее в качестве маскировки биоконсервант, проще говоря — сено, высушенную молодую поросль, ХХМТ-126-BDC-20 набирал скорость и высоту. Он возносил своё, в данную минуту уменьшенное посредством вакуумной экстраполяции до одной сотой первоначального объёма, тело в облацы.

Тит и Дит сидели в рубке управления, вдавленные в чёрную, податливую кожу противоперегрузочных кресел силой ускорения и терпеливо дожидались, когда корабль выйдет на околоземную орбиту и можно будет сбросить оплетшие их накрепко ремни безопасности и задышать, наконец, свободно и без напряжения своим инопланетным воздухом.

А в данное время у них даже челюсти поотвисали от дикой перегрузки, царящей на корабле.

— Ты видал? — с трудом повернул голову к соплеменнику Тит. — У этих туземцев картошку сажают в землю. И вначале ходят по ней ногами, тьфу какая гадость. А уж потом варят из неё суп.

— Да, антисанитария полнейшая, — отозвался Дит, вращая налитыми кровью глазами. — То ли дело на Фомальдегаусе. Все овощи выращиваются в специальных камерах. В физиологически полезном растворе, не в чернозёме смешанном с селитрой, как это делается на Земле.

— Дит, они эти овощи едят! — взвился Тит. — Да ты и сам видел как тот интеллигентный зверюга, в шляпе и очках лопал помидор!

— Это точно. Мясоедением здесь и не пахнет, — согласился Дит.

— Нет! Но тот, в очках!.. Елки-моталки! А ещё шляпу одел. Вроде самостоятельный.

— Да уж, надел, так надел, — вздохнул Дит. — По самые уши её натянул, гад!

— Козёл он, Дит, — не унимался Тит. — А ещё придёт домой и скажет своей жене: налей-ка мне борща, дорогая. А то я совсем проголодался на работе.

— Скажет, блин. Как пить дать, скажет, — согласился Дит. — Знавал я борщеедов в своё время. Жрали эти борщи, чтоб их, вёдрами и им хоть бы что.

— Но, ведь, то были синтетические борщи, Дит? — со слабой надеждой в голосе поинтересовался Тит.

— Какие там синтетические! Синтетические, конечно. Кто ж будет натуральные жрать? Так недолго и в Карантин загреметь, балда.

— Ох, уж этот Карантин, — отозвался с явно читаемым трепетом в голосе Тит.

И он вспомнил, как провел шесть долгих и нескончаемых землялет на планете Фархайт, где Совет Двадцати основал колонии для исправления трудно исправимых преступников.

Титу припаяли тогда срок за превышение на Звездолёте скорости света, раз и навсегда установленной физическими законами и теорией Тун-Бун-Штейна.

Тит оттрубил положенное и вышел на свободу с чистой совестью. Он вернулся на родную планету с неплохо выполненными татуировками типа «не забуду фомальдегауску-мать родную», знанием блатных песен и умением аккомпанировать себе во время исполнения этих песен на жидкокристаллической 72-ух струнной гитаре.

Именно за романтическое карантинное прошлое и полюбила его Зигитара. А, когда она же увидела у него на предплечье, вытатуированную с помощью новейших технологий, светящуюся комету с надписью «Бей ментов-фарагоссцев!», совсем разомлела.

На спине же у Тита, как она позднее узнала, размещался другой рисунок: целая плеяда звёзд, расположенных, как она считала, в северной оконечности галактики.

Но и это было ещё не всё.

На широкой и мужественной груди героя-эксзаключённого сиял Фэт. Солнце его планетарного мира. Мира, в котором Тит родился и вырос… А вокруг — блестящие капельки планет. К одной из них и приближался сейчас звездолёт, формой своей отдалённо напоминающий тот, собственно, из-за которого и загремел Тит в тюрьму.

Фомальдегаусец гордился своими татуировками. Ведь, вечером, распахнув рубашку, только при одном их свечении, можно было спокойно читать местную фомальдегаускую жёлтую прессу, здорово экономя при этом на не в меру дорогом фомальдегауском электричестве.

Татуировка заряжалась днём от солнца и отдавала свечение ночью.

— Слышишь, Тит?… А что мы скажем Совету Двадцати Звёздной Секторальной Ассоциации, когда вернёмся? Стоит ли говорить, что нас обнаружили и даже некоторым образом атаковали?

— Посмотрим по обстоятельствам, браток, — незаметно для себя перешёл на тюремный сленг отважный разведчик. И дальше, не замечая уже глубоко укоренившейся привычки к этому своеобразному и весьма образному языку, продолжил: — В Совете, верь мне, браток, чтоб мне век воли не видать, клёвые пацаны. А бугор ихний так вообще ништяк. У него бабла, говорят — вся планета завалена. Олигарх. Трудолюбивый мужчина. И, главное, знает толк во всём, что касается бабок. Если он сказал, что на Земле можно загрести немало мухлёвок, значит, ему можно верить. Во всяком случае, я верю и тебе советую так делать. Очень скоро, клянусь мамой, мы с тобой станем богатенькими.

— И купим себе безводный и безатмосферный астероид! — обрадовался Дит.

— Бери выше. По планете купим, — степенно поправил Тит. — С атмосферой, водой и даже сушей. Хочешь в одной звёздной системе, хочешь в разных.

— Вот я засажу тогда свою планету коноплёй, — мечтательно зажмурился собеседник Тита.

Тем временем перегрузка, терзавшая тела разведчиков, иссякла совсем и на смену ей пришла блаженная, благодатная невесомость

.

— Но как Совет собирается заработать на Земле? — ни с того ни с сего усомнился в успешном исходе дела Дит.

— Очень просто, — Тит ткнул коготком в какую-то кнопочку на панели, отчего весь корабль передёрнуло и сам он даже с опаской отодвинулся подальше от панели. — Мы выкачаем из Земли всю её гравитацию, потом запустим эту гадость в особые реакторы и она, вместо того, чтобы бездельничать, примется вырабатывать электричество. По принципу мельничного колеса. Гравитация всегда же падает сверху. Как вода. Колесо так раскрутится, что и не остановишь, а электрический ток рекой потечёт прямо в наши провода.

— Гениально! А земляне? Что с ними будет без их гравитации?

— А-а, дались тебе эти земляшки, — отмахнулся Тит от товарища, как от назойливой квабромухи. — Всех туземцев мы поместим в особые резервации, которые разместим в астероидном поясе Солнечной системы. Пусть колонизируют и осваивают космос. Нечего им на Земле отлёживаться. Как сами они любят говорить: третье тысячелетие на дворе… А слушай, дружище, — осклабился бывший зек острозубой фомальдегауской улыбкой. — А не махнуть ли нам, брателло, в какой-нибудь придорожный кабак. Из тех самых, что в немалых количествах понастроили синемордые фарагоссцы в последнее время возле звёздных трасс. Спиртное, я думаю, там найдётся. А уж девчонки сами в руки полезут, завидев наши тугие сберегательные книжки. Особенно — дэнверки и драгомейки. Напьёмся до чёртиков. Настоящий отдых для таких мужиков, как мы.