Память никогда не играла с Серым Жаном такой злой шутки. Искать упоминание о каролингах в рукописи «Франкенштейна» он начал скорее от скуки, уверенный, что найдёт быстро и ничего особенного цитата ему не откроет, но, пролистав до половины (он точно помнил, что это где-то в начале), ни на чём не остановился; повторил пробег с растущим тревожным азартом, третий — почти в панике. Всё тщетно. Тогда он принялся читать от слова к слову, зажав уши, как школьник-зубрила; прочесал от корки до корки, и ни одна фраза не зацепила его, кроме рассказа о детских играх героя: «чаще всего мы изображали персонажей Ронсеваля, рыцарей артурова Круглого стола и воинов, проливших кровь за освобождения Гроба Господня из рук неверных». Рассветало… Жан решил, что просто спутал Карлемана с Артуром — для англичанина простительно. Слово Ронсеваль ему ни о чём не говорило.

Вечером того же дня он раскрыл наугад Библию и с инеем на сердце прочитал: «Это — верх путей Божьих; только Сотворивший его может приблизить к нему меч Свой».

Во сне душа утешала его, как могла.

Проснувшись, он увидел у своего стола соседа-волшебника. Тот смотрел раскрытые книги и различал в них следы взглядов, как следы шагов на снегу.

— Ответ получен?

— Да, мой друг. Но, кажется, вам он уже известен из другого источника — вот этот стих о верхе путей Божьих…

— Это сказано о звере, о бегемоте!

— Ваш бегемот — отнюдь не африканское животное, называемое по-гречески гиппопотамом, а тот самый Бафомет или Бахомет, которому поклонялись тамплиеры, древний титанический дух вроде Дагона или Азазеля. Вселившись в человека, он делает его необычайно могучим и почти неуязвимым, а кроме того наделяет особыми чувствами, совершенствует память, ум — создаёт гениальнейшее существо, которому всё под силу. В истории его воплощения известны под разными именами: шумерский Энкиду, египетский Гор-Скорпион, еврейский Давид, греческий Геракл, кельтский Кухулин… Да, в начале новой эры он переселился на север, в Европу. Тамплиеры нашли голову его последнего аватара и проводили над ней то магические ритуалы, то химические эксперименты, пытаясь вызвать этот дух и исполниться его.

— У них получилось?

— Сейчас это не так уж и важно. Главное, что ваш избранник — вот он действительно несёт в себе начало Бафомета. Пойдёмте, я вам покажу, как это выглядит.

Лукавый старик отвёл англичанина в свою лабораторию, указал на микроскоп, под линзой которого Серый Жан увидел словно мелкую брусчатку, и срединные камушки синевато мерцали.

— Видите свечение?

— Что это за материя?

— Срез луковицы волоса, данного вами мне… Зарницы видны лишь в нескольких клетках. Ваш… — кстати, как его зовут? — это уже интересно.

— Эжен, Эжен де Растиньяк.

— Он удостоился какого-то кусочка, пылинки от духа Бафомета, однако зерно нашло в нём добрую почву — и стало размножаться. Когда тело страдает от ран или болезней, его исконные клетки умирают, а бафометовы заполняют их место, как опустошённые ячейки, так что недуги или травмы только придают этому человеку сил, и чем опаснее повреждение организма, тем обширнее будет завоевание демона.

— Неужто у него и вторая голова отрастёт?

— Скорей клинок ваш сломается о его шею… Бросьте. Вам же Сам Бог сказал: только Сотворивший…

— А если… я и сотворил его!? Об этом мне был сегодняшний сон, и имя я себе такое взял лишь потому, что я — его создатель!

Колдун сочувственно покачал головой:

— Я многому верю, но эти слова безосновательны. А если нет, то вы изначально знаете больше моего.