Серый Жан вернулся продрогшим и измученным настолько, что пошёл к сожителям.

— Я скучала по тебе, — сказала ему леди Маргарита.

— А я нет, — втиснул Люсьен перед тем как выбежать.

Граф подался было за ним, но женская рука его удержала.

Через полчаса, под наркозом любви и красоты, он заглянул и к своему злому найдёнышу. Тот сидел без света у окна и вырезал маникюрными ножницами цветы из портьеры. Увидев Жана, он вскочил, замахнулся:

— Только попробуй!..

Англичанин безмолвно отступил, и неистовый французик сам за ним погнался:

— А! Прости! Я и забыл, что уже настолько безразличен тебе, что ты даже не хочешь от меня избавиться!..

Ещё пролёт сдвоенного острия у бесстрастного лица. Граф наконец понял, каким предметом ему грозят.

— Этим ты проковырял подошвы всей моей обуви?

— Ты ещё не видел своих фраков!

— Что ж, Крысёнок при деле…

— Нет! Нет!! Я не смог… их… Рука не поднялась. Они… в моих глазах… — оборванные лепестки жизни, которой больше нет, — моей жизни! моей мечты!.. Я хочу уйти. Но не с пустыми рукам! Всё-таки ты мне обязан… Ладно, пусть, забудем о Растиньяке, то есть я забуду, ты — как хочешь. Но я выберу другую жертву, и ты прикончишь её на моих глазах!

— Назови…

— Я сказал «выберу», а не «выбрал»! Дай мне ещё время.

— Оно всё твоё.

— Не думай,… долго я уже не продержусь…