Странницы по Преисподней долго спорили, кому первой ступить на высокий мост над зелёной рекой. Наконец они договорились, что Анна пойдёт второй, чтоб при случае удержать Лизу от падения. Сделав пять шагов по каменному перешейку, Лиза не выдержала страха упасть и легла плашмя, поползла, как сонная ящерица. Анне захотелось крикнуть на неё: «Встань! Ты же человек!», но вскоре она сама почувствовала, что опоры нет, кругом только медленный тяжёлый ветер, а внизу — поток, и она тоже приникла к мосту, полежала немного без движения, глотая слёзы унижения, потом, благочестивая и разумная с колыбели, решила, что так и надо, что в гордыне правды нет,… вдруг вспомнила, что есть люди, которые предпочли бы погибнуть стоя, но не выжить, пресмыкаясь. Было ли это их греховным заблуждением?… Почему?… «Почему я должна ползти, если могу шагать? — подумала Анна, — Вот они при мне, мои ноги, и эта дорога — как все дороги». Она поднялась, опираясь ладонями, села по-японски, потом встала и медленно пошла, напряжённо глядя на пальцы ног и шепча молитвы. Время от времени она снова садилась, переводила дух, благодарила Бога за помощь, которую ощущала как никогда явственно. Если в начале перехода собственное духовное тело казалось Анне словно заржавевшим, то к концу оно сделалась лёгким и гибким. Она так сосредоточилась, что даже не расслышала, как Лиза, добравшаяся до другого берега, зачем-то её окликнула… Последний шаг, и… спутница повисла у Анны на шее:
— Какая ты молодец! Не то, что я — трусиха…
Анна осторожно сняла Лизу с себя, вздохнула о потерянном посохе и глянула вперёд.
Перед ними уходила далеко вверх гора, обросшая весёлым мхом и строгими елями, перерезанная точно посредине узким ущельем, в которое втискивалась тропа.
— Надеюсь, ты хоть темноты не боишься? — сказала Анна, потому что высокие стены ущелья были угольными.
— Нет, только давай говорить о чём-нибудь, — прошептала Лиза.
Холод и мрак. Анна верила, что глаза привыкнут и идти будет не сложнее, чем по открытой долине.
— Кто у тебя родился — сын или дочь?
— Дочь.
— Она тоже умерла?
— … Нет, она жива.
— А мой мальчик умер. Мои страдания были напрасны…
— Не думай об этом.
— Я наделась, что здесь он будет со мной, моя кровиночка, но он пропал…
— Его вернут на землю, дадут ему новую жизнь.
— Откуда ты знаешь?
— У меня здесь есть одна сведущая знакомая. Она говорит, что духи пробывают тут какой-то срок, а потом возвращаются на землю. Твой младенец, должно быть, сразу вернулся, ведь он совсем не пожил и не успел нагрешить.
— Ну, а я чем?…
— Не думай об этом!
— Да… Как зовут твою девочку?
— Ада.
— Какое-то страшное имя…
— Почему? Обычное. Если не слишком много читать…
— … Кто ты родом? Из какой страны?
— Из Англии. А ты?
— Из России…
Над головами блуждающих матерей сцеплялись корни елей. В какой-то момент Анне померещилось, будто какое-то существо заглянуло сверху в ущелье, но она запретила себе смотреть наверх — во-первых, чтобы глаза не отвыкали от темноты, во-вторых, чтобы не тревожиться лишний раз. Чёрный коридор плавно загибался то вправо, то влево и нигде не расширялся настолько, чтоб двое могли идти рядом.