Я провожала Марианну взглядом, пока она не скрылась за деревьями, а затем, осознав, что ее словами «…не замечая, кого теперь укрываете в переплет своей сени…» завершается глава пятая, а в главе шестой Дэшвуды уже едут в Девон, решила подождать и посмотреть, как же выглядит окончание главы. Я ожидала грома небесного или чего-то столь же драматического, но меня постигло разочарование. Ничего подобного не последовало. Листья на ветвях мягко шелестели, до моего слуха порой долетало воркование горлицы, прямо передо мной по траве проскакала рыжая белка. Послышался шум заводимого мотора, и через несколько минут над лугом за рододендронами поднялся биплан, дважды описал круг над домом, а затем взял курс на заходящее солнце. Я встала и двинулась к дому по тщательно подстриженной лужайке, кивнула садовнику, склонившего голову в ответ, и подошла к парадной двери. В книге Норланд настолько подробно не описывался, но наяву производил самое глубокое впечатление. Дом располагался посреди обширного луга с разбросанными по нему могучими одинокими дубами. Вдалеке я различила только лес, а за ним церковный шпиль. Перед парадной дверью стоял легковой автомобиль «Бугатти-35В», рядом лениво пощипывал травку оседланный для битвы огромный белый конь. Привязанный к луке седла здоровенный белый пес умудрился уже трижды обмотать свой длинный поводок вокруг дерева.

Я поднялась по ступенькам и позвонила в дверной колокольчик. Не прошло и минуты, как на пороге появился лакей в ливрее и равнодушно уставился на меня.

— Четверг Нонетот, — представилась я. — В беллетрицию… К мисс Хэвишем.

Лакей, чьи выпученные глаза и круглая голова делали их обладателя похожим на лягушку, открыл дверь и объявил о моем приходе, поставив слова в другом порядке:

— К мисс Хэвишем, Четверг Нонетот — в беллетрицию!

Войдя, я недоуменно оглядела пустой зал, гадая, кого же лакей оповещал о моем прибытии. Я обернулась было спросить, куда мне идти, но слуга церемонно поклонился и направился — на мой взгляд, невыносимо медленно — в другой конец зала, где открыл дверь и почтительно посторонился, глядя куда-то поверх моей головы. Поблагодарив его, я вошла в комнату и оказалась в главном бальном зале дома. Стены выдержанного в белых и бледно-голубых тонах помещения там, где их не покрывала изысканная лепнина, украшали великолепные зеркала в золотых рамах. Сквозь стеклянный потолок лился вечерний свет, но я заметила, что слуги уже готовят канделябры.

Здесь давно не давали балов, а зал превратили в офис беллетриции. Всюду теснились диваны, столы, шкафчики для хранения документов и бюро. У одной стены стоял стол с кофейниками, рядом на тонком фарфоре было разложено угощение. Уже собралось человек двадцать. Они сидели, болтали или просто задумчиво глядели в пространство. Среди гостей в дальнем конце зала я заметила Острея Ньюхена. Он говорил, поднося ко рту нечто напоминающее граммофонную трубу, присоединенную при помощи гибкого бронзового шланга к полу. Я попыталась было привлечь его внимание, но в это мгновение…

— Пожалуйста, нарисуй мне барашка! — произнес чей-то голосок рядом со мной.

Я опустила глаза и увидела мальчика лет максимум десяти. Золотые волосы вились крупными кольцами, а пристальный взгляд выводил из равновесия, чтоб хуже не сказать.

— Пожалуйста, — повторил он, — нарисуй мне барашка.

— Лучше сделай, как он просит, — послышался рядом знакомый голос. — Иначе в жизни не отстанет.

Это была мисс Хэвишем. Я послушно и старательно изобразила барашка, протянула листок мальчику, и он отошел, весьма довольный результатом.

— Добро пожаловать в беллетрицию, — сказала моя наставница, все еще прихрамывающая после полученной на распродаже травмы.

Она снова облачилась в потрепанный подвенечный наряд.

— Незачем представлять тебя всем сразу, но кое с кем тебе познакомиться не мешает.

Она взяла меня под руку и подвела к строго одетой даме, которая присматривала за слугами, раскладывающими по тарелкам еду.

— Это миссис Джон Дэшвуд. Она любезно позволила нам собраться в ее доме. Миссис Дэшвуд, это Четверг Нонетот, мой новый стажер.

Миссис Дэшвуд изящным жестом протянула мне руку, я пожала ее, и миссис Дэшвуд вежливо улыбнулась.

— Добро пожаловать в Норленд-парк, мисс Нонетот. Вам повезло, что вашей наставницей согласилась стать мисс Хэвишем — она редко берет учеников. Но скажите мне, поскольку я не очень знакома с современной литературой, из какой вы книги?

— Я не из книги, миссис Дэшвуд.

Хозяйка поместья несколько мгновений недоуменно смотрела на меня, затем заулыбалась еще любезнее, взяла меня под руку, пробормотала мисс Хэвишем нечто вроде «как я польщена» и повела меня к чайному столику.

— Как вам понравился Норленд, мисс Нонетот?

— Здесь очень мило, миссис Дэшвуд.

— Позвольте предложить вам отбивную «гундиляк», — произнесла она с явным волнением, подавая мне тарелку и салфетку. — Или, может быть, чаю?

— Нет, спасибо.

— Перейду сразу к делу, мисс Нонетот.

— Похоже, вам не терпится.

Она украдкой огляделась и понизила голос:

— Неужели все в вашем мире считают, что мы с мужем поступили так жестоко, лишив девочек и их мать наследства Генри Дэшвуда?

Она смотрела на меня так серьезно, что мне стоило немалого труда сдержать улыбку.

— Ну… — начала было я.

— О, я так и знала! — ахнула миссис Дэшвуд. Она театральным жестом прижала руку ко лбу. — Я говорила Джону, что нельзя так поступать. Полагаю, нас там предают символическому сожжению, поносят наши поступки, обрекают вечному проклятию?

— Вовсе нет! — ответила я, пытаясь утешить ее. — Не лиши вы девочек и их мать наследства, сюжету просто не на чем было бы развиваться.

Миссис Дэшвуд извлекла из-под манжеты платочек и промокнула им совершенно сухие глаза.

— Вы совершенно правы, мисс Нонетот. Спасибо вам на добром слове, но, если при вас кто-то станет плохо отзываться обо мне, прошу вас, объясните, что решение исходило от моего мужа. Я пыталась остановить его, поверьте!

— Конечно, — заверила я ее, затем извинилась и отправилась искать мисс Хэвишем.

— Мы называем это синдромом второстепенного персонажа, — объяснила мне наставница, когда я нашла ее. — Обычное дело, если второстепенному персонажу достается большая и значительная роль. Они с мужем разрешили нам пользоваться этим залом, с тех пор как со «Смятением и праздностью» приключилась беда. В благодарность мы сделали книги Джейн Остин предметом нашего особого покровительства. Мы не хотим, чтобы подобное повторилось. У нас есть вспомогательное отделение в подвале Эльсинора, которым руководит мистер Фальстаф. Вон он стоит.

Она указала на тучного краснолицего мужчину, занятого беседой с другим агентом. Оба оглушительно хохотали над только что отпущенной Фальстафом остротой.

— А с кем он разговаривает?

— Это Вернхэм Дин, герой-любовник в одном из романов Дафны Фаркитт. Мистер Дин — верный член беллетриции, и мы не ставим ему в вину, что…

— Где эта Хэвишем? — раздался громоподобный рев.

Двери распахнулись, и в зал влетела весьма растрепанная Красная Королева. Все застыли в молчании. За исключением мисс Хэвишем, которая чрезвычайно вызывающим тоном произнесла:

— Некоторым лучше не ходить по распродажам, а?

Собравшиеся оперативники, осознав, что присутствуют всего-навсего при очередном этапе затяжной личной распри, вернулись к своим разговорам.

У Червонной Дамы под глазом красовался здоровенный свежий синяк, а два пальца скрывал гипс. Книговсяческая распродажа дорого ей обошлась.

— Что у вас на уме, ваше величество? — спокойно спросила Хэвишем.

— Еще раз полезешь в мои дела, — прорычала Красная Королева, — и я за себя не ручаюсь!

Я неловко переминалась с ноги на ногу. Мне захотелось убраться подальше от этой неприятной свары. Но поскольку кому-то следовало держаться поблизости, дабы растащить их, если начнется драка, пришлось остаться.

— А не слишком ли серьезно вы все воспринимаете, ваше величество? — сказала Хэвишем, всегда сохранявшая должное уважение к царственной особе. — В конце концов, это ведь всего лишь издание Фаркитт!

— Подарочное издание! — холодно отрезала Красная Королева. — Ты нарочно перехватила подарок, который я намеревалась поднести моему возлюбленному супругу! И знаешь почему?

Хэвишем поджала губы и промолчала.

— Потому что мой счастливый брак тебе глаза колет!

— Чушь! — сердито ответила Хэвишем. — Мы победили вас в честном бою!

— Леди и, гм, ваше величество, прошу вас! — примирительно сказала я. — Неужели мы станем ссориться здесь, в Норленд-парке?

— Конечно, станем! — сказала Красная Королева. — Знаешь, почему мы выбрали «Разум и чувство»? Почему мисс Хэвишем настояла на этом?

— Не верь ей, — шепнула моя наставница. — Все это пустая болтовня. Ее величество — глагол без предложения.

— Я скажу тебе почему, — гневно продолжала Червонная Дама. — Потому, что в «Разуме и чувстве» нет образов сильных и властных отцов или мужей!

Мисс Хэвишем промолчала.

— Взгляни в лицо фактам, Хэвишем. Ни у барышень Дэшвуд, ни у девиц Стил, ни у братьев Ферраре, ни у Элизы Брэндон или Уиллоби нет отцов, их некому наставлять! Неужели твоя ненависть к мужчинам зашла так далеко?

— Врешь, — ответила Хэвишем и после короткой паузы добавила: — Ладно, ваше величество, коль скоро мы тут задаем каверзные вопросы, ответьте, чем же вы на самом деле правите?

Красная Королева стала пунцовой — это было непросто, ведь она и так была красной — и вытащила из кармана маленький дуэльный пистолет. Хэвишем тоже выхватила оружие, и они замерли, трясясь от злости и целясь друг в друга. К счастью, их отвлек звон колокольчика, и обе опустили пистолеты.

— Глашатай! — прошептала мисс Хэвишем, схватив меня за руку и подталкивая к стоявшему на возвышении человеку в костюме городского вестника. — Начинается!

Вокруг Глашатая собралась небольшая толпа. Красная Королева и мисс Хэвишем стояли плечом к плечу, вроде бы позабыв о ссоре. Я рассматривала пестрое собрание персонажей и гадала, что я тут, собственно, делаю. Но чтобы научиться путешествовать по книгам, мне еще многое предстояло усвоить. Я внимательно прислушалась.

Глашатай положил колокольчик на стол и пробежал глазами по списку.

— Все здесь? Где Кот?

— Я тут, — промурлыкал Кот, кое-как устроившись на золоченой раме зеркала.

— Хорошо. Ладно, кого еще нет?

— Шелли ушел кататься на лодке, — сказал кто-то в заднем ряду. — Через час вернется, если погода не подведет.

— Хо-ро-шо, — протянул Глашатай. — Итак, заседание беллетриции номер сорок тысяч триста одиннадцать объявляю открытым.

Он снова позвонил в колокольчик, откашлялся и сверился со своими записями.

— Пунктом первым, боюсь, будут дурные новости.

Народ сдержанно зашептался. Председатель собрания выдержал паузу и продолжил, тщательно подбирая слова:

— Думаю, все мы должны смириться с тем, что Дэвид и Катриона не вернутся. Уже прошло восемнадцать заседаний, и нам придется признать, что их… убуджумили.

Последовала многозначительная пауза.

— Мы запомним Дэвида и Катриону Бальфур как друзей, коллег, достойных членов нашей организации, главных героев «Похищенного» и «Катрионы» и навеки будем благодарны им за все книгошествия — особенно за открытый ими путь в «Барчестерские башни». Прошу минуту молчания. За Бальфуров!

— За Бальфуров! — откликнулись все и умолкли, склонив головы.

Когда минута прошла, Глашатай снова заговорил:

— Итак, не хочу показаться непочтительным, но, по-моему, отсюда мы должны извлечь урок: надо всегда отмечать, в какие книги мы отправляемся, особенно если идем по новым маршрутам. О номерах ISBN тоже не забывайте, они ведь не только для каталогизации введены. Возможно, картам мистера Брэдшоу и присуще очарование традиционности…

— Кто такой Брэдшоу? — шепотом спросила я.

— Командор Брэдшоу, — объяснила Хэвишем. — Теперь он в отставке, но персонаж замечательный — именно он проложил львиную долю первых маршрутов для книгошественников.

— …но они устарели и полны ошибок, — продолжал Глашатай. — Пора внедрять новые технологии, ребята. Все, кто хочет пройти курс по применению ISBN в межкнижных путешествиях, могут обратиться за подробностями к Коту.

Председатель сурово обвел зал взглядом, словно призывая всех к порядку, потом развернул лист бумаги и поправил очки.

— Ладно. Пункт номер два. Новый стажер. Четверг Нонетот?

Собравшиеся оперативники прозоресурса озирались по сторонам, пока я не помахала рукой.

— А, вот вы где. Четверг назначена стажером к мисс Хэвишем. Уверен, все вы приветствуете появление Четверг Нонетот в нашем тесном сообществе.

— Значит, вам не понравился финал «Джен Эйр»? — неприязненно произнес кто-то у меня за спиной.

Все обернулись, а человек средних лет встал и направился к помосту Глашатая. Воцарилось молчание.

— Это кто? — прошептала я.

— Харрис Твид, — ответила Хэвишем. — Опасный и надменный, но очень умный — для мужчины.

— Кто утвердил ее заявление? — спросил Твид.

— Она не подавала заявления, Харрис, — ответил Глашатай. — Ей давно было предназначено стать одной из нас. Кроме того, ее работа по устранению этого мерзкого Аида в «Джен Эйр», на мой взгляд, может служить достаточным подтверждением профпригодности.

— Но она изменила сюжет! — сердито вскричал Твид. — Кто поручится, что ей не захочется повторения?

— Я действовала, руководствуясь высшей целью, — громко сказала я, чувствуя необходимость защититься от Твида.

Он опешил. Похоже, никто прежде не осмеливался ему возразить.

— Если бы не Четверг, мы вообще потеряли бы эту книгу, — заметил председатель. — Целый роман с другим финалом лучше, чем половина неизвестно чего.

— А по закону выходит не так, Глашатай.

К моему великому облегчению, в дискуссию вступила мисс Хэвишем:

— По-настоящему высокопрофессиональные литтективы столь же редки, сколь и верные мужчины, мистер Твид. Вы сами видите ее способности не хуже меня. Может, вы опасаетесь, как бы кто-нибудь вас не обошел?

— Еще чего, — запротестовал Твид. — Но что, если она явилась сюда по совершенно иной причине?

— Я поручусь за нее! — громоподобным голосом изрекла мисс Хэвишем. — Призываю вас проголосовать. Если большинство сочтет мой выбор неудачным, поднимите руки, и я отправлю ее туда, откуда она явилась!

Она произнесла эти слова с такой яростью, что я засомневалась, поднимет ли кто-нибудь вообще руку. Одна рука все же поднялась — самого Твида, но он, оценив ситуацию, решил, что изобразить благосклонность — лучший путь к отступлению. Он выдавил кривую полуулыбку, поклонился и произнес:

— Я снимаю свои возражения.

Я облегченно вздохнула, а Хэвишем ткнула меня в бок и подмигнула.

— Хорошо, — подытожил Глашатай, когда Твид вернулся за свой стол. — Как я уже сказал, мы приветствуем мисс Нонетот в рядах беллетриции и не будем над ней подшучивать, как всегда подшучиваем над новичками, ладно?

Он окинул комнату суровым взором, прежде чем вернуться к списку.

— Пункт третий. Книгобежец из Шекспира, ситуация чрезвычайная. Имя преступника — Фесте, работал шутом в «Двенадцатой ночи». Сбежал после ночного дебоша с сэром Тоби. Кто отправится за ним?

Поднялась рука.

— Фабьен? Спасибо. Возможно, вам придется на время подменить Фесте. Возьмите с собой Фальстафа, но прошу вас, сэр Джон, держитесь в тени. Вам разрешено оставаться в «Виндзорских насмешницах», но не испытывайте судьбу.

Фальстаф встал, неуклюже поклонился, рыгнул и снова сел.

— Пункт третий. Нарушитель в рассказах о Шерлоке Холмсе. Имя преступника — Майкрофт, неожиданно появился в «Случае с переводчиком» и утверждает, будто он брат Шерлока. Кто-нибудь что-нибудь об этом знает?

Я пригнулась, надеясь, что никто ничего толком не знает о моем мире и потому не подозревает, что мы состоим в родстве. Коварный старый лис! Значит, он все-таки восстановил Прозопортал! Я прикрыла рот ладонью, чтобы никто не заметил моей улыбки.

— Нет? — продолжал Глашатай. — Ладно, Шерлок вроде бы считает его своим братом, и вреда от него пока никакого, но мне кажется, это удачный повод проникнуть в рассказы о Шерлоке Холмсе. Предложения есть?

— Через «Убийство на улице Морг»? — предложил Твид под общий смех и улюлюканье.

— Тишина! Пожалуйста, разумные предложения! Эдгар По вне наших полномочий, ничего не поделаешь. Через «Убийство на улице Морг» можно проложить путь во все детективы, появившиеся после него, но я никогда не дам разрешения на такие рискованные предприятия. Итак, есть еще предложения?

— Через «Затерянный мир»?

Кто-то хихикнул, но смех быстро прекратился: на сей раз Твид говорил серьезно.

— Может, удастся найти какую-то связь между рассказами о Шерлоке Холмсе и другими произведениями Конан-Дойля, — весомо добавил он. — В «Затерянный мир» попасть можно, я знаю. Мне просто нужно выяснить, как выйти за его пределы.

Повисла неловкая пауза, во время которой агенты беллетриции перешептывались между собой.

— В чем дело? — шепотом спросила я.

— Проникновение в приключенческие романы всегда сопряжено с большим риском для тех, кто прокладывает новые пути, — прошептала в ответ мисс Хэвишем. — В любовных романах или примитивных пособиях по домоводству рискуешь получить в худшем случае пощечину или банальный ожог. А вот поиск пути в «Копи царя Соломона» стоил жизни двум агентам.

Глашатай снова заговорил:

— Последнего книгошественника, который забрел в «Затерянный мир», застрелил лорд Рокстон.

— Гомес был любителем, — возразил Твид. — А я профессионал и способен о себе позаботиться.

Председатель подумал, взвесил все за и против и вздохнул:

— Ладно. Но я требую, чтобы вы посылали отчеты каждые десять страниц, понятно? Хорошо. Пункт четвертый…

Двое младших членов беллетриции над чем-то рассмеялись.

— Эй, послушайте, ребята! Я не ради себя стараюсь!

Они затихли.

— Хорошо. Пункт четвертый. Нестандартное правописание. Поступили сообщения о случаях неверного правописания в текстах девятнадцатого и двадцатого веков, так что будьте настороже. Может, просто наборщики поразвлекались, а может, снова появился очепяточный вирус.

У агентов вырвался стон.

— Ладно-ладно, спокойно, я ведь сказал «может быть». Словарь Сэмюэля Джонсона истребил его после вспышки тысяча семьсот сорок четвертого года, а Лавиния-Уэбстер и Оксфордский не дают ему разгуляться, но будьте осторожны с любой странной формой, встреченной впервые. Я понимаю, это утомительно, но настаиваю, чтобы вы докладывали Коту обо всех грамматических ошибках. Он передаст ваши отчеты Либрису в Главное текстонадзорное управление.

Для пущего эффекта он выдержал паузу и строго посмотрел на нас.

— Мы не имеем права выпустить вирус из-под контроля. Ладно. Пункт пятый. В чосеровских «Кентерберийских рассказах» тридцать один паломник, а историй только двадцать четыре. Миссис Кэвендиш, вы не присмотрите за этим?

— Мы всю неделю наблюдали за «Кентерберийскими рассказами», — откликнулась дама в чрезвычайно экстравагантном наряде. — И каждый раз стоило нам отвернуться, как очередной рассказ буджумился! Кто-то пробрался туда и уничтожает их изнутри.

— Дин? У вас есть идеи по поводу того, кто может за этим стоять?

Романтический герой Дафны Фаркитт встал и сверился с записями.

— Мне кажется, постепенно вырисовывается некая схема, — сказал он. — Первым пропал «Рассказ жены торговца», потом «Рассказ швеи», «Уд бродячего торговца», «Месть рогоносца», «Дивная девичья попка» и совсем недавно «Состязание во бздении». «Рассказ повара» уже исчез наполовину. Впечатление такое, что у злоумышленника вызывает неприязнь здоровая грубость чосеровского текста.

— Значит, — мрачно изрек Глашатай, — сдается мне, за дело снова взялась активная ячейка выхоластов. На очереди — «Рассказ мельника». Я требую постоянного, неусыпного наблюдения. Кроме того, запустим кого-нибудь внутрь. Добровольцы есть?

— Я пойду, — вызвался Дин. — Подменю хозяина — он не против.

— Хорошо. Держите меня в курсе.

— Минуточку! — поднял руку Острей Ньюхен.

— В чем дело, Ньюхен?

— Если вы будете вместо хозяина, Дин, может, попросите Чосера малость охолонуть на истории сэра Топаса? Сэр Топас выдвинул против нас обвинение в клевете, и, откровенно говоря, мы можем проиграть.

Дин кивнул, и председатель снова принялся за свои заметки.

— Пункт шестой. А вот это уже серьезно, ребята.

Он показал нам старое издание Библии.

— Это издание тысяча шестьсот тридцать второго года, и в нем седьмая заповедь гласит: «Прелюбодействуй».

Маленькое собрание сначала ахнуло, потом захихикало.

— Я не знаю, кто это сделал, но это не смешно. Подразнить сотрудников внутритекстовых оперативных систем, может быть, и приятно, но явно неразумно. На отдельные выходки горячих голов я еще могу смотреть сквозь пальцы, но случай отнюдь не единичный. Вот у меня издание тысяча семьсот шестнадцатого года, в котором верующих призывают грешить больше, а кембриджское издание тысяча шестьсот пятьдесят третьего года утверждает, что «нечестивых есть Царствие Небесное»! Слушайте, не хочу, чтобы меня обвинили в отсутствии чувства юмора, но я такого не потерплю! Я найду этого шутника, и он отправится в принудительный месячный отпуск в «Муравья и пчелу»!

— Марло! — Твид сделал вид, будто закашлялся.

— Что-что?

— Ничего. Я просто кашлянул. Извините.

Председатель собрания уставился на Харриса, затем отложил оскверненные Библии и взглянул на часы.

— Ладно, на сегодня достаточно. Через несколько минут я начну индивидуальный инструктаж. Благодарим миссис Дэшвуд за гостеприимство. Перкинс, ваша очередь кормить морлока.

Перкинс взвыл. Агенты беллетриции, переговариваясь, стали разбредаться. Глашатаю пришлось еще раз повысить голос, чтобы его услышали:

— Мы заканчиваем, когда пробьет восемь, и послушайте!..

Члены беллетриции на мгновение замерли.

— Берегите себя.

Председатель выдержал паузу, позвонил в колокольчик, и все вернулись к своим делам. Я поймала взгляд Твида — он улыбнулся, достал пистолет и прицелился в меня. Я ответила тем же, и он рассмеялся.

— Король Пеллинор, — обратился Глашатай к встрепанному седовласому и усатому джентльмену в легких доспехах. — Искомую Зверь видели в предыстории романа «Миддлмарч».

Король Пеллинор выпучил глаза и пробормотал нечто вроде «что-что, эй-эй», затем выпрямился во весь рост, схватил с соседнего стола шлем и, позвякивая доспехами, выбежал из зала. Глашатай поставил галочку у себя в списке, посмотрел следующий пункт и повернулся к нам с Хэвишем.

— Нонетот и Хэвишем. Для начала легкое поручение. Надо заткнуть дыроляп. Это в «Больших надеждах», мисс Хэвишем, так что можете потом отправляться домой.

— Отлично! — воскликнула она. — Что надо сделать?

— Страница вторая, — Глашатай заглянул в свою папку, — побег Абеля Мэгвича. Похоже, наш герой ускользает с тюремной баржи вплавь с кандалами на ногах. Так он неминуемо камнем пойдет ко дну. Нет Мэгвича — нет побега — нет карьеры в Австралии, нет денег, которые потом достанутся Пипу, нет надежд, нет романа. Когда он доберется до берега, кандалы должны быть на нем, чтобы Пип мог принести напильник и освободить его, так что вам придется потрудиться в предыстории. Вопросы есть?

— Нет, — ответила мисс Хэвишем. — Четверг?

— А? Тоже нет.

От всех этих разговоров у меня голова шла кругом. Некоторое время мне предстояло находиться под крылышком Хэвишем, что, по здравом размышлении, весьма неплохо.

— Отлично. — Глашатай подписал запрос и вырвал этот лист. — Отдайте Уэммику на складе.

Он оставил нас и вызвал Фойла и Червонную Даму по поводу пропавшего Касса — героя романа «Сайлес Марнер».

— Ты что-нибудь поняла? — спросила мисс Хэвишем.

— Ничего.

— Хорошо! — улыбнулась моя наставница. — Все беллетрицейские новобранцы должны отправляться на первое дело, не понимая, что к чему!