Я стояла за кулисами Звездного зала в длинной череде второстепенных знаменитостей, ожидавших своей очереди объявить номинацию. Помещение для приемов, куда нас всех запихнули, размером не уступало футбольному полю, а гул возбужденных голосов напоминал рев водопада. Весь вечер я пыталась отвязаться от Твида. Но стоило ему исчезнуть, как его место занимал Хип. Рядом болтались и другие его прихвостни. Брэдшоу указал мне на Орлика и Легри, двух помощников Твида, которых, как он считал, мне следовало опасаться.

Изо всех из них Хип был самым бестолковым. Его попытки изобразить опытного филера не выдерживали никакой критики.

— Ну, — сказал он, когда я в очередной раз застукала его за неумелой слежкой, — мы оба ждем награды! — Он потер ручонки и сплел длинные пальцы. — Покорнейше благодарю вас, потусторонницу, за то, что из-за инцидента с очепяточным вирусом я по вашей милости попал в номинацию «Самый гадкий персонаж романов Диккенса»! А вы на какую награду претендуете?

— Я их раздаю, а не получаю, Урия. Кстати, почему вы таскаетесь за мной?

— Прошу прощения, мэм, — заюлил он, поеживаясь и сцепляя руки, чтобы перестать потирать ими. — Мистер Твид просил меня особенно приглядывать за вами на случай нападения, мэм.

— Да? — ответила я, ни на йоту не поверив этой неуклюжей байке. — И кто же на меня может покуситься?

— Конечно же те, кто желает вам вреда! Кэтринисты, выхоласты, даже горожане из «Тени». Я уверен, что именно они пытались убить вас у Соломона.

Увы, в его словах присутствовала доля истины. Со дня ареста Дина имели место два покушения на мою персону. Первый раз на меня набросился тигр, вырвавшийся из клетки в кабинете Кеннета. Сначала я подумала, что до меня добрался-таки Большой Мартин, но он оказался ни при чем. Брэдшоу разобрался со зверем и отправил его в «Зеновийцев» с билетом в один конец. Второй раз меня попытался убрать наемный киллер. К счастью, Хип отличался чудовищной безграмотностью, и вместо меня застрелили Человека, который был Четвергом. Я осталась в живых только благодаря своему потустороннему происхождению. Будь я генераткой, меня устранили бы давным-давно.

— Мистер Твид сказал, что потусторонники должны держаться вместе, — гнусавил Хип, — и присматривать друг за другом. Долг потусторонников…

— Очень мило с его стороны, — перебила я его, — но я сама способна о себе позаботиться. Удачи вам. Уверена, вы свою награду обязательно получите.

— Спасибо! — сказал он, помявшись, отошел в сторонку и продолжал совершенно неприкрыто наблюдать за мной.

Меня вызвали на сцену, где распорядитель показывал всем предыдущую награду. Он напомнил мне Эдриена Выпендрайзера — весь улыбка, неискренность и жесткий начес.

— Итак, — продолжал он, — телепортация стала абсолютным победителем в категории «Самая невероятная вещь в научно-фантастических романах», опередив прошлогоднее «И они жили долго и счастливо». Хочу поблагодарить всех номинантов и в особенности Джинджера Хебблтуэйта, представлявшего их.

Послышались аплодисменты, и веснушчатый юноша в летной куртке помахал рукой зрителям и подмигнул мне, спускаясь со сцены.

Распорядитель глубоко вздохнул и сверился со списком. В отличие от подобных церемоний дома, здесь не маячили телевизионщики, поскольку ни у кого в Книгомирье не было телевизора. Да телевидение тут и не требовалось. Генераты, оставшиеся на дежурстве в книгах, дабы сохранить целостность повествования, поддерживали постоянную связь со Звездным залом по комментофонным линиям. Естественно, когда все основные персонажи отправлялись на церемонию вручения Букверовской премии, читабельность текстов несколько снижалась, но обычно никто этого не замечал. Часто именно это и является причиной потусторонних споров по поводу качества рекомендуемой книги.

— Следующую награду, леди, джентльмены и… хм… существа, объявит самый младший член беллетриции, только что вступивший в ряды книгомирных сил правопорядка. Она сделала блестящую карьеру По Ту Сторону! Она создала улучшенный финал «Джен Эйр»! Разрешите представить вам… Четверг Нонетот!

Раздались аплодисменты, и я поднялась на сцену, улыбаясь, как и положено. Затем послала воздушный поцелуй распорядителю и повернулась к собравшимся.

Аудитория была огромной. В полном смысле этого слова. Звездный зал являлся самым большим из описанных в литературе помещений, предназначенных для одной-единственной цели. Над каждым из сотен тысяч столиков горел светильник, и, глядя в зал, я видела только бесконечную россыпь белых огоньков, мерцавших вдалеке, словно звезды. Семь миллионов персонажей собрались здесь сегодня вечером, но благодаря технологии перемещения, позаимствованной у ребят из научной фантастики, каждый в этом зале сидел прямо перед сценой и без малейшего труда видел и слышал все.

— Добрый вечер, — сказала я, пытаясь охватить взглядом море лиц. — Сейчас я назову номинантов и объявлю победителя в категории «Лучшее начало главы».

В лучах прожекторов мне начало становиться жарко. Я взяла себя в руки и прочла надпись на обратной стороне конверта.

— Номинанты: «Падение дома Эшеров» Эдгара Аллана По, «Возвращение в Брайдсхед» Ивлина Во и «Повесть о двух городах» Чарльза Диккенса.

Я дождалась, пока утихнут аплодисменты и вскрыла конверт.

— Победителем становится… — произнесла я, — «Возвращение в Брайдсхед»!

Оглушенная громом оваций, я послушно улыбнулась распорядителю, который наклонился к микрофону.

— Великолепно! — восторженно провозгласил он, когда хлопки затихли. — Давайте же прослушаем победивший абзац!

Он положил короткую выдержку из рукописи в стоявший на сцене вымыслопередатчик. Но это был не записывающий ВП, применяемый в Кладезе для создания книг, а просто проигрыватель. Машина читала слова повести Во и тут же передавала их непосредственно в воображение аудитории.

«Я бывал здесь раньше, сказал я; и я действительно уже бывал здесь; первый раз — с Себастьяном, больше двадцати лет назад, в безоблачный июньский день, когда канавы пенились цветущей таволгой и медуницей, а воздух был густо напоен ароматами лета; то был один из редких у нас роскошных летних дней, и, хотя после этого я приезжал сюда еще множество раз при самых различных обстоятельствах, о том, первом дне вспомнил я теперь, в мой последний приезд…». [69]

Снова гром аплодисментов, и, когда чтение закончилось, распорядитель провозгласил:

— Мистер Во не смог присутствовать сегодня вечером, потому я прошу, чтобы от его имени награду принял Себастьян!.

Зарокотал барабан, прозвучал короткий туш, и Себастьян выбрался из-за своего столика и поднялся по ступенькам на возвышение. Он тепло чмокнул меня в щеку и пожал руку распорядителю.

— Господи! — сказал он, отхлебнув из прихваченного с собой стакана. — Для меня великая честь принимать эту награду от имени мистера Во. Я знаю, он хотел бы, чтобы я поблагодарил Чарльза, от имени которого ведется весь рассказ, лорда Марчмейна за великолепную сцену смерти, мою мать, конечно же, а также Джулию, Кордс…

— А меня? — послышался голосок из-за стола персонажей «Возвращения».

— Я как раз хотел упомянуть тебя, Алоизиус.

Он прокашлялся и отпил еще глоток.

— Конечно, я также хотел бы сказать, что мы в «Брайдсхеде» сами немногого добились бы. Я хочу поблагодарить всех персонажей предыдущих романов, столько сделавших для закладки фундамента нашей книги. Особенно хотел бы отметить капитана Граймса, Марго Метроленд и лорда Конпера. Еще хотелось бы…

Так он зудел еще минут двадцать, благодаря всех и каждого, кто только приходил ему на ум, прежде чем взять статуэтку «Букви» и вернуться на свое место. Распорядитель поблагодарил меня, и я спустилась со сцены, испытывая огромное облегчение. За спиной у меня снова заговорил распорядитель:

— Для объявления победителя в следующей категории, «Самый невразумительный сюжет во всех жанрах», мы с удовольствием вызываем персонаж, который любезно выкроил несколько часов из плотного графика тиранического управления Галактикой! Леди, джентльмены и существа, его высочайшее святейшество император Зарк!

— Идите, — шепнула я императору, который пытался унять нервы, судорожно затягиваясь сигаретой в кулисах.

— Как я выгляжу? — спросил он. — Достаточно жутко, чтобы вселить ужас в сердца миллионов безжалостных жизненных форм?

— Сногсшибательно, — заверила его я. — Конверт при вас?

Он охлопывал себя поверх тяжелого черного плаща, пока не нашел искомое. Подняв конверт над головой, он бледно улыбнулся, глубоко вздохнул и решительно шагнул на сцену под вопли ужаса и улюлюканье.

Я вернулась в Звездный зал, когда за самый невразумительный сюжет в пятый раз подряд получил награду «Волхв». Я взглянула на часы. До объявления последней и самой престижной награды — «Самый волнительный романтический мужской персонаж» — оставался еще целый час. Конкуренция была жесткой, и ставки менялись каждый день. Хитклиф шел явным фаворитом при семи к двум. Он выигрывал этот приз уже семьдесят шесть раз подряд и, всегда помня об обилии желающих перехватить его приоритет, незаметно менял манеру поведения и речь, дабы удержать корону. Его соперники предпринимали аналогичные усилия. Джуд Фаули уже пытался оживить собственную историю, добавив ей драматичности, и даже Гамлет не избежал некоторых подвижек в сюжете: он так увлекся симуляцией безумия, что пришлось отправить его в круиз для приведения нервов в порядок.

Я прошла мимо столика, за которым сидели одни кролики.

— Официант! — позвал один из них, барабаня по столу задней лапой, дабы привлечь внимание. — Пожалуйста, сэр, еще одуванчиковых листиков на столик номер восемь!

— Добрый вечер, мисс Нонетот.

Это были супруги Брэдшоу. Я была рада, что их не смутило столь многолюдное собрание. Миссис Брэдшоу в конце концов решила появиться на публике.

— Добрый вечер, командор, добрый вечер, миссис Брэдшоу. Какое на вас прелестное платье!

— Вы так считаете? — чуть нервно спросила миссис Брэдшоу. — Траффорд хотел, чтобы я надела что-нибудь длинное, но я подумала, что маленькое черное платье лучше, вы согласны?

— Черное очень идет к вашим глазам, — сказала я, и она скромно улыбнулась.

— Я принес то, что вы просили сохранить для вас, — шепнул Брэдшоу. — Люблю девушек, которые знают, кому давать поручения: только слово скажите, и это будет у вас!

— Я жду объявления СуперСлова™, — прошептала я в ответ. — Твид дышит мне в спину. Пресекайте любые его поползновения!

— Ну, уж этим себе головку не забивайте, — сказал он и кивнул в сторону миссис Брэдшоу. — Мемсахиб в курсе: выглядит-то она скромненько, но если ее разъярить, то, клянусь святым Георгием, в гневе она страшна.

Он подмигнул мне, и я с колотящимся сердцем двинулась дальше. Хип стоял на сцене, но его место занял Легри и подозрительно поглядывал на меня через семьсот столиков. Технология темпорального перемещения работала сейчас на него — все столики находились рядом друг с другом.

Внезапно я ощутила крепкий запах пивного перегара.

— Мисс Нонетот!

— Сэр Джон, добрый вечер.

Фальстаф смерил меня взглядом. Я не так часто носила платья, поэтому смущенно прижала к груди руки.

— Великолепно, дорогая моя, потрясающе! — воскликнул он, изображая из себя специалиста по женщинам.

— Спасибо.

Обычно я избегала Фальстафа, но, когда за тобой следят, имеет смысл общаться как можно с большим количеством людей: если Твид и ГТУ считают меня способной испортить им обедню, я не стану им помогать и выставлять напоказ своих настоящих помощников.

— Знаю я тут одну комнатку, госпожа Нонетот, укромное местечко — niche d’amour. He возражаете, если я подожду вас там, чтобы рассказать, как я получил прозвище Фальстаф?

— В другой раз.

— Правда? — спросил он, удивленный моим, пусть и случайным, согласием.

— Нет, неправда, сэр Джон, — торопливо поправилась я.

— Пф! — фыркнул он, отирая лоб. — Было бы и в половину не так интересно, согласись вы возлечь со мной. Сопротивление, госпожа Нонетот, воистину распаляет!

— Если вы ищете только сопротивления, — улыбаясь, сказала я, — то вам никогда не найти более подходящей женщины для ухаживаний!

— С удовольствием выпью за это!

Он сочно рассмеялся (наверное, это выражение придумали как раз для него).

— Вынуждена покинуть вас, сэр Джон. Не более галлона пива в час, запомнили?

Я похлопала его по объемистому брюху, тугому и крепкому, как пивной бочонок.

— Слово даю! — ответил он, отирая с бороды пивную пену.

Я подошла к столику беллетриции. Беатриче с Бенедиктом по своему обыкновению ругались.

— А! — воскликнул Бенедикт, как только я села. — Женщины часто гордятся своей красотой, но, видит Бог, Беатриче мало ее досталось!

— Да ну? — отозвалась Беатриче. — Уж на тебя-то и голодный каннибал не польстился бы, при твоей-то физиономии!

— Вы не видели Глашатая? — спросила я.

Они ответили, что не видели, и я оставила их пикироваться, когда рядом со мной присел Фойл. Я встречала его время от времени в Норленд-парке. Он тоже служил в беллетриции.

— Привет, — сказал он, — нас не представляли друг другу. Гулли Фойл меня зовут, если это имеет значение. В глубоком космосе я живу, и смерть — мое назначение. Я курирую научную фантастику.

Я пожала ему руку.

— Четверг Нонетот. Из Суиндона. Как вам церемония?

— Здорово, — ответил он. — Какое разочарование, что Гамлет получил награду в номинации «Шекспировский персонаж, которому больше всего хочется дать по морде», — я ставил на Отелло.

— Ну, — сказала я, — Отелло уже получил «Самого тормозного шекспировского персонажа», а больше одной награды не дают.

— Вот оно как? — задумчиво проговорил мой собеседник. — Не понимаю я этой системы голосования.

— Говорят, вам поставят в напарники императора Зарка, — сказала я просто ради поддержания разговора.

— Надеюсь, что нет, — ответил Фойл. — Мы давно уже стараемся поднять интеллектуальный и философский уровень научной фантастики, а такие люди, как он, в нашем случае только повредят.

— Почему?

— Как бы вам получше объяснить? — сказал Фойл. — Зарк принадлежит к поджанру, который мы называем «малой НФ», или «развлекательной», или, может быть, даже «классической».

— То есть «дерьмовой»?

— Да, боюсь, что так.

Снова грянули аплодисменты, и распорядитель объявил следующую номинацию.

— Леди, джентльмены и существа! — провозгласил он. — Мы просили Дороти представить следующую награду, но, к несчастью, ее похитили летучие обезьяны прямо перед нашим шоу. Потому эту номинацию буду объявлять я лично.

Распорядитель вздохнул. Отсутствие Дороти было еще не самой серьезной из малых проблем, нарушающих обычно ровное течение церемонии. Сначала Румпельштильцхен рассвирепел и набросился на того, кто отгадал его имя. Затем Мэри Эллиот из «Доводов рассудка» заявила, что слишком нездорова, чтобы принять награду за «Самый скучный персонаж Остин». А Страшилу Редли невозможно было заставить выйти из его гардеробной.

— Итак, — продолжал распорядитель, — номинанты на награду «Самый лучший покойник в художественной литературе»! — Он посмотрел на обратную сторону конверта. — Первый претендент — граф Дракула!

Послышались аплодисменты вперемешку с улюлюканьем.

— Именно! — воскликнул распорядитель. — Сам владыка тьмы, родоначальник целого подчиненного жанра! Он вырвался из своего карпатского замка, и над миром навеки простерлась его тень. Давайте же немного почитаем.

Он положил короткую выдержку из текста в вымыслопередатчик, и я ощутила холодок на загривке, когда описание владыки тьмы хлынуло в мое сознание.

«Там в одном из больших ящиков, которых всего было пятьдесят штук, на куче свежей земли лежал граф! Он или был мертв, или спал, я не мог определить, так как глаза его были открыты и точно окаменели, но без остекленевшего оттенка смерти, щеки были жизненны, несмотря на бледность, а губы красны как всегда. Но лежал он неподвижно, без пульса, без дыхания, без биения сердца. Я наклонился к нему, стараясь найти какой-нибудь признак жизни, но тщетно». [77]

Послышались аплодисменты, и свет вспыхнул снова.

— Переходя от неумирающих к вполне мертвым, назовем следующего номинанта, человека, который самоотверженно вернулся из могилы, дабы предупредить своего бывшего бизнес-партнера об ужасах, которые ждут того, если он не изменит образ жизни. Прямо из «Рождественской песни» — Джекоб Марли!

«Да, это было его лицо. Лицо Марли. Да, это был Марли, со своей косицей, в своей неизменной жилетке, панталонах в обтяжку и сапогах. Кисточки на сапогах торчали, волосы на голове торчали, косица торчала, полы сюртука оттопыривались. Длинная цепь опоясывала его и волочилась за ним по полу на манер хвоста. Она была составлена (Скрудж отлично ее рассмотрел) из ключей, висячих замков, копилок, документов, гроссбухов и тяжелых кошельков с железными застежками. Тело призрака было совершенно прозрачно, и Скрудж, разглядывая его спереди, отчетливо видел сквозь жилетку две пуговицы сзади на сюртуке». [78]

Я глянула на Марли, сидевшего за столиком «Рождественской песни». Сквозь его полупрозрачное тело я увидела Скруджа и Знаменитого Утенка Тима, которые тянули каждый к себе большое рождественское печенье.

Когда аплодисменты улеглись, распорядитель объявил третьего номинанта.

— Призрак Банко из «Макбета». Убитый друг, кровная месть — все это в сюжете шотландской пьесы о власти и одержимости в одиннадцатом веке, — возгласил он. — Является Макбет владыкой собственной судьбы или есть для него иной путь? Давайте посмотрим.

Дух возвращается

Макбет

Сгинь! Скройся с глаз моих! Пускай земля

Тебя укроет. Кровь твоя застыла,

Без мозга кости и, как у слепых,

Твои глаза.

Леди Макбет

Не удивляйтесь, гости.

Припадок повторился. Жаль, что он

Расстраивает праздник.

Макбет

Я отважусь

На все, что может человек. Явись

Медведем русским, страшным носорогом,

Гирканским тигром, чем-нибудь другим,

И я не дрогну. Можешь появиться

Опять живым и вызови на бой

И выругай девчонкой, если струшу,

Но в этом облике не приходи!

Ступай отсюда! Скройся, мертвый призрак!

Дух исчезает. [79]

— И победителем объявляется… — произнес распорядитель, открывая конверт, — граф Дракула!

Зал разразился просто оглушительными аплодисментами, когда прославленный вампир направился к сцене за своей наградой. Он обменялся рукопожатием с распорядителем и, взяв статуэтку, обратился к зрителям. Его мертвенная бледность заставила меня невольно вздрогнуть.

— Во-первых, — произнес граф мягким шелестящим голосом, — я благодарю Брэма за замечательное описание моих деяний. Я хотел бы также поблагодарить Люси, мистера Харкера и Ван Хельсинга…

— Надеюсь, он не разревется, как в прошлом году, — промурлыкал кто-то мне прямо в ухо. Я обернулась и увидела Чеширского Кота, весьма ненадежно примостившегося на спинке кресла. — Было так неловко!

Но граф разревелся. Скоро он уже захлебывался черными слезами, благодаря всех, кого мог припомнить, и выглядел полнейшим идиотом.

— И как тебе церемония? — спросила я Кота, радуясь дружеской физиономии.

— Ничего, — ответил он. — Думаю, Орландо немного зол, что проиграл Коту в сапогах в категории «Лучший говорящий кот».

— А я ставила на тебя.

— Правда? — еще шире расплылся в улыбке Кот. — Ты и впрямь весьма любезна. Хочешь совет?

— Очень хочу, — ответила я.

Чеширский Кот всегда держался в беллетриции совершенно беспристрастно. Сотни Глашатаев придут и уйдут, но Кот останется всегда, и знает он много. Я наклонилась к нему поближе.

— Хорошо, — величественно изрек он, — вот тебе совет. Ты готова?

— Да.

— Не выходи из автобуса на ходу.

— Очень хороший совет, — медленно проговорила я. — Большое тебе спасибо.

— Да ладно, — отозвался Кот и исчез.

— Привет, Четверг.

— Привет, Рэндольф. Как дела?

— Нормально, — немного неуверенно сказал он. — Лолу не видела?

— Нет.

— Не в ее духе пропускать вечеринку, — пробормотал он. — Как думаешь, с ней все в порядке?

— По-моему, Лола вполне способна о себе позаботиться, — сказала я ему. — А что такое?

— Я хотел сказать ей, что она мне очень нравится, — решительно ответил он.

— А зачем останавливаться на этом?

— В смысле, сказать ей, что она мне по-настоящему нравится?

— Даже больше. Но для начала сойдет.

— Спасибо. Если увидишь ее, передай, что я за столиком еще не пристроенных генератов.

Я пожелала ему удачи, и он ушел. Я встала и направилась к отгороженному занавесом пространству, где принимали ставки несколько букмекеров. Я поставила сотню на Джея Гэтсби в номинации «Самый волнительный романтический мужской персонаж». Я не рассчитывала, что он победит, просто хотела заставить Твида потратить лишнее время в попытках разгадать мой замысел. Сделав ставку, я отыскала столик «Кэвершемских высот» и уселась рядом с Мэри, которая приехала на церемонию.

— Что творится в книге? — возмущенно спросила она. — Джек говорит, что за время моего отсутствия он кое-что изменил!

— Совсем немного, — сказала я, — но ты не беспокойся, мы ничего про тебя не напишем, не посоветовавшись с тобой.

Она бросила взгляд на Арни, который перешучивался с капитаном Немо и Агатой Дизель.

— Ладно.

Вечер продолжался. Знаменитости, объявлявшие номинации, становились все значительнее по мере роста престижности категорий. «Самый романтический мужской персонаж» достался Дарси, а «Лучший женский персонаж в книгах жанра „взросление“» получила Глазастик Финч. Я посмотрела на часы. До объявления победителя в наипрестижнейшей номинации «Самый волнительный романтический мужской персонаж» оставалось десять минут. Женская категория этой награды была хорошо представлена Томасом Харди. Батшеба Эверлин и Тесс д'Эрбервилль обе номинировались на эту награду, но совершенно неожиданно для всех проиграли леди Макбет. Сильвия Плат попала в список, но ее дисквалифицировали из-за того, что она являлась реально существующим лицом.

Я как раз подошла к столу беллетриции, когда под раскаты барабанной дроби объявили последнюю категорию. Глашатай вежливо кивнул мне, и я окинула взглядом комнату. Настала пора действовать. СуперСлово™ не спасет Книгомирье — оно его прикончит, и я надеялась, что Мими на том конце комментофонного провода стоит наготове.

— А теперь, леди, джентльмены и существа, мы приближаемся к кульминационному моменту девятьсот двадцать третьей церемонии вручения ежегодной награды в категории «Самый волнительный романтический мужской персонаж». Имена номинантов провозгласит не кто иной, как словомагистр Ксавье Либрис, прибывший к нам прямо из Главного текстораспределительного управления!

Я и не ожидала такого шквала аплодисментов: Главное текстораспределителыюе управление особой популярностью не пользовалось. Внезапно меня охватило сомнение. Может, Дин ошибается? Но при мысли о Перкинсе, Ньюхене и Хэвишем решимость вернулась ко мне. Я схватила сумочку и встала, заметив, как подобрался Легри. Он поднялся из-за столика «Хижины дяди Тома», по дороге что-то сказав в манжету. Я двинулась к выходу, он — за мной.

— Спасибо вам большое! — сказал Либрис, вскидывая руки, дабы утихомирить аплодисменты.

Гамлет, Джул Фаули и Хитклиф стояли рядом с ним, нетерпеливо ожидая, когда он наконец перейдет к делу и статуэтка обретет хозяина.

— Я хотел бы сказать несколько слов о новой операционной системе, а потом мы вернемся к вручению наград. — Он набрал побольше воздуха. — О СуперСлове™ было написано много хорошего, и, должен сказать вам, все это — правда. Его преимущества ощутит все Книгомирье, от самых низших Д-генератов в самом жалком чтиве до самых лучших А-генератов в настоящей литературе.

Я направилась к краю сцены, где располагалась вращающаяся дверь, ведущая за кулисы. Легри сунулся было за мной, но его перехватила вдова Матиаса. Она поставила копыто ему на грудь и зафиксировала его, а миссис Хаббард и миссис Маффет держали его за руки. Они проделали это так тихо, что никто ничего и не заметил.

— Документальный жанр становится все популярнее, и его вторжение в область, исторически принадлежащую беллетристике, надо вырвать с корнем. Именно для этого я и техники Главного текстораспределительного управления создали СуперСлово™, Книжную операционную систему, обеспечивающую нам больше вариантов выбора, больше сюжетов, больше идей и больше направлений для работы. При помощи этой системы мы с вами создадим новую литературу, столь разнообразную, что читатель пойдет к нам косяком!

— Куда идем, мисси? — спросил Хип, преграждая мне путь.

— С дороги, Урия.

Он вынул из кармана пистолет, но замер на месте, когда сзади раздался голос:

— Знаете, что может сделать мозгоед с А7-генератом вроде вас, Хип?

Из-за горшка с триффидом выступил Брэдшоу со своей верной охотничьей винтовкой. Трусливый Хип выронил пистолет и принялся умолять о пощаде.

Я миновала вращающуюся дверь и достала свой мобильный комментофон. За кулисами было пусто, но у входа на сцену мне попался Твид. Я видела, как Либрис вещает со сцены на многомилионную аудиторию, а та ловит каждое его слово.

— Конечно, — продолжал словомагистр, — новая система потребует перестройки рабочего процесса, но мы дадим вам всем достаточно времени на изучение нашей полной семисотстраничной инструкции. Все рабочие места сохранятся, статус генератов останется прежним. Через несколько минут я попрошу вас проголосовать за пуск новой системы, как того требует устав Совета жанров. Но прежде позвольте мне еще раз обратить ваше внимание на основные пункты. Во-первых, СуперСлово™ поддерживает возможность существования книг класса «ничего лишнего», для обслуживания которых выделяется всего сорок три лексические единицы не длиннее шести букв каждая. Разработанные для читающих с трудом, они…

Пока Либрис продолжал убалтывать зрителей, я наклонилась к Твиду.

— Вы именно для того собрали всех С- и Д-генератов, Харрис?

— В смысле?

— Чтобы продавить решение. Ваша ложь производит сильнейшее впечатление на тех, у кого мало веса в Кладезе: дайте им власть повлиять хоть на что-то, и они покорно пойдут за вами. Когда Либрис закончит, я предъявлю контраргументы, и СуперСлово™ канет в историю.

Твид уставился на меня, а Либрис перешел к третьему пункту.

— СуперСлово™ вам не по зубам, — ухмыльнулся Твид. — Я согласен, некоторые аспекты программы довольно спорны, но выгоды намного перевешивают недостатки.

— Чьи выгоды, Твид? Ваши и Гана?

— Конечно. И ваши, если не будете лезть не в свое дело.

— И чем купил вас Ган?

— Он не купил меня, Нонетот. Мы слились. Его связи По Ту Сторону и мое положение в беллетриции. Вымышленный персонаж в реальном мире и настоящий — в мире вымысла. Лучшее партнерство трудно придумать!

— Выслушав мои доводы, — спокойно проговорила я, — они ни за что не отдадут вам голосов.

Твид презрительно усмехнулся и посторонился.

— Вы хотите высказаться, Четверг? Давайте. Выставьте себя на посмешище. Но запомните: мы сумеем парировать любые ваши обвинения. В нашей власти модифицировать правила, изменить факты, опровергнуть правду — все при помощи письменных доказательств. В этом вся красота СуперСлова™: текст можно передавать напрямую из Главного текстораспределительного управления, а там, как вы точно подметили, все контролируется Ганом, Либрисом и мной. Изменить факты не сложнее, чем написать несчастный случай с осью «блюберда», открыть клетку или выпустить очепяточный вирус. Всего-то нажать несколько клавиш, Нонетот. Великая библиотека у нас под контролем: поскольку источник текста принадлежит нам, мы можем все. И история будет к нам благосклонна, потому что напишем ее именно мы! — Он расхохотался. — Давайте, плывите на каноэ в водопад! — Он покровительственно похлопал меня по плечу и добавил: — На случай, если вы припасли козырь в рукаве, семь тысяч отлично вышколенных миссис Дэнверс прибудут сюда по одному моему слову. Если захотим, мы даже мятеж напишем, и Совет не отличит настоящего от написанного. Мы получим свои голоса, Четверг.

— Возможно, — согласилась я. — Я хочу только одного: чтобы прежде, чем голосовать, персонажи услышали все доводы, а не только ваши.

Я глянула в сторону распинавшегося на сцене Либриса.

— Пункт десятый, — продолжал словомагистр, в то время как Хитклиф нетерпеливо поглядывал на часы, — все персонажи, где бы они ни жили, раз в год получат четырехнедельный отпуск в любой книге по выбору.

Раздался восторженный рев: он говорил им то, что они желали услышать, покупал жителей Книгомирья пустыми обещаниями.

— Мисс Нонетот просит слова, — проговорил Твид в свой мобильный комментофон.

Либрис коснулся уха и, обернувшись, смерил меня надменным взглядом.

— Но прежде чем мы начнем голосование, — добавил он, — прежде чем вы скажете свое слово и мы шагнем в светлое будущее, мы должны выслушать агента беллетриции, желающего выдвинуть контраргументы к моим заявлениям. Это ее право. А ваше право — требовать доказательств, если вы того пожелаете. Леди, джентльмены и существа — мисс Четверг Нонетот!

Я прошептала в свой мобильный комментофон:

— Давай, Мими, давай!

Все в Звездном зале слегка вздрогнули, услышав отдаленный взрыв. Твид выпрямился и в ярости обернулся ко мне.

— Что это было?

Я покровительственно похлопала его по плечу.

— Это называется «уравнять шансы», Харрис.