В страшном напряжении Чела ждала, пока мать и Тете уйдут из дома.

Знахарка дала ей снадобье и объяснила, как им пользоваться, чтобы избавиться от ребенка.

И сейчас Чела, наблюдая за сборами Эсперансы и Тете, мысленно молила Бога, чтобы они ушли поскорее и чтобы все обошлось.

Наконец, Эсперанса и Тете, покончив со сборами, напутствовали Челу, чтобы она как следует отдохнула, пока их не будет, — и дверь за ними закрылась.

Чела достала из-под валика дивана припрятанное ею снадобье.

Она вся дрожала. Но мысль, что она обязана избавиться от этого позора и избавить от него своих родных, придавала ей силы.

— Боже, прости меня, прости меня за то, что я собираюсь сделать, — сказала она. — Прости меня. Господи!

…Эсперанса и Тете нашли ее спустя несколько часов, лежащую в луже крови…

На вопль Эсперансы примчались Кике и Мариелена. Кике сбегал за Тео.

Лежащую без сознания девушку перенесли в машину Тео и повезли в больницу.

Сегодня было дежурство Хавьера. Он быстро осмотрел Челу и распорядился:

— Подготовьте операционную!

Мариелена в ужасе вцепилась в Хавьера:

— Да скажи же, что с ней? Хавьер наклонился к ней и шепнул:

— Чела пыталась прервать беременность.

Девушку увезли в операционную.

Эсперанса рыдала навзрыд. Она не могла понять, что случилось с ее дочерью. Мариелена и Тете старались ее утешить.

Два часа прошло в томительном ожидании, наконец двери операционной открылись и появился Хавьер. Все бросились к нему.

— Хавьер, Хавьер, как моя дочка? — чуть живая от тревоги, спросила Эсперанса.

— Все в порядке, Эсперанса. Она побудет здесь пару дней, пока не окрепнет.

— О Господи! Да что же произошло! — выкрикнула Эсперанса.

— Все уже в порядке. Чела не потеряет ребенка, — несмотря на отчаянные знаки, которые подавала ему Мариелена, произнес Хавьер.

— Ребенка? — отпрянула от него Эсперанса. — Какого ребенка?!

— Послушайте, вы бы все равно узнали, — смущенно сказал Хавьер. — Чела беременна.

Эсперанса в ужасе схватилась за голову.

— Моя дочь? Моя Чела? Нет! Нет! Этого не может быть!

Пока Хавьер успокаивал Эсперансу, Мариелена подошла к каталке, на которой лежала подруга.

Чела с трудом разлепила глаза.

— Мариелена, — тихонько позвала она. — Мне так плохо, я умираю… Перед смертью я хочу увидеть его…

— Чела, нет, Хавьер сказал, с тобой будет все в порядке! — воскликнула Мариелена.

— Умоляю тебя, привези его… Он живет… помнишь я тебе говорила…

Челу повезли в реанимационную палату.

Мариелена помнила: домик рядом с гаражами. Ей не оставалось ничего другого, как вместе с Тео, на его машине, отправиться к Камачо. Может, и к лучшему. Мать Челы уже все знает, так пусть же увидит виновника того, что случилось с дочерью!

Эсперанса то начинала рыдать, то благословляла небо за то, что оно не отняло у нее ее девочку.

Конечно, это страшный позор, но что было бы с ней, если бы ее дочка погибла! Хорошо, что они с Тете не особенно задержались. Бог был с ними. Это Бог сделал так, что весь этот кошмар произошел именно в дежурство Хавьера, их спасителя.

Между тем Мариелена и Тео привезли Камачо. Увидев его, Эсперанса сразу же набросилась на него с упреками.

Вот, значит, кто виновник всего! Вот кто обманул ее девочку! Негодяй! Он ошибается, если думает, что ему все сойдет с рук! Он обязан жениться на Челе!

— Послушайте, сеньора, — сразу решил поставить точки над «I» Камачо. — Чела уже не девочка… И я не могу дать этому ребенку свое имя.

— Как это не можете! — завопила Эсперанса.

— Я буду говорить с вами прямо, — решительно сказал Камачо. — Я женат!.. Но я не брошу вашу дочь, если вы не станете создавать мне проблем. Чела мне нравится. И у нее будет мой ребенок. Одним словом, смиритесь со всем, сеньора, ничего уже не изменишь. И не расстраивайте слезами и упреками свою дочь. В ее положении волноваться вредно. А сейчас пропустите меня к Челе…

Хавьер усадил рыдающую Эсперансу на диван и повел Камачо к Челе…

Эрнесто выследил Сулейму, когда девушка отправилась за покупками в близдежащий магазин…

Сулейма заметила слежку, когда переходила через дорогу, и, потеряв голову от страха, совершила ошибку — бросилась в переулок, вместо того чтобы остановиться на оживленной магистрали и затормозить первую попавшуюся машину.

В переулке машина, в которой сидели Эрнесто и его друг, также принадлежавший к «братству», быстро настигла Сулейму. Выскочив из машины, Эрнесто настиг Сулейму и втащил туда упирающуюся девушку. Эта операция заняла всего пару минут.

Сулейму привезли в домик на окраине и, еле передвигающую ноги от страха, втащили к Карлосу, швырнув на топчан посередине комнаты.

— Отпустите меня, отпустите! — взмолилась Сулейма.

— Да, конечно, ты уйдешь домой, но сначала мы проведем кое-какое время вместе, вспомним старое, — наслаждаясь отчаянием девушки, ухмыльнулся Карлос.

— Нет, ради Бога, нет!

— Бога? — лицо Карлоса выразило изумление. — Так вот как ты заговорила! Бога! Вот чему тебя научили эти люди! Женщина, которая живет с тобой. Твоя крестная мать.

— Нет, не трогай ее! — Сулейма на коленях поползла к Карлосу. — Умоляю, не причиняй ей вреда.

— Но она уже старая! — задумчиво продолжал Карлос. — Она может упасть с лестницы… или попасть под машину… Не правда ли, друзья? Ты узнаешь, Сулейма, друзей, которых предала? Узнаешь ты их?

— Отпусти меня, — зарыдала Сулейма.

— Ну конечно, конечно, девочка, только сначала ты кое-что попробуешь, чтобы уйти отсюда удовлетворенной и чтобы никогда не забывать нас…

Сулейма вернулась домой, когда Мария, а вместе с ней и Мелисса, очень любящая старую служанку, не находили себе места от тревоги.

Сулейма не могла дать никаких объяснений. Или не хотела. Она была вся истерзанная, сразу можно было понять по ее виду, что над ней кто-то надругался, но на все расспросы девушка отчаянно мотала головой, а когда Мелисса хотела вызвать полицию, в таком ужасе стала умолять сеньориту не делать этого, что Мелисса отступилась.

Сулейму отвели в ванную комнату, отмыли ее все исцарапанное тело, завернули в полотенце и уложили спать. Мелисса и Мария не вышли из ее комнаты, пока не убедились, что измученная девушка уснула.

Потом они спустились вниз, в гостиную, где Энди, уже узнавший о том, что произошло, беспокойно мерил комнату шагами.

— Она уснула, — сказала брату Мелисса.

— И все же я считаю, надо было вызвать полицию! — сказал Энди.

— Я тоже, — присоединилась к нему Мария.

— Да, но она так этого боится. — пожала плечами Мелисса.

— Прямо не знаю, что делать, — заплакала Мария.

Мелисса нежно обняла ее.

— Но кто же, — задумчиво произнесла она, — кто же эти негодяи? Кто они?..

Клаудиа чувствовала, что муж с каждым днем все больше и больше отдаляется от нее.

И ничего нельзя было с этим поделать.

Дошло до того, что он стал под разными предлогами не только уклоняться от близости с ней, но и все время устраивал так, чтобы они не оставались наедине.

К каким только уловкам ни прибегала Клаудиа, чтобы вернуть его. Она была с ним ласкова, слушалась каждого его слова, выполняла малейшее желание, но все было напрасно, — он мягко, но непреклонно возводил между ними стену, которую невозможно оказалось проломить. Единственная надежда Клаудии теперь заключалась в Мариелене, которая, как верила она, посвятит ее в тайную, неведомую для нее жизнь мужа. Поэтому она принялась изо всех сил нахваливать Луису Фелипе его секретаршу, говоря, что прежде была несправедлива к Мариелене, а теперь понимает, что это благодаря ее работоспособности Луис Фелипе иногда приходит с работы рано. Луис Фелипе слушал ее, согласно кивая головой. На самом деле он был вынужден являться так рано только потому, что Мариелена в последнее время была занята своей подругой, с которой произошло какое-то несчастье.

Луис Фелипе, чтобы не оставаться с женой наедине всякий раз тянул ее к Пеньяранде. Ему якобы надо обсудить предвыборную кампанию Андреаса. Что было делать Клаудии, чем, как говорится, крыть… Таким образом, каждый вечер они просиживали за ужином у ее сестры Летисии.

Как-то, возвращаясь с подносом, уставленным аперитивами, Клаудиа подслушала разговор, который вел Луис Фелипе с Андреасом. Она уже чуть было не вошла в гостиную, но, услышав свое имя, остановилась и замерла на ступенях, ведущих в гостиную.

— А как же Клаудиа? — спрашивал шурина Андреас. — Как ты собираешься выбраться из этой ситуации? Ты думал о Клаудии?

— Не знаю, не знаю, что делать с Клаудией, — страдальческим голосом произнес Луис Фелипе, — мне нужна свобода, но я не могу набраться мужества, чтобы оставить ее. Я испытываю к ней нежность, жалость, благодарность…

— Жалость? — перебил его Андреас. — Но это ужасно, Луис Фелипе!

— Знаю, — вздохнул Луис Фелипе и сокрушенно добавил: — Чувствам нельзя приказать, Андреас. Я бы хотел испытывать к ней прежнюю страсть, но не могу, Андреас, не могу…

Клаудиа, боясь, что ее застанут за подслушиванием разговора мужчин, — с минуту на минуту должна была спуститься Летисия, — вышла из своего укрытия с улыбкой на губах…

Утром, когда Луис Фелипе ушел в офис, она сделала то, к чему еще никогда не прибегала: произвела обыск в карманах брюк и пиджака мужа, в которых он вчера ходил на работу. В кармане она нашла бумажку.

Это была квитанция за приобретение дорогого золотого перстня…

Иоли несколько раз порывалась обо всем рассказать своему мужу, но, когда она встречала ласковый, исполненный доверия взгляд Фредди, правда замирала на ее устах.

Фредди видел, что с женой что-то происходит, но относил ее состояние на счет того, что Иоли нанервничалась, проходя эти бессмысленные обследования.

— Больше никаких обследований, — сказал он ей однажды, — тебя они выбивают из колеи, дорогая. Не беспокойся, мы и без врачей сумеем зачать сына…

Эти слова будто нож поворачивали в израненном сердце Иоли.

Да и как сказать обо всем Фредди? Он, как и она, смысл своей жизни видит в детях. Но и скрывать истинное положение вещей стало для нее сущей мукой.

Чтобы немного развлечь жену, Фредди решил сходить с ней в гости к Кармеле. В этом обычно спокойном доме царила суматоха.

Только что стало известно о беременности Челы.

Эту новость принес Кике, сообщив, что Мариелена осталась посидеть в больнице возле Челы, которая чуть было не потеряла своего ребенка. Хавьер, можно сказать, спас жизнь им обоим.

Фуча, преисполненная негодования, обрушилась на Кармелу:

— Видишь, а ты возражала против моего письма против Тельмы! Эти женщины развращают нащих мужчин! Это по их милости упал уровень нравственности в нашем квартале! Я уверена что тот мужчина, который совратил Челу, в свое время пользовался услугами этих дам! Иначе откуда такой цинизм!

— Мече, пойди в свою комнату, — сказала Кармела. — И ты, Кике. Вам этого не следует слушать. А ты, милая, присаживайся, — обратилась она к Иоли. — Фредди, твоя жена что-то бледненькая…

— На меня просто произвело большое впечатление то, что случилось с Челой, — объяснила Иоли.

— Да, и это лучшая подруга Мариелены! — воскликнула Фуча.

— Бедная Чела, — вздохнула Иоли, а про себя подумала: «О Господи, кому не надо, та беременеет, а я, которая только и мечтает о ребенке, никогда не смогу его иметь!»

— При чем тут Мариелена? — строго произнесла Кармела.

— Но я же сказала, она лучшая подруга Челы, — ответила Фуча, не замечая знаков которые делал ей Тео.

— С моими девочками ничего такого не может произойти, — проговорила Кармела и, подойдя к образу Мадонны, перекрестилась: «Пресвятая Дева, помоги бедняжке Челе выносить ее дитя».

В квартире Тельмы все было готово к приходу гостя.

В вазах были расставлены цветы, в бочоночке со льдом охлаждалось вино.

Мать Тельмы, Росалия, ненавидевшая друга Тельмы, демонстративно заперлась в своей комнате.

А Тельма перебирала в памяти их недавний разговор с Тео. Она знала, что Тео — лучший мужчина из тех, кого Тельма встречала за свою жизнь. Она знала также, что Тео испытывает к ней нежность и благодарность за то, что она когда-то помогла ему встать на ноги, дала деньги, для того чтобы он открыл свое дело, магазин. И еще она знала, что Тео никогда не забывал ее и никогда не забудет.

Но в то же время Тео ни за что не хотел ей сказать, кому он отдал ее сына в те давние времена, когда она была вынуждена расстаться со своим ребенком. Как ни молила, ни заклинала она Тео, тот не уступал. Но и Тельма знала, что она не отступится от принятого ею решения — во что бы то ни стало разыскать сына.

Размышления ее прервал звонок.

Она поправила волосы и, взглянув еще раз в зеркало, открыла дверь….

Никанор Негретти нежно обнял ее.

— Если бы ты знала, — сказал он. — как дано я жаждал этого момента! Столько работы… а тут еще предвыборная кампания Андреаса… А где твоя мать? Почему она не вышла, чтобы излить на меня свой яд?

— Дорогой, не говори так о маме, — попросила Тельма.

— Но это же правда, — возразил Никанор. Мы Столько лет вместе, а она никак не угомонится.

— Мама спит, и ты приляг, отдохни. Сейчас налью тебе вина.

…Именно за этот покой, уют, умиротворение, — которые умела создать Тельма, Никанор Негретти ценил ее и любил.

Ни одна женщина на свете не стала бы так искренне заботиться о нем, И он, конечно, во всем помогает ей, одно только плохо — видятся они редко… Но ничего, вот Ники женится на Мелиссе, и у них с Тельмой будет еще много времени, которое они проведут вместе. Долг перед сыном прежде всего.

Тельма в это время ласковыми движениями расстегивала на нем рубашку, снимала с ног туфли… После ухода Никанора Росалия вышла из своей комнаты.

— Думала, ты уже спишь, — удивилась Тельма.

— Я и спала, но тут в воздухе повеяло этим мужчиной…

— Мама, до каких пор ты будешь придираться к Никанору, — с упреком сказала Тельма. — он столько сделал для нас, привез в эту квартиру, платит за нее, помог открыть мне дело, которым я зарабатываю на жизнь…

— За его услиги ты с ним расплатилась сполна. — отрезала Росалия. — Ты рискуешь жизнь., встечаясь с этим человеком. Он проклят! Он сам дьявол! И он принесет в наш дом кровь и смерть!

Отношения Энди и Ненси ничего бы не омрачало, если бы не постоянные напоминания девушки о деньгах. О долге, который она должна отдать людям, дающим ей наркотики.

Энди зевал, слушая ее жалобы на этих людей. Он обещал со дня на день отдать долг, но добыть деньги не так-то просто.

— Ты обязан, обязан заплатить! — горячилась Нэнси.

— А ты забываешь, что я скоро начну работать банке у моего отца. И тогда все будет намного проще — оправдывался Энди.

— Ты давно говоришь об этом, — ядовито произнесла Нэнси. — а воз и ныне там.

— Милая, ты можешь говорить о чем-то другом — вышел из себе Энди.

— Видишь ли, — серьезно ответила Ненси, — ты не знаешь этих людей. Они способны все. Мне бы не хотелось…

— Чего? — несколько струхнув, задал вопрос Энди.

— Чтобы с тобой что-то случилось.

— Неужели эти люди такие крутые? — спросил Энди.

— Ты не принимаешь их всерьез? — усмехнулась Ненси. — Напрасно. Поверь мне, с ними шутить не стоит.

Энди передернулся:

— Хорошо, Ненси, не будем об этом. Я что-нибудь придумаю и заплачу свой долг. Я попрошу денег у тети Клаудии.

— Я бы на твоем месте нашла бы лазеечку, чтобы положить лапу на счет твоего отца в банке, — осторожно заметила Ненси.

Энди кивнул:

— Со временем я обдумаю и такую возможность. Потерпи, ладно?

Ники согласился на поездку на яхте не только для того, чтобы доставить удовольствие отцу. Вообще-то ему и самому стало интересно, сумеет ли он справиться с этой гордячкой, которая открыто заявила ему, что никогда не выйдет за него замуж.

— Что общего между приглашением покататься яхте и замужеством, — пожал плечами Ники, — я не сделал пока тебе предложения.

— Да. Твой отец еще не отдал тебе такого приказа, — парировала Мелисса.

— Мой отец никогда мне не приказывает, — отозвался Ники. — Иногда он дает мне советы.

— А ты слушаешься его, — ехидно заметила Мелисса.

— Ты многого не понимаешь, — задумчиво произнес Ники. — Ты выросла в большой, любящей тебя семье. И ты не знаешь, что значит расти одному, без матери. Без чьей-либо заботы. Когда не к кому прильнуть в минуты страха, некому пожелать «спокойной ночи», некого поцеловать перед сном. У меня не было мамы, которая провожала бы меня в колледж и которую я мог бы представить моим друзьям… Моя мама предпочла путешествия, развлечения…

— Вот как? — спросила Мелисса небрежным тоном; однако начиная прислушиваться: то, что говорил Ники, было ей хорошо знакомо.

— Да. Иногда я беру ее фотографию, смотрю на нее. Но я уже почти не помню ее. Я забыл ее, как и она забыла про нас с отцом. Я тебе надоел?

Мелисса отвернулась. Слова Ники тронули ее, но она постаралась, чтобы он этого не заметил.

— Очень, Ты столько наговорил…

— Прости. Я хотел, чтобы ты поняла, отчего мы так близки с отцом. Он заменил мне маму. Старался, чтобы мне не было одиноко. Заботился обо мне. И я благодарен ему.

— Да, я вижу, он хорошо промыл тебе мозги, — сказала Мелисса.

— Нет, Мелисса, — Ники покачал головой. — Просто мы с отцом любим друг друга. Но тебе этого не понять, потому что ты никого не любишь. Мелисса несколько смутилась:

— Из чего ты сделал такой вывод?

— Из твоего поведения, — отозвался Ники. — Ты всех хочешь уязвить, обидеть. Но я почему-то уверен, — Ники пристально посмотрел девушке в лицо, — что наступит день и ты полюбишь меня. Да-да, не смейся. Ты еще узнаешь, что такое любовь, Мелисса…

Утром Луис Фелипе пришел в офис в радужном настроении.

— Осторожно, нас увидят, — прошептала Мариелена, когда он обнял ее и поцеловал.

— Знаешь, я кое-что купил для тебя, — сообщил Луис Фелипе и извлек из кармана маленькую коробочку.

Мариелена раскрыла ее — и ахнула. В бархатном футляре лежал великолепный перстень с большим рубином в окружении бриллиантов.

— Луис Фелипе! — на лице Мариелены отразился испуг. — Ты не должен был этого делать! Это безумно дорого!

— Для тебя не жалко, — возразил Луис Фелипе. Но что я скажу дома?

— Дорогая, что-нибудь придумай… Я хочу, чтобы ты сняла кольцо, которое носишь, и надела этот перстень. И, несмотря на сопротивление Мармелены, Луис Фелипе надел ей на палец кольцо.

Довольный собой, Луис Фелипе направился к Гонсалесу.

Первым, кто заметил подарок Луиса Фелипе, был Рене.

— Девочка! — он взял ее за руку, уставившись на перстень. — Какое чудо! Ты так много зарабатываешь?

Мариелена уклончиво ответила, что это подарок и, сняв перстень, положила его в футляр.

Вернулся Луис Фелипе.

— Дорогая, мне придется, поехать на съемки рекламного ролика. Увидимся на квартире, хорошо?

— А как я узнаю, сможешь ты вырваться или нет?

— Вот телефон нашего гнездышка, — Луис Фелипе протянул ей листок бумаги. — Это частный номер, его никто не знает. Позвони мне! Я уже буду там! Пока!..

Луис Фелипе ушел, а Мариелена, повертев листок с номером телефона, положила его под коробочку с перстнем.