– Можно войти?

– Конечно, – спокойно ответил Таннер.

Мысленно оценивая каждый свой шаг, Каролина направилась к его столу, заняв привычное место. Ей пришлось набраться храбрости для визита, но она была рада, что заставила себя это сделать.

– Я должна извиниться, – начала она.

– Ты уже извинилась вчера.

– Я думала, ты не слышал…

– Я слышал, – кивнул он.

На миг Кара замешкалась, глядя на него, и тут же поняла, насколько это опасно для ее нервов. Внутри моментально возникло странное чувство, ее бросило в жар. «Та-ак, девочка, тебе лучше поскорее сделать то, зачем пришла, и уносить ноги».

– Ты был прав. Я использовала тебя… пыталась использовать. И это… было… неправомерно. – Она замолчала, однако нашла силы посмотреть ему в глаза. – Ты не против выслушать мою защиту?

– Я жду объяснений.

– Я хочу ребенка, – заявила она.

– Ты уже говорила. Есть другие способы, без моего вмешательства.

Кара встала и отошла от стола, внезапно ощутив, что ей необходимо пространство.

– Знаю. И прошу извинить, что втянула тебя в это дело.

Таннер помрачнел, и, когда наконец он поднял на нее глаза, она почувствовала себя пригвожденной к полу двумя синими лазерами.

– Я не могу понять, отчего тебе не пришла в голову такая простая мысль, как усыновление. Ведь ты ежедневно занимаешься именно этим.

– Я хочу родить сама. Хочу пройти все от начала до конца.

– И донорская сперма по каким-то причинам тебя не устраивает?

– Нет. – Лишившись сил даже после столь короткого обмена репликами, она снова опустилась на стул. – Совершенно не устраивает. Я хочу испытать все: от зачатия до родов. Конечно, я уважаю достижения современной медицины, но, согласись, в искусственном осеменении есть нечто безличное, холодное… Я даже не могу заставить себя думать о нем, как о средстве. Хотя вряд ли ты поймешь меня.

Таннер постучал ручкой по блокноту.

– Это я как раз могу понять, – удивил он ее. – Я давно заподозрил, что ты строишь какие-то грандиозные планы. Мы достаточно проработали вместе без всяких…

– Пожалуйста, Таннер не надо. Когда я решилась… – Кара старалась подыскать нужную формулировку.

– …соблазнить жеребца? – подсказал он.

Кара почувствовала, как заливается краской стыда. Таннер прав, именно так называлось то, что она предприняла, а поскольку выбрала в качестве «жертвы» именно его, значит, должна объяснить свои мотивы.

– В общем, да. Моя ошибка в том, что я не думала о тебе. – Заметив у него странную реакцию на ее слова, она поспешила добавить: – Пока ты не заинтересовался мной на балу. Тогда мне пришло в голову, как замечательно ты подходишь на эту роль.

Он резко встал.

– Ты прекрасно знаешь, что я ненавижу всякие уловки и ложь.

– Таннер, пожалуйста, наберись терпения. Сядь. Выслушай меня. Я не затевала против тебя никаких интриг. – Кара бросила на него умоляющий взгляд. – Я хотела забеременеть… мне все равно, кто…

– Ты шутишь? – Его восклицание было таким неистовым, что она закрыла лицо руками и, лишь слегка успокоившись, снова взглянула на него.

– Я хочу стать матерью. Всегда мечтала об этом. Даже больше, чем о профессии адвоката.

– Ты собираешься бросить работу и воспитывать ребенка?

– Нет. Я намерена заниматься и тем, и другим, причем на высшем уровне.

Она почувствовала, как ее терпение и самообладание медленно иссякают. Судя по всему, Таннер был в бешенстве.

– Я справлюсь, я хороший адвокат.

– Да, адвокат ты каких поискать.

– И останусь хорошим партнером. Но дети не материализуются из воздуха.

– Поэтому нужен обман…

– Извини, – чуть не закричала Кара. – Я не собиралась причинять тебе боль. Я видела в твоих глазах откровенное желание…

– Что является веской причиной отправиться с кем-то в постель?

– Таннер! – Она вскочила со своего стула. – Все не так. Ты прекрасно понимаешь, ты сам ощутил то же, что и я. Между нами произошло нечто вроде сумасшедшей химической реакции. Абсолютное безумие гормонов. Господи, хоть этого не отрицай! Я пришла извиниться, объяснить… потому что… потому что… – Она замолчала, пытаясь взять себя в руки, но голос предательски дрожал. – Когда ты занимался со мной любовью… это было нечто особенное.

Сильные руки мгновенно обняли ее, и она инстинктивно прислонилась к Таннеру, прошептав:

– Мне так жаль, что я причинила тебе боль.

– Все равно я не понимаю, – пробормотал он, уткнувшись ей в волосы.

– Я хочу иметь возможность рассказывать сыну или дочери об отце. Не просто какого цвета у него глаза или волосы… Например, о том, что у него ямочка на правой щеке, когда он улыбается. Мне совершенно не хочется придумывать или лгать.

– Лгать можно только мне?

– Я тебе не лгала, просто не сказала о своем желании.

– И пыталась использовать меня в роли производителя.

– Ты показался мне самым достойным кандидатом. Я составила что-то вроде списка необходимых качеств, ты подошел по всем пунктам, я тебя хорошо знаю…

– Нет. Если бы ты действительно знала, то никогда бы этого не сделала.

– О’кей, я совершила колоссальную ошибку. Полагаю, теперь нас обоих интересует, как это повлияет на наши деловые отношения.

– Ты серьезно?

– Должна же я знать, подыскивать мне другую фирму или нет.

– Кара! – Резкий тон заставил ее вздрогнуть и отшатнуться. На лице Таннера читалось негодование, смешанное с недоверием.

– Что?

– Мы будем работать вместе и дальше. Как делали это почти два года. Можешь не волноваться. Нашим деловым отношениям ничто не грозит. – Он помолчал, дожидаясь, когда до нее дойдет смысл сказанного. – Однако насчет твоих личных планов мне не все ясно. Ты еще хочешь…

– Да.

Таннер отошел на несколько шагов, присел на край стола.

– Надеюсь, не со мной.

– Нет.

– Благодарю, – пробормотал он.

– Таннер, чего ты от меня ждешь? Я призналась, что между нами что-то произошло. Но я же не идиотка и вижу, что у тебя это не вызывает восторга.

– Работа жеребца? Не вызывает. Ну и что ты намерена предпринять? Переспать со всеми знакомыми, пока не забеременеешь?

Каролина побледнела.

– Господи, ты еще молода и не заметишь, как снова выскочишь замуж. Почему бы не подождать…

– После моего «успешного» брака я даже в шутку не могу подумать о серьезных отношениях, – выпалила она. – Поэтому мне остается найти «жеребца», который не против выполнить работу… А контролировать свою жизнь я хочу сама.

– Естественно. И я хочу того же, и большинство мужчин. Но они хотят участвовать в жизни своих детей, влиять на них. Ты же собираешься лишить отца прав.

– Спасибо за подсказку. Это важный пункт. Если я забеременею, то составлю контракт… Почему ты на меня уставился?

– Вряд ли тебе понравится то, о чем я думаю.

Каролина решила не настаивать. Что бы он ни думал, вряд ли это было комплиментом в ее адрес.

– Кажется, мы наговорили друг другу лишнего? – тихо спросила она.

– Напротив. По-моему, я сказал слишком мало, но оставляю за тобой право вернуться к этому разговору. – Таннер снова подошел к ней. – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Кара. Искренне надеюсь.

Он круто повернулся и покинул кабинет.

Первым безрассудным желанием было разрыдаться. Она редко поддавалась такой слабости, да и офис Таннера меньше всего подходил для этого.

Кара обвела взглядом комнату и вздрогнула. Ей сразу бросились в глаза две важные детали. Таннер не меньше ее был фанатом порядка. В кабинете царила идеальная чистота, на столе – образцовый порядок. Вторая деталь – фотографии членов его семейства: родители, сестры, кузины, дяди и тети. Не забыт ни один родственник.

– Могла бы сразу догадаться, – пробормотала Кара. – Угораздило же тебя выбрать парня, для которого «семья» не пустой звук. Но теперь рассуждать поздно. Нет, не поздно. Найду кого-нибудь еще.

«Такого вряд ли! Разве кто-то может сравниться с ним?»

Бросив на фотографии прощальный взгляд, она вышла из кабинета.

Таннер положил трубку, затем встал и потянулся. Детектив из полиции нашел еще одну зацепку, а Кара сегодня занята до конца рабочего дня. Записывая переданные для нее сведения, он даже содрогнулся от ярости, словно украли наследство его бабушки и именно его терзало желание найти все похищенные вещи.

Черт побери, как он умудрился влезть по уши в ее проблемы? Размолвка с Карой тяжело подействовала на него, видимо, сдают нервы. Ситуация намного сложнее, дело не только в сохранении партнерства, которое он ценил. Можно найти украшения, пусть не все. Можно привыкнуть к ее идиотским планам материнства, но проблема останется. Ведь партнерство незаметно переросло в дружбу, в чем нет ничего плохого, а затем… затем между ними проскочила искра, и оба не обратили на это внимания. Или не обратил только он? Наверное, что-то тлело внутри и наконец разгорелось в настоящий пожар, грозивший превратиться в катастрофу.

Таннер приложил немало усилий, чтобы вернуть отношения на дружеские рельсы, вроде даже преуспел в этом, хотя сам знал, что это не так. Попробуйте вежливо обсуждать дело с женщиной, когда вы умираете от желания ее обнять. Это сказывается на выдержке и здоровье. Если он и дальше будет страдать от бессонницы из-за своей похоти, то недалек тот день, когда он станет психом.

Он тосковал по Каре, ошеломившей его своим темпераментом. Ему не хватало совместных ленчей, игры в детективов, к тому же он страдал без физической близости, которую едва успел распробовать.

Несколько раз Таннер ходил по скупкам в одиночку, но это совсем не то, что вдвоем. Да и продавцам он мог дать лишь скудные описания украденных вещей.

А что, если воспользоваться сегодняшней информацией, проводить Кару в полицию и затем вместе поужинать? Все лучше, чем ничего.

Когда он потянулся за бумагой, чтобы оставить Каре записку, зазвонил телефон.

– Таннер Джеймисон слушает, – произнес он уже совсем с другим настроением.

«Как насчет визита в полицейский участок? Потом можно перекусить».

Кара улыбнулась. День выдался напряженным, зато после разгоряченных дебатов семье Маркони официально отказали в усыновлении еще одного ребенка.

Она, конечно, устала сегодня, но, если появились новые сведения, нужно быстренько встряхнуться и съездить в полицию. А ужин с Таннером – вообще подарок судьбы. Она постарается заслужить его прощение, ей необыкновенно повезло, что он незлопамятный, иначе бы пришлось ходить на работу, как на каторгу.

После того памятного разговора она боялась слишком часто беседовать с ним, хотя этого требовали дела, не решалась стоять рядом и все время опасалась, что тонкий ледок между ними в любую минуту может треснуть… И тогда ей останется только утонуть из-за собственной глупости.

Тем не менее отказываться от своего плана Кара не собиралась, лишь немного откорректировала его. Найти подходящего «донора» не легче, чем отыскать украшения в городе Бостоне. По-настоящему ценная вещь – редкость, придется набраться терпения.

Кара не сожалела о произошедшем между ней и Таннером. Они провели вместе незабываемое время, и она сохранит это в своей памяти.

Если бы не ее цель, она могла бы до сих пор наслаждаться его обществом. Может, и ему тоже не хватает тех чудесных встреч? Может, он именно поэтому написал записку, и сегодня они опять станут просто друзьями…

– …Мне искренне жаль, Кара, – успокаивающе проговорил Таннер. – Я понимаю, как важно найти побольше украденных вещей.

– Кольцо – особая вещь. Если его не найдут… – Голос у нее сорвался, она бессильно опустила руки на колени. Вся ее поза выражала безнадежность. – Я чуть не заплакала от разочарования. Найденная полицией вещь подходит под мое описание, но, видимо, мне не удалось детально описать обручальное кольцо бабушки.

Таннер крепче стиснул руль.

– Не попросить ли художника сделать набросок? Тут могла бы помочь моя кузина Ханна.

– Спасибо, – обрадовалась Кара. – Сначала я постараюсь вспомнить детали кольца, а потом, если Ханна согласится…

– Будь уверена. Я дам тебе ее номер. Проголодалась? Или сразу едем домой?

– Может, если я проглочу что-нибудь, то и усталость пройдет?

– Надо было забежать в кафе перед тем, как идти в полицию. Но кто же знал, что все так затянется?

– Хочу мороженого.

– И не станешь ужинать?

– Нет. Хочу большую порцию мороженого. С бананами. Расслабься, Таннер, порой необходимо баловать себя. У меня был бес-ко-неч-ный день: бумажки, бумажки, долгие переговоры. Единственная радость, что Маркони не достался ребенок, которого они так хотели. Странно, что именно я радуюсь этому, ведь сама помешана на том, чтобы заиметь ребенка…

– Чьи соображения повлияли на решение судьи?

– Недавно я говорила с дамой из отдела по опеке. Когда я намекнула, что мы с партнером сомневаемся в истинной причине усыновления, она решила присмотреться к Маркони. Вчера она заглянула ко мне, чтобы поблагодарить за подсказку, и уверила, что теперь они не спустят глаз с этого семейства, чтобы в случае чего взять под защиту всех детей.

– Отличная работа, партнер. Рад, что ты поддержала меня.

– Значит, я получу свое мороженое в награду?

– Обязательно. Мы уже на полпути в кафе.

Два дня спустя в офис зашла кузина Таннера, рыжеволосая женщина с доброй улыбкой, которая сразу направилась к Каре, узнавшей ее по фотографии.

– Таннер рассказал о краже и о том, что для вас значит бабушкино кольцо. Мне тоже делали обручальное на заказ, по моему эскизу, я могу понять ваши чувства. – Ханна замолчала, с любопытством разглядывая абстрактные акварели на стенах, затем повернулась к Каре. – Ради Бога, извините, Таннер все тут изменил. Наверное, к вашему приходу в фирму. Я в последние годы нечасто заглядывала сюда. Сижу дома, занимаюсь детьми.

– Устраивайтесь поудобнее. Еще раз спасибо за ваш приезд, но если бы я знала, что отрываю вас от семьи, то не позволила бы Таннеру организовать эту встречу. Я могла и сама подъехать к вам.

– Не извиняйтесь. Любой матери нужен отдых, даже если ее дети маленькие.

– Как ваши?

– Мои порой сущие бесенята, – улыбнулась Ханна. – А у вас есть семья?

– Мама, отчим, сводные братья. Разведена, детей нет, – скороговоркой отрапортовала Кара. – Звучит не слишком впечатляюще, когда так перечисляешь.

– Должно быть, у вас прекрасное чувство семьи. Таннер говорил, что вас назвали в честь бабушки.

– Да. – Кара достала из ящика лист с описанием украшений. – Не знаю, достаточно ли этого, но большего я не смогла припомнить. Не уверена, что проба золота как-то поможет вам.

Она протянула записи Ханне, которая тут же принялась их читать.

– Проба не большое подспорье, но вы так описали кольцо, что мне хочется обязательно его увидеть. Оно необыкновенное.

– Жаль, что от меня не много помощи. Даже не понимаю, как я не удосужилась сфотографировать все ценности, когда они были переданы мне.

Ханна оторвала глаза от блокнота для рисования.

– Таннер предложил сделать несколько ксерокопий рисунка.

– Боже, когда он только успевает обо всем подумать? – изумилась Кара.

– Такой у него характер. Это его крест и одновременно призвание – заботиться о ближних, чтобы у них все было в порядке, и выслушивать про их беды и проблемы. Конечно, если плачешься ему в жилетку, – сказала Ханна, увлеченно работая карандашом, – то нужно прислушиваться к его советам.

– И часто вы рыдали у него на плече? – спросила заинтригованная Кара.

– О да, а также следовала его советам. У него практичный ум, было бы глупо не воспользоваться его выводами. Они всегда верны.

– Следует запомнить. Правда, я и так часто советуюсь с ним.

– А он не обращался к вам за советом? Не делился личными проблемами? – спросила Ханна, не поднимая головы от эскиза. – Не хотела бы показаться любопытной, но он почти никогда не говорит нам о своих проблемах, которые есть у любого человека. Я за него переживаю. У него золотое сердце, щедрое. Он дает так много и практически ничего не требует взамен.

– Я работаю здесь сравнительно недавно. О семье он говорит каждый день. О свадьбе сестры, например. Однако при мне он ни разу не говорил о себе. Еще я знаю, что он никогда не срывает злость на коллегах, если, конечно, его не спровоцируют.

Ханна перестала рисовать и лукаво подмигнула.

– Могу поклясться, что и хорошими новостями он вас тоже не балует. Только всякими скучными делами.

– Да, так обычно и бывает на работе. Мне кажется, он предпочитает о себе не говорить.

– С тех пор, как разорвал помолвку.

– Он сам разорвал помолвку? Я не знала. Видимо, пришла на фирму уже после этого.

– Не стану распускать язык, вдруг Таннеру это не понравится, но эта хищница нанесла ему жуткую душевную рану. Он предпочел разорвать с ней отношения, и теперь из него клещами не вытащишь что-нибудь о личных планах.

– Обжегшись на молоке, дуют на воду, – ответила Кара.

– Взгляните. Похоже? – Ханна протянула ей готовый эскиз. – Я угадала положение сцепленных окружностей? А голубки не слишком большие? Размеры прикинуты на глазок.

Кара заморгала, пытаясь удержать выступившие слезы.

– Голубки получились немного выше, чем на оригинале. Они меньше и не так выдаются. Как мне отблагодарить вас, Ханна? Даже если я никогда больше не увижу кольца, у меня останется на память ваш рисунок.

– Когда-то была мода на такие вещи. Но, конечно, делал их ювелир высочайшего класса, а я только передала свое понимание сюжета и размеров. Мне плакать хочется, когда подумаю, как нужно было любить, чтобы заказать такую уникальную вещь. – Ханна дружески обняла Кару за плечи. – Надеюсь, вам удастся отыскать это сокровище.

– Я тоже. Таннер сказал, что в городе девятнадцать ломбардов, больше двадцати комиссионных, двадцать семь скупок и пять магазинов, где торгуют украшениями, которые хозяева захотели продать. Я разошлю эскиз во все места.

– Удачи вам, – сказала Ханна, направляясь к двери.

Кара оторвала взгляд от эскиза кольца и, с трудом подавляя слезы, вымолвила:

– Еще раз спасибо.

Когда Ханна вышла, она без сил опустилась на стул и опять уставилась на рисунок. Да, Ханна права. Наверное, дедушка очень любил свою Каролину, если заказал для нее подобную вещь.

Подумав о собственном неудавшемся браке, она положила голову на стол и с минуту сидела, жалея себя.