Фриц знал, что Софи — лысая, но верил, что темные ее волосы снова отрастут. Он знал, что Софи не может умереть.

— Что человек решил, все он сможет сделать, — говорил он Селестину Юсту, — а женщина тем паче.

Только бы не упустить время. Софи нуждается в лечении получше, нуждается в самом лучшем лечении. Придется ехать в Йену.

— Они едут советоваться со Штарком. Но у кого им поселиться? — спрашивал Фридрих Шлегель. — У Харденберга в Йене была тетушка, да тетушка-то умерла, с год, что ли, тому. И эта его Философия, кажется, на попечении сестрицы, офицерши.

— Ну, и отец Харденберга, der Alte, тоже, полагаю, будет наведываться, — сказала Каролина Шлегель. — Проверять нашу веру и нравственность. Горе свободным, горе не присно поминаемым в молитвах!

Йенский кружок, хотя немилосердный, был гостеприимен. Но кончился учебный год, наступала в городе жара, желтая, глинистая почва рассыхалась, шпиль Staatkirche плавился и мрел на зное. Все готовились разъехаться на летние вакации. Один бедный Риттер забился на свой чердак, только его и видели.

Софи и Мандельсло меж тем уже устроились в квартире на Шауфельгассе. Комнатенки были тесные, и приходилось карабкаться на три лестничных марша, но жилье им присоветовали из-за хозяйки, фрау Винклер, привычной к больным девицам. Собственно, в самой натуре фрау Винклер скоро обнаружилось прямо-таки пристрастие к болезни и ко всему, что с ней сопряжено. Это бесило, но зато значило, что кружку с горячею водою уж непременно она притащит наверх — в любое время дня и ночи.

— Это входит в число услуг, моя милая барышня, — объясняла фрау Винклер.

По крайней мере, уговаривала себя Мандельсло, здесь без церемоний — в Грюнингене их тоже было не слишком много — и Софи, бедняжка, здесь может чувствовать себя, совсем как в собственном кукольном домике, где те же узорные фаянсовые кружки смиренно ждут своего часа, столпившись на кухонной полке. Однако, по правде сказать, она сомневалась в собственном выборе, и ей пришлось призвать на помощь все свое мужество, прежде чем сломить печать первого письма фрайхерра. Не могла же она знать, что дядюшка Вильгельм, нагрянувший незвано в Вайсенфельс давать советы, объявил, что в Йене нет жилья (кроме разве бывшего дворца, где имеет обычай останавливаться Гёте), хоть мало-мальски достойного нареченной старшего племянника.

— Комнаты, сдаваемые жильцам, все на верхотуре, под самой крышей, там только голубей кормить. Я знаю Йену, вам не в пример, как свои пять пальцев. А эта старшая сестра, поверьте моему слову, и на чердаке готова поселиться. Женщины всегда довольствуются малым.

Фрайхерр тотчас написал к фрау лейтенантше Мандельсло, что намеревается приехать, дабы повидаться с нею, едва представится возможность, но что меж тем он всецело полагается на ее выбор.