Пароход уверенно шел вперед и уже через час он проходил мимо множества судов, которые собрались в порту Манилы. Он медленно вошел в устье реки и подошел к своей пристани.

Феликс поблагодарил капитана и со своей семьей и Динго спустился по сходням на пристань.

На пристани кипела работа. Люди разгружали рыбу и овощи с парохода. Другие нагружали весь этот груз на повозки. В повозки были впряжены карабу. Как только повозка наполнялась, на ней поспешно увозили товары на рынок. Целый ряд лодок был привязан к берегу. Взад и вперед сновали между большими пароходами хлопотливые пароходики, наполняя воздух своими свистками и дымом своих труб.

Дети никогда до сих пор не бывали в большем местечке, чем их маленький городок. Они стояли и смотрели во все глаза на всю для них новую, необыкновенную жизнь большого города. Тут были суда из всех стран света. Они привезли на острова железо, сталь и машины. Тут были громадные склады, куда складывали все, что привозили пароходы. Из складов эти товары выгружались и отправлялись туда, где они были нужны. Были тут пароходы, которые нагружались в Маниле сахаром, табаком, лесом, пенькой и кокосовыми орехами.

Это было так интересно и ново для Петры и детей, что они почти забыли о том, что они пережили, и о том, как им придется теперь жить.

Между тем Феликс не забывал об этом ни на минуту. Им нужно добраться как-нибудь домой и им нужно есть. Он бывал и раньше в Маниле и знал ее.

— Идите за мной, — сказал он Петре и детям. — Мы тут стоим у всех на дороге.

Он повел их от берега к покрытой травой площади, вокруг которой стояли прекрасные дома и от которой шли широкие улицы. По этим улицам ехало множество экипажей и автомобилей. Феликс остановился перед высоким каменным памятником.

— Сидите здесь, пока я не приду за вами, — сказал он и ушел снова на пристань.

Петра и дети рады были отдохнуть и посмотреть на все, что было вокруг них. Но они ждали Феликса так долго, что им даже надоело сидеть и смотреть.

Наконец показался Феликс со свертком в руках. Он весело улыбался.

— Где ты достал это, мой друг, — воскликнула Петра, беря сверток.

— Я работал на пристани, помогал разгружать пароход и заработал столько, что вот купил нам поесть, — отвечал Феликс. Но еще лучше то, что «Розита» как раз сейчас уходит от пристани и идет на север в нашу сторону. У меня нет рыбы, чтобы продать ее им, но зато капитан сказал, что, если я буду помогать грузить товар на судно на пристанях, он может взять с собой всех нас и довезти до дома. Идемте же. Они ждут нас.

Петра и дети сейчас же пошли за ним. Они прошли опять по шумной и переполненной работающими и спешащими куда-то людьми гавани и подошли к пристани, где стояла «Розита».

Когда они уже сидели на палубе «Розиты» и судно, пробираясь между другими, вышло из гавани Манилы и поплыло по заливу, они уселись все вместе и принялись за еду, которую принес им Феликс.

Море все еще не было совершенно спокойно, но на «Розите» ехать было совсем хорошо. Даже Петра забыла свои страхи, когда легкий ветер надувал паруса и они плыли по голубой воде к своему дому. Феликс сортировал рыбу по корзинам, а Петра с детьми выбрали себе местечко в самом дальнем углу палубы и крепко заснули.

«Розита» несколько раз останавливалась около маленьких прибрежных городков, забирая груз кокосовых орехов, овощей и рыбы, но усталые путешественники все спали. Динго тоже прикорнул около них.

Наконец Феликс разбудил их.

— Вставайте, вставайте же, — крикнул он им, — мы уже почти дома!

Они радостно вскочили на ноги, протирая слипающиеся глаза, и пошли по палубе, пробираясь между корзинами с рыбой и связками канатов, сложенных в ряд.

— Глядите, — воскликнул Феликс, — разве вы не видите реку и кокосовое дерево, к которому мы привязывали плот? И смотрите на крышу. Вон крыша нашего дома виднеется из-за деревьев!

— Да, да, она все еще на доме! — воскликнула Петра. — Я боялась, что ее снесло ветром.

С «Розиты» была спущена лодка. Феликс спустился в нее первым. Динго был вторым, потому что, как только он увидел хозяина в лодке, он завизжал, перепрыгнул через перила палубы, и, упав в лодку, чуть не перевернул ее. Через несколько минут благополучно спустились Петра и дети. Они стояли в лодке и кричали прощальные приветствия морякам, а маленькая лодка быстро шла прямо к берегу.

— Один из больших бананов свалился, — закричал Рамон, показывая на зеленую кучу листьев около кухни.

— Наверное, и бамбуковая заросль повалена, — сказал Феликс. — Вряд ли хоть один стебель остался стоять.

— Во всяком случае дом-то еще стоит, — сказала Петра.

— А вон и коза выглядывает из кухни! — закричала Рита.

— Как же она там очутилась? — всплеснула руками Петра. — Рамон, ты должно быть оставил дверь открытой, когда возвращался за спичками?

— Нет, не оставлял! — решительно сказал Рамон. — Я помню, что я закрыл ее. Во всяком случае, я почти помню, что я закрыл ее.

Они все были так счастливы, что очутились дома, что Феликс даже пошутил.

— Я нигде не вижу старого Короткохвостого, — сказал он. — Может быть, он тоже в кухне?

Петра улыбнулась, а дети разразились громким смехом при мысли о том, как старый Короткохвостый карабкался на лестницу.

В эту минуту нос лодки уткнулся в мягкий песок у берега. Петра с детьми выпрыгнули на берег и побежали к дому. Феликс простился с гребцом и пошел следом за ними.

Динго мчался впереди всех. Он увидел в доме козу и решил ее проучить за такой беспорядок.

Когда Петра с детьми подошли к двери, они не могли войти в кухню, потому что Динго сражался там с козой. Он лаял и носился но кухне, кусая ее за ноги. А коза вертелась кругом, бодая его, когда ей это удавалось.

— Они опрокинули ведра с водой! — вскричала Петра, когда она услыхала треск ведра и плеск воды.

Вода, должно быть, вылилась прямо на Динго, потому что в следующий момент он, совершенно мокрый, визжа, сбежал по ступенькам.

Когда Феликс подошел к дому, война между козой и Динго была окончена. Динго забился под дом. Коза и ее козленок бежали по дороге к пастбищу. Рамон подгонял их, а Рита и Петра убирали кухню.

Сведя козу на пастбище, Рамон начал искать свою курицу и цыплят. Нигде вблизи дома их не было. Даже курятник исчез. Рамон чувствовал себя очень виноватым. Как он мог не позаботиться о них? Он пошел вдоль берега реки, оглядывал все кругом и прислушиваясь.

Вдруг он услышал лай Динго, как будто бы он нашел большую ящерицу. Рамон побежал на лай. Собака стояла по колени в луже. На берегу лужи тревожно бегала и кудахтала маленькая коричневая курица. За ней бежал только один цыпленок из всего ее выводка. Это был самый крупный петушок, с перьями на хвосте, которым особенно гордился Рамон. В луже плавало два мертвых цыпленка и недалеко от нее валялся курятник. Остальных цыплят нигде не было видно.

Рамон мрачно поднял курятник. Курятник был совсем цел, хотя его и унесло ветром так далеко от дома. Потом он погнал домой курицу и ее единственного цыпленка.

— Если бы я только поставил курятник под дом, этого никогда бы не случилось, — печально думал Рамон. — Теперь весь выводок унесло ветром, кроме этого маленького петушка, и мне нечего дать на выставку. И зачем это бывает на свете тайфун?!

Когда он подошел к дому, он увидел, что отец рассматривает дыру в крыше. Ветер снес с нее часть тростника. Рита заглядывала в сундук, чтобы посмотреть, не пострадала ли от бури ее драгоценная корзинка. А Петра придумывала, что бы сделать на ужин.

Ночью Рамон проснулся. Отец и мать тихо разговаривали.

— Это тяжелый удар для нас, — говорил Феликс. — Невозможно заниматься рыбной ловлей без плота, корзин и сетей. А без рыбной ловли я не знаю, как мы проживем до нового урожая. Поле тоже было затоплено во время урагана. Конечно, рис может подняться снова, но уже нельзя ожидать, что урожай будет так хорош, как я надеялся.

Они помолчали минуту. Когда заговорила Петра, в ее голосе слышались слезы.

— Во всяком случае мы все живы, — сказала она. — Когда мы были на плоту во время бури, я думала, что не может быть ничего плохого, если только мы останемся живы, но… — на этом месте голос ее дрогнул, — может быть, мы спаслись только для того, чтобы умереть от голода.

— Ну, дело еще не так скверно, — сказал отец. — Мы можем продать старого Короткохвостого. Это единственная ценная вещь, которая у нас осталась.

— Нет, нам нельзя продавать Короткохвостого, — сказала Петра. — Тогда нам не на ком будет отвезти на рынок наш рис.

— Да, — согласился отец, — трудно нам будет без Короткохвостого. Без него мы не сможем сажать рис, а без риса мы не можем держать Короткохвостого. Надо придумать что-нибудь другое, чем помочь себе.

— Разве ты не можешь сделать другой плот? — спросила Петра.

— Могу, — отвечал Феликс, — и непременно сделаю его. Я уже решил его сделать из стволов бамбука, которые свалило бурей. Но без сетей, корзин и остальных вещей от плота мало толку.

Они снова замолчали. Рамон лежал совсем тихо. Петра тихо плаката.

Феликс сказал:

— Слезами горю не поможешь, Петра. Мы что-нибудь да выдумаем. Мы можем ловить для себя рыбу и крабов, в огороде растут овощи. Мы не будем голодать, даже если у нас и не будет денег на покупку сетей.

— И еще остается коза, — сказала Петра. — У нас будет молоко.

— Да, — сказал Феликс. — А кроме того можно продать цыплят и свиней.

Его голос звучал уже немножко бодрее.

— Если бы только мы могли достать новые сети и блоки! — воскликнул он. — Денег у нас нет, и потому нет никакой надежды купить все это.

— Теперь ночь, а в темноте всегда кажется хуже, — успокоительно сказала Петра. — Придет утро, тогда придумаем что-нибудь. Давай-ка спать.

Рамон же долго не спал. Он лежал на своем мате и все думал о том, как он может им помочь. Сначала он думал о том, как бы ему найти золотые россыпи на пастбище.

— Я почти уверен, что там есть золото, — думал он. — Если я его найду, я его выкопаю, принесу домой и все до последнего куска отдам маме. Тогда она может купить сети для отца и красивое платье себе. Может быть, мы сможем купить такую большую лодку, как «Розита». Я тогда буду капитаном… — Но тут он уже больше ничего не думал, потому что он крепко заснул.