Валютой в 90-е родное пароходство нас не баловало, поэтому приходилось крутиться самим. Те, кто имел небольшой начальный капитал, покупали в Германии или Нидерландах (в основном ходили в эти страны из Эстонии) убитые «бани» (десятилетние тачки), подшаманивали кузов, колдовали над движком и гоняли в Россию, где впаривали лохам «чудо» западной автоидустрии по удвоенной стоимости. Тогда это было легко — граница открыта, оформление транзитных номеров занимало не более получаса. Но это лишь в случае ухода в отгулы — обычно машина впаривалась по приходу эстонским погранцам прямо на причале. Был случай, когда я сдал за 200 баксов старую «Копейку», взятую в Финляндии за 100 и литр белой. Но уж слишком большую роль в этом бизнесе играл случай — не каждый рейс можно было найти подходящую тачку, да и с погрузкой ее на борт в некоторых портах возникали проблемы.

А вот с водкой было поинтереснее: в Скандинавии она шла в два раза дороже, чем в Прибалтике, а в Гейропе раза в полтора. Но это была уже голимая контрабанда, как и сигареты. Декларировать с собой разрешалось литр водки и блок сигарет, а какой с этого навар? Поэтому, где только можно, делались тайные нычки. Нас круто не шмонали, и из-за этого команда совсем потеряла нюх — держали десятки поллитровок в рундуках собственных кают. Дело тут ещё в комсоставе и, непосредственно, в капитане. Если он лоялен и сам этим занимается — команда в шоколаде. Всё делается чётко и слаженно, на общак, налажены рынки сбыта и спалиться практически невозможно. Но это, в основном, у речников, которые с Ярославля на Финляндию гоняют. У них всего 3–4 валютных дня выходило (валюту давали суточными командировочными при открытии границы), поэтому котрабас водкой — основной заработок.

Мы же ходили с Прибалтики, которая уже стала заграницей, и валюта капала каждый день. У капитанов краник был отвёрнут намного больше — тут и представительские, и за проход проливов без лоцманов, и премия за вовремя доставленный груз и многое ещё, что мне не ведомо. Даже на продуктовых экономили, суки, и лишь единицы делились с командой. Так что риск спалиться на водке им был абсолютно ни к чему. Они полностью перекрывали кислород всем, вплоть до старпома с дедом и заставляли комсостав пасти команду. Там, как ни крути, настучат по-любому, поэтому заниматься водкой было совершенно нереально.

Были и такие, которые знали, что команда торгует, но закрывали на это глаза, типа, я не вижу, значит этого нет — давали и другим заработать (эти, кстати, и продуктовый остаток на общак кидали, и лоцманские, как положено). Приходилось ныкаться и от своего комсостава, и от чёрной таможни. Крупные партии, естественно, не всегда проходили, но курочка по зёрнышку исправно клевала. Было сложно, но можно. Вынести незаметно из порта пять поллитровок не проблема, а уж толкнуть их в городе и вовсе, как два пальца об асфальт. Вышел с полтинником, вернулся с соткой, всего делов-то (в Скандинавии).

А уж как там нашу водку любят! Разгружаемся в Гётеборге, толкнули шведу-тальману пару пузырей, через час припёрся: «Вотка-вотка ещё!» Здоровый викинг бля, амбре есть, а ни в одном глазу. Ещё через час по-новой: «Вотка тавай!» Нашли кое-как поллитровку — всю водку сдали ещё с утра. Так он ещё раз приходил, всё перерыли, у трёшника (третий помощник капитана) была бутылка шампусика ко дню рождения, ею кое-как отмазались.

Такой ещё нюанс — им подавай только водку «Русская», «Столичная», «Сибирская», прибалтийский «Кристалл» напрочь покупать отказываются. Так голь на выдумки хитра, у нас в полубаке целый склад пустой тары был, притащили в котельную, быстренько отпарили чухонские этикетки и приляпали свои хозяйственным мылом, сразу влёт ушла. Да и какая разница — в то время что у нас, что у них спирт разбавленный разливали. Сами же этот спирт из Голландии обратным рейсом возили.

Короче, худо-бедно, но экономические отношения налаживались.