…Однажды я был в Киеве на матче местных динамовцев с «Торпедо». В Москву ехал вместе с киевскими футболистами, в одном вагоне. Как раз в тот день стали известны результаты жеребьевки в розыгрыше Кубка европейских чемпионов. Киевлянам достался сам чемпион чемпионов – шотландский «Селтик». Что и говорить, легко было обидеться на немилостивую судьбу. В вагон я садился дав себе зарок не говорить об этом с футболистами.

В первое же мгновение меня удивило беспечное настроение соседей. Они собрались кучкой в коридоре. Помню, там стояли Турячник, Сабо, Щегольков, подталкивали друг друга локтями, улыбались, и то и дело слышалось: «Вот не повезло!» Что это, пир во время чумы? И вдруг восклицание:

– Бедный «Селтик», надо же так нарваться! – Все снова рассмеялись.

Признаться, мне этот смех показался неестественным, нервным.

Потом, наблюдая первый матч в Глазго на экране телевизора и сидя на трибуне киевского стадиона во время ответной встречи, я все время вспоминал о странной реакции динамовцев на известие о жребии.

Обе встречи с «Селтиком» были в свое время разобраны по косточкам. Не вдаваясь ни в глубины, ни в частности, отметим сейчас лишь то, что киевляне выглядели в этих матчах- уверенными в себе, несмотря на всю изнуряющую трудность борьбы с необычайно сильным противником. И теперь я уже уверен, что их шутки в вагоне не были игрой расшалившихся нервов. Они на самом деле не боялись «Селтика», видимо отдавая себе полный отчет в том, насколько они стали сильнее за два года, минувших после их неудачного первого столкновения с теми же шотландцами в Кубке кубков. Да и знали они своего противника, легко представляли, что их ждет, и, наконец, были азартно взволнованы представившейся возможностью взять реванш. Так что вполне вероятно, что «Селтику» действительно «не повезло», что он «нарвался».

Мне этот эпизод представляется многозначительным. Он имеет прямое отношение к тому, что мы понимаем под высшим, широким футбольным образованием. Оно, это образование, в наше время недостижимо без досконального знания главных противников.

Долго было памятно неожиданное разочарование, испытанное в день поражения нашей сборной в товарищеском матче от команды Голландии осенью 1967 года (1:3). Было обидно тогда, что у нас отнеслись к этому матчу беспечно, рискнув выставить далеко не лучший состав. Но, вероятно, самым большим откровением для телезрителей было то, что голландская команда (а это была наша первая встреча с ней), не числящаяся среди фаворитов, предстала в облике сильного, умело и остро атакующего, хорошо организованного, техничного ансамбля.

Знания не могут быть приобретены раз и навсегда. На международном театре футбольных действий конъюнктура меняется непрерывно. Скажем, в тень ушел мадридский «Реал», потом миланский «Интернационале», а ведь эти богатые клубы прямо-таки царствовали на континенте! Остались за бортом чемпионата Европы 1968 года, не попав в число восьми, сборные ФРГ и Португалии, полтора года до того призеры чемпионата мира. Не попали в число шестнадцати финалистов IX чемпионата мира команды Испании, Аргентины, Югославии, Португалии, Венгрии. Я называю только наиболее явные превращения. На самом деле их гораздо больше.

Вспоминаю победу «Гурника» на киевском стадионе в матче Кубка чемпионов. Нет, не результат матча, не итоговые цифры обратили на себя внимание, а общее впечатление от вполне современного построения игры польской команды, от ее готовности бороться до конца, о г молодых талантливых игроков, ведущих себя на поле с уверенностью.

Да и вообще в футболе такое множество противников, каждый из которых затаил угрозу, что только оглядывайся и поворачивайся! Без всякого преувеличения можно сказать, что силы в футболе равны и не существует вечных фаворитов. Даже сборная Бразилии, восемь лет казавшаяся идеальной и непревзойденной, была повержена, и ей пришлось готовиться к новому восхождению. Ее состав мы знали раньше наизусть, как детский стишок, а потом -две-три знакомые фамилии…

В чем же состоит высшее футбольное образование? Разумеется, основы закладываются во внутреннем чемпионате, в научно обоснованной системе тренировок, в методических и психологических исследованиях, в изучении опыта зарубежных специалистов, в программе обучения тренеров. Да всего и не перечислишь. Но футбол прежде всего состязание, и все достижения домашнего производства проходят проверку в матчах с сильными зарубежными командами. Без этой проверки нет возможности и права судить о завершенности образования.

Могут сказать, что наши дела в этом смысле совсем недурны, ведь не за красивые глаза солидный еженедельник «Франс Футбол» выдал нашей сборной своеобразный диплом с отличием, присудив ей первое место в Европе по сумме результатов за последнее десятилетие. Диплом приятен, спору нет.

Но будем откровенны: почетное место в классификации и международный авторитет принадлежат нашей сборной, и только ей, а клубные команды широкого признания не имеют.

Создалось своеобразное положение. Одна из аксиом гласит: «Сильные клубы – сильная сборная». Наперекор этой истине, видимо решив, что наши клубы не способны стать опорой сборной команды, Федерация несколько лет назад предприняла меры чрезвычайные и поставила сборную в исключительные условия. Для нее был создан отдельный календарь игр, свой тренировочный режим, ее тренерам позволили изымать любых игроков из клубов на любое время. Эта мера вызвала массу недоумений, многие знатоки ставили под сомнение ее разумность. Как правило, возражения аргументировались ссылкой на опыт ведущих футбольных держав, где, как известно, клубы не любят одалживать своих игроков и тренеры национальных команд обычно имеют ограниченное время для подготовки. И уж совсем невозможно в условиях западного профессионального футбола, чтобы игрок, даже ради сборной страны, пропустил календарный матч своего клуба. У нас на это пошли, что называется, рискнули. И, пожалуй, справедливо будет сказать, что наша сборная в какой-то мере оправдала и внимание к ней проявленное и жертвы, принесенные клубами. Четвертое место, впервые завоеванное ею на чемпионате мира 1966 года,- это ведь было.

Однако вернемся к условию, от которого отталкивались, пускаясь на тот эксперимент. Оно состоит в том, что наши команды высшей лиги не в состоянии быть опорой сборной, поставлять ей в любое время игроков, безукоризненно подготовленных.

Во время одной встречи с любителями футбола я получил записку: «Назовите наши клубы европейского и мирового класса». Это был трудный вопрос, и я почувствовал, что даже если и назову какие-либо команды, то доказать свой выбор не сумею. В самом деле, где эти доказательства? Одни только предположительные рассуждения, на глазок…

Между тем если обратиться к статистике международных встреч наших команд хотя бы за четыре года, с 1965-го по 1968-й, то цифры выглядят внушительно. Проведено без малого 1000 матчей с командами 79 стран. Однако перед нами, что называется, валовые итоги, которые далеко не все сообщают. Здесь собраны воедино многочисленные встречи с командами развивающихся стран Азии и Африки, здесь легкие товарищеские встречи с несильными противниками, которые вернее всего назвать футбольным туризмом. Само собой, помощь странам, где футбол начинает свою историю, дело благородное и необходимое, против него возражать не приходится. Но среди этой тысячи мы с трудом отыщем встречи с клубами действительно сильными, у которых, в свою очередь, наши команды могли бы кое-что занять.

Достаточно давно проводятся в Европе турниры, ставшие необыкновенно популярными, – Кубок чемпионов и Кубок кубков. У нас на удивление долго обсуждался вопрос о вступлении в эти турниры, причем, если вспомнить, пресса была единодушно «за». Обсуждение шло, шло и уходило время. Наконец с опозданием наши команды включились в эти турниры, в шестой по счету розыгрыш Кубка кубков и в двенадцатый – Кубка чемпионов. К 1970 году киевские динамовцы провели в них 14 встреч, торпедовцы- 11 и спартаковцы – 4. Эти 29 матчей и составляют весь опыт официальных встреч нашего клубного футбола. Он легко мог быть в несколько раз больше, если бы не удивительная нерешительность, организационная вялость.

Но, странное дело, хотя ошибочность того промедления очевидна, она повторяется! Наши клубы до сих пор не играют в Кубке ярмарок, хотя это турнир также очень сильного состава и уже был проведен 11 раз. Опять теряется время, которое так дорого при нынешнем стремительном беге футбола.

Даже если следить за событиями только по телеграфной хронике, и то бросается в глаза, как много всюду затевают всевозможных международных турниров. В разных странах, в разное время года. И каких турниров! Команды как на подбор, и европейские, и южноамериканские. В начале 1969 года наш представитель-московское «Динамо» наконец-то появился на таком турнире в Чили. Динамовцы встретились с клубами Бразилии, Чили, Аргентины, Югославии и, не проиграв ни одной встречи, заняли второе место. Правда, в то же время в аналогичном турнире в Уругвае московское «Торпедо» провалилось. Но этот итог не компрометирует идею участия, он лишь предостерегает, что выбор команд надо вести строго, оценивая их сегодняшнее состояние.

Наверное, давно бы уже полагалось проводить и на наших стадионах какой-либо традиционный турнир, на который бы съезжались первоклассные команды разных стран. Может быть, стоило бы учредить приз, скажем, Льва Яшина, и чтобы он, вратарь, которого знает весь мир, всякий раз этот приз вручал.

Однажды в «Огоньке» я писал о том, что хорошо бы организовать матч, предположим, десяти ведущих клубов Англии и СССР. В один и тот же день пять матчей проводились бы на стадионах Англии и пять на наших, в разных городах. Я и сейчас убежден, что за такой встречей следил бы весь футбольный мир, а команды готовились бы к ней как к празднику. Единственное возражение, услышанное мной, заключалось в том, что мы эту встречу в общем зачете можем проиграть. Согласен, что это не исключено. Но во второй или в третий раз можно и выиграть. Можно бы сделать такое предложение и венграм И кто знает, не войдут ли такие однодневные турниры в общий обиход!…

Да мало ли что еще можно придумать! Дело, в конце концов, не в форме. Просто жизненно необходимо, чтобы наши клубы имели частые и регулярные встречи, значительные, интересные, которые бы запоминались. А футбольный туризм, встречи со случайными противниками, ни к чему особенно не обязывающие, обычно только настраивают игроков на благодушный лад, создают картину обманчивого благополучия.

Мне думается, что многие наши команды высшей лиги созрели для того, чтобы включиться в самую серьезную борьбу. И это нужно, если мы хотим их видеть клубами не только всесоюзного, но и международного значения. Я уж не говорю о том, как украсит нашу футбольную жизнь такое широкое вторжение команд во всевозможные турниры высокого ранга.

Нет сомнений, что в этом случае тренеры нашей сборной смогут получать в свое распоряжение опытных, надежных игроков, о чем сейчас они только мечтают.

Эксперимент обособления сборной был признан неудачным. С 1969 года игроки сборной вновь собираются вместе лишь перед матчами. И сразу же как стало трудно! Тренеры сборной обнаружили, что 17 клубов не могут предложить им достаточного выбора игроков. Я понимаю, что в этом сказались многие недостатки нашего футбольного дела. Но в том числе и необстрелянность в трудных международных турнирах.

Мы должны быть признательны всем игрокам, входившим в сборную, за то, что, вступив на тропу борьбы в 1952 году, они сделали советский футбол авторитетным, а свою команду ввели в узкий круг сильнейших в мире, добились того, что отныне на нее все соперники поглядывают с опаской. Мне даже кажется, что это достижение одно из наиболее значительных в истории советского спорта. Ведь на футбольном фронте мы противостоим всем без исключения отборным силам, для оснащения которых на Западе не скупятся. Конечно, это достижение подготавливалось всем развитием советского футбола. Но тяжесть неимоверно сложной борьбы вынесла на своих плечах все-таки наша сборная, начиная от той, где капитаном был Всеволод Бобров, и кончая сегодняшней, которую выводит на поле Альберт Шестернев. Тяжесть эту изведали и тренеры Аркадьев, Качалин, Бесков, Морозов, Якушин. За эти годы наша сборная, естественно, выглядела по-разному и играла по-разному, и нравилась нам то больше, то меньше. Но считаться с собой она заставила.

Но только ли об этом мы мечтаем? Думаю, не ошибусь, если скажу, что каждый наш болельщик в мыслях ушел гораздо дальше. Он страстно хочет, чтобы сборная СССР, наши алые футболки, играла не просто прочно, надежно, солидно, а чтобы она была в силах любому противнику продиктовать свою волю, чтобы она явила миру свой оригинальный стиль, выносила и защищала собственные воззрения. Одним словом, чтобы она всегда и везде вела только ей присущую игру, обязательно активную, обязательно наступательную.

Наша сборная в последнее время большей частью выглядела практичной, умеющей приспособиться к противнику, способной выиграть любой матч. Но мы все-таки не ощущаем пока ее настолько своеобразной, чтобы радостно и гордо воскликнуть: «Смотрите, как играют наши, это же одно удовольствие!»

Я слышал от некоторых специалистов, что уже сейчас наша сборная имеет право играть гораздо смелее, проводить в атаках большую часть времени и что мы, вероятно, недооцениваем запас своих сил. Не знаю, насколько это верно.

Более очевидно другое. К сборной, сделавшей рывок вперед и, говоря военным языком, углубившейся в расположение противника, надо срочно подтягивать главные силы – наши клубы. Только тогда можно завоеванное надежно удерживать и развить наступление. Все-таки аксиома «сильные клубы – сильная сборная» не пустые слова.

Март 1970