«Опять о защите?» – насторожится читатель, мало-мальски знакомый с футбольной темой. И ведь верно, о защите только и разговоры. Все только и подсчитывают, сколько игроков обороняют ворота, и немедленно делают многозначительные выводы. На защиту сваливают все беды футбола, ее нежелание пропускать мяч в ворота объявлено тормозом развития игры. И что вообще будто бы защита – это плохо, а нападение – хорошо.

Нет, нет, этой проблемы мы с вами если и коснемся, то лишь в силу необходимости. Слово «защита» на этот раз – не игровой термин, оно имеет самый прямой смысл. Футбол, как игра, требует защиты. От кого? Да в общем-то от нас самих, потому что в последнее время как-то уж слишком стали мы к нему несправедливы.

Так уж заведено, что своим футболом никто не бывает доволен. Все и всюду ругают игроков, команды, чемпионаты, положение дел в масштабе своей страны. Даже в Англии уже на следующее утро после хмельных торжеств по поводу завоевания «Золотой богини» можно было купить газету, где обозреватель исследовал вопрос: «О таком ли чемпионе мечтал мир?».

Явление это любопытно само по себе. Не знаю, быть может, дело в том, что зрители, сидя на трибунах, – во всяком случае, мужская их часть – не просто созерцают игру, не просто сопереживают, как в театре, асами полтора часа честно мотаются по полю, пасуют, бьют что есть силы по мячу, толкаются, ну и, конечно, делают это все несравненно лучше, чем игроки. Утверждают, что на стадионе люди разряжаются от житейских треволнений. Для этого спокойные наблюдения не годятся, надо обязательно играть самому. Взмахи рук, подскакивающие колени, толчки соседа плечом, азартные вскрики – это и есть следы игровых приемов, исполняемых зрителем про себя, в уме. Может быть, именно потому, что каждый болельщик воображает свой прыжок за мячом «в девятку» или свой пушечный выстрел в ту же самую «девятку», потому что он наслышан и начитан о тактических изысканиях, заглядывал краем глаза в методическую литературу, где говорится о таинствах тренировок и о том, в каких случаях бьют по мячу внешней или внутренней стороной стопы, и потому что он все знает про Пеле и Яшина, ему и кажется чистосердечно, что в этой игре все ясно. Оттого любой промах игрока представляется ему непростительным, и он грозно распекает всех и вся с высоты трибуны и своей эрудиции. Ночью он пишет письма в разные адреса, где требует немедленно изгнать вратаря, пропустившего во вчерашней игре глупый мяч, и категорически заявляет, что, пока тренер не выставит состав, который он рекомендует, команда будет катиться на нулях. Все это тоже участие в игре.

Против такого соучастия возражать грешно. Без него футбол был бы пресен. Благоговейная тишина – не для стадионов. И, скорее всего, критический взгляд на события, происходящие на наших глазах, неизбежен.

Однако критики то и дело увлекаются, перебарщивают и замахиваются на футбол как на таковой. И вот тут-то и требуется защита.

В журналистике случается, что какое-то словцо вдруг войдет в моду и пойдет разгуливать по страницам. Так было со старинной «баталией», которой ни с того ни с сего принялись именовать любое спортивное соревнование, так произошло с нелепым «автором гола».

И вот однажды кто-то неосторожно бросил камушек, заявив, что в хоккее голов забивают больше, чем в футболе, и значит, хоккей лучше, современнее. Необдуманное сравнение вызвало настоящий камнепад. Вслед за журналистами им заинтересовались карикатуристы. Уже и некоторые читатели, восприняв всерьез эту аналогию, начали критиковать футбол с позиций хоккейной арифметики.

Эту словесную вспышку не следует считать чистым недоразумением.

Считаю себя обязанным высказать по этому поводу некоторые соображения, на которые, надеюсь, имею право, поскольку и симпатии мои и работа много лет поделены между футболом и хоккеем.

Это совсем разные игры, и сходство их – ворота, голы, нападающие, защитники – чисто внешнее. Хоккей гораздо более, чем футбол, условен. Льдина, запертая в деревянной коробке. Люди, поставленные на коньки. В руках у них клюшки диковинной формы. Футбол – естествен, как никакая другая спортивная игра. Его словно бы никто и никогда не выдумывал, потому что каждый мальчуган, едва начав ходить, норовит пнуть ногой мяч. Бегать с мячом и мальчишки и взрослые готовы все свободное время. По сути дела, для футбола ничего не нужно, кроме земли и мяча, причем не обязательно кожаного ниппельного. Пусть хоть детский резиновый, пусть из тряпок…

В футболе иные возможности у полевых игроков и у вратарей. Футбол потруднее для уразумения, поскольку на поле действует ровно вдвое больше людей, чем в хоккее, и по элементарным математическим законам количество возможных комбинаций увеличивается многократно. Хоккей этот свой недостаток компенсирует неугасимым темпом, яростной силовой игрой, увлекательной сменой пятерок (прием тоже условный). У футбола скорость бегуна, у хоккея – конькобежца. По-разному трактуется столкновение игроков, понятия о преступлениях и наказаниях. Конечно, здесь самое беглое противопоставление двух игр, при желании его можно и продлить, и углубить. Я хотел только дать понять, что различия в характере игр неминуемо должны выразиться и в итоговых цифрах. Если в хоккее голов забивают больше, чем в футболе, то не потому, что хоккей лучше, а футбол хуже, просто и хоккей и футбол живут по своим законам. Если привлечь к аналогии баскетбол, игру, где тоже есть и своеобразные ворота, и голы, то там счет в десять раз крупнее, чем в хоккее. Ничего удивительного! Наверное, это потому, что мяч послушнее рукам.

Так что не будем ссорить две превосходные игры, которые скорее дополняют друг друга, чем конкурируют.

Но уж коль скоро хоккей, пусть и по недоразумению, объявлен паинькой, мне хотелось бы привлечь внимание вот к какому факту. Хотя бы в качестве предостережения. Вспоминаю финал Кубка СССР по хоккею 1967 года. ЦСКА выиграл у «Спартака» 2:0, что в переводе на футбольные мерки, наверно, равно 1/2:0. Так вот, в этом матче

отчетливо выглянули те явления, те тенденции, за которые корят футбол. Армейцы рано добились преимущества, а потом, на протяжении более чем двух периодов, удерживали его способами, хорошо разработанными в футболе: осторожность, замедление темпа, отказ от обострения игры. Я думаю, что в тот день искусный тренер армейцев А. Тарасов учел преимущества «Спартака», только что ставшего чемпионом страны, и решил действовать наверняка, уклоняясь от обмена ударами, в котором противник мог оказаться счастливее. Игру он спланировал по футбольным образцам. (Это подтвердилось и в финале Кубка 1970 года, когда, в свою очередь, «Спартак» победил «Динамо» – 2: 1.)

Так что и в хоккее скрыты возможности сводить риск к минимуму, и одна забитая шайба способна решить судьбу встречи почти так же надежно, как один гол в футболе. Разумеется, это осуществимо, если силы команд практически равны.

Причины тут одни и те же. На мой взгляд, дело в том, что мы все достовернее, все лучше и тоньше узнаем как футбол, так и хоккей. Тренеры, игроки, врачи, физиологи, физики, статистики, массажисты, психологи – все стараются добыть дополнительные сведения и вооружить ими команды. Пожалуй, нет ничего удивительного, что ухищрения в первую очередь коснулись оборонительной стороны игры. Людям доступнее, понятнее осторожность, забота о безопасности, о неуязвимости. Немудрено, что так тщательно разрабатываются защитные построения (вот мы и дошли до них!). Людям хочется одерживать верные, с гарантией победы. Тем более что цена футбольных побед подскакивает год от года. И начались поиски беспроигрышного футбола, которые чем-то напоминали опыты алхимиков.

Одним из таких алхимиков стал тренер Эрерра, возглавлявший миланский «Интер». Его команда действительно редко проигрывала. «Интер» мало забивал и еще меньше пропускал. Но, правда, если его единственный гол почти всегда был смертелен, то и пропустив мяч «Интер» мог погибнуть. Так случилось летом 1967 года и в чемпионате Италии и в финале Кубка европейских чемпионов. В самых последних матчах эта команда – бесспорный фаворит – упустила оба приза, причем со счетом 0:1 и 1:2. Пошли разговоры, что «Интер» надорвался, что его игроки – жертвы жестокой эксплуатации. Скорее всего, это так. Но эксплуатировались не только сила, выносливость и нервы футболистов этого клуба. Не менее безжалостно распоряжались их талантами. На компанию прекрасных мастеров, как бы рожденных для того, чтобы вести игру смело, с фантазией, было грустно смотреть, когда они только и делали, что отбивались, отстаивая свое единственное достижение – единственный забитый гол. Создавалось впечатление, что эти партии заслуживают лучшей участи. Да, Эрерра, большой дока, создал почти беспроигрышную команду. Но дорогой ценой. Ценой пренебрежения красотой игры, ущемления дарований. Правда, свой вариант Эрерра приукрашивал, камуфлировал сольными номерами «звезд» – Суареса, Корсо, Жанра. Это было придумано ловко, для отвода глаз публики. Поражения знаменитого итальянского клуба и отставка его тренера, надо думать, повлекут за собой изменения во взглядах на игру, прибавят смелости и оптимизма как теоретикам, так и обозревателям.

А смелость и оптимизм сейчас необходимы всем, кто размышляет о футболе. Мода хоккейной аналогии лишь добавила черноты в тучи, время от времени сгущающиеся над футболом. Не один хоккей привлекается в свидетели. Усердствуют статистики, публикующие кривые результативности на любой день любого месяца. С цифрами надо считаться. И от тенденции уменьшения числа голов не отмахнешься.

Рискну предложить вашему вниманию любопытные цифры. За 29 чемпионатов страны было сыграно 5872 матча. Так вот, наиболее часто встречался счет 1:0 – 998 раз, 2:0 – 701,2:1- 681, 1:1 -672, 0:0 – 579. Ну, а скажем, счета, приближающиеся к хоккейным, встречались куда реже: 4:3-55 раз, 5:3-16, 5:4-7, 6:4-5. Мне кажется, эти цифры надежно выражают, как выглядит футбол на протяжении не одного-двух сезонов, а трех десятилетий.

Большой счет матча, быть может, и доставит удовольствие какой-то части маловзыскательных зрителей. Другие же обязательно увидят в нем неловкость, чуть ли не скандал.

В июне 1967 года сборные СССР и Австрии провели в Лужниках матч, закончившийся со счетом 4:3. Казалось бы, куда как увлекательно! Однако нет, большая часть зрителей, не говоря о специалистах, была шокирована этим счетом. Что ни говорите, весьма сомнительно удовольствие от зрелища легко, беспрепятственно забиваемого мяча, от непростительных ошибок. Голы в футболе редки. Но зато они и поднимают стадион на ноги. Мяч в сетку загоняет не просто чья-то левая нога. Его победная траектория прочерчена коллективным мужеством, волей и искусством. Трудно забивать в футболе, и это одно из его достоинств.

Тем временем, вдохновленные упоминаниями об угрозе нулевой ничейной смерти, бодро взялись за дело изобретатели. И вот футбол как бы лег на чертежный стол, и над ним склонились задумчивые головы. Что же изобретают? Один предлагает сделать поле овальным и огородить деревянными бортиками. Другой считает, что каждая сторона должна защищать не одни, а двое ворот. Третьего смущают теснота на поле и неточные передачи, и он предлагает сокращение штатов, считая, что девяти человек в команде будет достаточно. Предлагают увеличить ворота, расширить штрафную площадь, ввести кроме 11-метрового еще и 20-метровый штрафной удар. Предлагают форвардам за каждый забитый гол делать нашивку на футболке.

Все эти доброхоты строят свои открытия на бесспорном, по их убеждению, основании, на том, что будто бы футбол теряет свою популярность и надо его спасать. Возможно, что какие-то изменения будут сделаны, спору нет, некоторые детали нуждаются в улучшении. Но, право же, нет никакой нужды придумывать на месте футбола, словно бы это погорелое место, новую игру.

Дела футбола не так уж плохи. Трибуны пустуют, если команды играют слабо, но лишь мелькнет надежда, как все болельщики немедленно являются на свои места, словно по сигналу боевой трубы.

Какой-то сдвиг в представлениях об игре, разочарование части любителей футбола, в первую очередь москвичей, возникли от конъюнктурных турнирных метаморфоз. Ряд лет проваливались, шутка сказать, и «Спартак», и «Динамо», и ЦСКА, и «Торпедо» – многократные чемпионы, имеющие легионы поклонников. Не мудрено, что, глядя на их игру, кто-то начинал сомневаться: а может быть, и в самом деле футбол деградирует? Сколь велика сила отчаяния, я почувствовал из одного письма, автор которого умолял, пока «Спартак» в прорыве, временно переименовать его хотя бы в «Пищевик», чтобы не срамить славного имени команды. А ведь и общественное мнение и футбольная мысль долгие годы зависели от этих клубов! Я не возьмусь предсказывать судьбу знаменитых чемпионов, она, как говорят в таких случаях, зашнурована в их бутсах. Но то, что произошли крутые перемены и силы подравнялись, – это теперь уже факт, и мы обязаны сменить ориентиры.

Грешно прозевать и то, что в нашем чемпионате так называемые аутсайдеры сейчас несравнимо сильнее, чем аутсайдеры даже десятилетней давности. Знания о тренировке, о тактике, о турнирной стратегии стали общедоступны. Читает свои «лекции» и телевидение.

Наши знания о футболе выросли после того, как советские команды вышли на международную арену. Совсем еще недавно так называемый западный профессиональный футбол был окружен всевозможными росказнями, анекдотами и воздыханиями, а теперь он весь перед нами как на ладони, без особых тайн. Он наш ежедневный постоянный соперник. И тут, коль скоро идет защита футбола, уместно напомнить, что с профессиональным спортом Запада мы сталкиваемся только на одной дорожке, на футбольной. Ни в хоккее, ни в боксе, ни в велоспорте, ни в баскетболе наши спортсмены с профессионалами не встречаются. Футбол же наш выдерживает наиболее жесткую и трудную конкуренцию. Выдерживает, кстати говоря, не без успеха.

Ругать свой футбол привычно. Вероятно, такая неотступная требовательность даже полезна, как дождь, от которого растут. И не лишено вероятия, что в самом разгаре какой-либо из очередных критических дискуссий в Москву вдруг прибудет самолетом, ну, скажем, Кубок европейских чемпионов. Мы тогда, конечно, сменим гнев на милость. Но ненадолго. А потом вернемся к привычному занятию – критике футбола.

Теоретизирование, как правило, крепчает, когда дела на зеленых полях плохи. Мне кажется, например, что у французских журналистов оттого так отточены перья, что уж очень долго не могут они дождаться взлета своей команды. А если подойти к вопросу совсем просто, то, как выразился на досуге один наш известный тренер (он слывет теоретиком, и я поэтому не рискую его выдавать), если есть игроки, есть и игра и никто и ничто не может тогда помешать выигрывать.

Возможность спастись обороной создана, я бы сказал, высоким общим уровнем развития футбола. Она – подлинное открытие для средних команд. Но ведь сильнее можно играть и в нападении! Уже открыто, уже известно, что для этого нужно. Разоблачение средних, назовем их упирающимися, команд неминуемо наступит. Суть футбола остается неизменной. Меняются формы борьбы, а не законы игры. С годами иначе обороняются, иначе нападают, иначе бегают, иначе тратят силы. Если вообще верно, что хорошим игрокам ничто не страшно, то не забудем, что и понятие хорошего игрока тоже со временем обогащается и переосмысливается.

В каждом матче мы по нескольку раз видим те и другие ворота беззащитными. Я имею в виду так называемые чистые голевые моменты, не использованные нападающими. Мы горячимся и сердимся в эти секунды. Но ведь эти мгновения – это усмешки футбола, который подзуживает игроков: «Ну кто же виноват в нулях, я или вы?».

Не будем ругать игру футбол, она ни в чем не провинилась. Сосредоточим по-прежнему внимание на несовершенствах игроков и команд. А этот наш разговор будем считать всего лишь перерывом для защиты, 1968