Марк лежал на кровати, засунув руки под голову, и задумчиво смотрел в потолок. Эту ночь он уже спал в небольшой скромно обставленной комнате, отведенной ему местным «квартирмейстером» по приказу халифа.

Внезапно в дверь постучали, вырывая парня из спокойного течения мыслей.

— Войдите!

— Собирай вещи, мы отправляемся, — сказал наемник, входя в комнату и закрывая за собой дверь.

— Куда двигаемся дальше? — спросил Марк, садясь на постели.

Джей прошелся по комнате, заложив руки за спину и осматривая временное пристанище юноши критическим взглядом, затем повернулся к нему и ответил:

— Планы немного изменились. Пришел приказ от руководства выехать в Нигерию, в город Лагос. Поедем частично по транссахарской магистрали. Это шоссе имеет твердое покрытие и пересекает три страны: Алжир, Нигер и Нигерию. Мы будем ехать как по ней, так и периодически сворачивать в пустыню, так как по дороге хватает правительственных военных патрулей во всех трех странах. Покатим через всю Сахару.

— Но, Джей, сэр… — Марк резко перешел на официальное обращение. — Вы же собирались в Марокко. Мне нужно в Танжер.

— Послушай, парень, добираться туда тебе будет действительно опасно. Есть вариант получше. Я все обдумал и решил его тебе предложить. Тебе ведь нужно в Южную Америку? Так?

— Да. И что ты предлагаешь?

— Мы едем в Лагос, это большой портовый город в Нигерии, в который часто приходят наши грузовые суда с контрабандой из Колумбии. Как ты относишься к кораблям?

— Раньше зачитывался романами про пиратов и даже неплохо знал морскую терминологию, — Марк улыбнулся краем рта. — Погоди! То есть ты хочешь посадить меня на такой корабль, плывущий до Колумбии?

— А почему нет? Дорога в Танжер будет достаточно опасной, а еще тебе нужно как-то перебраться в Испанию. Но самое сложное это то, как ты будешь из Испании пытаться добраться до другого континента, находящегося по другую сторону Атлантики. А тут вот тебе решение проблемы. Мы иногда так возим и нелегалов, но при этом они платят кругленькую сумму за билет и возможность пройти границу. Тебя же посадим бесплатно. После всего, что было, я не возьму с тебя денег. Замолвлю за тебя словечко.

— Спасибо, Джей! — возбужденно стал благодарить Марк. — Вот уж подспорье так подспорье действительно.

— Ну, я не смог тебя спасти от халифа, как ни старался, — наемник виновато почесал затылок, — и хотя ты смог это сделать сам, я все равно немного чувствую свою вину, потому как всегда считал себя сильным в плане методов убеждения словом, а тут как-то потерпел поражение. Так что хотя бы так смогу помочь тебе.

— Да и это даже много, но я так тебе благодарен, Джей. Спасибо большое еще раз, — и они пожали друг другу руки.

Марк сделал оборот вокруг своей оси, осматривая вещи, и начал быстро их укладывать в рюкзак. Джей было собирался идти, как вдруг остановился и сказал:

— Да, кстати, я тут подумал.

— Да, Джей? — юноша обернулся и на миг застыл.

— На всякий случай у нас есть пароль. Его знает только капитан корабля. После всего, что я видел, мне кажется, ты — надежный парень, поэтому я скажу его тебе. Это будет твоим пропуском на корабль.

— Но мы же вместе едем в Лагос, и ты практически сам посадишь меня на судно.

— Да, но есть одно «но».

— Какое?

— Наше руководство порой может резко менять курс, а за Сахарой, в Центральной Африке, у нас есть еще достаточно пунктов, куда мы ездим. Им может всякое взбрести в голову. То там развезти товар, то сям его забрать. Такое уже бывало и не раз. Сахару, я уверен, мы пересечем вместе: по самой пустыне негде особо сворачивать. А там, может статься, сменим маршрут по приказу начальства. Будем надеяться, что этого не произойдет, но на всякий случай я все-таки скажу тебе пароль.

— Да, хотелось бы доехать до Лагоса все-таки вместе, — удрученно произнес Марк.

— Не забудь пароль только, хотя он достаточно простой, но все же.

— Валар Моргулис?

Наемник громко рассмеялся, сотрясая воздух своим басовитым голосом, потом ответил:

— Монеты я тебе не дам, таких у нас в ходу нет. Только пароль. И на другой стороне Атлантики ты вряд ли найдешь храм, в котором тебя обучат мастерству скрытного убийства.

Джей успокоился после продолжительного смеха, и лицо его стало серьезным. Он подошел ближе к парню, наклонился к его уху и шепотом произнес:

— У стен всегда есть уши. Пароль: «El mundo de las sombras no tiene fronteras».

Глаза Марка резко округлились, и он немного отстранился от наемника, удивленно взглянув на него.

— Это что, испанский? — спросил он. Весь их разговор перешел на еле слышимый шепот.

— Ну, да, колумбийцы, между прочим, на испанском говорят, если ты не знал, — усмехнулся Джей.

— Нет, это я знаю, просто не ожидал такого пароля. А что он означает?

— «Мир теней не имеет границ».

Марк улыбнулся и заговорщицки подмигнул:

— Это вы, значит, тени? Что-то вроде вашего девиза?

— Да, что-то вроде. Контрабандисты должны оставаться тенями, сам понимаешь, в том и есть наша суть.

Парень кивнул в знак согласия, и Джей еще несколько раз повторил ему пароль.

— Нигде не записывай его, ты должен знать пароль наизусть.

— Хорошо, это непроблема. А как корабль называется?

— Ты когда-нибудь видел грузовые корабли, парень?

— В фильмах видел, — немного подумав, произнес Марк. — Они обычно с кучей огромных контейнеров.

— Ну, вот в жизни они такие же, как в фильмах. В порту будет грузовой корабль с названием «Estefania».

— Простое такое название, вроде бы женское испанское имя. Я ожидал что-нибудь более «контрабандистское».

— Название должно быть простым и не привлекать к себе особого внимания. А женское испанское имя — это такое стандартное обычное название судна. А то может нам сразу написать на бортах корабля, что и куда мы везем? — сказал наемник со смеющимися глазами.

— Я понял, — произнес Марк и еще несколько раз шепотом произнес пароль для лучшего усвоения.

— Ну, тогда отправляемся. Будь готов через час, — сказал Джей и вышел из комнаты.

Колонна грузовых машин медленно выехала с базы в открытую голую пустыню. Когда закрывались ворота, Марк посмотрел на них взглядом человека, судьба которого чуть не решилась окончательно в этих стенах. Волна облегчения прокатилась по всему его телу, скидывая бремя тревоги, и парень лишь придвинулся ближе к открытому окошку, за которым сидел наемник.

Джей, как обычно, расположился рядом с темнокожим лысым водителем в военном берете (тот был синегальцем, как помнил юноша) и что-то весело насвистывал себе под нос. Похоже, что наемник был в хорошем расположении духа.

— Теперь едем к транссахарской магистрали? — спросил его Марк.

— Да. Тут недалеко. Примерно сотня километров, там будет город туарегов Ин-Салах, а уже от него дальше свернем на трассу и покатим через всю Сахару.

Юноша на миг задумался, и его взгляд как будто стал отсутствующим, но затем он встрепенулся и произнес:

— Сахара. Я видел ее в фильмах, на фото, по-разному ее представлял. Когда слышишь это название, сразу же предстает перед глазами песчаная пустыня с высокими барханами и палящим солнцем. Представляется нечто красивое и в то же время смертельно опасное.

— Так оно и есть, Марк, так оно и есть. Но Сахара периодами идет барханами, периодами это какая-то каменистая поверхность, но растительности мало, животный мир тоже сложно заметить, так как он весь скрывается под песком от солнца, в основном выползая по ночам. Змеи, скорпионы, ушастых лис ты уже видел, всякие насекомые — короче, не самое лучшее место, где стоило бы оказаться одному без защиты и воды. Но ты прав, в ней есть какая-то своя красота. Впрочем, ты сам все увидишь. Иногда нам придется сворачивать с трассы вглубь пустыни. А бывает, трассу даже заметает местами песком на некоторых участках, и будто и не ехал по трассе вовсе, а так и двигался по пустыне.

Ин-Салах оказался небольшим городком, в котором даже присутствовали туристы. Видимо, они приезжали сюда за местным национальным колоритом туарегов, приобщаясь к культуре кочевых африканских племен.

Марк заметил целый оазис с пальмами, финиковыми деревьями и распаханными нарезанными участками земли с разными растущими на них культурами фруктов и овощей. По городу проходило множество людей с закрытыми заветренными темными лицами и с синими тюрбанами на головах, которые вели нескольких верблюдов, а порой проходили и целые караваны. В центре были в основном современные постройки: муниципальные здания, кафе, зоны отдыха, и немного поодаль автобусная станция. Чуть далее и по периферии шли так называемые ксары: глиняные укрепленные невысокие дома, плотно примыкавшие друг к другу, что со стороны создавало впечатление крепости. Делалось это так же для того, чтобы сдерживать движение песков.

Любая пустыня — жадная полная тетка, которая с каждым годом пытается урвать как можно больше места для себя, и Сахара — самая жадная из них. Движется она с большой скоростью во все стороны, что становится для некоторых городов и деревень Африки настоящим бедствием, поэтому проблеме опустынивания все новых и новых территорий придается большое значение.

— Раньше этот город был серьезным торговым центром на пути караванов и вообще всей транссахарской торговли. Здесь процветали работорговля, торговля слоновьей костью с браконьерами, золотом и нелегальными драгоценными камнями, в основном алмазами. Впрочем, многое из этого и сейчас проходит через этот город, но уже все скрыто, — со знанием дела рассказывал Джей, как экскурсовод, водивший уже не один десяток групп по привычным для него маршрутам.

— А ты не занимался слоновьей костью или алмазами? — спросил Марк.

— Когда-то пробовал, но в этом бизнесе хватает своих неудобных моментов, и я быстро перешел на то, чем занимаюсь сейчас. Меня это устраивает больше, а деньги практически те же.

Ин-Салах они проехали достаточно быстро, иногда останавливаясь, чтобы пропустить группы туарегов с верблюдами, полностью перекрывавшие дорогу. Сахара была каким-то странным, но пленительным местом. У юноши было сильное ощущение, будто он попал на совершенно другую планету. Местами колонна проезжала мимо огромных барханов желтого песка с острыми гребнями, наметенными пыльными бурями, которые гнал сухой и жаркий сирокко. Поверхность таких холмов часто была сплошь усыпана песочными змейками волнообразных выпуклостей, и весь склон со стороны походил на большую стиральную доску.

Такие пейзажи навевали Марку мысли о давних временах, о которых он читал в книгах. В его разуме проносились картины множества караванов с верблюдами и укутанными легкими тканями людьми, двигавшимися месяцами через смертоносную пустыню. То было время и удел бесстрашных и сильных духом, ибо борьба с Сахарой — настоящий вызов, цена которому — жизнь, стоит лишь зазеваться. В такие моменты юноша снова вспоминал рассказы Джека Лондона про Белое Безмолвие Аляски, где такие же сильные люди преодолевали преграды суровой Матери-Природы. Желтая выжженная пустыня против Белой морозно-трескучей пустыни, и неизвестно, что страшнее. Марк восхищался людьми тех лет, они были одними из его вдохновителей и их примеры поддерживали в нем силу идти сквозь трудности этого мира.

Иногда же он думал о том, что были и те, кто поплатился своей жизнью, сражаясь с пустыней. Могли сгинуть и целые караваны, и отдельно шедшие заблудившиеся вымотанные жарой путники. Изможденный и обезвоженный, такой человек в итоге видел впереди себя оазисы, полные зелени и воды, и на радостях обретал силы для последнего рывка с мыслью об избавлении от смерти и страдания. Какова же была его внутренняя душевная боль, когда он понимал, что это был лишь мираж, галлюцинация. В итоге он мог лишь отчаянно ползти дальше, мучиться и периодически впадать в забытье, разговаривая с кем-то. Его лицо становилось коричневым и морщинистым, как у старика, даже если он был юношей, а растрескавшиеся сухие губы начинали кровоточить. В безумном исступлении жажды он мог начать пить собственную кровь, уже не понимая, что творит. Обычно это заканчивалось рвотой и болью. Многие из таких людей сходили с ума. В конце концов, он останавливался, ложился ничком на песок и затихал, медленно умирая под убийственным солнцем. Страшная мучительная смерть.

На пути порой попадались полностью ровные каменистые равнины, уходящие далеко за горизонт, а порой и совсем какие-то фантастические пейзажи в виде странных каменных выветренных глыб, торчавших из песка. В таких местах бывали целые торосы из непроходимых острых красноватых камней вперемешку с сухой песочной крупой. Многие из скал выглядывали лишь небольшим пиком, как айсберги на поверхности воды, и как у айсбергов под водой, их основная каменная часть покоилась, скрытая от глаз под толщей миллионов тонн песка. На закате же эти красноватые камни покрывались ярко-оранжевым и ярко-красным оттенком, будто собирали на себе и отражали всю энергию солнца за целый день во всей ее палящей, безжалостной и смертоносной сути до такой степени, что глазам сложно было долго смотреть на весь этот сочный цвет.

Закаты Африки легко можно было бы назвать «пожароопасными». Кастанеда говорил, что сумерки — это трещина между мирами при переходе дня в ночь, но в Африке кажется, что это трещина в Ад, из которого наружу рвется пламя страшной силы. Впрочем, в этом и есть красота и магия красок природы этого континента. И они лишь напоминают человеку о его бренности, сиюминутности его короткой жизни, и о том, что за всеми его действиями может стоять либо вознаграждение, либо наказание, а, значит, направляют такого человека на жизнь по совести и праведности. Это относится, как к верующему, так и к атеисту, просто выливаться это будет в разные мысленные категории, которыми оперируют и те и другие. Если верующий будет опираться в этот момент на память о нарушении предписаний своей религии и наказании после этого, вплоть до эсхатологических представлений и Судного Дня, то у атеиста такие картины могут вызывать образы силы вполне реальной окружающей его Матери-Природы, которая так же в любой момент может настигнуть и окончить его дни в мгновение ока, если такой человек забудет о том, что на этой планете он всего лишь пассажир, гость, но никак не хозяин, который берет из своего дома, не принося в него ничего взамен.

Испещренные глубокими выветренными бороздами скалы снова сменились на ровные песчаные, местами волнистые, местами гладкие, дюны. Колонна грузовиков въезжала в город-оазис Таманрассет, один из главных пунктов транссахарской магистрали. Здесь также было достаточное количество туристов, снующих между небольшими зданиями из красного кирпича.

— Еще один город туарегов, — сказал наемник. — Они тут основное население.

Мимо грузовиков прошли несколько угрюмых прикрытых синими платками лиц, ведя пару верблюдов за собой и небольшое стадо коз.

— У них у всех синие тюрбаны, — отметил Марк. — Это что-то значит?

— Национальная особенность. Их, как ты сказал, «тюрбаны» называются тагельмустом или лисамом, и цвет у них либо белый, либо синий. Когда парню-туарегу исполняется 18 лет, то ему дарят такой платок в знак того, что он стал мужчиной, и после этого ему нельзя показываться на людях с открытым лицом без лисама, и только когда он ест, он может спустить платок до подбородка.

— Сурово, — хмыкнул Марк.

— Да уж, в былые времена, если кто-то увидел неприкрытое лицо туарега, он должен был быть незамедлительно убит. Если же это по какой-либо причине не удавалось, то такой туарег должен был покончить жизнь самоубийством. Так что, парень, особо не смотри на них, а то мало ли, нечаянно от ветра платок спадет, и будешь убегать от обезумевшего туарега, спасая свою жизнь, — засмеялся Джей.

Марк засмеялся коротким смешком, но потом резко осекся, посерьезнев, и спросил:

— Что, правда, что ли?

— Правда. Но я же сказал, так было раньше, это история их культуры. Не бойся, сейчас, я думаю, с тобой ничего не произойдет. Кстати, до сих пор бытует мнение, что встретить в пустыне туарега — плохая примета. При этом их женщины ходят, не закрывая лиц. Вот такой вот парадокс.

— Действительно парадоксально. Обычно бывает наоборот, — произнес юноша.

— Да, они по вероисповеданию мусульмане-сунниты, но, как ни странно, женщины у них пользуются уважением, а не низведены до уровня безмолвных, покорных спутниц. Большинство из них обучены грамоте. И более того, происхождение и наследование у туарегов идет именно по материнской линии.

— Хм, прямо как у евреев, — отозвался Марк.

— Да, в целом у них специфическое относительно матриархальное общество, что очень непривычно в условиях ислама. Не то что бы женщины имели тут полную власть, но, по крайней мере, у них намного больше прав и свобод, чем у других исламских народностей.

— Я смотрю, ты много знаешь о туарегах, Джей, об их культуре и обычаях.

— Не то чтобы много, но достаточно. Когда столько лет курсируешь среди них и даже имеешь с ними торговые дела, то невольно все это узнаешь, — сказал наемник, а потом добавил, — Ладно, уже почти проехали город. Скоро будет граница с Нигером. Там немного свернем, асфальт шоссе в той стране похуже будет.

На алжиро-нигерской границе произошло практически то же самое, что и на остальных границах. Все было схвачено, схема работала стабильно. Коррупция, круговая порука, и все это из поколения в поколение. Как говорится: все хотят кушать, и, по возможности, кушать вкусно. И эту возможность тысячам людей предоставлял, предоставляет, и всегда будет предоставлять контрабандный бизнес, который существовал испокон веков и просуществует еще столько, сколько будет жить само человечество, ибо он крайне рентабелен и выгоден всем участвующим в нем, от самых обычных рабочих до главных дельцов.

При переезде из Алжира в Нигер практически ничего не изменилось относительно окружающей природы и ландшафтов, лишь асфальт транссахарского шоссе здесь был хуже. Впрочем, не настолько, чтобы это было большой помехой для тяжелых грузовиков-вездеходов наемников.

— Как далеко до следующего населенного пункта? — спросил Марк.

— Ну, если ты имеешь в виду какой-либо город, то примерно через двести с лишним километров будет Арлит. Кстати, там неподалеку большой карьер по добыче урановой руды. Нигер — один из самых крупных ее добытчиков, это ее главное полезное ископаемое.

— Светиться не будем, когда проедем этот городок?

— Радиации боишься? Не бойся, молочка местного попьешь для внутреннего успокоения, и все твои надуманные страхи выйдут с ним позже в туалете. Вроде бы, молоко помогает вывести радиацию, если это не миф, конечно, — сказал наемник.

— Нет, насколько я знаю, не миф, все верно.

— Значит, купишь себе банку молока в ближайшей деревне.

Водитель-сенегалец, сидевший рядом с Джеем, загоготал басовитым клокочущим звуком, и наемник тут же подхватил его смех, подтрунивая над юношей.

— Смейтесь, смейтесь, — сказал Марк, улыбаясь. — Смотрите, как бы лишняя рука из спины не выросла.

— Будь уверен, парень, в моем случае она лишь поможет брать еще больше контрабанды и, соответственно, денег. Эта рука будет не менее загребущей, чем остальные две.

— Зная тебя, я даже не сомневаюсь, что ты и ей быстро найдешь дело, ставя ее деятельность на благо своей небезопасной работёнки.

Жара стояла невыносимая. Марк достал флягу и стал жадно пить из нее.

— В таких условиях начинаешь особенно беречь и любить воду.

— Да, учитывая, что в этой стране воды негусто. Тут два основных гидроресурса, если можно так выразиться: это река Нигер…

— И озеро Чад, насколько я помню из уроков географии, — сказал Марк.

— Все верно, парень.

Юноша задумчиво смотрел сквозь лобовое стекло грузовика, переводя взгляд то вперед вдаль, то на покачивающуюся в салоне кабины резную фигурку, подвешенную под потолком на бусы из костяных четок с кисточкой.

И как я тебе расскажу про тропический сад,

Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав…

— Ты плачешь? Послушай… далёко, на озере Чад

Изысканный бродит жираф.

Марк продекламировал четверостишие на родном языке, вспоминая его из уроков литературы.

— Что это? — спросил Джей.

— Отрывок из стихотворения русского поэта Гумилева про жирафа и озеро Чад, — сказал парень и перевел наемнику суть четверостишия.

— Красиво, — сказал тот. — Боюсь, правда, Нигер не обладает такой уж сильной красотой. Это одна из самых бедных стран мира. Здесь очень мало плодородных земель, процентов семьдесят населения живут в крайней нищете, низкий уровень грамотности, болезни, голод — жизнь людей здесь выглядит порой совсем плачевно. Я не раз видел детей с вздувшимися от голода животами, и ты их, скорее всего, тоже увидишь.

Марк сидел в мерно покачивающемся грузовике и думал, что вот он, очередной мир жутких страданий среди перманентного ежедневного выживания в его суровых условиях. Они проезжали местные деревни с низкими глиняными постройками, и деревни эти казались парню какими-то кусочками гнетущей безысходности бытия. Эти люди страдали и жили в крайней нужде, смерть каждый день стояла у их порога, и голод медленно и терпеливо бродил среди хижин многочисленных поселений. И все же эти люди живут и каждый день борются с этой жизнью. Более того, женщины в Нигере обладают высокой фертильностью, и во многих семьях присутствует по семь-восемь детей. Если же кто-то из них умирает, то с одной стороны, конечно же, это трагедия, но с другой — уже нечто привычное, потому как со смертью им приходится иметь дело слишком часто. Возможно, именно поэтому женщины здесь рожают много детей, подражая некоторым видам животного мира, которые дают большой по количеству выводок, чтобы увеличить шансы выживаемости хотя бы одного-двух потомков впоследствии. Естественный отбор и борьба за выживание присутствуют среди таких людей особенно выраженно, а жертвы такой жизни становятся циничной статистикой, которую цивилизованный пресыщенный благами остальной мир легко принимает как должное.

Колонна двигалась быстро, иногда съезжая в сторону от шоссе на несколько километров, чтобы, как пояснил Джей, не попасться на глаза правительственным войскам. Не смотря на тотальную коррупцию и множество взяток, у них все равно хватало врагов, с которыми лучше не пересекаться.

Проехав очередной крупный город туарегов Агадес, Марк и не заметил, как из желтой пустыни, полной песка, они постепенно выехали в саванны Африки с зеленой травой, низкорослыми дикими злаками и небольшими деревцами акации, которые юноша видел в каких-либо документальных фильмах про Центральную Африку с бродящими на их фоне слонами, жирафами и с висевшим над горизонтом огненно-красным кругом заходящего солнца.

Впрочем, жирафов он усмотрел сразу же, и его восхищению не было предела. Парень видел их когда-то в зоопарке, но сейчас эта парочка была в свободной среде обитания, в своей стихии. Они то почесывали своими рожками себе бока, то сплетались шеями друг с другом, игрались, фыркая и вприпрыжку перебегая с места на место, а иногда просто стояли и выщипывали листья с верхушек низкорослых деревьев. Попадались и целые стада зебр и антилоп гну, и Марку казалось, что он попал в один из документальных фильмов National Geographic.

— Мы углубляемся сейчас в дикие места, здесь человек мало бывает, так что сейчас насмотришься еще животных, — сказал наемник, глядя, как у юноши расширяются глаза в восторге и рот в широкой улыбке.

Дальше им попалось небольшое стадо слонов со слонятами, поливавшими друг друга из хоботов темной водой в мелководной реке. Неподалеку от них, стояли по колено в воде два бегемота, один из них, зевая, раскрыл рот так, что тот стал похож на огромный чемодан, куда легко бы вместился Марк, если бы присел на корточки.

Проехав еще несколько километров, они увидели бегущих страусов, гордо державших ровные шеи. Перья на их хвостах и крыльях тряслись, подергиваясь мелкой рябью. Еще дальше, примерно через километр, шел огромный грузный носорог, вокруг которого сновали мелкие птички, то садясь ему на спину и что-то выискивая клювами в складках его толстой кожи, то вновь, взлетая и учиняя драку друг с другом из-за какой-нибудь ерунды и поднимая шум.

— С этими ребятами опасно иметь дело, — произнес Джей. — Грузовику он, конечно, ничего не сделает, да и побоится такой колонны машин, но легковой автомобиль запросто может перевернуть. А уж если он тебя увидел одного на дороге, то дело вообще дрянь. Бегают они очень быстро, не смотря на свои размеры.

— Он просто красавец, но да, рядом с ним постоять я бы не хотел: я слышал, они достаточно злобные и вспыльчивые животные. О, это же баобаб, да? — Марк указывал рукой на дерево с толстым стволом.

— Да, все верно, в таких стволах они хорошо удерживают и сохраняют воду. Жаль, ты не увидишь, как они цветут, красиво смотрится, но цветут они в октябре-декабре, так что не судьба тебе, парень.

— Ничего, мне и так неплохо увидеть настоящий баобаб. Просто громадина.

Еще полдня колонна ехала по безлюдной дикой саванне. Поверхность была усыпана мелкой травой, и в целом грузовики преодолевали такую дорогу достаточно легко, разгоняя в стороны клубы пыли.

— Ох, парень, — вдруг отозвался Джей, — такое не часто встретишь, я бы даже сказал крайне редко. Действительно же, говорят, что новичкам везет. Смотри!

Наемник показал в сторону пальцем и так же толкнул в бок сенегальца, который, не отрываясь от руля грузовика, уставился в ту же сторону немигающими внимательными глазами, а затем, что-то разглядев вдалеке, издал удивленный возглас. Затем Джей дал приказ по рации приостановиться всем грузовикам.

Примерно в пятидесяти метрах от колонны на огромной скорости за антилопой гнался самый настоящий гепард. Марк только рот раскрыл от удивления.

— Да на такое надо профессиональный фотоаппарат, и только успевай снимать! Ты посмотри, Джей, что он вытворяет!

— Да, сам редко вижу такое, шикарно!

Среднего размера антилопа с небольшими изогнутыми рогами ужасающе длинными быстрыми скачками пыталась уйти от погони, выстреливая собой в прыжке из низкорастущей травы и пролетая вперед по несколько метров. Гепард не просто бежал за ней, он летел над поверхностью земли. Сложно было даже понять, как двигаются его лапы в такой момент, то собираясь в единый пучок, то вновь раскрываясь, придавая зверю страшную скорость. Все его пятнистое красивое поджарое тело испускало энергию, силу, мощь и грацию кошки, идеального охотника, хищника и убийцы, выделяясь сквозь шкуру мощной, сильной мускулатурой. Он стремительным бегом покрыл расстояние между собой и убегающей антилопой. В предзакатном солнце шерсть обоих животных горела сочным теплым цветом.

Гепард налетел молниеносно, настигнув антилопу, и красивым прыжком повалил ее в траву, поднимая пыль, кубарем перекатываясь вместе со своей жертвой и выворачивая свое гибкое тело так, как это могут делать лишь хищники семейства кошачьих. Он тут же прижал свою добычу всем телом к земле и впился в ее шею в районе позвоночника, сжимая челюсти все сильнее и сильнее. Антилопа попыталась выгнуться, все еще не желая сдаваться и сражаясь за свою жизнь, но челюсти сделали свое дело. Она несколько раз дернулась и в течение пары минут затихла. Гепард поднялся на лапы, и, не выпуская добычу из зубов, потянул тушу с откинутой на бок головой к ближайшему кусту, волоча ее по пыльной траве.

Некоторое время животное ело, отрывая куски мяса, полосую и оттягивая в сторону шкуру жертвы. Внезапно, откуда не возьмись, прилетела парочка грифов и стала сновать вокруг, ожидая, когда кошка закончит трапезу, чтобы получить свой кусок мяса. К ним подключилась тройка облезлых гиен. Они кружили рядом, не смея подступиться близко, особенно, если гепард резко останавливался и начинал злобно рычать. Гиены издавали странные звуки, будто смеялись и ухмылялись, а иногда их завывания были похожи на плач ребенка, и от этого Марка начинал пробирать мороз по коже.

— Неприятные животные, — произнес он.

— Гиены? Да, падальщики и трусоватые воры, но голоса у них действительно нагоняют жути. Ладно, поехали. Красивое было зрелище, — наемник по рации дал команду, и вся колонна двинулась дальше.

Через некоторое время грузовики вновь выкатили на шоссе, и их скорость заметно увеличилась. Они почти пересекли Нигер, не привлекая к себе лишнего внимания, и потихоньку приближались к границе с Нигерией.

— От твоего начальства никаких приказов не поступало? — с беспокойством спросил Марк.

— Пока тишина, двигаемся в Лагос. Но мне почему-то кажется, они и не поступят, так что расслабься, парень, я тебя лично посажу на тот корабль, — отозвался наемник.

— А как часто он приплывает вообще?

— Примерно раз в месяц. Стоит в порту пару-тройку дней и обратно. Да ты не переживай, он нас ожидает тоже, не уплывет никуда. И если что, мы всегда на связи с капитаном.

Марк поерзал на скамейке и откинулся спиной назад, закидывая голову. Со времени своего выезда из Каира он так и не выходил на связь с матерью, хотя и предупреждал ее, когда выезжал из Египта, что такое может случиться. Все же она, наверное, сильно волновалась, поэтому в Лагосе надо найти какое-нибудь интернет-кафе. А еще стоит написать Агате, что он скоро будет в Южной Америке. Будучи в Каире, Марк хотя бы раз в неделю писал ей электронные письма, и она также отвечала по мере возможности. Последний раз девушка пребывала в Бразилии, и у нее была уйма работы.

— Слушай, Джей, я тут вспомнил как-то наш разговор о женах и о том, что ты хотел бы так осесть в каком-нибудь тихом поселении, — сказал юноша, и наемник немного повел ухом в его сторону. — А ты вообще был когда-нибудь женат? Дети, семья?

Тот лишь довольно хмыкнул и произнес:

— Была у меня жена когда-то, но то была абсолютная мальчишеская дурость. Детей нет. Так что в этом плане мы с тобой тоже немного похожи. Наш брак продлился недолго, и гори он адским пламенем, черт бы его побрал.

— А что ж случилось, если не секрет?

— Не секрет. Как говорят в таких случаях: «Характерами не сошлись». И это не шутка. Измен не было. Уже тогда было ясно, что я слишком вольная птица, чтобы сесть возле домашнего очага, и на этом фоне начались ссоры и бабские истерики, ну ты сам знаешь, что я тебе рассказываю. Короче, не мое это все. Может быть оно когда-нибудь и стало бы моим, но, как я тебе уже говорил, чувствую, что закончу я свою жизнь совершенно по-иному, скитаясь старым контрабандистом по миру. А вот тебя даже угораздило отрастить рога, — засмеялся Джей, затем быстро добавил. — Не обижайся, парень, я все понимаю.

— Да нет, я не обижаюсь и все принимаю. Все правильно говоришь. Наивный олень. И это при том, что за все восемь с половиной лет пребывания с ней в отношениях (сначала она была в качестве девушки, потом в качестве жены) я ни разу ей не изменял. Видит, Бог, я не лгу. А у меня были возможности и с весьма красивыми девушками. Одна возможность была особенно близка.

— Ну-ка, ну-ка, — повернулся к юноше наемник. — Поведай эту историю.

— Да тут не о чем собственно рассказывать, — сказал Марк, немного смутившись. — Я тогда снимал дом с друзьями, еще в студенчестве. Там всякое бывало, и разные люди приходили, пьянки, праздники. Я никогда не пил алкоголь, но в целом комфортно чувствую себя среди пьяных друзей, и в какой-то момент может даже показаться, что я действительно выпил — настолько я вливаюсь в общую энергетику пьяной компании.

— Хм, полезное свойство.

— Да, неплохое, — отозвался Марк. — Ну, так вот. Я в одну из таких бурных ночей уже уходил спать в свою комнату, и все тоже начали разбредаться, кто куда. Были там и всякие девушки «нетяжелого поведения», сам понимаешь.

Джей хохотнул, толкая в бок сенегальца:

— Слышал, Агуи, как он назвал легкодоступных женщин? Как настоящий джентльмен, хотя было бы достаточно простого и емкого слова «шлюха».

Водитель-сенегалец загоготал на всю кабину грузовика, тряся своими здоровенными плечами.

— Ну и что было дальше? — с интересом подначивал наемник.

— Дальше я ушел к себе, разделся и лег спать. Через полчаса ко мне в комнату заходит пьяненькая девица, стягивает с себя через голову платье и остается в одних трусах. Причем это не просто трусы, это были стринги на одних тоненьких веревочках, понимаешь. Телом, конечно, она была отличная, чего уж тут лукавить. Как говорится, все при ней — сказал Марк, посмеиваясь. — И она ко мне в таком виде залезла под одеяло и прикорнула. Но по ней было видно, что она не прочь, чтобы я к ней поприставал. Я, конечно, мог это сделать, и никто из моих друзей моей (тогда еще девушке — не жене) ничего бы не сказал, и она бы ни о чем не узнала, но я ее сильно любил. Я просто объяснил этой девушке, что у меня уже есть одна, я ее люблю и не хочу ей изменять. А потом пошел спать на пол. Так все и закончилось.

— Эх, ты! Какой же ты мягкотелый! — с досадой отвесил щелчок пальцами по лбу Марка наемник.

— Я понимаю, это все звучит наивно, но тогда я и был таким наивным восторженным дурачком. Хотя по идее я ведь сделал все правильно. Я не стал изменять своей девушке с другой и смог побороть свое желание и соблазн. Так что да, кто бы, что не думал, но я за все годы, проведенные с ней, не давал даже повода для измены, не то, что бы действительно ей изменить.

Джей на это только сплюнул, а затем произнес:

— Чушь все это, парень. А знаешь почему?

— Почему?

— Потому что ты ставишь себе в заслугу то, что тебе в эту самую заслугу и засчитать-то нельзя, хотя с первого взгляда кажется, что ты — молодец, весь такой правильный и верный. Но дело здесь не в твоей верности в большей степени.

— А в чем же? Что тут можно не понять? Все ведь просто?

— Просто, да не совсем просто, Марк. Не изменял ты своей жене когда-либо лишь из-за своей природной мягкотелости и неуверенности в себе. По всем твоим рассказам о себе, я вижу, что ты всегда был мягкотелым, эмоционально восприимчивым, неуверенным в себе, с кучей комплексов мальчиком. Нет, ты — отличный парень и нравишься мне, я тебе уже это говорил, но это не исключает всех вышеперечисленных мною твоих качеств. Ты — не альфа-самец. Ты — омега, если так можно выразиться. По крайней мере, тогда ты однозначно был им, понимаешь. И именно из-за этого ты никогда не флиртовал особо с другими девушками, не подступался к ним. Да, ты любил свою девушку и потом уже жену, с этим я не спорю, но и не изменял ты ей из-за своей боязни получить отказ от какой-либо другой, которая тебе сильно понравилась, да еще и если бы твоя пассия узнала об этой попытке. И не говори, что тебе другие не нравились и не привлекали сексуально, я не поверю.

Марк внимательно и серьезно смотрел на наемника, кивнув головой и глубоко вздохнув.

— Твоя верность — в меньшей степени любовь к девушке, а впоследствии к жене, но в большей степени обычная трусость неуверенного в себе мальчика, вот и все. Думаешь было бы все также, если бы ты был, как говорят, высокопримативным альфа-самцом? Если бы ты был уверенным в себе, суровым, крупным, плечистым с квадратной челюстью, на которого все девушки заглядывались бы? Ну, или хотя бы был просто уверенным в себе и чувствовавшим себя твердым мужчиной, который может хитрить, флиртовать и встречаться с другими дамами так, что никто ни о чем не узнал бы? Ты уверен, что в таком случае не было бы измен с твоей стороны? Нет. Я уверен, что нет. И именно поэтому тебе нельзя поставить это все в заслугу и нельзя дать почти никакой положительной оценки твоей верности, потому как не было соответствующих условий для ее проверки. Теперь смекаешь?

— Я когда-то краем мысли задумывался на эту тему, но как-то не углублялся, — сказал Марк, после длительного и тяжелого раздумья.

— Ты не углублялся в эту мысль, потому что боялся себе во всем этом признаться, тут все просто, — констатировал наемник. — Но в глубине своей души ты знал правду.

— Ты прав. Ты абсолютно прав. Еще один неплохой урок. И удар по мужскому самолюбию. Ты действительно опытен, и я благодарю тебя за эти слова, мне они помогут в дальнейшем. Это важно. Спасибо, Джей.

— Ты знаешь, парень, мне кажется, это путешествие уже изменило тебя. Я вижу в тебе другого человека. Я уже не вижу мальчика. Ты меняешься, и это было неизбежно.

Глава контрабандистов-наемников повернулся и устремил свой взгляд вперед, оставляя Марка в тишине обдумывать и переваривать все сказанное.

В какой-то момент колонна свернула с шоссе влево и направилась перпендикулярно своему предыдущему движению. Юноша огляделся по сторонам и спросил:

— Снова объезжаем какие-то участки дороги?

— Не совсем. У нас тут по пути еще одна точка возле границы с Камеруном. Мы там надолго не задержимся, туда и обратно. Сделаем небольшой крюк и потом прямиком поедем в Лагос. Все идет по плану.

Марк снова откинулся назад, обдумывая слова, сказанные ему Джеем. Многое стоило переосмыслить с новой для него нелишенной смысла точки зрения.

Они проехали еще несколько часов, прежде чем наткнулись на похожую колонну грузовиков. Оттуда просигналили специальным образом несколькими короткими и длинными гудками, и пошли на сближение.

— Все в порядке, парень, это свои, — сказал наемник, увидев тревожный вопрос в лице Марка.

Грузовики выкатили на большое ровное пространство и остановились. Из главной машины другой колонны вылез чернокожий наемник с обмундированием примерно как у Джея и беретом на голове и пошел ему навстречу. Они обменялись рукопожатием и тут же приобняли друг друга.

— Привет, Таонга, старый ты пройдоха! — Джей пошлепал рукой нигерийца по плечу. — Как идут дела?

— Привет, Джей! Все отлично! А ты все такой же авантюрист, — чернокожий контрабандист разговаривал с сильным акцентом. — Слышали мы с парнями, как ты провернул дельце в Марокко. Неплохо, очень неплохо.

— Да ты и сам не лыком шит, знаю я тебя, — осклабился Джей.

— Вы сейчас к «Желтой змее» направляетесь?

— Да. На базе все нормально? Надо заехать скинуть некоторый товар там и взять еще один заказ.

Наемник-нигериец подошел ближе к Джею и, посмотрев по сторонам, произнес:

— Тогда поосторожнее давайте. По пути мы увидели транспорт полковника Умбаке. Старый лис рыскает неподалеку, так что смотрите в оба.

— Понял. Где и как давно их видели?

— Примерно в трехстах километрах отсюда в той стороне, куда вы направляетесь, часов пять назад. Судя по машинам, полсотни человек у него там есть, двигайтесь осторожно.

— Не сидится ему в своих кабинетах. Спасибо, Таонга, буду иметь в виду.

Они еще болтали минут десять о разных делах, затем попрощались и разошлись по своим машинам. Обе колонны разъехались в противоположные стороны, поднимая плотные клубы пыли.

— Кто этот полковник, Джей?

— Полковник Умбаке, правительственные войска. Местный суровый вояка. Лучше нам с ним не пересекаться, иначе запахнет жареным. Это один из тех, про кого я говорил, что «врагов у нас тоже предостаточно». Этот — один из самых боевитых. Придется вести плотную разведку и двигаться медленно.

— Как будешь осматривать дороги впереди?

Джей усмехнулся и сказал:

— Хвала современным технологиям. Дронами, конечно же. Удобнейшая вещь.

Наемник дал команду грузовикам остановиться. Несколько бойцов отошли вместе с ним поодаль, неся пару больших дронов, с виду похожих на обычные квадрокоптеры для съемки видео с воздуха, которые Марк видел в жизни ранее. Как потом пояснил Джей: военные дроны были немного крупнее и мощнее, как и все, что сделано для военных нужд и затем постепенно переходящее в гражданскую отрасль, часто в урезанном виде.

Дроны, громко гудя, как крупные шмели, резко взлетели над землей и на большой скорости устремились высоко вверх, где их стало почти невидно невооруженным глазом. Наемники вернулись в грузовики, и Джей, усаживаясь на своем сиденье, показал Марку пульт с маленьким экранчиком и кучей кнопок, переключателей, тумблеров и парой рычажков управления.

— Неплохо, — сказал юноша.

— Теперь, я думаю, мы их не пропустим, второй пульт в другой машине у парней. Двух дронов вполне хватит для разведки — сказал наемник и дал приказ по рации отправляться.

На протяжении всей дороги к камерунской границе колонна двигалась относительно медленно, а наемник то и дело поглядывал в экран на пульте, чтобы оглядеть местность впереди. Все было чисто.

— А что за дельце в Марокко, о котором сказал тот другой наемник? — спросил внезапно Марк.

— А, да там ничего особенного, в принципе. Мы везли крупную партию контрабанды, но у нас завелась «крыса» в одной из точек, которая нас сдала. Посреди нашего маршрута внезапно вылезли марокканские войска, и почти окружили нас, мы успели прорваться с боем, не потеряв товар. «Крысу», конечно, быстро раскусили и отправили к праотцам. В таких случаях разговор у нас короткий, — сказал Джей, не отрываясь взглядом от пульта.

— А как ваши базы еще не отыскали?

— Бывает, находят, и тогда становится очень жарко, но это редко. Наши базы постоянно перемещаются, и найти их крайне сложно.

До самой границы они доехали спокойно. Разгрузка велась быстро, и пока наемник разговаривал с местным главой базы, Марк оглядывался по сторонам, перетаскивая ящики и мешки. Вокруг были непролазные джунгли с сочной зеленью. Настоящий влажный тропический лес. Кое-где по веткам шныряли небольшие обезьяны, треща ветками и поднимая различный шум своей повседневной жизнедеятельности. Получив заказы и избавившись от товара, наемники выехали практически налегке в сторону Лагоса.

— Ну что ж, Марк, скоро приедем. Вроде бы со всеми делами управились.

— Отлично, — отозвался парень.

Наемники вновь подняли в воздух дроны и, не спеша, поехали через влажные джунгли. Джей смотрел в экран пульта и что-то тихонько насвистывал себе под нос. В таком темпе грузовики проехали километров пятнадцать по лесу. Несколько лесных дорог петляли и пересекались друг с другом. Вокруг было множество птиц, выводивших незнакомые ранее юноше трели, где-то неподалеку слышались скоростные дробные стуки по дереву, будто работало несколько дятлов одновременно. Бессчетное количество насекомых обитали здесь, выдавая целый хор стрекочущих и свестяще-скрежетавших звуков. Лес жил, и его флора и фауна была богата. Настоящий рай для огромного количества разнообразных видов животных и растений.

— Твою мать! — негромко выругался наемник. — В этих джунглях ни черта невидно, настолько плотная завеса зелени.

— То же самое ты говорил, когда мы только ехали сюда, — отозвался Марк.

— Да, и нам бы надо поскорее выехать отсюда на более открытое место, а то мы здесь…, — он не успел договорить, как услышал по рации крик одного из наемников из грузовика, замыкавшего колонну.

— Они сзади! Они нашли нас!

— А что б тебя! — снова выругался Джей.

Сенегальцу за рулем не нужно было ничего говорить. Он сразу же переключил передачу и вдавил педаль газа в пол, разгоняя грузовик. Наемник тем временем отдавал приказы всей колонне резко ускориться и занять оборонительные позиции. У Марка во рту все пересохло. Затем он увидел, как бойцы, ехавшие с ним в кузове, быстро проверили магазины автоматов, перезарядили оружие и заняли позиции вдоль бортов машины. В боковых стенках брезента, укрывавшего грузовики, были расстегивающиеся клапаны. Наемники открыли их, и получились небольшие окошки-бойницы, через которые можно было вести огонь по неприятелю. Борта с внешней стороны были обшиты толстой сталью и являлись хорошим укрытием для стрелков.

— Марк! Вот держи! Живо! — крикнул Джей, протягивая ему пистолет. — Стрелять умеешь, я думаю, если был хотя бы раз на стрельбах в армии, как ты говорил. Не высовывайся особо и не геройствуй. Понял?

Холодная поверхность оружия, будто обожгла кисть руки, и в воздухе почувствовался неприятный запах металла. Марк вспомнил, как в книгах описывались эти ощущения: «тяжелая рукоять пистолета удобно легла в руку стрелка», но в его случае все было далеко не так. Видимо, это работало лишь для опытных в применении оружия людей, юноша же держал в руках пистолет второй раз в жизни. Рукоять никак не хотела удобно ложиться в руку, и, казалось, что все время что-то мешает.

«Это уже от страха», — решил Марк.

Он сжал пистолет и присел, приваливаясь боком к борту грузовика, подражая наемникам рядом.

Машины правительственных войск внезапно появились с обеих сторон (это были военные джипы и хаммеры) и начали плотный обстрел грузовиков с обеих сторон. На крышах нескольких из них были пулеметы, которые теперь вели шквальный перекрестный огонь по целям.

Марк практически лег на пол, закрывая руками голову и прижимаясь к борту кузова. Он чувствовал толчки сбоку от попадания пуль в сталь на внешней стороне, и от этого ему становилось не по себе. Его руки дрожали и одеревенели, а глаза расширились. Юноша приподнял голову и сквозь дымку воздуха увидел, как наемники, укрывавшиеся рядом с ним, вели огонь по вражескому транспорту, периодически пригибаясь и перезаряжая автоматы.

Несколько пуль прожужжали над головой парня, как яростные мухи, прошивая обе стенки брезента и улетая куда-то вдаль джунглей. Машину сильно трясло и качало, вокруг слышались громкие непрекращающиеся выстрелы с обеих сторон, Джей кричал что-то в рацию, параллельно отстреливаясь из кабины, пока водитель-сенегалец рулем управлялся с грузовиком, теперь больше похожим на необузданного страшного быка вовремя родео. Пули, звенящей металлической россыпью обдавали борта и кабину грузовиков, высекая искры на их поверхности. Ветки деревьев хлестали по машинам, иногда ломаясь и отрываясь целыми толстыми лапами. Здесь царил настоящий кромешный ад боевых действий.

Наемники не оставались в долгу и яростно обстреливали джипы, которым иногда приходилось петлять среди деревьев джунглей, расположившихся в этом районе леса не так плотно. Марк пару раз выглянул из своего укрытия, набравшись духу, и попытался прицелиться в автоматчика в окне джипа, пока тот перезаряжал оружие. Пара выстрелов, но пули лишь прозвенели по обшивке автомобиля рядом с отверстием окна.

«Невозможно целиться в такой суматохе», — в тревоге думал Марк.

Мысли летали в его голове со скоростью тех же пуль, превращая мозг в одну большую кашу.

— Не вылезай из укрытия, слышишь! — крикнул Джей, параллельно отвечая на выстрелы с другой стороны. — Стреляй, только если действительно понадобится защититься! А пока лучше лежи смирно!

Весь брезент грузовика был уже изрешечен пулями, и местами целые куски трепетали на ветру, как черные пиратские флаги. Не хватало лишь Веселого Роджера на каждом из развевавшихся полотен. Машины наемников отстали на некоторое расстояние друг от друга, сильно растянув колонну, и несколько джипов правительственных войск выехали на дорогу, вклиниваясь между грузовиков.

Внезапно полностью продырявленный брезент ветром сорвало с кузова, оставляя лишь один металлический каркас и открытое небо над головами отстреливавшихся бойцов. Марк, лежа, только и успел проследить глазами за летящим полотном, накрывшим лобовое стекло военного джипа позади них. Но брезент тут же соскользнул и упал на дорогу, втаптываемый в грязь колесами других машин. Звуки перестрелки не утихали ни на секунду, смешиваясь с яростными воплями ругавшихся наемников и солдат неприятеля. Одного солдата на глазах Марка подстрелили прямо в окне джипа, и он тихо повис в проеме, опустив вниз свободно болтающуюся руку. Затем сняли стрелка за пулеметом на крыше. Тот лишь откинулся назад, раскинув руки в разные стороны за собой, и все его тело так и тряслось безжизненным мешком на ходу.

Марк уже видел смерть во время теракта в Каире, но так просто к ней привыкнуть нельзя, и почувствовал, как тошнота подступает к его горлу. Вскрик. Рядом стал заваливаться за борт грузовика подстреленный боец. Марк увидел, как на боку наемника расцвело красное пятно, тут же вскочил, успев схватить его за одну ногу и пояс, и сам половиной тела закинулся вперед, изо всех сил стараясь удержать его. Боец был крупным, весь в амуниции, и парень, рыча, еле держал его, чувствуя, как пули страшно звучат прямо возле головы.

— Марк! Укройся живо! — заорал наемник в гуще перестрелки.

— Он живой! Он ранен! Я его не брошу! — отозвался парень, на что Джей лишь кивнул головой, продолжая стрелять.

На помощь юноше подскочила еще пара бойцов, хватая раненного за ноги и пояс и затаскивая его обратно в кузов грузовика. И тут Марк почувствовал острую боль, и в его глазах все вдруг потемнело. Затем боль притупилась и превратилась в далекий слабый отголосок. Звуки вокруг стали приглушенными, и какое-то умиротворение прокатилось по всему телу юноши, а дыхание ушло так мягко, на выдохе, будто его вовсе никогда и не было.

— Марк! — крик Джея тонул в глубине озера ощущений, погружаясь все глубже и глубже.

В то же время юноше казалось, что это он сам погружался во тьму и пустоту, которая теперь окутывала его со всех сторон. Страха не было, а было какое-то легкое состояние и неописуемый покой где-то внутри его сознания, его «Я», которое теперь сжалось до мельчайшей точки на уровне размеров элементарной частицы.

Видимо, точно такой же точкой была Вселенная перед Большим Взрывом. А может это и была тогда чья-то смерть и последовавшее за ней рождение новой Вселенной. В этот момент Марк увидел всю суть и весь смысл бытия, что все, оказывается, так просто, и только сейчас он понял и смог осмыслить окружающую действительность мира, которую веками пытались разгадать ученые, философы и различные религии и их последователи. Юноша столько раз, как и миллионы людей, задавался вопросом «В чем смысл моей жизни и смысл жизни человечества в целом?», и вот он, как на ладони, простой ответ. И как ни один человек из миллиардов живших и живущих на планете до сих пор не смог догадаться? Ведь это же так просто! Более того, Марк увидел, что, будучи маленьким ребенком, он знал ответ на этот вопрос, как и другие дети, но этот ответ ему был попросту не нужен, так как он жил в полном соответствии и гармонии с ним. Взрослым же он ничего не говорил потому, что они и не спрашивали у него. Да они бы ничего и не поняли, даже если бы спросили, так как ответ выражался всего лишь одним словом, полное значение и ощущение которого взрослые просто-напросто растеряли, растворившись в суете удовлетворения своих жизненных потребностей от насущных проблем поддержания своего существования и комфорта в нем до бессмысленного и безответственного гедонизма, позабыв о своей роли в становлении мира, став лишь его придатком, без которого Вселенная могла легко обойтись и сама.

— Марк! — тихо-тихо из глубины его звал чей-то голос. — Марк!

Перед точечным сознанием юноши всплыло лицо Тиоры. Она звала его, и он не мог оставить ее. Голос девочки настойчиво нарастал, расширяя точку его сознания, пока оно, казалось, не заполнило всю Вселенную. Вспышка.