Марк жил в племени пигмеев Бака чуть более полутора месяцев и уже неплохо освоился с местными привычками, обычаями и общим распорядком дня. Охота, собирательство, обмен товаров с Банту, и периодически вечерами танцы и песни вокруг пылающего костра. Развлечений было немного, но время на различный труд, из которого состояла ежедневная жизнедеятельность племени, пролетало стремительной птицей так, что и скучать никто просто не успевал. Юноша стал замечать, как быстро он стал независим от тех безделушек и праздных времяпрепровождений, которые являлись для него некоторыми отдушинами в стрессовой городской жизни современной цивилизации и без которых парень уже не представлял свое существование.

Все же некоторые развлечения у племени имелись. Местные ребята так же, как и весь остальной мир, играли в футбол, иногда устраивая полноценные матчи с мальчишками из народа Банту. Марк часто тоже присоединялся к игре под всеобщие ликующие и одобрительные возгласы. Футбольный мяч делался достаточно простым образом.

В этих края произрастают каучуковые деревья. Мальчишки пробивали топорами небольшие ранки в стволах и ждали, пока начнет течь специальный сок. Эти молочно-белые слезы деревьев они собирали руками и обмазывали ими себе обнаженные животы. Когда жидкость подсыхала, она превращалась в резиновую пленку, которую тут же сдирали с кожи и формировали из нее небольшие катышки. Затем все это собирали в единый кусок, делая в нем с одной стороны небольшое несквозное отверстие и растягивая стенки будущего мяча. Получалось что-то вроде футбольной резиновой камеры, которую надували ртом и перевязывали. Оставшийся застывший сок на животах других ребят снимали и клеили уже поверх надутого пузыря, тем самым лишний раз укрепляя его и увеличивая таким образом его массу.

Часто мяч получался овальный и неказистый, с выпуклостями на поверхности, но детей это нисколько не смущало, и они с радостью принимались гонять его по двору. Марк играл вместе с ними, то защитником, то вратарем, накрывая собой непослушный непредсказуемо отбивающийся от поверхности земли эллипсоид в момент его движения к воротам, больше похожий на мяч для регби. Вся деревня собиралась смотреть эти матчи, всегда проходившие при всеобщем гомоне и радостных возгласах болельщиков. Не хватало разве что создаваемой телами и руками зрителей «волны», прокатывающейся по рядам футбольных трибун.

Так, спокойно и умиротворенно, текла жизнь Марка в племени пигмеев. Жители деревни любили парня, а местные молодые девушки, часто собираясь группками, поглядывали на юношу и периодически хихикали, явно обсуждая его. Он лишь скромно улыбался, отвечая на их заинтересованные взгляды. Марку были приятны такие моменты, и в то же время он порой начинал чувствовать себя немного не в своей тарелке.

Он часто вспоминал о матери и Агате. Все же пока что юноша чувствовал, что его место здесь, а приступы и странные симптомы почти не посещали его, лишь изредка напоминая о себе внезапно накатывавшей волной непонятно откуда взявшегося страха и вполне терпимым чувством нехватки воздуха. Но потом они быстро отпускали, и юноша сразу же приходил в себя, забывая о неприятных минутах. Сейчас он уже мог не обращать на это внимания, не давая мерзким ощущениям превращаться в навязчивые мысли и идеи, фиксировавшиеся в подсознании на уровне некой поведенческой схемы реакции на определенные внешние раздражители, которые запускали весь механизм приступа.

В этом месте Марк будто сливался с природой, окружением, становился неотъемлемой частью мира джунглей со всей его богатой флорой и фауной. Конечно, за долгие годы жизни бок о бок со своей болезнью парень знал, что не стоит так быстро праздновать победу. Нужно было не спугнуть это умиротворенное состояние, закрепив гармоничное ощущение всего организма глубоко в подсознании, иначе в какой-то момент рано или поздно произойдет новый срыв, и возможно хуже прежнего. Но пока что Марк успешно справлялся с собой, и его болезненное альтер-эго сидело в нем, тихо забившись в дальние уголки чертогов его разума. В идеале же это второе «Я» юноши должно было уменьшиться до таких размеров, чтобы любые его попытки скинуть парня с крепкой стези стабильного состояния здорового человека стали бы настолько слабы, что тут же нивелировались бы самим подсознанием, не успевая даже хоть в каком-то виде вылезти наружу. Иными словами, Марк создавал некие антитела психической природы, которые без его ведома, автоматически, уничтожали бы любое странное проявление, неприсущее здоровой психике.

Но в один момент, как это часто и бывает, все сорвалось.

В тот день юноша пошел на охоту с группой пигмеев. Это была обычная дневная вылазка за мелким зверьем с силками, сетями, луками и копьями без какой-либо подготовки заранее. На слона охотники точно не рассчитывали. Рядом с Марком трусцой бежал Нглаи и еще пара пигмеев, в то время как Мбуса, вышедший чуть ранее, разведывал путь впереди, выслеживая добычу.

Погода стояла ясная, и сочная растительность вокруг сияла ядовито-зелеными расцветками, которые становились такими лишь при ярком солнце. Его лучи проникали сквозь кроны деревьев, заставляя всю влагу джунглей: ручьи, воду в глубоких следах животных и людей, капли на листьях и паутине, блестеть роскошью бриллиантовых ювелирных изделий. Ни одному самому искусному ювелиру не удалось бы добиться такой потрясающей игры света алмаза. На это была способна лишь природа, творя свои произведения искусства так точно, без единой лишней детали, и, казалось, черпая свое вдохновение, нисходящее на эту планету в виде некоего откровения, из каких-то неведомых человеку тончайших небесных миров.

Настроение у охотников было отменное и даже, как говорят в краях Марка, «на кураже», так что вся команда бежала прытко и почти бесшумно, выверенными движениями обходя многочисленные препятствия на пути и практически не теряя скорости.

В какой-то момент пигмеи услышали специальные звуки, подражающие крикам некоторых местных птиц. Марк не переставал восхищаться умением Мбусы так виртуозно воспроизводить голоса множества животных, которые практически нельзя было отличить от оригинала непривычному уху. Охотники сбавили скорость, а затем и вовсе перешли на медленный шаг, в полуприседе следуя в сторону раздававшихся сигналов.

Держа копья наготове, группа вышла на небольшую поляну и увидела Мбусу, подзывавшего их рукой к себе. Команда приблизилась к охотнику. Общий смысл Марк понимал из некоторых слов и контекста ситуации:

— Впереди две антилопы, вон там, за теми кустами. — Мбуса показал рукой направление. — Будем их окружать. Но сначала натянем здесь сети между деревьями.

— Антилопы большие? — спросил Нглаи.

— Мать с ребенком. Будет отбиваться, так что осторожнее.

Охотники быстро размотали рулон сети и натянули ее между двумя большими деревьями. Антилоп обычно либо загоняли в сеть, либо подстреливали из лука ядовитой стрелой, в зависимости от обстоятельств. Закончив приготовления, все снова собрались возле Мбусы.

— Вы, двое, идите туда, — охотник взмахнул рукой в левую сторону от указанных им ранее кустов, — и разойдитесь потом пошире между собой. Нглаи и ты, Марк, идите в другую сторону, и также разойдитесь шире. Я буду заходить отсюда.

Пигмеи кивнули и стали тихо разбредаться по назначенным точкам. Нглаи бесшумно скользил среди стволов деревьев, ловко перескакивая оплетавшие их лианы. Марк старался не отставать. Где-то слева от себя они услышали знакомые звуки, некую смесь лая, свиста и какого-то голоса, будто звучавшего через водосточную трубу. Это была антилопа. Марк уже привык к их вербальным сигналам, хотя первый раз, когда он услышал эти звуки, у него сильно округлились глаза. Юноша просто не ожидал такого жуткого песнопения от столь грациозных животных.

Нглаи остановился и жестами показал Марку идти дальше, чтобы замкнуть круг с охотником, идущим с другой стороны. Стараясь не шуметь и внимательно глядя то себе под ноги, то по сторонам, парень последовал вперед, ориентируясь на голос антилопы, обходя ее и следя за тем, чтобы выдерживать между ней и собой определенную дистанцию. Его пятки ступали по мягкой теплой почве, оставляя в ней глубокие следы, и Марк лишний раз отметил, как же все-таки приятно ходить босиком, особенно по такой поверхности.

Он уже прошел достаточное расстояние и увидел вдалеке охотника, пришедшего с другой стороны и показывавшего ему жестами, чтобы юноша стоял теперь на месте. Марк кивнул и стал смотреть в сторону, откуда изредка раздавались звуки животного. Когда все расположились в нужных точках вокруг своей будущей добычи, охотники по очереди подали звуковые сигналы, извещающие о том, что каждый из них готов приступать к загону антилоп.

Тут же Мбуса подал заранее условленный сигнал, и пигмеи медленно двинулись к своим жертвам, постепенно сжимая образовавшееся вокруг них кольцо.

Внезапно с другой его стороны, по направлению диаметра, напротив Марка, раздались пронзительные, практически визжащие, крики и мольбы о помощи. Пигмей и юноша тревожно переглянулись друг с другом и тут же рванули по прямой линии через густую чащу джунглей, ориентируясь на ужасающие звуки их товарища. Сквозь беспощадно хлеставшие по телу и лицу листья и ветки деревьев, Марк боковым зрением увидел антилопу со своим детенышем слева от себя, но сейчас ему было не до них. Звук криков уже был достаточно близко.

Парень с другим охотником вылетели на небольшое свободное место среди деревьев и увидели, что произошло. На одного из пигмеев напал огромный самец гориллы. Марк никогда не видел их вживую, и теперь у него перехватило дыхание от внезапного сильного страха. Почти одновременно рядом выскочили Мбуса и Нглаи, размахивая копьями.

Горилла была ужасающих размеров с мощной мускулатурой и длинными и острыми клыками, которые она обнажала, угрожая охотнику, барахтавшемуся под ней. Самец был весь черного цвета, и лишь его широкая спина выделялась ярким серебристым отливом. Низкий крепкий лоб создавал впечатление очень грозного противника.

Он бил кулаками по кричащему и отбивавшемуся от него охотнику, а затем погрузил свои острые клыки глубоко в икру левой ноги пигмея. Тот взвизгнул от боли, выгибаясь спиной в дугу и пытаясь уцепиться за траву, чтобы вылезти из-под животного. Правая рука охотника уже была сломана, и теперь она лишь безжизненно болталась сбоку.

Пигмеи, очень малы по сравнению с гориллой, и вообще редко встречают этот род обезьян в своих охотничьих угодьях, поэтому теперь все оторопели от страха и лишь кричали на животное, не смея к нему подступиться. Вид зверя, его массивность и мощь могли зародить страх даже в самом храбром сердце.

Впоследствии Марк вспоминал о том, что не мог понять, что им руководило в тот опасный момент. Как будто на миг отключились всякие ограничения страха. Лишь на миг, но его полностью хватило для начала действий.

Парень со страшным громким воплем бросился вперед и, подпрыгнув, атаковал гориллу копьем. Острие неглубоко вонзилось животному в плечо, и зверь отскочил, жутко ревя на всю округу джунглей. Он тут же встал на задние лапы, громко шлепнул себя несколько раз по крупной мышечной груди и ринулся на Марка. Тот резко отскочил, падая и перекатываясь в сторону, моментально подхватился и по дуге отбежал дальше, увлекая противника за собой. Широкие ноздри в бешенстве раздувались в черном мягком сердцеобразном носу гориллы, ее умные, наполненные яростью глаза неотрывно следили за спиной юноши. Самец мчался на огромной скорости.

Марк резко развернулся, с полуоборота делая замах копьем, острие которого пролетело в паре сантиметров от лица резко остановившегося массивного животного. Горилла обладала почти мгновенной реакцией. Скаля зубы и крича во все горло от страха и злобы, как загнанный в тупик зверь, которому оставалось лишь развернуться и принять бой, парень вращал копьем, выполняя пируэты и не давая подойти к себе противнику. Эти вещам Марк научился ранее, тренируясь как с палкой, так и с мечом, который теперь хранился у его давнего друга. Сейчас парень выполнял все эти трюки инстинктивно, стараясь, чтобы они выглядели как можно более устрашающими, иначе, если горилла сможет все-таки сократить дистанцию между ними, юношу ждет страшный конец. Самец может свернуть ему шею, раздавить руками или разорвать клыками его горло, что угодно. Тарзан против Керчака. Но сейчас Марк бился не за место вожака стаи, а за собственную жизнь.

Сзади с криками уже приближались Нглаи с Мбусой, выставив острия своих копий вперед. Горилла взревела и прыгнула на Марка, ломая древко его оружия. Раздался звучный треск, и брызги деревянных щепок разлетелись во все стороны от схватившихся тел. Юноша лишь успел ударить локтем зверя прямо в нос, и тут же пропустил удар от самого животного, чуть успев прикрыть голову. Это был мощный хлопок ладонью. Марк отлетел назад, пропахав телом полметра влажной мягкой почвы. В голове звенело, а глаза застилал туман, затем взгляд сфокусировался, но было поздно. Молниеносный прыжок, и огромная фигура гориллы уже нависала прямо над ним. Обнажились страшные желтоватые клыки с красной лентой десен из-под крупной верхней губы. Сердце Марка едва не остановилось от увиденного зрелища, ввергая его в ужас осознания последних секунд своей жизни.

Далее все было как при замедленной съемке, ибо в моменты наибольшей опасности, когда смерть вот-вот жадно погрузит человека в свои объятия, в его сознании будто щелкает какой-то переключатель, меняющий восприятие времени вокруг. Дико визжа, как два мощных вепря, Нглаи и Мбуса атаковали самца сзади, заставляя его отпрыгнуть и освободить Марка. К ним быстро присоединил и третий охотник, на время оставивший раненого товарища, лишь усадив того под дерево.

Издавая устрашающие звуки и тыкая в сторону лица животного копьями, трое пигмеев начали отгонять яростно огрызающегося зверя. Тот попытался напасть на охотников, но тут же отпрянул, так как троица стала полукругом, угрожая не только морде, но и открытым бокам гориллы. Так продолжалось несколько долгих минут, пока, наконец, животное не развернулось и, громко ревя, скрылось в густых зарослях джунглей.

Марк поднялся медленно, еле дыша от перенесенного ужаса. На его теле почти не было царапин, но теперь кровоточило его сознание от зародившегося в нем страха, показавшегося пока лишь на горизонте разума. Как рана, которую человек не чувствует, пока действует адреналин, а потом всю причиняемую ею боль ощущает позднее, так и чувство страха и тревоги у людей, подверженных паническим расстройствам, проявляет себя не сразу, сначала давая опомниться их носителю. Эти ощущения разгоняются медленно, захватывая все новые и новые участки сознания, а затем и подсознания такого человека. И избавление от них может занять очень долгое время.

Убедившись, что с парнем все в порядке, охотники подошли к раненому пигмею. Пока Марк отвлекал на себя гориллу, а Нглаи и Мбуса кинулись ему помогать, прежде чем пойти им на выручку другой охотник успел быстро перетянуть ногу раненого, чтобы остановить сочащуюся из икры кровь. Пигмей выглядел достаточно бодро, и по тому, как текла из раны красная жидкость, Марк понял, что основная артерия не была повреждена.

Сломанную руку примотали к телу раненого, таким образом, надежно зафиксировав ее, затем быстро соорудили из веток носилки, уложили его на них и понесли в деревню. Дорога обратно заняла примерно часа два. Весь путь домой пигмей сдержанно постанывал, страдая от жуткой боли.

Деревня встретила охотников встревоженными выражениями лиц и сдержанными возгласами. Раненого положили в его хижину, и туда сразу же направился шаман, чтобы осмотреть его раны. В целом было ясно, что жизни охотника пока ничто не угрожает. К его поломанной руке привязали пару палок, накладывая, таким образом, своеобразную шину, а на следы от клыков гориллы нанесли такую же мазь, как и на ранение Марка, обвязав все это специальными лекарственными травами.

Все пигмеи собрались в центре площадки, плотно окружив охотников.

— Сегодня человек, которого мы приняли в свою деревню, лишний раз показал себя достойным и храбрым воином! — громко крикнул Мбуса и указал на юношу. — Марк, ты спас одного из наших людей, и за это мы в долгу перед тобой. Весть об этом распространится по всем деревням нашего племени. Наш дом — твой дом. Ты — наш брат и соплеменник.

Парень уловил практически весь смысл сказанного и улыбнулся, затем, как мог, жестами и словами объяснил:

— Если бы не вы трое, — он указал на Мбусу, Нглаи и еще одного охотника, — то меня бы с вами сейчас не было. Я также обязан вам своей жизнью, как сегодня, так и тогда, когда вы нашли меня раненого и выходили. Для меня большая честь — стать одним из вас, вы — мои братья, и я горжусь этим!

При этих словах он вскинул вверх свое копье, потрясая им над головой. Толпа радостно взревела, аплодируя Марку и приветствуя его как полноценного члена своего племени. Нглаи дружески похлопал парня по плечу и сказал:

— Когда я нашел тебя раненого в лесу, я знал, что ты — необычный человек. Я не ошибся.

Марк свободной рукой приобнял пигмея за плечи.

— Нглаи, спасибо, что ты нашел меня.

Вся деревня громко скандировала имя юноши, и каждый старался подойти к нему, чтобы выразить свою благодарность, поддержку и поздравления. Когда толпа успокоилась, Мбуса поднял руку, привлекая к себе внимание и заговорил:

— Предупреждаю всех впредь быть осторожными. Серебристые спины бывают в наших краях редко, и сейчас они неподалеку. Очень странно, что один из них напал на нашего охотника. Обычно они неагрессивны.

Серебристыми спинами все народы Нигерии, Камеруна и Конго называли горилл из-за их ярко выраженного серебристого окраса спин.

— Почему же он тогда напал? — выкрикнул кто-то из толпы.

— Есть несколько объяснений, — произнес Нглаи, — и самое простое, которое мы видим…

— Это то, что, скорее всего, рядом были самки с детьми, — закончил за него Мбуса.

Нглаи кивком подтвердил его слова, пристально рассматривая встревоженные лица в толпе. Было ясно, что эти двое уже успели обговорить причины такого необычного поведения гориллы.

— Мы проведем разведку вокруг деревни, а пока далеко от нее никому не уходить, — твердо сказал Мбуса. — За ее пределами запрещено двигаться по одному до тех пор, пока мы не убедимся, что обезьян поблизости нет. Это всем ясно?

Люди неуверенно переглянулись, но потом кивнули головами, подтвердив с готовностью выполнять все распоряжения. После этого все жители деревни еще некоторое время группками обговаривали произошедшие события. Постепенно все разошлись по своим делам, приводя жизнь племени к ее обычному ежедневному неспешному распорядку. Марк подумал, что все же новостей для обсуждения у жителей теперь на целый месяц вперед.

Весь остаток дня ему было не по себе. В душе снова зародилась перманентная душащая тревога, заполнявшая всю его грудь, а потом, казалось, и все тело. Он старался не обращать на нее внимания, но это было бесполезно. Она постепенно нарастала, не давая Марку расслабиться ни на минуту.

В эту ночь юноша засыпал долго и мучительно. Перед глазами мелькала клыкастая пасть гориллы и ее массивная фигура, которая раз за разом нависала над ним. Пугающие образы волнами накатывали по всему телу, вызывая приступы удушья и подступающих судорог. Марка всего трясло, а зубы выстукивали барабанную дробь, будто звучавшую перед казнью его собственного разума. Юноше казалось, что он вот-вот начнет сходить с ума — страх из стандартного набора большинства людей, страдающих паническим расстройством. В конечном счете, Марк кое-как забылся тревожным поверхностным сном, плавающим на грани реальности и небытия. Такой сон больше выматывал, чем давал отдых.

Ранним утром юноша проснулся абсолютно разбитым и понял, что не может подняться с постели. Неконтролируемый страх жгучей кислотой заполнил весь его организм без остатка. При попытке бороться с ним, через силу поднимаясь на ноги, на Марка накатывало пугающее чувство тошноты и головокружения. Крепко сжимая руками подушку из листьев, он лишь снова прижимался к ней, утопая лицом и силясь не закричать изо всех сил от ужаса, поглотившего все его естество.

Было трудно дышать, а все мышцы тела находились в предсудорожном состоянии. Самая напряженная часть, с которой, как обычно, начинался лавинообразный приступ, находилась в районе пресса. Борясь с мерзкими ощущениями, Марк пролежал так еще пару часов, пока в его хижину не вошел Нглаи. Он увидел странно лежавшего лицом вниз парня, крепко сжимавшего в руках разорванные листья своей подушки, и спросил с тревогой в голосе:

— Марк, что с тобой? Ты в порядке?

В ответ юноша лишь промычал нечто нечленораздельное, сжавшись всем телом и с силой зажмурив глаза. Было ощущение, будто он из последних сил преодолевает какую-то боль, но так проявляло себя преодоление обострившихся до крайней степени симптомов его болезни. Марк ощущал, что вот-вот потеряет контроль над своим телом и разумом, и ему даже стало страшно представить, что может случиться дальше.

Его сердце колотилось так, что, казалось, можно было забивать им гвозди. Парню хотелось кричать, реветь, выть, выбрасывая из себя весь мерзкий ужас, безмерно переполнявший его.

— Марк! — Нглаи снова позвал юношу, затем понял, что тому явно худо, развернулся и помчался за шаманом.

Вскоре к хижине парня прибыло с десяток человек, все, кто был в это время в пределах деревни. Нглаи и Мбуса возглавляли группу. Шаман прошел вперед, расталкивая людей и покрикивая на зевак, закрывавших проход, но, увидев состояние Марка и явно переживавшие встревоженные лица вокруг, немного смягчился. Он опустился на одно колено и низко склонился к голове юноши. Тот тяжело дышал, крепко сжимая в руках листья. Побелевшие костяшки на кулаках говорили о том, что парень находился в крайней степени напряжения и какого-то жуткого преодоления.

Шаман крикнул Нглаи и Мбусе, чтобы те разогнали толпу и оставили их одних, на что охотники тут же принялись исполнять приказ, грозно размахивая руками и давая понять собравшимся жителям, что им сейчас здесь не рады. Люди увидели, что дело обстоит серьезно и, тихо переговариваясь между собой, разбрелись по своим рабочим местам.

Осторожно перевернув Марка, шаман стал его осматривать. Холодный пот крупными каплями выступал на лбу юноши, мокрые спутанные волосы на его голове торчали в разные стороны. Дыхание было быстрым и поверхностным, а его карие глаза широко раскрыты. Шаман встал и, взяв в руки какую-то странную трещотку, висевшую у него на поясе начал ходить по всей хижине вокруг Марка и трясти ее, вполголоса проговаривая странные слова. Мбуса и Нглаи стояли в дверном проеме шалаша и наблюдали за ритуалом, готовые в любую секунду прийти на помощь.

Юноша лежал на спине и испуганным взглядом смотрел прямо перед собой в потолок. Его грудь то вздымалась, то опускалась, быстро наращивая амплитуду движения. Внезапно, будто что-то сорвалось у него внутри. Он заверещал, издавая ужасающие звуки, что-то похожее на визги вперемешку с воем и ревом. Со стороны могло показаться, что в парня будто вселилась какая-то нечисть. На миг Марк выгнулся в дугу, и затем его начало сильно трясти, а на губах появилась пена. Пальцы рук были стянуты судорогой и теперь торчали, как ровные сучки кустарника после обрезки. Это не был эпилептический припадок, так как Марк неистово кричал, до боли раздирая легкие и горло.

Нглаи и Мбуса тут же подскочили к юноше, пытаясь его удержать, но тот был слишком силен. Парня бил жуткий припадок. Истерия быстро нарастала, достигая страшного пика, и охотники выбились из сил, укладывая Марка обратно на постель и прижимая его к ней. Несколько человек прибежали к хижине. Один заскочил и стал помогать держать дергающегося кричавшего юношу. Шаман резким голосом позвал молодого пигмея, с раскрытым ртом и испуганными глазами наблюдавшего приступ парня, отдал ему приказ и продолжил ходить по шалашу, размахивая трещоткой и шепча заклинания, звуки которых медленно перерастали в пугающее крещендо, повышая громкость до предела. Пигмей, сломя голову, ринулся к хижине целителя, и вскоре прибежал с небольшой ступкой в руках, сумкой и небольшим сосудом, в котором плескалась какая-то жидкость.

Шаман разложил все это на полу и стал смешивать содержимое. Из сумки он выудил высушенные травы со специфическим запахом и тут же размолол их в ступке, затем залил смесь белой жидкостью, тщательно размешивая получившееся лекарство. Нглаи, Мбуса и еще один пигмей еле удерживали Марка, будто сорвавшегося с цепи пса. Шаман наклонился к юноше со ступкой в руках и, разжав его рот своими сильными пальцами, стал вливать в него лекарство. На миг парень поперхнулся, захлебываясь криком и вливаемой в него жидкостью, но затем стал делать небольшие глотки. Нглаи крепко держал Марка одной рукой за волосы, чтобы голова юноши дергалась как можно меньше.

Выпив все без остатка, парень откинулся назад, шаря выпученными глазами по сторонам и воя уже притихшим голосом. Тряска его тела становилась все меньше и меньше, а судорога начинала потихоньку отпускать болевшие мышцы.

Из внутреннего кармана сумки шаман достал еще несколько веточек, но уже другого растения. Ему тут же принесли от ближайшего костра горевшую головешку, и целитель поджег их, сразу же задувая. По хижине разлился приятный аромат тлеющего сухого растения. Марк лежал, изредка подергиваясь мышцами рук и ног, и испуганными глазами смотрел на нависшего над ним Нглаи. Тот лишь положил свою ладонь на лоб юноши, мягко приговаривая какие-то слова. Шаман начал двигаться кругами по всему шалашу, окуривая его дымом растения, производя странные пассы руками и негромко напевая ритуальную песню. На его руках и ногах также были своеобразные трещотки, и они издавали свои звуки всякий раз, когда целитель начинал подпрыгивать, вращаясь и выгибаясь, наклоняясь и вновь выпрямляясь, дергано выбрасывая свои конечности в разные стороны. Это был необычный танец.

Марк завороженно следил за телодвижениями шамана. Нглаи и Мбуса тихо сидели рядом, наблюдая за ритуалом. Все действо, наполненное множеством деталей, продолжалось еще около получаса. Затем юноша почувствовал, как его стало накрывать сонное состояние. Целитель, закончив свой танец, внимательным взором посмотрел на Марка. Тот прикрыл глаза, делая спокойные мерные вдохи и выдохи.

Внезапно он резко раскрыл глаза. Картинка была расплывчатой, но фокус зрения вернулся быстро.

— Твой мир очень странный, Марк.

Юноша видел перед собой лица Мбусы и Нглаи. Он удивленно приподнял голову и увидел рядом с шаманом ее.

— Тиора! — хриплым слабым голосом выдавил из себя Марк. — Как ты здесь оказалась?

— Не знаю, просто появилась здесь. Что с тобой случилось? Ты странно одет.

— Я позже расскажу тебе. Сейчас точно не время, — Марк не верил своим глазам.

«Это галлюцинации, или что это? Я схожу с ума?», — пугающая мысль пронеслась в его голове.

— Марк, ты в порядке? — удивленно спросил Нглаи. — С кем ты разговариваешь?

Юноша понял, что все трое не видят девочку. Шаман же посмотрел в сторону уставившихся на парня с недоумением пигмеев, негромко шикнул им и показал на выход. Нглаи и Мбуса хотели было возразить, но по лицу целителя поняли, что все происходящее нормально. Они поднялись и стали выходить из хижины, подчиняясь его приказу.

— Они должны поговорить наедине, — только и произнес им шаман.

— Мы должны идти дальше, — сказала девочка. — Нельзя терять времени. Я чувствую, что мы близко к цели.

Звуки ее голоса были неестественными, как будто она была на некотором удалении от него, как проекция из другого мира.

— Да, ты права, — отозвался Марк.

— Но я чувствую еще кого-то, там, в глубине.

— Кого? Может это Темный? — юноша нахмурился, скидывая рукой с глаз мокрые слипшиеся волосы. Ему уже было лучше.

— Нет, это точно не он. Я не знаю. Кто-то намного сильнее его, но ощущение такое странное. Я не могу объяснить.

— Наверняка это Хозяин, о котором говорил твой дед.

— Возможно. Я уже и забыла, что дедушка рассказывал о нем.

— Ладно, не напрягайся пока что, толку от этого никакого все равно. Я думаю, мы скоро встретимся с тем, кого ты нащупала своим восприятием.

— Да, — согласилась Тиора, поправляя платьице, и затем добавила. — Ну, так что? Мы идем? Мне неуютно в твоем мире.

— Это не совсем мой мир, вернее это он, но не место, откуда я родом. Я тебе потом все объясню.

Внезапно Тиора начала растворяться в воздухе, сделавшись абсолютно прозрачной. Одновременно с этим Марк почувствовал, как на него наваливается тяжелое ощущение сна, стремительно погружая его во внутреннюю глубину сознания. Как только девочка исчезла, юноша крепко уснул, вырываясь из своей реальности и улетая за ее невидимую границу.