Зеленые лохмотья листьев свисали с потолка хижины, между которыми то там, то здесь виднелись коричневые ребра каркаса, сплетенного из толстых веток. Взгляд какое-то время не хотел фокусироваться, и в глазах Марка отображался лишь тускловатый зеленый цвет, не обретая конкретных очертаний форм предметов. Наконец, зрение начало восстанавливаться до оптимального уровня, и картины вокруг приобрели контрастность.

Все тело парня ломило, будто он не двигался целую вечность. Казалось, мышцы атрофировались и, пробудившись от длительной спячки, никак не хотели подчиняться. Впрочем, истина была рядом. Марк провел рукой по лицу, пытаясь скинуть остатки сна, и колючая щетина небритого подбородка неприятно процарапала по ладони. Чувство недоумения окатило парня с ног до головы.

Юноша попытался встать, но лишь бессильно упал обратно после отрыва тела от кровати буквально на пару сантиметров. Тут же в хижину вбежал Нглаи.

— Марк, как ты? Очнулся!

— Сколько я был без сознания? — хрипловатым чужим голосом спросил юноша.

Нглаи задумался буквально на секунду, затем показал семь оттопыренных пальцев, добавляя устно:

— Вот столько. Столько дней.

— Целую неделю, — со вздохом проговорил парень, поглаживая ладонью наморщившийся лоб.

— Как ты себя чувствуешь?

— Как старая хижина после сезона ветров и дождей.

Пигмей засмеялся и, припав на одно колено рядом с Марком, похлопал его по плечу.

— Помоги мне сесть, Нглаи.

Тот сразу же закинул руку юноши себе на плечо и, обхватив его тело в замок, приподнял парня, усаживая его как можно удобнее. Марк, кряхтя и морщась от неприятных ощущений внутри, оперся спиной на край хижины, переводя дух. В шалаш тут же вошли Мбуса и шаман, а за ними проход заполнили несколько голов любопытных пигмеев.

— Духи леса услышали нас! — возвестил торжественным голосом целитель всех присутствующих, на лицах которых теперь отразился благоговейный священный трепет и суеверный страх.

Пигмеи на миг заполнили пространство хижины одним громким «Ух!», произнесенным в унисон.

— Оставим же теперь его отдыхать, — сказал шаман и, размахивая руками, начал прикрикивать на собравшихся у входа зевак. — Прочь! Прочь! Все прочь!

Толпа быстро рассыпалась между хижин на свои прежние места, продолжая ежедневные насущные дела. Марк благодарно склонил голову перед целителем. Тот ответил юноше взглядом, полным понимания, принимая благодарность, и вышел вслед за всеми, потрясая своей странной трещоткой.

— Рад, что ты снова с нами, — с улыбкой сказал Мбуса. — Теперь отдыхай.

Шаман и Нглаи вышли из хижины, а Марк сидел, задумчиво глядя им вслед. Его тревога и страх в реальном мире ушли, будто остались запертыми среди тех странных людей с выпученными глазами, в месте, которое управляло этими неприятными чувствами.

«Это лишь передышка», — на лице юноши отразилась улыбка отчаяния.

Тиору забрал Темный, а это значит, что скоро произойдет что-то такое, что окончательно решит судьбу Марка, положительно или отрицательно. Он должен нагнать их как можно скорее, во что бы то ни стало, пока все это не обернулось для него катастрофическими последствиями, от которых зависела его жизнь. Девочка важна для этого Хозяина, о котором рассказывал Варолиус. Но кто же она? И кто этот Хозяин? И не провалил ли Марк уже свою неизвестную ему самому миссию, так как дед говорил, что их появление с Тиорой должно быть внезапным?

Слишком много вопросов. Сейчас стоило сконцентрироваться на физическом восстановлении тела, источавшего теперь крайнюю слабость.

Весь день Марк просидел в хижине, разрабатывая руки, ноги, спину и пытаясь подняться. К вечеру ему это удалось, и он, пошатываясь, вышел из своего шалаша и стал у входа. Периодически к нему подходили жители деревни и спрашивали о его самочувствии, на что юноша улыбался и отшучивался, что через пару дней будет готов поохотиться даже на слона.

Прихрамывая на одну ногу, подошел и охотник, столкнувшийся в тот злосчастный день с гориллой. На его теле остались глубокие шрамы, но многочисленные гематомы уже начинали проходить, мягко перетекая из сине-лиловых в зеленовато-желтые цвета пятен. Вся его спина выглядела, как палитра художника, смешивавшего на ней множество красок в попытке получить различные оттенки.

— В порядке, Марк? — спросил он.

— Да, живой. Ты быстро приходишь в себя, — сказал юноша наполовину словами, наполовину жестами, опираясь спиной на стену хижины.

— Скоро выйду на охоту, — радостно произнес пигмей.

— Это хорошо. Плохо охотнику сидеть дома.

Пигмей сделал серьезное лицо и проговорил, глядя в глаза Марку:

— Спасибо, что спас меня. Я в долгу перед тобой.

— Это сделали еще трое охотников, не только я, — скромно ответил парень. — И если бы не они, я бы тоже тут не стоял.

— Я уже сказал им спасибо. Теперь говорю тебе.

Марк взял пигмея за плечи и произнес:

— Я рад, что все закончилось хорошо. В нашей жизни еще будет много охоты.

— Хорошие слова, Марк, — сказал пигмей, затем обернулся и добавил. — Увидимся позже у костра. Тебе полагается большой кусок сегодня.

Юноша засмеялся коротким смешком, отмахиваясь руками. Охотник медленно удалился, примкнув к группе людей, колдовавшей над розжигом вечернего костра. Марк стоял и смотрел на всеобщее движение жителей деревни. В его разуме будто что-то надломилось, и все естество напряглось в ожидании чего-то такого, чего парень пока не мог объяснить. Было лишь странное ощущение в душе, сотканное из какого-то апатичного, полудепрессивного, подвешенного состояния, связанного с девочкой и тем, что скоро ему придется столкнуться с чем-то неизведанным.

Когда человек ввергается в условия неопределенности, его реальность начинает смазываться. Он перестает физически полноценно воспринимать свое тело, все чувства и ощущения притупляются, а мир вокруг становится блеклым, как будто кто-то погружает в него огромный шприц, высасывающий все его краски. В такие моменты человек испытывает какую-то странную дереализацию и порой частичную деперсонализацию, и в этот момент точка его сознания находится где-то рядом, вне тела, взирая на него, как на нечто отчужденное. Такое происходит, даже если человек психически абсолютно здоров. Возможно, так разум защищается, чтобы не сорвать последние винты, перебирая все варианты последствий, раз за разом прокручивая их в бессильной попытке прийти к какому-то стабильному итогу. Если же человек не может совладать со своим сознанием и подсознанием, доводя себя до исступления таким состоянием, он может просто сойти с ума. Неопределенность — одно из страшнейших и выматывающих ощущений, и мы готовы уже услышать даже самое ужасное дальнейшее решение нашей судьбы, лишь бы избавиться от этого мерзкого истощающего чувства, доводящего до тошноты.

Марк качался на волнах разума, находящегося в подвешенном состоянии, уже несколько дней. За это время физически он полностью восстановился, но в его душе вращался жуткий хаос, не дававший ему покоя. Нглаи первый заметил, как парень осунулся, почти ничего не употребляя в пищу. Отрешенный от всего вокруг, юноша смотрел на мир затуманенными матовыми глазами, не ощущая жизни и движения. Казалось, вся энергия покинула его тело, и оставила лишь немного, для выполнения элементарных мышечных действий.

В какой0то день Нглаи подошел к юноше и спросил:

— Марк, я могу тебе как-то помочь?

Тот молча поднял глаза и посмотрел на пигмея. Затем на миг в них отразился странный блеск в виде озарения, как будто парень пришел к этой мысли только что. Он глубоко вздохнул и произнес:

— Я должен идти.

Пигмей лишь кивнул юноше в ответ.

— Завтра. Я отправлюсь завтра, — добавил Марк.

— Мы с Мбусой проводим тебя до границ леса, если ты непротив.

— Нет. Конечно, нет, — впервые за несколько дней лицо парня озарилось улыбкой. — Я буду только рад.

Нглаи приобнял юношу одной рукой за плечи и сказал:

— Объявим всем вечером, и завтра с утра отправимся в путь.

— Да. Спасибо, Нглаи, — Марк похлопал пигмея по руке. — Ты спас меня тогда, и всегда был мне, как брат. Я тебе очень благодарен.

— Я и есть твой брат, — улыбнувшись, сказал туземец. — Если ты захочешь вернуться, вся деревня будет очень рада.

— Да, я знаю. Спасибо вам всем, — ком подкатился к горлу Марка, а его глаза наполнились слезами.

Тяжело уходить, но сейчас это было необходимо. Так же было у Саиба, так же и здесь, в деревне пигмеев, ставших юноше доброй семьей.

Наконец, настал вечер. Костер был огромен, и теперь ярко пылал, потрескивая дровами и выстреливая в воздух множеством искр-светлячков. Для людей огонь всегда был, прежде всего, другом, прикрывавшим их от холода и дающим уют и ощущение безопасности. Сейчас все жители деревни расселись вокруг костра, поедая свой ужин под всеобщий звонкий смех и гомон, так же как это делали их предки несколько тысячелетий назад.

В разгар трапезы со своего места встал Нглаи, прошел ближе к центру площадки и поднял вверх руку, показывая всем, что он сейчас будет говорить. Мбуса сидел, понурив голову, так как уже был в курсе новостей. Все резко притихли.

— Друзья! Я хочу сообщить вам одну новость, — начал он. — Наш брат, Марк, решил покинуть нас. Ему нужно домой, в свой мир. Завтра, на рассвете, мы с Мбусой проводим его до границ леса.

Среди пигмеев тут же поднялся гвалт и шум, а на освещаемых костром лицах, кожа которых теперь приобрела красивый темно-бронзовый оттенок, отразилось полнейшее удивление. Все взглянули на Марка. Юноша встал и медленно подошел к Нглаи, пока тот успокаивал толпу.

— Я вынужден идти, братья мои, хотя, честно сказать, я совершенно не хотел бы вас покидать, — парень изъяснялся словами и жестами, пытаясь объяснить все, как можно понятнее. — У меня появились на то причины. Но я обязательно постараюсь снова к вам приехать. Спасибо вам за все, друзья.

Взрыв голосов хаотичной волной прокатился по рядам пигмеев.

— Возвращайся, Марк!

— Мы будем тебя ждать!

— Наша деревня всегда будет твоим домом!

— Ты — наш брат, ты — из нашего племени!

Шум никак не утихал. Все поднялись и обступили Марка и Нглаи. Глаза юноши внезапно увлажнились, плотный ком подкатил к горлу, а на лице появилась улыбка. Пигмеи, эти маленькие замечательные люди, скопом кинулись к парню с объятьями, собираясь вокруг него в единый живой обнимающийся пучок. Из-за их низкого роста, со стороны могло показаться, что Марка обступили дети, которые не хотели отпускать его, но в то же самое время, осознавая, что ему все-таки придется уйти. Так они прощались с юношей. Все это проделывалось с такой искренностью, что из глаз юноши хлынули слезы, и он обнимал их всех, всем сердцем ощущая неподдельную любовь каждого из них. Это была настоящая сплоченная семья, и Марк был переполнен гордостью от того, что является полноценной частью их общества. Все плакали и в то же самое время смеялись. Акт искренней всеобщей любви окутал всех жителей деревни, наполняя их сердца радостью и чувством эйфории. Именно в такие моменты и ощущается вся красота и энергия жизни, делая людей добрее и отзывчивее друг к другу.

Затем все разбрелись по своим местам и начали петь песни. Все будто тут же сговорились сделать этот вечер самым незабываемым в жизни Марка. Голоса пигмеев радостно и звонко разносились, отражаясь от темных стволов деревьев, и многие из жителей вылезли к центру площадки, запуская безумную пляску под бой барабанов. Юношу тут же увлекли в центр танца, на что он отозвался большим энтузиазмом. От плотной разлитой в воздухе атмосферы единства людей и их жизненной энергии, казалось, тьма ночного леса отступила дальше, чем обычно. В тот вечер ни один злой дух не посмел бы подойти к границам деревни, пытаясь потревожить покой ее жителей, создавших общий вихрь самых добрых чувств и эмоций, которые только существуют на этой планете.

Марк почти не спал в эту ночь. Лишь когда чуть забрезжил рассвет, он ненадолго провалился в дремоту. Через некоторое время к нему в хижину вошли Нглаи и Мбуса. Парень уже был одет в обычную одежду, майку и легкие штаны, которые ему выдали ранее.

Жители деревни еще вечером с присущей им щедростью хотели дать юноше в дорогу много всякой еды, но охотники помогли парню отговорить всех от такого поступка, так как для Марка это была бы слишком тяжелая ноша. Он решил идти налегке, зная, что в Лагосе будет нужный ему корабль, который обязательно подберет его. Слову Джея уж точно можно было верить.

Вся деревня еще спала, лишь шаман вышел проводить троицу. Он подошел к Марку и вложил в его руку браслет, сделанный из зубов и мелких косточек какого-то животного.

— Этот амулет будет защищать тебя, Марк. Прими его как наш брат, — сказал целитель, протягивая юноше браслет.

— Благодарю. Обещаю не снимать его до конца своего путешествия. Береги людей, шаман!

Тот лишь гордо приподнял подбородок, прижимая кулак к своей темной груди. Все трое повернулись и бесшумно скрылись в полутьме утреннего леса.

Путь до границы джунглей был неблизкий, но два опытных охотника, следующих с Марком, прекрасно ориентировались на местности и прошли бы маршрут даже с закрытыми глазами, если бы это потребовалось. Сейчас их навыки очень пригодились, так как лес был окутан плотным туманом, создавая мистическую атмосферу какой-то тайны. Юноша сразу же вспомнил местность перед замком в своем сне, и теперь будто ждал, что вот-вот из-за какого-либо дерева выплывет Темный, врываясь в реальность парня из плотной белой дымки.

Все трое шли молча, лишь иногда обмениваясь короткими репликами. Пигмеи периодически останавливались, вслушиваясь в звуки вокруг. Лес был мрачен и неприветлив, а его обычная музыкальная составляющая уменьшилась, как минимум, вдвое. Птицы пели с большой задержкой, насекомые молчаливо брели по своим делам. Всё будто уснуло. Даже ветерок, качавший кроны деревьев, делал это непривычно бесшумно. Густая листва практически безмолвствовала, иногда мягко шелестя над головами путников.

Пока они шли, в мыслях Марка пролетали далекие образы матери, Агаты, друзей и Тиоры, за которую он сейчас беспокоился больше всего. Казалось, разум юноши пребывал в таком же тумане, как окутавший сейчас их самих, похожий на осязаемую плотную вату, обволакивавшую стволы деревьев.

«Деньги — непроблема, а вот что делать с документами? Придется обращаться в посольство».

Марк вспомнил о рюкзаке и о своих утерянных роликовых коньках, они столько для него значили. Но сейчас не время было сожалеть об этом. Он лишь вздохнул и ускорился, стараясь не отставать от охотников.

К границе леса им пришлось идти добрых полдня. Джунгли были благосклонны к ним, и никакая опасность не встала на их пути за все время ходьбы.

— Ну что, Марк, пришло время прощаться, — проговорил Мбуса, когда они подошли к месту, где лес переходил в саванну.

Они вывели его совсем рядом с федеральной трассой, идущей в сторону Лагоса.

Юноша приобнял охотника и сказал:

— Спасибо за все, Мбуса. Ты — великий охотник, лучший из всех, кого я видел. Береги свой народ.

Пигмей улыбнулся, выходя из объятий парня и крепко сжимая его за плечи.

— Помни, мы всегда будем рады тебе, брат.

Затем Марк повернулся к Нглаи.

— Ты уже стал не только нашим соплеменником, но и членом моей семьи. Ты стал мне родным, Марк, — произнес тот. — Возвращайся, если сможешь. Наш дом — твой дом.

Юноша тут же крепко обнял его и сказал:

— Я горд быть частью твоей семьи. Я счастлив, что повстречал тебя. И я благодарен тебе за все: за мое спасение, за братское отношение. Я никогда тебя не забуду, Нглаи. Если Мбуса — лучший из охотников, то ты — лучший из людей, которых я когда-либо встречал.

Оба пигмея засмеялись, переглянувшись друг с другом. Марк отошел от них на несколько шагов и низко поклонился им, на что охотники ответили тем же. Юноша стоял и смотрел на них глазами, полными слез. Да, тяжело было уходить. Но сейчас это было необходимо. На лицах пигмеев также отразилась печаль. Все же Марк улыбнулся, поднял руку вверх, развернув ее ладонью к туземцам, и громко сказал:

— Доброй охоты, друзья мои!

Он тут же развернулся и побежал рысцой в сторону трассы. Пигмеи же в этот самый момент провожали парня криками и боевым охотничьим кличем, тряся копьями, вскинутыми над головами. Так они отдавали дань своего уважения юноше.

И вот опять парень вышел на путь автостопа. Больше ничего не оставалось делать. Марк долгое время брел по дороге, пока его не подобрала старая обшарпанная колымага с периодически постреливающей выхлопной трубой и отслаивающимися кусками краски на кузове. В ней сидел молодой парень-нигериец с женой и маленьким ребенком. Их английский был сносным.

Они были очень удивлены, когда увидели белого парня, шатающегося здесь, в Нигерии, на границе с Камеруном. Марку пришлось срочно придумывать историю (не рассказывать же ему о контрабандистах) о том, как он потерялся, отстав от группы экологов, с которыми он приехал сюда на вылазку по джунглям, и как он попал в итоге к пигмеям (эту часть истории он уже рассказывал, как есть).

— Удивительно! — отозвался нигериец, когда юноша окончил свой небольшой рассказ. — Тебе, друг, нужно обратиться в посольство.

— Моя группа сейчас должна быть в Лагосе, поэтому я думаю быстро добраться до них, а там уже все будет хорошо, — сказал Марк.

— До Лагоса примерно восемьсот километров, путь неблизкий.

— Да, далеко, — вздохнул юноша.

Жена нигерийца тут же обратилась к парню:

— Послушай, Марк, денег у нас у самих мало, но у нас есть достаточно воды и еды. Можем дать тебе в дорогу.

Юноша лишний раз убеждался, что всегда найдутся добрые люди в любом уголке этого мира, которые чем-нибудь помогут путешественнику, если тот окажется в нужде. Об этом стоит помнить всем, кто собирается в путь. Главное, что нужно взять с собой, это искреннюю улыбку и любовь к жизни, и тогда дорога сама ниспошлет такому человеку все необходимое, как минимум, не давая тому мучиться от голода и жажды.

— Огромное спасибо, — лицо Марка просияло. — Этого больше чем, достаточно. Я несильно вас стесню?

— Нет, нет, что ты, — заулыбалась женщина. — Мы едем к нашим родственникам в Оничу. Так что у нас с едой проблем не будет.

— Онича?

— Да. Это такой город, — ответила она. — Вот, держи.

Женщина дала Марку пакет с разной едой и парой бутылок питьевой воды.

— Не знаю даже, как вас благодарить.

— Успокойся, я, прежде всего, мать. И, уверена, твоя мать сделала бы тоже самое для парня или девушки, оказавшихся в беде. Она, наверное, очень переживает.

— Да. Поэтому, как только попаду в Лагос, сразу же свяжусь с ней. Я думаю, она там места себе не находит, — сказал Марк, перед глазами которого пролетел образ самого родного человека, женщины, которая действительно сейчас не находит себе места.

Юноша поежился от этой мысли. Надо срочно с ней связаться. Она точно уже седая. Пустился в такую авантюру и пропал. Парню стало не по себе.

— Вот я о чем и говорю, — проговорила женщина.

До города Онича было около трехсот километров, но несколько часов в пути пролетело незаметно в разговорах. Марк рассказывал о России, спрашивал о жизни в Нигерии. Нигерийцы, особенно женщина, были словоохотливы, многим делились, как радостями, как и горестями, и в итоге оказалось, что этих людей, в общем-то, волнуют те же проблемы, что и людей в родной стране Марка. Конечно, это не было новостью, но слишком уж многое было идентично.

Юношу высадили перед городом. Он рассыпался в благодарностях перед этими простыми отзывчивыми людьми.

— Вон в ту сторону направляйся. Кто-нибудь подберет также, — сказала женщина. — Удачи, Марк! Не расстраивай маму.

— Не буду, — юноша поднял указательный палец вверх, и его лицо расплылось в широкой искренней улыбке. — Спасибо вам большое! Доброго пути, друзья!

Парень попрощался с молодым человеком и с его же женой, и они весело помахали друг другу руками. За спиной Марка было чуть более трети пути. Снова автостоп, снова в дороге. Провизии, находившейся в пакете, парню хватило бы дня на два точно, а то и на три, если грамотно растягивать, поэтому вопрос о еде теперь отпадал, что сильно упрощало задачу.

Несколько раз Марку удавалось поймать по пути небольшие грузовики и легковые автомобили с болтливыми водителями, которые все так же удивлялись странному белому парню, путешествующему одному, налегке, в этой местности. Юноша все время рассказывал историю про группу экологов, от которой он отбился, и каждый раз его рассказ звучал чуть по-другому, обрастая все новыми и новыми деталями. В итоге получилось несколько достаточно разных историй, в которые все достаточно легко верили.

Одну ночь Марк даже умудрился переночевать в движущемся транспорте, относительно неплохо поспав. Через день после ухода из деревни пигмеев, утром, юноша прибыл в Лагос.

Этот город, второй по численности населения в Африке после Каира, был огромен. Множество темнокожих людей сновали тут и там, спеша по своим делам. Юноше нужно было преодолеть еще достаточно большое расстояние, чтобы добраться до порта, с деньгами же были проблемы. Кроме того, стоило держать ухо востро, так как здесь наблюдался очень высокий уровень преступности, и одинокому белому парню могло не поздоровиться, даже если учесть тот факт, что у него ничего нет.

Марк прошел немного по улице среди низких одно- и двухэтажных домиков и увидел автобусную остановку, на которой стояло множество людей.

«Что ж, придется рискнуть, попробуем проехаться «зайцем», — решил он, — «иначе я не доберусь в порт и за целый день».

Юноша подошел к остановке и, выбрав глазами из толпы женщину в легком цветастом платье и с таким же цветастым платком на голове, повязанным на местный манер, и с ребенком на руках, подошел к ней. Он осторожно обратился к девушке, спрашивая, как ему добраться до порта. Та сначала недоуменно уставилась на парня, но затем, оправившись от удивления (все же нечасто увидишь в этих местах белого юношу одного, да еще и одетого в обычную грязноватую одежду), сказала на неплохом английском:

— Сейчас подойдет автобус, сядешь вместе с нами. Он едет в район недалеко от порта Апапа.

— Спасибо большое, — поблагодарил ее Марк, лучезарно улыбаясь, как он это умел.

Девушка тоже улыбнулась. Видно было, что она уже смягчилась и не относилась к парню с опаской и подозрительностью. Автобус подъехал спустя десять минут.

Как оказалось, «зайцев» в этих краях присутствовало достаточно, Марк был неодинок в своем стремлении проехаться задарма. Салон автобуса был заполнен людьми битком. Стояла невыносимая жара. Девушка с ребенком на руках стала рядом с Марком, держа еще и пару пакетов, по виду довольно тяжелых. Юноша сразу же перехватил их и сказал:

— Я подержу, вам неудобно.

В ее взгляде сначала промелькнула уже устоявшаяся в этих местах подозрительность и недоверие, но она быстро сменилась на благодарность. Белый парень не вызывал опасений своим поведением, да и было в нем что-то располагающее к себе, что не давало повода подозревать его в воровстве.

— Спасибо, — проговорила она, поправляя одежду на младенце и укладывая его как можно удобнее на руке. — Очень тяжело нести все вместе, да еще и в такую жару.

— Да, — согласился юноша, кивая головой.

Их автобус двигался сначала через пригород, а затем въехал и в сам город. Вокруг были низкие дома с потрескавшейся штукатуркой на стенах и местами ржавой кровлей на крышах. По улицам валялось много разного мусора, что было неудивительным явлением для африканского города, тем более такого большого, как Лагос. В Каире Марк наблюдал примерно такую же картину.

Лабиринт улиц был нескончаем. Повсюду ходили люди или двигались на стареньких велосипедах, легко пересекая дороги прямо перед транспортом в неположенных для перехода местах. Парню казалось, что здесь будто бы нет правил дорожного движения, и все ездят и ходят так, как хотят. Все это сильно напоминало Каир. Различия были лишь в архитектуре построек и внешности населения. Было ощущение, что Лагос — не город, а огромная деревня.

В какой-то момент их автобус выехал на длинный мост. Когда он преодолел уже примерно его половину, Марк увидел нечто, от чего ему стало не по себе.

— Что это? — спросил юноша, хмурясь.

— Этот район называется Макоко. Местные трущобы. Здесь в основном живут люди, которые приезжают из стран рядом с нами или из регионов Нигерии в надежде на лучшую жизнь, — ответила девушка.

— И это лучшая жизнь?

— Им кажется, что да.

Перед глазами Марка на огромной площади простиралась африканская Венеция. Целое поле одинаковых полуразвалившихся и покосившихся маленьких домиков, близко примыкавших друг к другу, устроилось на сваях в мелководье залива. Местные жители передвигались по «улицам» трущоб на лодках по воде. Водой, правда, это было назвать сложно. Черная масляная жижа с сильным едким запахом. Туда сливалось все. Вокруг плавал различный мусор от пластиковых и стеклянных бутылок и пакетов до грязных тряпок с налипшими на них волосами, грязью и всякой мелочью в виде полиэтиленовой упаковки от какой-либо продукции. Марк увидел, как одна женщина вышла из такого домика с ведром в руках, откинув старое одеяло, служившее дверью, и вылила прямо в воду возле своего жилища нечистоты. Кое-где виднелись небольшие клубы дыма, говорившие о том, что тут готовят еду. Дети бегали босыми ногами по полусгнившим разбитым доскам, кое-где соединенным ржавыми листами железа. Местами из темной жижи торчал целый лес неровных «пеньков» от сломанных свай, и лишь лодки лавировали между ними. Некоторые дома развалились совсем, зияя дырами и щетинясь вывороченными торчащими из них гниющими досками, и теперь лежали боком наполовину погруженные в воду.

Марк смотрел на всю эту картину, ужасаясь быту живущих здесь людей. Все же он отметил, что большинство из жителей района Макоко были одеты в чистую одежду, что создавало сильный контраст на фоне местного антуража и полнейшей антисанитарии.

Вдали показались высотки центра города. К облегчению юноши ехать оставалось уже недолго, так как в битком набитом автобусе ему уже становилось дурно. В таких условиях юноша варился часа полтора, пока доехал до места назначения недалеко от центра города. Все же жаловаться было не на что, учитывая, что парень таки успел выскользнуть из транспорта не замеченным, не заплатив ни цента. Перед этим он отдал пакеты девушке, а затем уже подождал ее выхода на улице.

— Спасибо, что помог, — сказала та, кокетливо поправляя платок на голове.

— Не за что, — ответил Марк, сияя лицом.

— Смотри. Иди теперь вон в ту сторону, — она показала рукой, — тут уже несильно далеко до порта. Если что, там еще спросишь, тебе подскажут.

— Спасибо еще раз, — Марк весело помахал ей рукой, удаляясь.

Девушка ответила тем же и крикнула ему вслед:

— Удачи!

Юноша обернулся с широкой улыбкой на лице, взмахнул рукой и скрылся в толпе. Позже она еще долго вспоминала случай с приветливым белым парнем, который так услужливо помог ей с ее тяжелой ношей.

Марк сновал среди суетящейся толпы людей. Пока ему везло: пару раз спрашивал дорогу у надежных с виду женщин и, получив ценные указания с большой кучей подробностей, двигался дальше. Идти было уже не так далеко, поэтому с транспортом юноша решил больше не связываться. Не хватало еще попасться на нарушении закона.

Он лавировал среди высоток, иногда выходя к заливу. Здесь Марк лишний раз увидел, как крайняя нищета может уживаться с богатством и роскошью, когда с одной стороны шла территория трущоб, территория настоящего выживания, а с другой — территория излишков: комфортабельные здания с дорогими пентхаусами, ресторанами, фитнес-центрами, спа-салонами, бассейнами и теннисными кортами на крышах. Такое он видел немного в Каире. В Гонконге тоже была подобная ситуация, но там все же не было настолько выраженных нищих кварталов. Марк читал, что в Рио-де-Жанейро, Сан-Паулу и некоторых других городах Бразилии была та же самая проблема резкого контраста соседства богачей и нищих. Различия лишь в том, что там трущобы назывались фавелами, в которых бытовало абсолютное беззаконие.

— Молодой человек, предъявите, пожалуйста, ваши документы! — грубо прозвучало в некотором отдалении от Марка, где-то сбоку. Юноша сразу же увидел двух приближающихся к нему полицейских. На их бритых головах располагались береты зеленого цвета, из-за чего эти полицейские были больше похожи на военных. Марку на миг показалось, что их кожа даже темнее, чем у обычных людей Лагоса.

«Твою мать!» — выругался про себя парень. — «У меня ж никаких документов при себе».

Он понимал, что ничего хорошего от полиции Нигерии ждать не стоит. Начнется разбирательство, скорее всего в посольство его не пустят, будут долго допрашивать и уж точно будет куча проблем. На соблюдение прав человека здесь Марк точно не рассчитывал.

Парень тут же рванул через толпу, расталкивая людей и пригибая голову. Полицейские с криком ринулись за ним, на ходу выхватывая пистолеты. Пока было много народа вокруг, стрелять не станут, в этом Марк был уверен, но они точно откроют огонь, как только он выбежит на более или менее открытое пространство, даже если позади него кто-то будет. Юноша пробежал в узкий переулок, вырываясь из гущи людей. Полицейские чуть задержались, но видели, куда он скрылся. Один из них был у входа в улочку, когда Марк уже собирался повернуть в перпендикулярный проход. Прозвучал выстрел, и пуля с визгом пролетела мимо парня. Кирпичная стена соседнего здания застонала от боли, расплескивая красные брызги слез. Парень летел стремглав, не чувствуя под собой ног. Ранее он не до конца понимал это выражение, но сейчас все его емкое точно подмеченное ощущение обрушилось на Марка с полнейшим осознанием абсолютной верности этих слов.

Один полицейский крикнул другому, показывая рукой, чтобы тот заходил с фланга. Они кинулись бежать с разных сторон, надеясь перехватить юношу. На вид оба были тренированы и атлетично сложены, что совсем не было в пользу Марка. Парень же выскочил с другой стороны здания в очередную толпу и, низко пригибаясь, двинулся сквозь нее к следующему проулку. Сердце рвало грудную клетку, отдаваясь мощным пульсированием по всему телу. По юноше уже ранее стреляли и даже ранили, но привыкнуть к этому так быстро просто невозможно. Воспоминание о звуке пролетавших мимо него пуль подстегивало в Марке непреодолимое желание не останавливаться ни при каких условиях. Сейчас страх был его другом.

Полицейские с разных сторон ворвались в толпу, оглядываясь по сторонам, но парень слишком выделялся со своей белой бледной кожей среди чернокожих фигур, и в один момент, когда он приподнялся, чтобы посмотреть, куда ему идти дальше, один из преследователей заметил его.

Проулок. Еще один. Марк лавировал по бесчисленным лабиринтам узких проходов, полный отчаяния и усталости. Он слышал крики полицейских совсем близко, и уже думал о том, что сейчас беда точно настигнет его. Пробежав еще одну толпу и скрываясь в новых улочках, юноша обратил внимание на несколько больших контейнеров с мусором. Они и раньше попадались ему на пути, но мысль в эти моменты была далека. Она фокусировалась лишь на беге.

Марк прыгнул в один из контейнеров и начал закапываться в мусоре. Воняло страшно. Что-то мерзкое и скользкое прошлось по лицу парня, но инстинкт выживания задавил все омерзение от окружающей его обстановки. Он успел достаточно закопаться под горами тошнотворной смеси гниющих пищевых отходов, волос и мокрых пакетов. Вместе с дневной жарой вся эта масса испускала непередаваемую вонь, и в какой-то момент Марку показалось, что он вот-вот потеряет сознание.

Один из полицейских пробежал рядом с контейнером, крикнув что-то напарнику. Затем звук его шагов стал отдаляться, пока не исчез вовсе. Юноша решил, что стоит переждать некоторое время. Минут через десять он даже начал привыкать к окружающему его запаху. Пролежав так около часа, он стал раскапывать себя, потом поднялся, став по колено в вонючей массе, и выбрался на свежий воздух. Все же его стошнило. Один раз. Прямо возле мусорного бака. Но после этого Марку заметно стало легче, и он двинулся из переулка, осторожно оглядываясь по сторонам. Полицейских нигде не было видно.

«Вроде пронесло», — парень усмехнулся.

— Ну и вид же у меня, — уже в голос произнес он, раскидывая в стороны руки и осматривая себя с ног до головы. — А какой аппетитный запах.

Марк отряхнулся настолько, насколько это было возможно, и побрел прочь. Через двадцать минут ходьбы он был в порту Апапа.

Лагос — один из самых крупных портовых городов, соответственно и его порт располагается на огромной площади, вмещая в себя множество судов за раз. Всюду лежали массивные контейнеры желтого, синего, красного и зеленого цвета по две-три штуки друг на друге с различной маркировкой, нанесенной краской на их бока. Марку казалось, что он попал в какой-то лабиринт, но теперь уже в реальности. Вся территория порта была усыпана лесом грузоподъемных кранов. Одни усердно работали, разгружая грузовые судна, другие отдыхали, замерев в позе, в которой их оставили крановщики, ушедшие на обед или на пересмену.

— Да я тут никогда не найду этот чертов корабль! — всплеснул руками Марк.

Все же он пошел вдоль причала, проходя одно судно за другим. Парень никогда не видел их так близко, и сейчас они казались ему громадинами. Лишний раз юноша восхищался умением людей создавать такие могучие инженерные конструкции, и если человечество не уничтожит себя раньше войнами, основанными на глупости, гордыни, высокомерии и гонке за ресурсами, то позже оно точно исследует не только свой родной дом, Млечный Путь, но и будет покорять другие галактики. В этом нет никаких сомнений.

Марк бродил по порту уже битый час, осторожно расспрашивая рабочих, одетых в желтые каски и яркую униформу, о корабле с простым испанским женским именем. Все они советовали идти к другим причалам и спрашивать уже там. Так юноша и делал.

«Джей говорил, что корабль бывает раз в месяц и стоит два-три дня. Как же узнать, когда эта посудина была здесь в последний раз? — мысль Марка металась из стороны в сторону, — А если она была здесь буквально недавно? Тогда мне придется каким-то образом выживать здесь целый месяц».

Юноша глубоко вздохнул. Такая перспектива пугала его. Если бы он был в Гонконге, то особых проблем не предвиделось: в любом крупном мегаполисе мира, находящемся в развитой стране, выжить было достаточно просто. Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Гонконг, Сингапур, Токио, Сеул и множество других предоставляли разнообразное количество средств и методов для того, чтобы хотя бы не голодать, а при определенной сноровке, можно легко найти себе и ночлег, не имея ни цента в кармане. Другое же дело Лагос и подобные ему города, где большинство коренного населения занималось выживанием, не говоря уже о возможности выживания иностранцев.

Обойдя несколько причалов, Марк приуныл. Нигде даже не слышали про название такого корабля. Это была катастрофа. Что же теперь делать? Искать посольство своей страны и что-то придумывать, оправдывая свой внешний вид, отсутствие денег и документов? На крайний случай придется это сделать. Проблем, конечно, будет много, но все же это лучше, чем голод или еще что-нибудь похуже. Марк подозревал, что в этих краях «что-нибудь похуже» всегда найдется, тем более для одинокого белого парня.

Повсюду шла интенсивная разгрузка и загрузка судов. Туда-сюда слонялись люди в касках и униформе. Марк увидел, как расположившись на груде досок, сидела смеющаяся компания отдыхавших работников. Они ели припасенные ранее бутерброды, запивая пищу кофе и чаем из термосов, и о чем-то весело рассуждали. Парень подошел к ним и задал свой стандартный вопрос:

— Извините, вы не знаете, где можно найти грузовой корабль «Estefania»?

Компания обернулась на странного белого парня с необычным видом. Один чернокожий рабочий с расстегнутой рубашкой, из-под которой торчал круглый большой живот, поправив каску, усмехнулся и указал бутербродом в руке:

— Да вот же он, парень! Прямо перед тобой!

Марк повернул голову в указанную сторону. Следом за судном, рядом с которым расположилась компания отдыхавших рабочих, у причала высилась громадина с черными бортами и множеством разноцветных контейнеров на ней. На ее боку крупными белыми буквами, написанными в верхнем регистре, отображалось простое испанское женское имя «ESTEFANIA».

Парень чуть не подпрыгнул от счастья и, резко развернувшись к рабочим, воскликнул слова благодарности. Он тут же быстрым бегом направился к желанному кораблю. Компания громко рассмеялась и что-то крикнула юноше вдогонку, сразу же после этого переводя разговор в прежнее русло.

Сердце Марка радостно постукивало, сливаясь своим ритмом воедино с ритмом бега. Подбежав поближе, парень увидел, как несколько матросов ходили возле края палубы, маша руками и что-то крича друг другу. Юноша быстро взбежал по трапу корабля, и ему тут же преградил путь какой-то здоровенный детина около двух метров роста в заляпанной машинным маслом майке и черных просторных штанах.

— Куда собрался? — выпалил тот.

— Мне нужно поговорить с капитаном, это срочно, — Марк смотрел здоровяку уверенно в глаза.

— Да ну! А мне надо на прием к королеве Великобритании!

— Ну, так езжай в Великобританию и запишись на аудиенцию, а не здесь расхаживай без дела, — парень понимал, что играет с огнем, но сейчас все его страхи будто выключились.

— Ты гляди, какой храбрец, — моряк смерил Марка насмешливым взглядом с ног до головы. — Я мог бы одним щелчком скинуть тебя по трапу вниз или вообще в воду за борт. Ну да ладно, посмотрю, как это сделает сам кэп.

Тот как раз прогуливался неподалеку, наблюдая за разгрузкой контейнеров, когда матрос обратился к нему, ядовито цедя слова:

— Сэр, здесь какой-то парень вас спрашивает! Говорит, срочное дело.

— Что за фрукт? — сказал капитан, подходя ближе и с интересом разглядывая Марка.

На вид этому мужчине можно было дать около пятидесяти лет. Суровое лицо, но с сетью мелких морщин возле внешних уголков глаз, которые говорили о достаточно жизнерадостном характере человека. Марку все же пока сложно было представить, как он улыбается. Капитан был полноват, а на его одутловатом лице росла черная короткая борода. Юноше он чем-то напомнил хрестоматийный портрет Хэмингуэя (в лице прослеживались некоторые схожие черты), не хватало лишь толстого свитера, который носили все «морские волки» прежних времен, и курительной трубки в зубах. Современный капитан был одет в темно-синюю форму с различными атрибутами, указывающими на то, что перед вами морских дел мастер. На голову была надета фуражка.

— Сэр, — обратился Марк по форме, — Я могу говорить открыто при вашем помощнике или нам все же можно переговорить наедине?

Капитан и матрос с усмешкой переглянулись друг с другом, и затем здоровяк язвительно проговорил:

— Мне еще надо сделать кучу неотложных дел, сэр, поэтому оставлю вас с этой цыпочкой наедине.

Он тут же ретировался, негромко посмеиваясь. Капитан посмотрел на Марка и спросил:

— Ну что, парень, в чем дело? Не просто же так ты решил побеспокоить капитана неизвестного тебе судна, чтобы подурачиться. Это тебе может дорого обойтись. Значит, дело должно быть серьезным.

Марк выпрямился, как по команде смирно, и вполголоса проговорил:

— El mundo de las sombras no tiene fronteras.

Капитан спокойно смотрел на юношу, затем почесал бороду и произнес:

— Признаться, я сразу понял, кто ты. Джей говорил о тебе. Но мне нужно было удостовериться, сам понимаешь.

— Да, сэр, — Марк решил пока что выдерживать форму, как военный, благо все же он служил в армии и понимал, как надо себя вести сейчас.

— Удивительно, как ты только выжил. Ну да ладно, расскажешь потом подробно. А сейчас мы позвоним этому прохвосту. Надеюсь, он еще не уехал в свои пустыни, где дозвониться ему может только начальство через спутник, — с этими словами капитан достал мобильный телефон и жестом показал Марку следовать за ним.

Они поднялись в рубку, пока тот дозванивался до наемника.

— Алло! — очевидно, с той стороны подняли трубку. — Джей, здравствуй, дорогой мой.

Юноша услышал отдаленный поприветствовавший капитана голос и стал немного переживать от того, что сейчас услышит наемника.

— Ну что тебе сказать. Могу тебя обрадовать. Объявился твой мальчишка.

Тут же послышался удивленный возглас из трубки телефона громче, чем обычно. Капитан протянул телефон парню и сказал:

— На, поговори.

Тот с прыгающим сердцем в груди взял трубку, прислонил к уху и проговорил:

— Алло, Джей.

— Марк! Сукин ты сын! Живой! — послышался радостный знакомый голос. — Мы думали, ты все. Похоронили тебя.

— Живой, живой, — засмеялся юноша, — Все в порядке вроде бы.

— Что случилось, ты мне расскажи? Тебя тогда подстрелили, когда ты держал раненого. И ты выпал из грузовика. Покатился с горки между деревьями, и поминай, как звали. Кстати, к слову сказать, тот парень жив остался. Залатали его. Когда он узнал, что тебя убили, очень расстроился. Сказал, что благодарен тебе. Ты спас ему жизнь, Марк.

— Передавай ему большой привет, и вообще всем парням! — на сердце юноши было так легко сейчас. — Я тоже очень рад, что с ним все в порядке!

— Так что же случилось? Как ты выжил-то?

— Меня нашел человек из племени пигмеев, и они меня вылечили. Потом я примерно два месяца жил у них. Даже на охоту с ними ходил. Ну и позже уже добрался до Лагоса. Ты ведь говорил про корабль и про пароль, вот я и решил, что надо двигаться дальше.

— Удивительный ты человек, Марк, — сказал наемник с усмешкой. — Вот уж точно в рубашке родился. И с нами какой путь проделал, потом попал к халифу, где тебя чуть не порешили прямо перед камерой, и все же ты выкрутился. Потом тебя подстрелили, и мы уж тебя похоронили все вместе, а тут, оказывается, тебя пигмеи подобрали раненого, и у них еще выжил и потом добрался в Лагос на корабль. И все это с твоей дурной болезнью к тому же. В жизни такого не видел, а если б кто рассказал, не поверил бы. С виду ты кажешься слабым, но не тут-то было. Силен, парень. Я уже думал, меня ничего не может удивить в этом мире.

— Да, справился, но ведь это еще неконец истории.

— Неконец. Но тот факт, что ты так выходишь из смертельно опасных ситуаций, карабкаясь и держась даже за крохотную соломинку, не сдаваясь несмотря ни на что, говорит лишь о том, что в тебе очень большая любовь к жизни, Марк. Просто титан.

У юноши на глазах выступили слезы от таких теплых слов наемника.

— Спасибо, Джей! Я так рад тебя слышать, черт возьми!

— Я тоже рад, парень. Нашему тобой спасенному передам все, он сильно обрадуется. Теперь ты в Колумбию к своей Агате?

— Да. Хотя надо с ней связаться, где она сейчас в Южной Америке. По идее, должна быть еще там. Вот только не знаю, что делать с документами.

— О! Так я отдал твой рюкзак капитану и просил не трогать содержимое хотя бы месяца три. В глубине души я все-таки надеялся «А вдруг выжил и придет». И не ошибся.

— Ты верил в меня, а в меня так мало кто верил в этой жизни. Спасибо огромное, Джей. Я это очень ценю.

— Все нормально. Ну-ка, дай на минуту трубку капитану.

Марк протянул телефон «морскому волку» и произнес:

— Вас на пару слов, сэр.

— Да, Джей? — ответил тот. — Да. Да… Да, конечно, ничего не трогали, лежит у меня в каморке. Все выдам, как было.

Капитан с насмешливым выражением лица вернул трубку парню.

— Да?

— Все в порядке, Марк. Все в целости и сохранности. Этому человеку можно доверять. Я уверен, что все на месте.

— Отлично, я все еще не знаю, как тебя благодарить! Теперь проблем в Южной Америке точно не должно быть. Как гора с плеч, — юноша облегченно вздохнул.

Образовалась недолгая пауза, будто наемник собирался с мыслями, затем послышался его серьезный голос:

— Марк, если вдруг что. Если поймешь, что что-то не так в твоей жизни, что ты себя никак не найдешь, приезжай к нам. Ты знаешь, как и где меня найти. Из тебя выйдет неплохой контрабандист, искатель приключений.

— Спасибо, Джей. Я учту твое предложение. Серьезно. Всякое может статься в жизни. И если что, я обязательно приеду. Хотя, может, ты к тому времени все-таки осядешь где-нибудь с женой и детьми, как думал, и в итоге бросишь эту опасную работу.

— Это вряд ли парень. Мы уже с тобой говорили на эту тему. Я думаю, буду до конца своих дней так курсировать. Это действительно мое. А те мечты, пусть останутся мечтами, иначе, если я их реализую, я могу разочароваться. Я не смогу сидеть на месте.

— Да, ты — авантюрист. Настоящий искатель приключений. Я очень рад, что повстречал тебя.

— Это взаимно. Ну, а теперь будем прощаться. Я по своим делам, ты по своим. А там думай над моим предложением. Никогда не поздно, помни об этом.

— Хорошо, Джей, еще раз спасибо. Удачи там тебе, и береги парней.

— И ты себя береги, друг. Все у тебя получится.

Наемник положил трубку, а у Марка еще долгое время звучало в голове сказанное Джеем слово «друг». Душа юноши была и в радости от того, что все так удачно выходило, и в смятении от очередного расставания с человеком, ставшим парню практически братом. Марк задумчиво стоял, вглядываясь в экран телефона, затем повернулся к капитану и спросил:

— Какие будут распоряжения сэр?

— Значит, говоришь, пигмеи тебя нашли и вылечили. Чудные дела творятся, — сказал тот. — Ну что ж, для начала дадим тебе форму и выделим каюту. Идем, я отдам тебе твои пожитки.

Они спустились из рубки под самую палубу и попали в жилой отсек корабля. Капитан ключом открыл свою каюту, вошел, тут же достал с самого низа какого-то рундука рюкзак и отдал его Марку.

— Вот, держи. Все должно быть на месте. Я в нем не лазил.

— Спасибо, сэр.

Они вновь поднялись на палубу, где парня уже взял под свою опеку матрос, ведавший хозяйственной частью. Марку выдали форму, в которую входил рабочий темно-синий комбинезон, каска, специальная куртка и яркий жилет. Затем юношу сопроводили в его каюту.

— Располагайся. Это теперь твой дом, — сказал матрос, молодой белый парень с лицом весельчака. — Моя кровать нижняя. Верхний ярус свободен, так что его и займешь.

— Хорошо.

— Что ж, добро пожаловать на борт!

Марк улыбнулся и пожал руку матросу.

— Как устроишься и переоденешься, поднимись на палубу. Я расскажу, чем ты будешь заниматься, — сказал тот, выходя из каюты.

— Хорошо, я быстро, — отозвался юноша.

Марк посмотрел на свой рюкзак, и его взгляд тут же остановился на притороченных по бокам роликовых коньках. Он любовно погладил гладкую поверхность ботинок и произнес:

— А я уж думал, что потерял вас.

Парень открыл рюкзак и осмотрел его. Все было на месте. Даже заработанные у Саиба деньги. И главное, все документы были в порядке.

«А вот с матерью я так и не связался. Придется сделать это позже. Я могу лишь представить, что она думает сейчас», — юноша вздохнул, понурив голову.

Через некоторое время он переоделся в комбинезон и поднялся на палубу. Диего, так звали матроса, который выдавал парню форму, в течение часа показал юноше корабль и дал указания, что и где ему нужно будет делать. Конечно же, в ведении Марка была уборка. Он сразу это понял, и с самого начала был морально к этому готов. Юноше выдали метлу, швабру, тряпку, ведро, щетку и кучу различных чистящих средств — все, что необходимо для успешной борьбы человека с грязью.

— Сам понимаешь, все должно блестеть, — сказал Диего и, засмеявшись, добавил. — Наш капитан чересчур чистоплотная скотина.

— Ничего, в армии было примерно также, — ухмыляясь, отозвался Марк. — У меня были сержанты, ревностно поклонявшиеся богине чистоты. Каждый день, после отбоя, они приносили ей в жертву почти всю роту солдат, включая меня, вознося ей хвалу в виде отмывания до блеска всей казармы до глубокой ночи.

Матрос усмехнулся, кивая головой.

— Значит, проблем у тебя не возникнет. Смотри! Если что, Альварез с меня три шкуры спустит, а я уже буду спрашивать с тебя.

— Альварез?

— Это фамилия нашего кэпа, но так мы его называем лишь между собой, — вполголоса проговорил матрос, подмигивая парню.

— Понял. Постараюсь тебя не подвести.

— Уж будь любезен, — произнес Диего и пошел по коридору, насвистывая какую-то мелодию.

До конца дня Марк трудился, убирая какую-то затхлую, заваленную всяким хламом коморку. Вечером, после ужина, юноша, едва коснувшись подушки головой, сразу же уснул крепким сном. Сказывались стрессы и недосыпы за последние три дня. Подъем был ранним.

— Подъем! — зычным голосом разбудил парня Диего.

Марк резко подхватился и сонными непонимающими глазами уставился на матроса, затем, осознав, что происходит, соскочил с кровати и начал одеваться.

— Сегодня отчаливаем. Так что тебе нужно будет помочь с уборкой в машинном отделении.

— Не вопрос, — ответил Марк, умываясь холодной водой из раковины. — А долго нам придется плыть до Колумбии? И в какой город мы приплывем?

— Дней через девять будем в Картахене, — проговорил Диего.

Машинное отделение с виду было похоже на котельную: множество труб, конструкций, похожих на котлы, манометров, датчиков и куча непонятной для Марка аппаратуры. Здесь юношу встретил здоровяк, который ранее преградил ему дорогу.

— Значит, ты теперь с нами? — ухмыльнулся он.

— Получается так, — осторожно ответил Марк.

— Ладно, парень, не бери в голову. Я тогда пошутил. Меня Алонсо зовут.

Юноша, благодушно улыбаясь, сразу же пожал крупную ручищу моряка и представился:

— Марк.

— Так ты с Джеем прокатился, как я слышал?

— Там столько всего было, что кое-что даже страшно вспоминать.

Марк провел полдня в машинном отделении, помогая моряку с уборкой и другими делами и рассказывая тому о своем путешествии с наемниками. Алонсо оказался душевным и вполне мягким парнем, чего нельзя было сказать по его фигуре огромного детины, и то и дело удивлялся истории юноши. Закончив в машинном отделении, Марк направился в рубку, уже с неохотой покидая харизматичного моряка, настолько Алонсо ему понравился.

— Как работа, парень? Справляешься? — спросил капитан, поглядывая на суету матросов среди разноцветных контейнеров судна.

— Да, сэр. Все отлично. Буду отрабатывать свой хлеб у вас верой и правдой.

— Хорошо. Так и надо.

Марк усердно тер тряпкой поверхность румпеля, полируя его до блеска.

— Сэр, могу я задать вопрос? — обратился он капитану.

— Да, Марк.

— Я тут подумал. Вот попаду я в Колумбию, но как мне из нее выбираться? У меня ведь должна быть проставлена виза, чтобы я потом мог спокойно покинуть страну.

Капитан усмехнулся и проговорил:

— Не бойся. Все будет. У нас все схвачено. Проставят тебе визу.

— То есть вплываете вы в Колумбию или Нигерию вполне легально, а не так как делает это Джей, пересекая границы вдали от таможни?

— Джей вынужден так делать. Безопаснее и меньше возни. А у нас свои схемы. Здесь тоже достаточно таможенников, которые кормятся со всей этой торговли. Заходят нужные люди, имитируют инспекцию судна и проставляют нам все штампы. За это они получают свою долю. Все просто.

— Я постоянно лишь удивляюсь, насколько все эти механизмы отлажены, начиная от выработки продукции и заканчивая ее попаданием в руки конечного потребителя. И столько людей в этом деле задействованы, столько людей кормится с этого. Это насколько должны быть высокие прибыли, чтобы все это окупалось.

— Поверь, парень, там, в итоге, такие цифры, что все окупается в кратном эквиваленте, — произнес капитан, поправляя фуражку. — Ну что ж, вроде бы все приготовления сделаны. Сейчас будем отплывать.

Он дал несколько распоряжений по внутренней связи, и через небольшой промежуток времени корабль оторвался от причала и стал мягко удаляться от него. Марк даже не сразу понял, когда это произошло: настолько незаметным было отплытие. Он понял, что они задвигались только тогда, когда поднял глаза и увидел, что между берегом и судном уже образовалось добрых метров тридцать дистанции.

Маленькие буксировочные катера выводили контейнеровоз из порта в то место, где он уже мог самостоятельно развернуться и выплыть в открытый океан. Когда судно оказалось в достаточно просторном месте, капитан взял управление на себя, отдавая приказы машинному отделению. Корабль, как громадный пыхтящий кит, медленно повернулся всем своим массивным телом и мягко поплыл, рассекая водную гладь.

Некоторое время они останавливались или медленно лавировали между других суденышек, но затем, выйдя на простор, издав гулкий гудок, на полной скорости ринулись в объятия Гвинейского залива. Марк выглянул в окно и некоторое время смотрел на то, как Лагос становился все меньше и меньше.

«Вот уже за плечами и Африка», — мыслилось юноше.

День был ясным, а погода спокойной. Штиль. Местами морская гладь покрывалась мелкой неизвестно чем вызванной рябью, а местами она была настолько ровная, что могло показаться, будто вода застыла, превращая поверхность океана в зеркальный ледовый каток. Лишь жара снаружи рассеивала это иллюзорное впечатление. Купол чистого ярко-голубого неба склеивался с плоскостью воды тонкой линией горизонта, до которой, как думалось Марку в детстве, обязательно можно добраться, если не сводить с нее глаз и идти целый день. Сейчас он лишь улыбнулся этой мысли. Впрочем, вода была почти такого же оттенка, как и небо, и создавалось впечатление, что одна стихия незаметно переходила в другую, образуя единый сосуд, в котором копошились люди. Из-за таких картин немудрено, что древние предки примерно так и представляли себе устройство планеты, на которой они жили, доверяя тому, что наблюдали.

— Красиво, — вполголоса проговорил Марк.

— Первый раз в открытом океане? — спросил капитан.

— Да, — кивнул юноша и добавил. — У вас замечательная профессия.

— У меня, простого колумбийского мальчишки, был небольшой выбор пути в то время. Но я рад, что он совпал с моей любовью к океану. Я часто приходил в порт и наблюдал за моряками. Иногда помогал им. Помню свой первый выход в открытый океан. Сердце у меня просто выпрыгивало из груди. С тех пор он мне и жена, и дети, и вообще семья, и я нисколько об этом не жалею.

— Вам очень повезло так сразу найти себя, сэр.

— Было, конечно, множество невзгод, но да, я тоже так считаю, — сказал капитан, — Человеку важно найти свое место в мире. Это всем известно. Но тот, кто себя так и не находит, самый несчастный из всех.

Марк смотрел вдаль, думая о своем поиске, своем преодолении. Найдет ли себя он и справится ли с собой, положив свою болезнь на лопатки? Это были вопросы, ответы на которые юноша боялся узнать, но рано или поздно ему придется либо услышать указ о помиловании, либо смириться с жестоким приговором. Жизнь рассудит. Хотя Марк считал, что она это делает из любых удобных ей самой соображений, но только не из соображений справедливости. Ни в этом мире.

Четыре дня они плыли практически в абсолютной тишине погоды, изредка встречая одиночные корабли на своем пути. Днем ясное голубое небо, ночью усыпанный звездами небесный купол. Атлантический океан был благосклонен к морякам. На пятый день все же случился шторм.

Ранее Марк видел такое лишь в кино. Небо заволокло тяжелыми почти серыми и черными тучами разных оттенков. Мощный порывистый ветер свистел в щелях. Молнии сверкали с такой частотой, будто их корабль сейчас был в свете множества объективов фотокамер, снимавших судно с разных ракурсов, выстреливая автоматной очередью ярких вспышек. Массивные объемные волны вспененной воды то пугающе вздымались над палубой судна, а сам корабль вдруг резко нырял носом куда-то вниз, в пропасть, то скрывались где-то под контейнеровозом, поднимая его на самый гребень на немыслимую высоту.

Парень чувствовал, как все внутренности внутри него крутятся от страха в ужасающей пляске. Капитан, увидев побледневшее лицо Марка, крикнул:

— В каюту, живо! И не высовывайся до конца шторма!

Юноша кивнул и на ватных ногах поплелся в жилой отсек. Голова кружилась, тело не слушалось. В одном месте, на спуске лестницы, он чуть не упал, вовремя ухватившись за перила. Его страшно тошнило. Больше от страха и тревоги, чем от качки. В глазах все плясало, а сердце, казалось, не выдержав нагрузки, сейчас разорвется на множество кусков, так быстро оно билось.

Диего был на вахте, комната пустовала, чему парень был рад. В такие минуты он не любил лишних глаз и быстрее успокаивался именно в одиночестве. Кое-как забравшись на второй ярус кровати, Марк накрылся одеялом, силясь прийти в себя. Его широко раскрытые глаза шарили во тьме, будто пытаясь что-то разглядеть. Дышать было неимоверно тяжело. Жесткие скобы обхватили грудную клетку, не давая нормально вздохнуть. Марк не помнил, уснул ли он или потерял сознание, но его разум вспорхнул встревоженной птицей и взмыл прочь от его тела в края, до которых не доберется ни одно судно, самолет или поезд.

Переборки корабля стонали под тяжестью огромных морских валов. Шторм входил в пиковое состояние.