Дымчатое солнце выкатилось в пространство между вершинами гор и сразу же попыталось прогнать с перевала пронзительный холод прошедшей ночи.

На этот раз патруль так называемых правительственных войск Республики Пунтленд состоял из одиннадцати человек.

Темнокожие солдаты шли довольно плотно, в колонну по одному, на расстоянии нескольких шагов друг от друга — и только от заместителя командира с проводником, которые выдвинулись вперед, в боевое охранение, их отделяло метров двадцать.

Все, кроме командира патруля, пулеметчика и двух снайперов, несли на себе, помимо личного вооружения и боеприпасов, еще по нескольку выстрелов для гранатомета. Замыкали колонну сам гранатометчик с РПГ не то российского, не то китайского производства — и его помощник, вооруженный автоматом Калашникова.

Человек, наблюдавший за патрулем сверху, из-за скалы, в очередной раз похвалил себя за то, что не ошибся в расчетах: судя по темпу движения, по расстегнутой одежде и по тому, как некоторые из солдат несут оружие, люди в колонне устали и рассчитывали в скором времени на привал. Хотя, в общем-то, если знать местность, а также маршруты движения патрулей, не составляет особого труда вычислить место и время их отдыха.

Ожидания полностью оправдались — командир остановил своих людей на небольшой площадке, возле источника с кристально чистой и вкусной водой, выбивающегося из-под камней со времен финикийских купцов и египетских фараонов.

Теперь следовало как можно тише отползти от края каменной глыбы, чтоб переместиться немного вниз. Сделать это было непросто — мелкие, острые обломки осыпались при каждом движении и в любую секунду могли вызвать настоящий обвал. Поэтому путь на новую позицию занял у человека, наблюдавшего за патрулем, едва ли не четверть часа.

Тем временем солдаты расположились на отдых.

Кто-то закурил, кто-то начал переобуваться, кто-то сразу прилег, подложив под голову походный рюкзак или приклад автомата. К небесам потянулся дымок небольшого костра, пропитавшийся запахом пряностей и какого-то концентрата.

Впрочем, там, где теперь незаметно обосновался наблюдатель, притягательный запах пищи перебивало зловоние человеческих испражнений — пришлось залечь слишком близко, всего в двух шагах от отхожего места, где испокон веку справляли нужду усталые путники.

С другой стороны, всем известно, что брезгливые разведчики долго не живут. Поэтому оставалось только расположиться как можно удобнее и приготовиться ждать.

Солдаты выходили оправиться по одному или по двое…

Человек, притаившийся рядом с ними, уже успел вдоволь наслушаться натужного кряхтенья и прочих звуков, сопровождающих мужское мочеиспускание, когда, наконец, в отхожем месте появился тот, кого он ожидал.

Заместитель командира патруля посетил отхожее место в гордом одиночестве, когда никого из подчиненных там уже не было. И это оказалось вполне естественно.

Так же естественно, как размашистый жест, которым он, прежде чем расстегнуть штаны и облегчиться, зашвырнул подальше, за камни, пустую металлическую банку из-под какого-то безалкогольного напитка. Человек, следивший за ним, чуть шевельнул головой, чтобы как можно точнее засечь место падения мусора, — и опять замер, как ящерица, на своем наблюдательном пункте.

…Наконец, последний из солдат сделал свое дело и вернулся на временную стоянку отряда. А еще через пару минут до слуха притаившегося наблюдателя донеслась негромкая команда, шевеление и металлический стук собираемой амуниции: патруль правительственных войск построился в походную колонну по одному и отправился дальше.

Несколько позже, убедившись, что поблизости никого не осталось, свою позицию возле отхожего места покинул и наблюдатель.

Он почти сразу нашел металлическую банку, откатившуюся немного в сторону, поднял ее, зачем-то понюхал и даже попробовал заглянуть внутрь через темное отверстие для питья, несколько раз тряхнул возле уха — и только потом вскрыл коротким и острым, как бритва, ножом фирмы «НОКС». Вытащив из банки небольшой, но довольно тяжелый контейнер, он удовлетворенно кивнул и перепрятал находку за пазуху, в один из многочисленных внутренних карманов маскировочного костюма.

Дело было сделано.

Теперь оставалось только подняться наверх, к оборудованному еще прошлым вечером наблюдательному пункту, где хранились рюкзак, прибор ночного видения, пищевой рацион, медикаменты, японский спальный мешок и еще много полезных мелочей, делающих жизнь разведчика и диверсанта не слишком невыносимой.

Нужно было немного перекусить и как можно быстрее отправляться в обратный путь.

* * *

Туристический автобус неторопливо повернул и принял вправо.

Молоденькая женщина-экскурсовод, откашлявшись, продолжила рассказ:

— Здание Банка Легионеров, которое вы видите перед собой, было построено в тысяча девятьсот двадцать третьем году на ту часть золотого запаса Российской империи, которую солдаты чешского легиона вывезли в Прагу после Гражданской войны. Этот дом, считающийся классическим образцом рондо-кубистского стиля, украшают многочисленные рельефы на тему приключений так называемых белочехов в Сибири…

Расположившийся у окна мужчина высокого роста и телосложения, которое принято называть спортивным, пошевелился на своем месте. Спинка кресла под ним жалобно скрипнула и подалась назад.

— Извините, пожалуйста… — обернулся мужчина.

— Ничего, ничего! — в очередной раз успокоил его сидящий сзади пассажир, потирая придавленные колени.

— Разумеется, здесь, на родине, солдат и офицеров Чешского легиона встретили как героев. Провели парад, организовали ежегодные чествования. Инвалидам подарили газетные ларьки, ветеранам предоставили разные льготы… — В этот момент водитель открыл обе двери автобуса, и женщина-экскурсовод поспешила закончить рассказ: — В дальнейшем именно бывшие легионеры составили костяк регулярных вооруженных сил республики перед Второй мировой войной, а в годы гитлеровской оккупации активно участвовали в движении Сопротивления. Как ни странно, даже при социализме их старались не обижать и не преследовать, хотя и не прославляли, конечно…

Самые нетерпеливые из туристов начали вставать со своих мест.

— Господа, подождите, пожалуйста! Еще минуточку внимания… Итак, наше путешествие по живописным окрестностям Праги подошло к концу. Тех, у кого оплачена завтрашняя экскурсия в Карловы Вары, прошу не опаздывать: мы будем ждать вас на этом же месте в восемь тридцать… да, самое позднее — до восьми сорока пяти. Кстати, давайте все вместе поблагодарим нашего уважаемого пана Вацека за его водительское мастерство!

Туристы, большинство из которых уже копошились в узком проходе между креслами, без особого энтузиазма одарили шофера-чеха короткими, не слишком дружными аплодисментами — и один за другим начали выбираться на тротуар.

— Не забывайте свои вещи, пожалуйста! Всего вам доброго.

Через какое-то время на оживленной улице, прямо перед витринами универмага «Белый лебедь», из пассажиров туристического автобуса осталось только двое мужчин.

— Простите, вы не знаете случайно… — поинтересовался тот, кто во время экскурсии сидел сзади. — Вы не знаете, завтра автобус будет тот же самый?

— Да, скорее всего.

— Вот и чудно… Мы ведь, кажется, живем в одном отеле?

— Да, по-моему, я вас видел сегодня на завтраке, — подтвердил здоровяк.

— Нам туда, если не ошибаюсь?

— Да, в эту сторону…

Народу в той части города, которая называется Новое Место, всегда значительно меньше, чем на проторенных туристических тропах Градчан или Малой Страны. Особенно немноголюдно здесь во второй половине дня, часа в три или даже в четыре, когда местные жители еще на работе, а иностранцы старательно осваивают по путеводителям многочисленные достопримечательности чешской столицы.

— Понравилась Прага?

— Конечно, — кивнул здоровяк.

— Первый раз здесь?

— А что, заметно?

— Ну не знаю…

Мужчины остановились напротив какого-то магазинчика.

— Надо же! Смотрите, написано: «Позор слева»… — по-русски прочитал надпись на стеклянной двери тот, что был поменьше ростом. При этом он успел незаметно, однако очень внимательно изучить не только собственное отражение на фоне рекламы, но и значительную часть улицы позади себя.

— Знаете, как переводится? Всего лишь: «Внимание, скидка!» А знаете, как будет по-чешски «духи»? Вонявки!

— Как? Вонявки? — расхохотался здоровяк.

— Честное благородное слово…У них тут очень многое надо понимать наоборот, а не так, как у нас: запомнить — это, по-чешски, забыть, свежий— черствый… Хотя, вообще-то, почти все и так ясно, без словаря. Вот мне лично очень нравится слово влак. Это поезд дальнего следования. Представляете? Медленный такой, тяжелый состав, волочется по рельсам…

— А как же тогда будет «электричка»?

— Рыхлик. Хотите — верьте, хотите — нет…

— Улица Трухлярская, — хмыкнув, прочитал здоровяк надпись на ближайшем доме.

— Трухларжская, — поправил его спутник. — Между прочим, довольно известное место. Где-то здесь, говорят, жил лет триста назад отставной голландский пират по имени Фредерик Йенсен. Бражничал, хулиганил, водил к себе женщин… не легкого даже, а наилегчайшего поведения. Так вот, одна из них, по прозвищу Черная Лилия, прослышала о несметных сокровищах, награбленных голландцем в лихие годы, подпоила его, ограбила и зарезала. С тех пор призрак старого пирата скитается по ночам между улицей Трухларжской и улицей На Поржичи, чтобы отомстить Черной Лилии и вернуть свои денежки…

— Вижу, вы очень серьезно изучили историю Праги. Вы случайно сами-то не местный?

— Нет, просто прочитал кое-что перед поездкой… К тому же, думаю, про пиратов вы сами значительно больше могли бы рассказать. Или как? Или вы больше по современным пиратам специализируетесь?

— Ну наконец-то!

— Простите?

— Я ведь вас еще там «срисовал», на экскурсии. К тому же… ладно, не обижайтесь! К тому же мне еще в Москве сообщили приметы человека, который должен выйти на контакт.

— Взаимно.

— Зачем тогда было крутиться столько времени вокруг да около?

— А зачем торопиться? Конспирация — дама капризная, она суеты не любит… Виноградов. Владимир Александрович, адвокат! Можно просто Владимир, — представился тот из мужчин, что был поменьше ростом.

— Михаил, — здоровяк очень крепко, но аккуратно пожал протянутую руку. — Михаил Иванов, приехал по туристической путевке…

Столица Чехии всегда считалась центром международного шпионажа.

Во-первых, город располагается в самом сердце Европы, занимая очень выгодное географическое положение — на пересечении торговых и военных путей, традиционно соединяющих Запад с Востоком. Посмотрев на политическую карту мира, нетрудно заметить, что расстояние от Праги до Афин, Хельсинки, Лондона, Мадрида и Москвы примерно одинаковое.

Во-вторых, в силу особенностей национального характера, местные жители предпочитают без крайней необходимости не совать нос в чужие дела.

В-третьих, те, кто планировал операцию, учитывали еще целый ряд значимых факторов. Например, достаточно либеральный визовый и пограничный режим, крепкие оперативные позиции, доставшиеся российской внешней разведке в наследство от покойного КГБ СССР… и даже пресловутую «русскую мафию», которая активно действует в стране с начала девяностых годов, контролируя почти все сделки с недвижимостью, туристический бизнес, проституцию, а также некоторые другие сектора чешской экономики.

— Нам надо поговорить.

— Ну, это понятно. Меня же, наверное, не просто так сюда прислали. — Мужчина, представившийся Михаилом, демонстративно окинул взглядом готический собор в конце улицы, окна серых от старости зданий и автомобили, припаркованные напротив: — Прямо на углу и будем разговаривать? Или все-таки куда-нибудь пойдем? Здесь, неподалеку, есть, кажется, один арабский ресторанчик…

— Правоверное заведение в старом еврейском квартале посреди чешской Праги? — поморщился Виноградов.

— А вы, господин адвокат, простите, кого больше не любите — арабов или евреев?

— Я не люблю дешевых туристических подделок… Дорогих, впрочем, тоже — в стране пребывания следует выбирать только местную кухню. Это помогает быстрее и проще почувствовать национальный характер. Пойдемте!

— Ну, как скажете. Лично я не имею ничего против всех этих гуляшей, жареной свинины и пива из бочки…

Кафе «У курящего кролика» располагалось на одной из тех пыльных, ничем не примечательных улиц Праги, куда не водят организованные группы иностранцев и где редко встречаются даже вездесущие туристы-одиночки с путеводителями в руках — и с одинаковым сосредоточенно-идиотским выражением на физиономиях. Зато, пожалуй, только в этом районе, на самой границе Нового Места и Жижкова, еще можно встретить короткостриженых молодых людей в спортивных костюмах с лампасами и в коротких кожаных куртках, которые вполне могут подойти к заблудившемуся соотечественнику-россиянину и в старомодной бандитской манере начала девяностых годов предложить ему поделиться доходами…

Словом, здесь Злата Прага не блистала и не очаровывала, но от этого она была даже более реальной, чем та, что видится мимолетным гостям города с Карлова моста.

Владимир Виноградов бегло заглянул в меню:

— Я, пожалуй, выпью пива… темного. Наверное, вот этого. А вы?

— Я, наверное, тоже. Заказывайте на свой вкус.

— Может быть, нам тут действительно стоит перекусить? — уточнил Владимир, щелкнув ногтем по строчкам меню.

— Ну не знаю… — пожал могучими плечами его спутник.

— Я угощаю.

— Спасибо, у меня есть деньги.

— Понимаю. Командировочные?

— Еще не забыли, что это такое?

Виноградов без труда объяснился с подошедшим из-за стойки официантом на смеси английского, русского и чешского языков, подождал, пока тот уйдет выполнять заказ, и ответил:

— Смутно помню. Рапорта с резолюциями, согласования каждого лишнего доллара в финансовом управлении, какие-то ведомости, подписи, отчеты… или сейчас уже все по-другому?

— Зачем же смеяться над собственным прошлым? — обиделся собеседник. — Я догадываюсь, конечно, что адвокаты вроде вас не бедствуют, но….

— Ладно, Михаил, извините.

Официант принес заказ.

И хотя мужчины были в данный момент едва ли не единственными клиентами кафе, особой профессиональной любезностью его физиономия не светилась.

Чехи вообще не очень любят работать, поэтому обслуживающий персонал многочисленных ресторанов и питейных заведений Праги чаще всего относится к случайным посетителям как к досадной помехе душевной беседе с завсегдатаями или просмотру спортивного репортажа по телевизору.

— Хорошее пиво?

— Здесь не бывает плохого, — Михаил Иванов сделал второй глоток и поставил кружку: — Слушайте, Владимир, если я правильно понимаю — меня ведь сюда прислали не только для того, чтобы выпить по кружечке и полюбоваться красотами Праги?

— Нет, конечно. Не только для этого. Еще пивка?

— Спасибо, в следующий раз.

— Ну, тогда слушайте, товарищ подполковник…

Движение транспорта и пешеходов на улице заметно оживилось — очевидно, многие государственные служащие уже закончили свой рабочий день в центре Праги. Постепенно и кафе начала заполнять сомнительная публика, которой всегда немало обретается возле автобусных и железнодорожных вокзалов в любом конце света.

Владимир Виноградов обернулся к официанту и жестом попросил принести счет:

— Уходим отсюда.

— Почему?

— Пора, засиделись… Вон тот мужичок за столиком у окна слишком близко сидит и вполне может услышать, о чем мы разговариваем. Даже без микрофона.

— Какой же вы подозрительный, господин адвокат!

— Потому и живой еще. При моей-то работе…

Продолжение разговора велось уже на открытом воздухе, при постоянном передвижении — то есть в условиях, максимально затрудняющих ведение записи дистанционными микрофонами. Приблизительно через полчаса Владимир Александрович убедился, что замысел и задача предстоящей операции вполне понятны собеседнику. И только после этого он позволил себе уточнить:

— Послушай, а ты уверен, что твои ребята справятся?

— У меня же не дети малые… — обиделся Михаил. — Как, говоришь, называется остров?

— Остров называется Соктора. Это в Индийском океане. Рядом с Африкой.

— Знаю, слышал. Мне понадобится кое-что…

— Говори, — приготовился запоминать Виноградов.

— Для начала мне нужен ботанический атлас мира. Самый толстый и самый подробный, но чтобы обязательно с цветными иллюстрациями!

— Зачем? — от удивления Виноградов даже остановился.

— Посмотрим, что там у них в это время года произрастает… Потом придется съездить в какой-нибудь большой цветочный магазин или в специализированный салон по интерьеру — купить подходящей искусственной зелени.

— Не понимаю.

— Чего же тут непонятного? Все, в общем, элементарно. Для того чтобы моим ребятам там, на месте, изготовить настоящие маскировочные костюмы, вроде «лешего» или «кикиморы», времени уже не останется. А в приличных цветочных салонах здесь, я сам видел, — огромный выбор искусственной растительности: какие-то пальмы, папоротники, ягоды, цветочки, лишайники… Остается только подобрать то, что максимально соответствует местности и сезону, купить все это, а потом использовать по мере необходимости.

— Сам придумал?

Подполковник Иванов снисходительно посмотрел на собеседника:

— Нет, не сам. Этот способ маскировки применяли наши российские снайперы еще в Нагорном Карабахе, пятнадцать лет назад.

— Остроумно.

— Между прочим, искусственная зелень не вянет и не портится, а чтобы закрепить ее даже на гражданской одежде или на оружии, вполне достаточно крепких ниток, скотча и канцелярских резинок.

— Обязательно учту на будущее.

— Хорошо бы еще с кем-нибудь из местных жителей пообщаться заранее. Знаешь, иногда возникают такие вопросы и ситуации, что…

— Это есть в плане подготовки операции, — кивнул Виноградов. — Я тут уже пытаюсь организовать тебе встречу с одним человечком… он может быть очень полезен.

— Что за человек?

— Сам увидишь.

— Ладно, гражданин начальник…

Попрощались мужчины в каком-то тенистом и чистеньком скверике, обменявшись напоследок крепким рукопожатием:

— Ну, как я понимаю, вечером увидимся?

— Правильно понимаешь. До вечера!

Как только Владимир Александрович ушел в направлении Карлова моста, подполковник сделал два шага в сторону и прижался спиной к стене — сразу же за воротами, через которые они только что попали за ограду.

Ждать пришлось недолго.

Адвокат удалился всего метров на пятьдесят, когда вслед за ним с улицы в парк заскочил какой-то субъект очень среднего роста и неприметного телосложения. Одет он был тоже во что-то не слишком бросающееся в глаза, но расходовать время на изучение подробностей чужого туалета Михаил Иванов не стал. Пока преследователь, торопливо озираясь, пытался сообразить, куда же делся второй объект наблюдения, подполковник обхватил его поперек шеи, выдернул, развернул на себя — и коротким движением припечатал безвольно обмякшее тело к забору из шероховатого камня.

— Тихо… тихо! — прошипел он на ухо незнакомцу.

Тот, впрочем, даже не пытался вырваться, испуганно хлопая глазами.

Следующим движением подполковник Иванов легко оторвал мужчину от земли и по воздуху перетащил немного в сторону по аллее, к ближайшей скамейке. Убедившись, что теперь их обоих от чужих взглядов укрывает живая зеленая изгородь, он задал первый вопрос:

— Ты кто такой? Отвечай, быстро!

Даже если незнакомец понимал по-русски, разговаривать на этом языке он не имел никакого желания.

— Нет, мы так никогда не договоримся…

Продолжить практические изыскания в области филологии подполковнику не пришлось.

Заметив, что через ворота на территорию скверика втягивается большая группа усталых туристов, только что совершивших обязательное восхождение на Пражский Град, человек, стиснутый в его объятиях, сделал попытку высвободиться и позвать на помощь.

— Ах ты, дрянь такая…

Стальные пальцы Михаила Иванова сдавили шейные позвонки незнакомца, что-то противно хрустнуло под затылочной костью, бедняга дернулся пару раз — и затих.

Однако на странную пару в кустах уже обратили внимание.

Следовало срочно что-то предпринимать…

Подполковник развернул к себе голову сидящего рядом мертвого мужчины, набрал в рот побольше воздуха — и припал своими губами к его губам, изображая страстный поцелуй.

Краем глаза он видел реакцию проходящих по парку туристов: супружеская пара средних лет срочно принялась отвлекать какими-то глупостями внимание своих детей-подростков, кто-то громко хихикал, кто-то сплевывал под ноги и отворачивался с брезгливой гримасой…

Большинство, впрочем, просто-напросто отводило в сторону взгляды, не желая продемонстрировать окружающим вышедший из моды консерватизм по отношению к сексуальным меньшинствам.

В конце концов, невольные и ненужные зрители прошли по дорожке, а затем скрылись за живой изгородью. Подполковник Иванов с нескрываемым облегчением прервал затянувшийся поцелуй, вытер губы рукавом рубашки и немного ослабил объятия. Мертвое тело тут же начало заваливаться на траву.

— Перестарался… — вынужден был признать подполковник.

Ничего другого не оставалось, как обыскать незнакомца и быстрее уносить ноги. В чужих карманах обнаружилось довольно много интересного: мобильный телефон, вполне профессиональная цифровая фотокамера, бумажник — и, самое главное, заграничный паспорт гражданина Украины с недавно проставленной чехами многократной шенгенской визой. Сигареты и зажигалку тоже пришлось прихватить — не из жадности, а для того, чтобы никто не мог снять отпечатки пальцев с пластика или целлофана.

Убедившись, что больше ничего интересного покойник с собой не носил, подполковник Иванов приподнял его обеими руками и как можно аккуратнее усадил на ближайшую скамейку:

— Спокойно… теперь-то что дергаться?

Однако незнакомец и после смерти вел себя довольно глупо: клонился из стороны в сторону, не хотел держать голову, то и дело сползал куда-то вниз… Через некоторое время Иванову все-таки удалось придать мертвому телу более-менее естественное положение — такое, чтобы мужчина хоть издали напоминал разморенного весенним солнышком пьяницу.

Для достоверности следовало бы рядом со скамейкой поставить или положить пустую пивную бутылку. Но вокруг, на пешеходных дорожках и на газонах, подходящего мусора не было, а времени на то, чтобы рыться по урнам в поисках реквизита, не оставалось.

Подполковник закончил работу и огляделся по сторонам. Как-то надо бы предупредить адвоката…

Идти напрямик, через парк, вслед за туристической группой было нельзя — по вполне понятным причинам…

Поэтому он вернулся обратно, к воротам, вышел на улицу и быстрым, но не торопливым шагом направился в обход, вдоль трамвайных путей, мимо церкви Святого Фомы и одноименной пивоварни.

* * *

Ракетный фрегат «Табан» шел по ночному Средиземному морю на скорости в двадцать узлов.

Совсем недавно за кормой корабля остался Гибралтар. Движение здесь оживленное в любое время суток, особо не расслабишься — вот и сейчас курс «Табана», только что разошедшегося по всем правилам судовождения со встречным сухогрузом, опасно подрезала прогулочная яхта какого-то богатого бездельника.

Волны с пенными брызгами разлетались по сторонам из-под форштевня фрегата, то и дело вдоль борта мелькали при свете луны серебристые спины дельфинов, а крупные звезды неопытный наблюдатель вполне мог бы перепутать с огнями плавучего маяка. Однако в данный момент капитан второго ранга Прабхакар Кумар Сингх не имел ни возможности, ни желания любоваться красотой средиземноморской ночи.

— Да, благодарю вас… — Военно-морской атташе посольства Индии, возвращавшийся на «Табане» домой из России в качестве почетного гостя, поблагодарил хозяина каюты и принял из его рук фарфоровую чашку.

В воздухе распространился пронзительный запах имбиря.

Командор Нирмал Чандра Видж положил себе ложку сахара, размешал и пригубил получившийся напиток:

— Кажется, необходимые пропорции соблюдены.

Чай был заварен по северной традиции, на небольшом огне, с молоком и пряностями.

— Великолепный вкус.

Собеседники разговаривали на хинди, хотя ни для кого из них этот язык, один из пятнадцати основных, перечисленных в конституции Индии, не был по-настоящему родным. Капитан второго ранга родился в штате Керала, в семье сикхов-беженцев из Пакистана, которые между собой разговаривали на пенджабском диалекте. Командор Видж был коренным уроженцем Бомбея и поэтому в раннем детстве общался на языке маратхи.

Впрочем, офицеры прекрасно понимали друг друга.

— Приходится справляться самому. Жена плохо переносит качку и еще не до конца поправилась после шторма в Бискайском заливе. А доверять вестовому приготовление чая нельзя ни в коем случае…

Атташе в знак согласия склонил голову:

— Надеюсь, что дальше прогноз погоды будет более благоприятным.

На борту фрегата в этом походе, кроме двухсот шестидесяти военных моряков, находилось еще несколько гражданских лиц, в основном — жены офицерского состава. И почти все они сейчас лежали по койкам, постепенно приходя в себя.

— Я также надеюсь, что атмосферные явления окажутся единственной проблемой на нашем пути…

Каюта, в которой расположились собеседники, ничем не отличалась от комнаты в гостиничном номере средней руки — если, конечно, не принимать во внимание глухую вибрацию корпуса и едва заметный крен палубы при смене курса. Из украшений в каюте имелись только государственный флаг, портрет премьер-министра в рамочке и картина маслом, изображающая последний подвиг командира сторожевого корабля «Кукри». На полотне художник с документальной достоверностью запечатлел момент, когда национальный герой Индии, капитан первого ранга Мулла, покидая тонущий сторожевик, передает свой спасательный жилет раненому юноше-матросу.

Поговаривали, что командор Видж как раз и оказался тем самым юношей, извлеченным из воды три десятилетия назад, после морского боя с пакистанской подводной лодкой. Эта красивая легенда пользовалась популярностью среди матросов и унтер-офицеров корабля, и никто ее официально не опровергал. Однако сегодняшний гость прекрасно знал, что на самом деле сидящий напротив него человек в тысяча девятьсот семьдесят первом году уже командовал боевой частью одного из ракетных катеров, которые совершили исторический рейд на Карачи.

— Можете продолжать.

Капитан второго ранга опять кивнул и поставил чашку с чаем перед собой:

— Мне больше не было смысла оставаться в Москве. Переговоры опять отложены — господин министр обороны все никак не может согласовать окончательные условия контракта по новому крейсеру. Я сам был в Северодвинске и видел, что корабль полностью подготовлен для ремонта и модернизации в соответствии с нашими пожеланиями.

— Что вы имеете в виду?

— Русские готовы переоснастить крейсер новым навигационным и радиолокационным оборудованием, увеличить длину взлетной палубы, смонтировать пороховую катапульту последнего поколения — для обеспечения укороченного взлета самолетов. Будут установлены новые противокорабельные ракетные комплексы «Брамос» совместного русско-индийского производства с дальностью поражения целей более пятисот километров и российские зенитные ракетные комплексы малой и большой дальности, способные обеспечить сплошную многослойную противовоздушную оборону. А если еще учесть, что на корабле будут базироваться почти три десятка палубных истребителей и пять вертолетов, он может стать самой мощной боевой единицей нашего флота.

— Это было бы очень кстати… — командор Видж разлил себе и гостю остатки ароматной жидкости. — А что слышно по поводу контракта на аренду атомных подводных лодок?

— На русских оказывается очень сильное давление. Кроме того, общий кризис государственного управления не мог не отразиться на их военно-промышленном комплексе…

— Что вы имеете в виду?

— Например, несколько недель назад в Москве, в своей квартире, был обнаружен мертвым заместитель генерального директора концерна, занимавшегося экспортом русских военно-морских кораблей и вооружений. В случайную смерть этого господина никто не поверил. Некоторые поговаривали даже, что он был причастен к разворовыванию краткосрочного кредита Сберегательного банка на сумму сто миллионов долларов, привлеченного судостроителями из Петербурга для выполнения нашего очередного заказа. В конце концов, этот человек оказался ненужным звеном в этой финансовой схеме… Другие полагали, что лицо, ведавшее едва ли не всем торговым и техническим сотрудничеством России с зарубежными государствами в военно-морской сфере, поплатилось за то, что элементарно пожадничало.

— Да, я слышал версию, будто этот чиновник не поделил с влиятельными людьми из правительства и с командованием русского ВМФ огромную взятку, предложенную конкурентами Балтийского завода за право постройки эскадренных миноносцев для Китая.

— С моей точки зрения, вполне могло быть и то и другое.

О размахе и формах коррупции в высших эшелонах современной российской власти военно-мрской атташе знал не понаслышке. Однако у него имелась и своя собственная версия произошедшего. Дело в том, что на определенном этапе кое-кто начал почти открыто саботировать постройку фрегатов для Индии. Несколько раз график работ оказывался на грани срыва, а сам контракт — на грани расторжения то из-за непомерных требований российской стороны, то из-за каких-то скандалов в прессе, то вследствие неких бюрократических процедур. И все это в ситуации, когда из-за отсутствия инвестиций и государственного заказа последний серьезный корабль для ВМФ России, тяжелый атомный ракетный крейсер «Петр Великий», на Балтийском заводе сдали почти десять лет назад…

Так вот, по сведениям, которыми располагал атташе, причиной этого саботажа стали некие устные договоренности, достигнутые в результате ряда гласных и негласных визитов в российскую столицу эмиссаров Вашингтона, включая заместителя министра обороны США и одного из заместителей директора ЦРУ. Суть сделки сводилась к тому, что в обмен на отказ Москвы от крупномасштабного военно-морского сотрудничества с Индией Белый дом якобы пообещал не закреплять договорами военное присутствие США в среднеазиатских республиках, «пощадив» политический престиж российского президента.

Ну и, разумеется, сразу после того, как продажные и продавшиеся российские чиновники сделали все, что от них требовалось, американцы посчитали себя свободными от принятых обязательств, сославшись на очередное изменение военно-политической ситуации в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Говорят, президент Путин был тогда в бешенстве. Следовало срочно искать крайнего, которым и стал покойный заместитель руководителя концерна…

Военно-морской атташе опять с благодарностью поклонился, принял чашку и продолжил:

— Наши недоброжелатели прекрасно осознают, что Индия крайне заинтересована в этом контракте. Во-первых, мы получим возможность контролировать заметно возросшую в последнее время активность китайцев в Бенгальском заливе. Во-вторых, сумеем прикрыть имеющуюся брешь до того времени, когда будет завершена постройка хотя бы одной нашей собственной ядерной субмарины. В-третьих, появится реальная возможность эффективно подготовить наших моряков к управлению подводными лодками подобного класса. Хотя после странной и шумной истории на Дальнем Востоке с русской «Нерпой», которая должна была уже передаваться нашим ВМС и проходила завершающие ходовые испытания…

— Вам известно, что там в действительности произошло? Диверсия?

— Маловероятно. Впрочем, как вы понимаете, и официальная версия про матроса, который случайно нажал не ту кнопку на пульте, никакого доверия не заслуживает.

— Понимаю. Конечно, военно-техническое сотрудничество между Москвой и Дели очень многим не дает спать спокойно. Не секрет ведь, что индийская армия и так на три четверти оснащена оружием российского производства. По официальным данным, они за полвека поставили нам почти семьдесят военных кораблей.

Совершенно верно. Нельзя забывать и о дипломатической поддержке, которую русские оказали нашей стране во время всех войн последнего времени…

Командор Видж внимательно посмотрел в глаза гостю: — Очень надеюсь, что теперь мы, как великая ядерная держава, сумеем справиться со своими проблемами собственными силами. К сожалению, международные позиции современной России не идут ни в какое сравнение с тем авторитетом, которым когда-то пользовался Советский Союз…

Капитан второго ранга Сингх был не только потомственным воином, но и профессиональным дипломатом, поэтому выдержал паузу. Конечно, он не хуже собеседника знал, что в последние годы наметилась тенденция к некоторой нормализации отношений между Индией и Китаем. Однако военно-политическая напряженность на границе все еще сохраняется, хотя и без открытого вооруженного противостояния. А вот о мирном сосуществовании с другим соседом даже мечтать не приходится — Межведомственная разведка Пакистана ИСИ, почти не скрываясь, продолжает переброску групп исламских экстремистов в индийский штат Джамму и Кашмир, активно поддерживает финансами, оружием и боеприпасами сепаратистов Пенджаба.

Не вызывало ни малейшего сомнения и то, что последние кровавые события в Мумбае могли произойти только при попустительстве пакистанских спецслужб.

— Вы напрасно не допиваете. Англичане, у которых все-таки есть чему поучиться, говорят: чай должен быть горячим, как поцелуй невесты, — в голосе командора Виджа звучали отеческие нотки, но гость не мог избавиться от ощущения, что попал на суровое испытание, условия которого ему неизвестны.

— Благодарю вас!

В этот момент о себе очень громко и очень навязчиво напомнил зуммер внутренней связи:

— Простите… — Командир корабля поднял трубку, выслушал доклад вахтенного офицера и сразу же встал из-за столика: — К сожалению, мне нужно подняться на мостик.

— Разумеется! Еще раз благодарю за угощение… — Обменявшись с хозяином традиционными поклонами, капитан второго ранга отдал честь и покинул апартаменты командора.

Он сделал несколько шагов по крутому металлическому трапу, прошел мимо кают-компании и направился дальше, к себе на корму — здесь вибрация корпуса чувствовалась намного сильнее, чем в капитанской каюте.

Что означал этот незаконченный разговор? Грядущую смену ориентиров во внешней политике Индии? Отказ от стратегического партнерства с Россией? А может быть, наоборот — формирование нового военного блока, в противовес растущему влиянию американцев в Азиатско-Тихоокеанском регионе?

Или это просто очередная проверка на лояльность? В последнее время к офицерам-сикхам опять начали относиться с некоторым недоверием. Конечно, это не идет ни в какое сравнение с событиями двадцатилетней давности, однако…

Может быть, в стране готовится военный переворот? Маловероятно… хотя и не исключено. Не секрет, что командор Видж, несмотря на свою нынешнюю, не самую высокую, должность, пользуется большим влиянием среди молодых офицеров — и не только на флоте. Он достаточно близкий родственник главнокомандующего сухопутными силами Индии, а через родителей жены входит в круг политиков, журналистов и бизнесменов, поддерживающих одну из радикальных оппозиционных партий.

Впрочем, капитан второго ранга тоже был непрост.

Несмотря на то что воспитывался Прабхакар Кумар Сингх на юге страны, далеко от Пенджаба, получил самое современное военное образование, много лет прожил в Европе и не слишком ревностно относился к религиозным обрядам, он по праву причислял себя к восемнадцатимиллионной нации людей-львов.

Считается, что мужчину-сикха всегда легко определить по непременному тюрбану на голове. И если приглядеться, то видно, что его борода не подстрижена, а аккуратно скручена жгутами и подвернута под головной убор. Но это — лишь внешние признаки, потому что в основе поведения сикхов лежит серьезная историческая подоплека.

Например, военно-морской атташе индийского посольства в Москве брился значительно чаще, чем перечитывал священное писание «Ади-Грантх», почти никогда не пел религиозные гимны и за обедом предпочитал кусок баранины вегетарианской пище. Однако в соблюдении остальных заповедей он был тверд: не курил, не пил спиртного, не употреблял наркотиков и ни разу не изменял жене.

Прабхакар Кумар Сингх считал себя настоящим патриотом Индии.

Поэтому националистические призывы партии «Акали дал», борющейся за отделении Пенджаба от Индии и за создание самостоятельного государства сикхов, не вызывали у него ничего, кроме осуждения. При этом в представлении капитана второго ранга Сингха быть настоящим сыном своего народа означало, в первую очередь, защищать соотечественников, не имея при этом личного интереса.

Служа другим, настоящий сикх не ожидает чего-либо взамен…