Вода в канале была какого-то желтоватого скучного цвета.
— Может, лучше уже уходить?
— Нет, еще подождем. — Владимир Александрович Виноградов устало и равнодушно скользнул взглядом по старой барже, приспособленной под жилье для богатых туристов, и по фасадам домов, выстроившихся вдоль набережной.
Немного выше, между серыми облаками и ломаными черепичными крышами, неторопливо перемещались по небу самодовольные портовые чайки. Слева, за темно-коричневым двухэтажным ангаром, в котором теперь разместилась художественная галерея, можно было увидеть вполне современный отель, а по соседству с ним — готический шпиль средневековой церкви.
— Опять сюда идет… козел этот.
— Ладно. Не шуми, — успокоил адвоката Михаил Иванов.
Заведение, в котором они просидели уже почти час, ничем не отличалось от других портовых кабаков в любой точке земного шара — такое же маленькое, грязное и темное. В глубине, за стойкой, лениво жевал сигарету бармен, больше похожий на мелкого уличного наркоторговца. Вентилятор, с натугой шевеля лопастями, распихивал по углам едкий дым, играла музыка, и немного воняло марихуаной.
Народу в баре было немного…
— Уходить пора.
— Подождем еще немного. Пять минут… ну мало ли что?
Человек, для знакомства с которым Владимир Александрович специально вывез подполковника Иванова из Праги, сам назначил и время, и место их первой встречи. Опоздание его никак нельзя было посчитать допустимым, однако пока приходилось мириться с подобным отношением к делу, делая поправку на восточный менталитет, — человек этот мог оказаться незаменимым при подготовке и проведении операции…
Звали его Абдалла — во всяком случае, так он теперь представлялся знакомым.
Когда-то, много лет назад, Абдалла служил офицером в йеменской армии и был привлечен к негласному сотрудничеству особым отделом еще советской военно-морской базы, располагавшейся на острове Сокотра. Потом он вместе с семьей покинул родную землю, полыхавшую тогда в пламени гражданской войны, и перебрался в Западную Европу, где открыл небольшую продуктовую лавочку на окраине одной из приморских столиц.
Торговля фруктами и овощами приносила небольшой, но стабильный доход.
Несколько большую прибыль давала торговля наркотиками, и денег, в общем, хватало — однако Абдалла никогда не отказывался от того, чтобы за дополнительное вознаграждение оказать кому-нибудь какую-нибудь услугу. Поэтому поступившее от Владимира Александровича предложение навестить родные края в качестве проводника и консультанта разведывательно-диверсионной группы не вызвало со стороны Абдаллы ни особого возмущения, ни особого страха. Однако почти шестизначная сумма вознаграждения, озвученная им в ответ, повергла в изумление теперь уже самого Владимира Александровича, заставив его потерять почти неделю на переговоры с Москвой.
В конце концов, поторговавшись для виду и для приличия, предложение приняли — отставной офицер Абдалла оказался единственным, кто по-настоящему хорошо ориентировался в той части острова, которая представляла интерес…
Откровенно говоря, непредвиденные трудности при подготовке операции возникали одна за другой. И одной из них, совершенно неожиданно, стала компания каких-то местных хулиганов, расположившаяся в противоположном конце заведения.
— Слушай, что им надо?
— Наверное, приняли нас за туристов. Или просто… не нравимся мы им.
Нет ничего противнее мелкой шпаны, собравшейся в стаю.
На этот раз заводилой был, судя по всему, рыжеволосый здоровяк с татуированными бицепсами.
Первый раз, когда он, проходя мимо Владимира Александровича, зацепил его локтем, еще можно было посчитать это случайностью. Но через некоторое время рыжий задел столик, за которым сидели Виноградов и Михаил, уже намеренно — да так, что часть содержимого выплеснулось из их кружек, образовав две противные липкие лужицы.
— Черт раздери…
Виноградов обернулся, но местный «авторитет» уже сел на место — между мулаткой в дешевых солнцезащитных очках и чернокожей потной бабой с лицом профессиональной проститутки. Так, всего, значит, семеро. Семеро смелых… Минус две дамы. Ясно, что не бойцы — так, портовая шваль, полукровки: то ли обкуренные, то ли просто хотят покрасоваться.
Заметив, что на него смотрят, рыжий сделал рукой оскорбительный жест — и вся компания дружно, издевательски заржала.
Парень явно напрашивался на неприятности.
— Пошли отсюда, — предложил подполковник.
— Я хочу допить свое пиво… Понятно? — Адвокат Виноградов помотал головой и принялся демонстративно разглядывать портовый пейзаж за окном.
— Ну, как скажешь. Ты начальник, тебе виднее…
— Ладно, извини. Сейчас пойдем.
Но местный искатель приключений, в сопровождении одного из своих дружков, уже направлялся в их сторону.
— Спокойно. Нам не нужны неприятности… — напомнил Виноградов, в первую очередь, самому себе и вежливо поинтересовался:
— Проблемы?
Не говоря ни слова, детина протянул волосатую лапу — и стряхнул пепел своей сигареты прямо в кружку, стоящую перед адвокатом.
— Все. Хватит. Надоело…
Вряд ли кто-то заметил, как именно это произошло: со стороны могло показаться, что рыжеволосый верзила просто сам по себе взлетел над столиком. В следующую секунду татуированный дракон на его плече махнул крыльями, перевернулся — и вместе с хозяином рухнул на стойку.
Тем временем подполковник морской пехоты двумя ударами — по животу и в челюсть — отправил на пол второго искателя приключений:
— Ну, суки драные, кто теперь?
Под злобные женские вопли и чей-то нечеловеческий визг прямо на Иванова выскочил еще один бедолага. Он даже успел пару раз махнуть ножом перед собственным носом… впрочем, на этом его выступление и закончилось.
Больше желающих выяснять отношения не было.
— Миша, уходим.
Повторять не пришлось. Иванов шагнул к выходу, высунулся наружу — и тут же отпрянул назад:
— Полиция!
Из патрульного автомобиля, остановившегося возле бара, медленно и уверенно выбирались двое мужчин в полицейской форме.
— Должен быть черный ход…
Не обращая внимания на посетителей, подполковник уже дергал за ручку какой-то двери:
— Заперто!
Владимир Александрович через стойку дотянулся до бармена и рывком притянул его к себе:
— Ключи давай, быстро!
Он не сразу сообразил, что орет по-русски, однако времени на то, чтобы копаться в словарном запасе, уже не осталось. Громко скрипнули петли, и в дверном проеме возникла фигура первого полицейского. Вслед за ним появился напарник — моложе, с какими-то нашивками на погонах.
Зайдя внутрь, они без особого удивления оглядели раскиданные по бару тела: очевидно, к разборкам и дракам в этом квартале было не привыкать. Кто-то из представителей власти подал команду, и публика, включая бармена и даже милых дам, дисциплинированно потянула руки за голову.
— Так, попали…
Очевидно, спортивное телосложение и бойцовская внешность подполковника Иванова внушили полицейским какие-то особые подозрения. Поэтому они постарались остаться от него на значительном расстоянии.
— Не понимаю, — пожал плечами Иванов в ответ на вопрос того, что вошел в заведение первым.
Позиция для нападения была не самой выгодной — во-первых, не приходилось рассчитывать на помощь со стороны Виноградова, оказавшегося у стойки бара. Во-вторых, противник был вооружен — и не только дубинками — и хоть чему-нибудь, но обучен. К тому же оба полицейских встали так, что достать их одновременно вряд ли удалось бы…
— Скажи им что-нибудь, — глядя прямо перед собой, попросил подполковник.
Виноградов набрал в легкие воздуха:
— Ой, господа хорошие, да что же это делается! Погубили, затравили ироды окаянные добра молодца! — заголосил он на весь портовый кабак, отвлекая внимание.
В ту же секунду морской пехотинец одним прыжком преодолел расстояние до ближайшего стража порядка и сбил его с ног. Пистолет, будто черная птица, неожиданно почуявшая свободу, вылетел из руки полицейского, описал дугу под потолком — и исчез где-то в дальнем углу, среди столиков.
Кто-то из посетителей завизжал: не то от страха, не то от боли…
Подполковник не разглядел, когда и как адвокат Виноградов оказался за спиной у второго полицейского. Он успел заметить только короткое движение сверху вниз и матовый блеск стакана, зажатого в кулаке Владимира Александровича…
Что-то громко хрустнуло — стекло или кости черепа, сразу не разберешь: ясно было, что короткий, хлесткий удар пришелся точно по затылку человеку в форме. Бедняга замер на долю секунды, потом обмяк, изогнулся и в конце концов рухнул на грязный, заплеванный пол.
— Вот блин? — удивился подполковник Иванов.
— Пошли отсюда, Миша! — Виноградов опять обернулся к бармену и зарычал:
Давай сюда ключи… быстро!
На этот раз бармен понял его моментально, без перевода. И в его широко раскрытых глазах не было ничего, кроме страха, когда из розовой, потной ладошки на стойку вывалился тяжелый металлический ключ.
— Скорее! Чего ты там застрял?
В общем, ничего удивительного в нервной реакции подполковника не было. Вряд ли двум иностранцам, только что повредившим здоровье двум представителям местных властей, следовало оставаться на месте и ждать неприятных вопросов.
— Порядок, — прежде чем наклониться к замочной скважине, Виноградов на всякий случай посмотрел через плечо. Все присутствующие — за исключением, разумеется, подполковника Иванова и тех, кто лежал на полу без сознания, — так и застыли с поднятыми за голову руками, даже не пытаясь пошевелиться или переменить позу: — Есть контакт!
За хозяйственной дверью, как и следовало ожидать, начинался узкий, с обеих сторон заставленный полками, ящиками и мешками проход во двор. Больно ударившись несколько раз о какие-то выступы и углы, Владимир Александрович перебежал до конца коридора, скинул крюк, запиравший вторую дверь, навалился плечом…
Слава тебе господи, не заперто!
В нос ударил скопившийся за столетия запах мочи и вчерашних помоев. Теперь куда? Справа и слева глухая стена, две коробки, забор из фанерных обрезков, огромная лужа…
Замешкавшись на выходе, Владимир Александрович почувствовал довольно ощутимый толчок в спину — это сразу же вслед за ним вывалился из темного коридора подполковник Иванов:
— Ну, какого… водяного ты тут встал?
Будто в ответ на его слова откуда-то сзади, из ресторанчика, вновь послышался запоздалый и приглушенный, но все-таки раздирающий барабанные перепонки визг.
— Вперед давай!
Повторять не пришлось. Владимир Александрович взял разбег, оттолкнулся, повис на руках и довольно легко, будто на тренировке, перебросил себя через препятствие. Дальше раздумывать было некогда, оставалось только бежать куда глаза глядят — причем в самом буквальном смысле этого выражения.
Прямо. Направо, налево…
На пути — ни души, только один раз откуда-то сбоку высунулась на шум любопытная физиономия: вздрогнула, пискнула от испуга и сразу же спряталась обратно.
Налево. Еще раз налево, опять поворот… Тупик!
— Высоко.
Виноградов и выругаться толком не смог, а подполковник морской пехоты уже без разговоров присел у стены, уперся в кирпичную кладку и подставил спину.
— Вперед!
Адвокат перелетел наверх, почти не коснувшись подошвами живой «ступеньки»:
— Руку!
Обернувшись, он упал на колено, подстраховал Иванова:
— Давай-ка ходу, ходу, братан…
Дальше пришлось пробираться какими-то крышами и пожарными лестницами, распугивая местных откормленных голубей, а также ленивых, неповоротливых кошек. Теперь уверенно лидировал подполковник — уму непостижимо, как он тут ориентировался, но беглецы с каждым шагом, с каждым прыжком все больше удалялись от порта, от злобного рева полицейских сирен, от опасных свидетелей и погони…
Остановились они в историческом центре, посреди туристической зоны — только здесь, в самой гуще людей, не знакомых и не особенно интересных друг другу, можно было считать себя в относительной безопасности.
Привели в порядок одежду.
Отдышались.
Площадь, на которую они вышли еще через некоторое время, была как две капли воды похожа на сотни таких же площадей, разбросанных по городам и городкам Западной Европы: непременная церковь с одним или двумя шпилями, какой-нибудь дворец, ратуша, памятник с фонтаном, сувенирные лавки и обязательно — несколько ресторанов…
— Остается надеяться, что там не было видеокамер.
— Это точно, — кивнул Виноградов. — Хотя приметы наши, наверное, уже переданы всем полицейским постам и патрульным машинам.
— Расходимся?
— Да, пожалуй.
В первую очередь искать станут двоих мужчин. На одиночку внимания обратят в данном случае меньше…
— Надо бы переодеться?
— Правильное решение.
В ориентировках по розыску, разумеется, будет дано описание их одежды.
Пусть даже самое приблизительное — однако следовало убрать и этот след…
— До встречи, Миша! Как договаривались.
— Обязательно буду… Счастливо!
* * *
Четыре…
Три…
Два…
Один…
— Работаем!
Популярный ведущий одного из вечерних телеканалов расплылся в профессиональной улыбке:
— Добрый вечер! Добрый вечер, леди и джентльмены… Вы смотрите очередную программу из документального цикла «Человек дела». По традиции, героями наших передач становятся люди, которые номинированы на получение этой престижной общественной премии за практические дела и поступки, совершенные ими во благо всего человечества. Сегодня в гостях у нас мистер Степан Дженкинс — лондонский адвокат, выступивший посредником при переговорах Ассоциации британских судовладельцев с пиратами, захватившими в заложники несчастных моряков… Давайте поприветствуем его, господа!
Камера крупным планом взяла лицо гостя телепрограммы, а затем на телевизионных экранах опять появился общий план студии:
— Здравствуйте, мистер Дженкинс!
— Добрый вечер. Добрый вечер, друзья.
— Вы ведь мужественный человек, мистер Дженкинс?
— О, ну что вы…
— Нет-нет, не скромничайте! — Ведущий сделал рукой протестующий жест и, незаметно сверяясь с бегущими строчками электронной шпаргалки, задал вопрос, адресованный в большей степени телезрителям, чем собеседнику: — Скажите, мистер Дженкинс, правда ли, что за многолетнюю и самоотверженную посредническую деятельность по вызволению моряков разных стран из пиратского плена Ее Величество королева намеревается возвести вас в рыцарское достоинство?
— Мне не хотелось бы комментировать слухи, — улыбнулся адвокат. — Пусть даже чрезвычайно приятные и лестные для меня.
— Ну, что же, тогда перейдем к теме нашей сегодняшней встречи. Итак… — популярный ведущий опять обратился к экрану с бегущей строкой: — Что же такое пиратство? Кто они — эти современные пираты? Как вообще возможен морской разбой в двадцать первом веке — и почему мировое сообщество не способно покончить с подобным позорным явлением? Чего нам не хватает для этого — политической воли? Военных возможностей? Или, быть может, чего-то иного? С чего начнем, мистер Дженкинс?
— Для начала давайте все-таки разберемся, что же такое пиратство…
Слово это по происхождению греческое, однако же, когда именно и где возник сам этот преступный промысел, доподлинно неизвестно.
— Очевидно, пиратство существует с тех самых времен, когда человек освоил мореплавание — не правда ли, мистер Дженкинс?
— Вполне вероятно. Однако история морского разбоя от древнейших времен до недавнего прошлого — это отдельная, весьма увлекательная тема, достойная целого телевизионного сериала. Что же касается наших дней, то отсчитывать историю современного пиратства можно от самых разных точек. Однако основополагающей датой в этом смысле является, пожалуй, тысяча восемьсот пятьдесят шестой год. Тогда, после окончания кровопролитной Крымской войны, на знаменитом Парижском конгрессе, ведущие страны Европы подписали договор, запрещающий каперство — то есть морской разбой частных судовладельцев, купивших у государства так называемый каперский патент, позволявший захват и уничтожение неприятельских кораблей, а также кораблей нейтральных государств, перевозящих груз для противника. После запрета каперства пиратский промысел, некогда считавшийся вполне джентльменским занятием, окончательно превратился в преступное и повсеместно преследуемое деяние.
— Разумеется, только в мирное время?
— Да, конечно, потому что во время войны каждое государство оставляло и оставляет за собой право бороться с судоходством противника практически любыми методами… — господин Дженкинс развел руками, будто извиняясь перед телезрителями за испорченность человеческих нравов и дикость обычаев: — По большому счету, договоренности, достигнутые на Парижском конгрессе, соблюдаются до сих пор. Классические же пираты, то есть морские разбойники, грабящие всех, кто оказывается в поле их досягаемости, в настоящее время остались только в прибрежных водах Африки и Юго-Восточной Азии, где мировое сообщество до сих пор не установило надежный контроль над судоходными путями и морскими просторами. Думаю, вам будет достаточно интересно узнать, что по методам действий пираты делятся на два типа — «индонезийский» и «сомалийский». Первый тип, распространенный, соответственно, в водах Юго-Восточной Азии, характеризуется тем, что пираты охотятся, в первую очередь, за ценным грузом. Члены экипажа судна, подвергшегося нападению, в этом случае являются лишь досадной помехой и часто уничтожаются. Второй тип пиратских нападений, название которого говорит само за себя, распространен в основном в африканских водах и предусматривает захват не только содержимого трюмов, но и заложников из числа моряков — с целью получения выкупа.
— Просто средневековье какое-то, — покачал головой популярный телеведущий.
— Ну, разумеется, и размах, и последствия деятельности современных пиратов не идут ни в какое сравнение с тем, что творилось на море во времена сэра Фрэнсиса Дрейка или знаменитой Черной Бороды… Взять хотя бы оружие — ведь пираты прошлого использовали корабли с таким артиллерийским вооружением и с такими мореходными качествами, которым зачастую могли позавидовать регулярные военно-морские силы. Теперь же основными боевыми единицами пиратов являются быстроходные катера и моторные лодки, оснащенные легким стрелковым вооружением. В лучшем случае на них устанавливают крупнокалиберные пулеметы, гранатометы и безоткатные орудия… Однако даже при таком скудном вооружении, не оставляющем никаких шансов выжить в столкновении с патрульными катерами, не говоря уж о боевых кораблях, современные пираты наносят значительный ущерб судоходству.
— И даже имеют своих легендарных героев?
— Совершенно верно. Одним — точнее, одной из них — является знаменитая мадам Вонг, промышлявшая на морских путях Юго-Восточной Азии после окончания Второй мировой войны на протяжении почти трех десятилетий. Унаследовав преступный бизнес от своего мужа, пирата и наркоторговца, эта женщина достигла, без преувеличения, мировой известности. Ее разыскивал Интерпол, полиция всех стран региона, а также ведущих морских держав — США, Великобритании, Франции и других… По оценкам некоторых исследователей, в период наибольшего размаха под рукой мадам Вонг находилась армия численностью в несколько тысяч человек и флотилия в несколько сотен катеров. Ее ежегодный доход достигал немыслимой по тем временам суммы — сто миллионов долларов!
— Потрясающе!
— Королева пиратов исчезла так же внезапно, как и появилась. Что с ней стало — никому не известно. Возможно, она погибла во время очередного налета, возможно — скончалась, достигнув преклонного возраста, а может быть, и сейчас, в покое и достатке, коротает где-нибудь последние годы своей жизни… Хотя, как бы то ни было, и в настоящее время воды Азиатско-Тихоокеанского региона по-прежнему небезопасны для мореплавателей. Настолько небезопасны, что для борьбы с пиратством и контрабандой государства Юго-Восточной Азии активно используют свои военно-морские силы. Например, Таиланд для этой цели обзавелся легким авианосцем испанской постройки, оснащенным современными самолетами и вертолетами. В результате активного и эффективного противодействия морскому разбою, осуществляемого в Азиатско-Тихоокеанском регионе, вытесняемые из традиционных зон своего криминального промысла пираты перебираются в другие регионы, в частности — в Африку… — Адвокат Дженкинс чуть придвинул к себе лист бумаги: — Вот, давайте посмотрим на сводку морских происшествий по Аденскому заливу только за один из месяцев прошлого года… Пятеро сомалийских пиратов на двух лодках атаковали проходивший балкер. Капитан поднял по тревоге экипаж, увеличил скорость и начал маневрировать. Когда захватчики открыли по судну огонь, капитан запросил о срочной помощи находившийся поблизости корабль сил коалиции, который смог быстро подойти. В результате пиратам пришлось отступить… Хорошо. Следующий день. Пираты на лодках начали преследовать проходивший танкер. Капитан судна увеличил скорость, стал маневрировать, следуя в сторону кораблей сил коалиции. Через некоторое время пираты прекратили погоню… Вот, в тот же вечер! Пятнадцать сомалийских пиратов атаковали и захватили танкер, следовавший под флагом Гонконга в Мумбай с грузом химикатов. Экипаж состоит из двадцати двух человек — граждане Индии, двое филиппинцев, один гражданин Бангладеш и один русский… Так, следующая неделя. Две лодки с пиратами на борту атаковали, но не смогли захватить контейнеровоз, который стал маневрировать и связался по радио с кораблями сил коалиции. Спустя два дня восемь пиратов захватили балкер с китайским экипажем и с капитаном из Шри-Ланки. Так… Пятеро вооруженных пиратов на одной лодке захватили мальтийский балкер, следовавший в Кению. Экипаж состоит из двадцати шести человек… Еще через три дня — три лодки с двенадцатью пиратами на борту, вооруженными автоматами и гранатометами, напали на проходивший контейнеровоз. Судно увеличило скорость и начало маневрировать, экипаж из пожарных шлангов стал обливать захватчиков водой. Пираты подошли вплотную к правому борту и попытались взобраться на него, однако нападение удалось отразить. Через некоторое время захватчики отступили и скрылись… Вот еще, обратите внимание! Четверо пиратов на трех лодках захватили греческий балкер под багамским флагом, в заложниках оказалось девятнадцать человек: филиппинцы, китайцы, украинцы… В последний день месяца сомалийскими пиратами был атакован проходивший в районе побережья танкер. По нему сразу же открыли огонь. Судно попросило о срочной помощи, однако так ее и не получило. Пираты высадились на борту танкера и захватили его. Экипаж из девятнадцати граждан Румынии захвачен пиратами…
— Простите, мистер Дженкинс, но сейчас мы вынуждены прерваться на рекламу. Дорогие друзья, оставайтесь с нами — и спустя всего несколько минут вам представится возможность продолжить общение с мужественным человеком и увлекательным рассказчиком — номинантом общественной премии «Человек дела» мистером Степаном Дженкинсом!
…После короткой рекламной паузы адвокат вновь вернулся к теме сегодняшней передачи:
— Борьба с пиратами отвлекает значительные силы и средства — специально для этой цели НАТО, Европейский союз, Индия и даже Россия держат у африканского побережья достаточно солидное соединение, призванное контролировать приморское пространство и производить досмотр подозрительных судов. Однако события последних лет наглядно демонстрируют, что и военно-морской флот не всегда помогает, а реагировать на пиратские акции приходится уже после пиратского нападения…
— Мистер Дженкинс, многих наших телезрителей интересуют вопросы правового регулирования борьбы с пиратством. Вы не могли бы осветить эту проблему?
— Ну отчего же… с удовольствием!
Разумеется, вопрос ведущего не был для гостя неожиданностью. Поэтому Дженкинс начал отвечать на него сразу же, по существу и без раздумий:
— Как известно, пиратство в современном праве считается преступлением международного характера. В Конвенции ООН об открытом море от 29 апреля 1958 года действия пиратов определялись, как… — адвокат опять опустил взгляд к листку бумаги, лежащему перед ним на столе: — «Неправомерный акт насилия, задержания или грабежа… совершаемый в личных целях… в открытом море… против какого либо судна или летательного аппарата, лиц или имущества в месте, находящемся за пределами юрисдикции какого бы то ни было государства…» Согласно Конвенции все государства обязаны содействовать уничтожению пиратства в открытом море, а также во всех других местах, находящихся за пределами юрисдикции какого бы то ни было государства. Одним из основных международных нормативных актов в области безопасности мореплавания является Международная конвенция по охране человеческой жизни на море 1974 года, принятая в рамках Международной морской организации. Изначально эта Международная конвенция была направлена на организационное и техническое оснащение судов, обеспечивающее их безопасность. Позже появились меры по борьбе с пиратством, предусматривающие международное сотрудничество и взаимодействие… Кроме того, в ноябре тысяча девятьсот девяносто четвертого года вступила в силу еще одна Конвенция ООН по морскому праву, предоставляющая военному кораблю любого государства возможность противодействовать пиратству в открытом море.
— Вы все время подчеркиваете, что речь идет именно об открытом море…
— Совершенно верно. Если же акт пиратства осуществлен в пределах района, на который распространяется суверенитет определенного государства, например в водах архипелагов или в прибрежной зоне, то другие государства до недавнего времени не могли принимать какие-либо меры против пиратов. Это касается и международных проливов, если они находятся в зоне территориальных вод государств, — право мирного прохода не дает возможности вести борьбу с пиратством, не предполагается возможности оказания помощи судам, подвергающимся нападению пиратов, и задержания пиратов с использованием оружия. Военный корабль обязан лишь проинформировать власти прибрежного государства о происшествии.
— Но это же безобразие!
— И вы вновь совершенно правы… — похвалил собеседника мистер Дженкинс. — Пираты активно пользуются данным обстоятельством, часто меняя районы своей деятельности и прибрежные воды государств, при необходимости укрываясь от преследования в чужих территориальных водах. Однако некоторое время назад в Риме, на конференции, проходившей под эгидой Международной морской организации, экспертом которой я имею честь являться, была принята более полная и эффективная конвенция, получившая название Конвенции о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности морского судоходства. Она применяется ко всем судам, за исключением военных кораблей и судов, которые принадлежат государству или эксплуатируются им в качестве вспомогательных судов, в таможенных или полицейских целях; или же вообще выведены из эксплуатации. Этот международный правовой документ направлен на пресечение более широкого круга преступных посягательств. Во-первых, предметом регулирования в нем названа борьба с любыми незаконными актами в международном морском судоходстве. Во-вторых, сферой применения Конвенции являются деяния, совершаемые в различных категориях морских пространств — во внутренних морских водах, в территориальных водах, в открытом море. В-третьих, действие Конвенции не распространяется на летательные аппараты. В-четвертых, в этой Конвенции совсем иначе, чем в предыдущих международных договорах, решен вопрос о юрисдикции государств в отношении преступных посягательств — так, при пиратстве любое государство имеет право на пресечение актов насилия.
— Ну что же, с таким юридическим арсеналом…
— Это еще далеко не все! В июле две тысячи четвертого года вступил в силу Международный кодекс по охране судов и портовых сооружений Международной морской организации, вошедший составной частью в уже упоминавшуюся мной Международную конвенцию по охране человеческой жизни на море. Кодекс устанавливает унифицированные стандарты безопасности, обязательные для всех участников международных морских перевозок грузов и пассажиров, и его назначение — не допустить пиратов на судно. Однако, если они все же проникли на борт, экипажу необходимо знать, как уменьшить или исключить негативные последствия. Международной морской организацией также был разработан ряд иных правовых документов с целью предупреждения и пресечения пиратства и вооруженных ограблений судов. Это, в первую очередь, рекомендации правительствам по предупреждению и пресечению вооруженных ограблений морских судов, а также Инструкция судовладельцам, судоходным компаниям, капитанам и экипажам судов по предупреждению и пресечению пиратства. Кроме того, это директивы для Центров координации по спасанию на море, временные процедуры по получению сигналов бедствия, кодекс поведения при расследовании актов пиратства и вооруженных ограблений морских судов, резолюция по вопросам так называемых судов-«призраков»…
— Значит, с пиратами можно бороться?
— Безусловно, — кивнул мистер Дженкинс. — Тем более сейчас, после того как Совет Безопасности ООН принял соответствующую резолюцию, на которой хотелось бы остановиться особо…
— Да, но можно ли их победить? — не дослушав ответа, задал следующий вопрос ведущий.
— Видите ли…
— А вот об этом мы поговорим после небольшой рекламной паузы. Спасибо, мистер Дженкинс!
Друзья, оставайтесь с нами…
* * *
В направлении эфиопской границы на максимальной скорости, допустимой для этой старой и разбитой дороги, в сопровождении двух бронемашин двигался темно-зеленый, с песочными пятнами джип без опознавательных знаков. От последней деревни на побережье, где они останавливались, колонну отделяло уже больше двух часов пути, и чернокожий водитель все чаще с опаской поглядывал на датчик температуры — при сорока пяти градусах в тени двигатель мог закипеть в любую секунду.
На заднем сиденье джипа глотал раскаленную придорожную пыль стрелок, выставивший наружу ствол своего РПК. Место рядом с водителем занял старший в колонне — офицер правительственной сомалийской армии с погонами капитана, а за его спиной, положив ноги на запасное колесо, пристроился пожилой европеец.
Само по себе появление белого человека в этих краях никогда не считалось чем-то из ряда вон выходящим. Даже после провозглашения независимости Сомали здесь почти постоянно бывали представители гуманитарных фондов, христианские миссионеры различного толка, военные инструктора, журналисты, медики и многочисленные съемочные группы мировых телевизионных каналов…
Случалось, сюда добирались и просто любители африканской экзотики, решившие развеять скуку во время отпуска.
Однако, судя по тому, как почтительно офицер-сомалиец обращался с пассажиром, человек это был не простой…
— Это что там летит?
Водитель посмотрел назад и понял, что европеец обращается к офицеру, а не к нему.
— Что? А, это… — капитан проследил за направлением взгляда европейца: — Французский «геркулес», авиация НАТО.
— Откуда он здесь взялся?
Силуэт военно-транспортного самолета медленно перемещался на юго-восток вдоль пронзительно-синего, почти безоблачного купола неба.
— Продовольствие. Гуманитарная помощь.
На русском языке офицер-сомалиец разговаривал вполне прилично и только иногда делал вынужденные паузы, чтобы подобрать наиболее подходящее слово или выражение. Очевидно, сказывалось длительное отсутствие языковой практики — все-таки артиллерийское училище в Ленинграде он закончил уже много-много лет назад, да и последние советские военные специалисты покинули страну еще в начале девяностых…
— Раньше гуманитарную помощь в Сомали доставляли морским путем. Но теперь, сами знаете, — это становится слишком рискованно.
— Да, я понимаю, — тяжело вздохнул пассажир. Он немного подвинулся, чтобы удобнее сесть: — Конечно, пираты…
Доклад комиссии ООН признал гуманитарный кризис в Сомали самым тяжелым в Африке. Если верить официальным данным, из-за непрекращающихся боевых действий только столицу страны Могадишо покинули более миллиона человек. Все они пополнили многочисленные лагеря беженцев, или же расположились кочевьями на открытой местности, соорудив себе жилища их подручного хлама.
По оценкам международных экспертов, от гуманитарной помощи в Сомали сейчас зависела почти половина населения страны, то есть не менее трех миллионов человек — большинству сельских жителей на юге страны угрожает голод, каждый третий ребенок страдает болезненным истощением, а у каждого шестого — острое хроническое недоедание…
Только в прошлом году Всемирная продовольственная программа отправила сомалийцам тридцать четыре тысячи тонн продовольствия для полутора миллионов нуждающихся, и до недавнего времени большая часть гуманитарной помощи поступала в страну именно морем. Однако, после того как пираты атаковали и разграбили сразу несколько сухогрузов Всемирной продовольственной программы ООН, экипажи торговых судов стали все чаще и чаще отказываться от опасных рейсов.
Ситуация окончательно вышла из-под контроля.
Морским разбоем занялись уже не только боевики различных вооруженных формирований, но и обнищавшие рыбаки, и простые жители прибрежных деревень…
— Неужели действительно ничего нельзя с ними сделать?
Офицер покачал головой:
— Мы не контролируем ситуацию в морских портах.
Собственно, настоящих правительственных войск, ровно как и контингента Африканского союза по поддержанию мира в Сомали, на побережье давно уже не было. И неудивительно — государственный бюджет составляет меньше десяти миллионов долларов, а так называемое правительство фактически является банкротом. Правительственные войска по восемь месяцев не получали жалованья и находятся на грани полного разложения. Солдатам выдают лишь карманные деньги, да и то только в случае боевых действий.
Зато положить конец неорганизованному пиратству и обеспечить безопасность судов, доставляющих в страну гуманитарные грузы для населения, торжественно пообещали сомалийские исламисты. Совсем недавно, к примеру, боевики из группировки «Аль-Шабааб» входящей в состав вооруженных формирований Союза исламских судов, в очередной раз вернули под свой контроль порт Кисимайо. Для этого им пришлось после нескольких суток ожесточенных боев вытеснить из города так называемую «законную власть» — то есть других боевиков из клана марехан, подконтрольных бывшему полевому командиру и пиратскому главарю Адену Баре Ширу по прозвищу Хирале, который предусмотрительно заделался политиком и теперь заседает в сомалийском парламенте.
— Ох, и чудны дела твои, Господи…
Нет, конечно, пассажир и до этого представлял себе, что на данный момент государства Сомали как такового практически не существует. В стране уже почти семнадцать лет идет гражданская война между правительственными войсками, поддерживаемыми армией соседней Эфиопии, и исламскими боевиками из Союза исламских судов. Временное переходное правительство не только не контролирует территорию страны — оно не контролирует даже столицу, в которой, собственно, и пытается заседать. Кроме того, центральная власть ослаблена соперничеством между правительством и президентом, бывшим полевым командиром Абдуллахи Юсуфом.
Исламисты временному правительству не подчиняются.
Например, в последний раз они, используя тяжелое вооружение, напали даже на президентский дворец. Их атака была отбита, и в ответ верные правительству солдаты, при поддержке подразделений эфиопской армии, открыли по городу огонь из минометов, обстреляв самые густонаселенные северные кварталы города. Несколько снарядов попали в мечеть и в жилой дом, расположенный рядом с рынком в квартале, считающемся оплотом исламистов. Число жертв только среди мирного населения исчислялось десятками…
Вообще же, на территории Сомали с разной степенью политической и военной активности существует одновременно несколько «независимых государств» и группировок: Джубаленд на крайнем юге, Пунтленд на северо-восточном побережье, Cомалийская Республика в южной части, Северо-Западный Сомалиленд, Союз Центральных штатов Сомали, Фронт сопротивления Раханьен на юго-западе, так называемое движение Галмудуг, Союз исламских судов, Альянс полевых командиров… Все они безостановочно воюют между собой — и взывают к так называемому мировому сообществу с просьбами о международной поддержке и помощи.
При этом реальная власть в стране принадлежит вовсе не кому-то из них — а главам многочисленных кланов и племен. Не имея фактической возможности извлечь выгоду из участия в государственном управлении, в условиях непрекращающейся войны и развала хозяйства единственной возможностью обогащения они считают грабежи, и в особенности пиратство. В ряде случаев племенные кланы фактически превратились в хорошо организованные криминальные группировки, у многих из них есть свои осведомители в судовладельческих компаниях и в портах, которые сообщают, какие ценные грузы перевозит то или иное судно, вплоть до номеров контейнеров. Одним словом, на побережье страны сложилась настоящая традиция морского разбоя, и его навыки уже начали передаваться из поколения в поколение…
— Как же вы здесь живете-то?
— Мы привыкли, — пожал плечами капитан.
Закончить обсуждение политической ситуации в стране офицер-сомалиец и его пассажир не успели. Идущий впереди, на расстоянии нескольких десятков метров от джипа, бронетранспортер сопровождения вдруг неведомой силой подбросило вверх — и опрокинуло на бок.
Водитель резко затормозил и принял вправо, чтобы избежать столкновения с бронированной машиной, скрывшейся в густом облаке пыли.
И только после этого по барабанным перепонкам ударило грохотом взрыва…
Вываливаясь наружу, армейский капитан передернул затвор. Обернувшись назад, он увидел, что пассажир тоже выпрыгнул из автомобиля, вполне профессионально перекатился подальше и лег на обочине, у дороги, рядом со спешившимся пулеметчиком.
А вот водитель замешкался.
Конечно же, вся защита в автомобиле — металлический тонкий борт да матерчатая спинка сиденья, и все-таки…
Раньше, говорят, выкладывали еще по бокам бронежилеты, но потом от этого способа отказались — не закрепленные жестко стальные пластины только утяжеляли машину и ухудшали обзор. Но вот, к примеру, мелкая проволочная сетка, которую закрепляли снаружи на лобовом стекле, так и прижилась: лучшего способа избежать поражения джипа ручной гранатой пока еще никто не придумал…
Одним словом, для того, кто большую часть жизни проводит за баранкой, оказаться пешком в чистом поле еще страшнее. Тем более что в любой армии учат: в случае нападения или засады следует сразу развить максимальную скорость, чтобы как можно быстрее выскочить из-под огня. И только при получении автомобилем непоправимых, значительных повреждений положено спешиваться для круговой обороны.
Пока водитель раздумывал, как поступить, машину поразила первая очередь — и одна из пуль очень больно рванула ему плечо. Чернокожий солдат оттолкнул ногой дверцу, спрыгнул на землю, упал и, зажимая рану ладонью, спрятался между передними колесами своей машины, вместо того чтобы как можно быстрее убраться от нее на безопасное расстояние.
Он даже, наверное, не успел пожалеть об ошибке: следующая очередь из крупнокалиберного пулемета прошила насквозь бензобак — причем таким образом, что взорвавшийся автомобиль вместе с лежащим под ним человеком за долю секунды превратился в сноп дыма и пламени.
Впрочем, весь бой, как и эта смерть, оказался достаточно скоротечным.
Подоспевший сзади второй бронетранспортер, замыкавший колонну, еще некоторое время поливал свинцом прилегающие холмы, а пехотинцы, рассыпавшиеся вдоль дороги, вели беспорядочный, но достаточно плотный огонь из стрелкового оружия. Постепенно все стихло — настолько, что даже хлопки одиночных подствольных гранатометов больше не перекрывали чей-то крик боли и команды, которые отдавали своим подчиненным сержанты.
Капитан встал, выругался, отряхнулся и подошел к пассажиру.
Европеец, в одежде, испачканной кровью и пылью, лежал без движения за ручным пулеметом, отодвинув немного в сторону солдата, убитого еще в самом начале боя. Офицер перевернул его на спину и сразу же полез в карман за индивидуальным пакетом — вдоль груди пассажира, по диагонали — от разбитой ключицы до печени, расплывалось темное кровавое пятно.
— Не надо, капитан, не суетись…
— Простите?
— Черт, как не повезло…
Было ясно, что каждое следующее слово дается лежащему на земле человеку все труднее и труднее. Голос его медленно затухал, так что офицеру пришлось наклоняться все ниже и ниже.
— Любой ценой… слышишь…
Раненый судорожно дернул рукой, пытаясь зажать кровоточащую рану, и тогда капитан-сомалиец разглядел на внутренней стороне его ладони флотскую татуировку: синий якорь и чайку, парящую над волнами.