ГЛАВА ПЕРВАЯ

Вильгельм Лейшнер штрассе... – сообщили динамики приятным женским голосом. Тайсон открыл глаза. Очевидно, он все-таки задремал под мерное покачивание трамвайного вагона.

Нехорошо. Нельзя расслабляться.

За окнами светились огнями витрин и бензоколонок окраины вольного ганзейского города Бремен. Рождество...

Пассажиров было немного. Пенсионеры из местных, два негра, восточная женщина с ярко накрашенными губами... Напротив Тайсона, через два или три ряда кресел, расположилась парочка: бабушка в шубе и в сером, повязанном по-деревенски пуховом платке, и мужик лет пятидесяти с золотыми зубами, увенчанный лохматой нутриевой шапкой. Она с достоинством держала на коленях матерчатую сумку-"авоську", он – внимательно перелистывал бесплатную рекламную газету.

Типичные немцы из Казахстана, не так давно вынесенные волной советской перестройки на историческую родину.

– Полицайпрезидиум... – напомнила женщина по трансляции.

Теперь уже совсем скоро – всего несколько остановок. Распоряжение, полученное Тайсоном по каналу экстренной связи, было простым и коротким: такого-то числа сесть на трамвай такого-то маршрута, который подойдет к такой-то остановке в девятнадцать тридцать четыре. Доехать до железнодорожного вокзала. Выйти. Все.

Это выглядело полным бредом, если не знать, что городской транспорт здесь, в Бремене действительно ходит по расписанию, с точностью до минуты. Повсюду вывешены распечатки: номер маршрута, время прибытия на каждую остановку в будние дни, в праздники, в выходные... Причем, такая же информация, только в виде листовок, рассовывается периодически по почтовым ящикам горожан – потенциальных пассажиров. Это не то, чтобы раздражало приехавших из стран, менее цивилизованных, но вызывало у них чувство некоторого дискомфорта, особенно с непривычки. Так же, впрочем, как чистенькие велюровые сидения в трамваях, и отсутствие давки даже в час пик.

... Перед самым железнодорожным вокзалом в вагон шумно ввалилась компания девушек и парней позднего подросткового возраста. Одетые, на неискушенный взгляд Тайсона, по-сиротски, во все черное и бесформенное, они тут же повели себя точно так же, как их сверстники в любой другой точке земного шара: кто-то врезал кому-то по голове рюкзачком, кто-то сдернул с соседа наушники от магнитофона-"дебильника"... Объяснялись ребята между собой на неприхотливой смеси из дворового русского мата, всем понятных английских словечек и немецкого разговорного языка – видимо, это тоже были представители новой волны эмиграции.

Тайсон сел поудобней и вытянул ноги. За окном, в темноте, под аркой у ресторана "Россия", торговали наркотиками озябшие негры.

Извините... – легкий толчок заставил его оторвать взгляд от улицы. Человека, идущего по вагону, Тайсон узнал сразу же. И не удивился:

– Нет проблем.

– Хауптбанхофф, – предусмотрительно сообщила трансляция.

– На следующей. Иди за мной. Аккуратно.

– Ага, – Тайсон опять отвернулся к окну.

Когда трамвай начал притормаживать, он встал со своего места и занял место у ближайшего выхода. Потом нажал на кнопку, дождался, когда створки двери медленно разойдутся по сторонам – и шагнул наружу.

... Декабрь на севере Германии выдался довольно противный, с мокрым снегом и штормовыми ветрами. Только шпиону, самоубийце или сумасшедшему могло прийти в голову таскаться в такую погоду по Бюргерпарку. Тем не менее, человек из трамвая не менее получаса добросовестно водил Тайсона за собой, в темноте и грязи, словно пророк Моисей провинившихся иудеев. В конце концов, он все же вернулся на площадь перед Центральным железнодорожным вокзалом. Постоял, изображая непродолжительное раздумье, и решительно направился к двери пивной "Хаксенштюбе".

– Здравствуйте, Иван Иванович!

Привет. Присаживайся. – В заведении было тепло и сухо, пахло вкусной едой и пенистым немецким пивом. – Закажи для начала чего-нибудь. И мне тоже.

– Угощаете?

Тебе не стыдно? – развел руками Иван Иванович. – Меня, можно сказать, почти нищего пенсионера...

– Шучу! Маленькая месть за сегодняшнюю прогулочку на свежем воздухе...

Совместными усилиями, с трудом пробираясь сквозь дебри готического шрифта, на котором было напечатано меню, мужчины заказали себе что-то мясное. А с учетом ненастной погоды и настроения, вместо традиционного пива решили употребить не менее традиционный немецкий глинтвейн – очень горячее, пряное и недорогое вино.

Тоже наш человек? – подмигнул собеседнику Тайсон, когда официант отошел от столика.

– С чего ты взял? – удивился тот, кого он называл Иваном Ивановичем.

– Может подслушать что-нибудь. И донести. Немцы – они такие...

– Не успеет. Плевать. Завтра ни тебя, ни меня здесь уже не будет.

– Спасибо, что предупредили, гражданин начальник.

Но Иван Иванович решил не обращать внимания на иронию Тайсона:

– Пожалуйста. – И сразу же перешел к делу:

– Новое задание. Черт его знает, что вообще может получиться...

Битте шен... – Официант принес две кружки с источающим ароматы напитком густого вишневого цвета.

Данке! – на всякий случай, Тайсон вновь обратился к собеседнику по-русски, только когда они остались одни:

Послушайте... Я старый. Я больной. В конце концов, я имею право на отпуск! По трудовому законодательству? Согласен даже – за свой счет. Иван Иванович хмыкнул:

– Ну, в этом-то я как раз не сомневаюсь.

О был единственным, кто знал о том, что денег у Тайсона теперь хватит для долгого и безбедного существования. Еще несколько человек могли только догадываться о судьбе чемоданчика господина Беллоева, но по официальной версии следы его потерялись в кровавом побоище на окраине тихого голландского городка.

– Ладно. Шучу... – Тайсон поднял кружку с глинтвейном. – За встречу!

Он ещё раз посмотрел на собеседника, перебирая в памяти дальние страны и обстоятельства, в которых сводила их судьба. Душный номер гостиницы в Старой Гаване, подводная лодка на отмелях рядом с Панамским проливом, база тайной спецоперации неподалеку от Лейденского университета... Не так много времени прошло с того дня, когда сидящий напротив седой мужчина средних лет, без особых примет и без намека на офицерскую выправку, привлек человека по прозвищу Тайсон к сотрудничеству с российской военной разведкой. Кажется, тогда Иван Иванович был ещё подполковником. Или уже полковником? Не важно – такие, как он, все равно никогда не дослуживаются до генеральских погон. Но только с такими, как он, Тайсон готов был воевать в одной команде.

Не из страха за собственную дырявую шкуру. И не из-за денег... Просто, не взирая на разницу в судьбах и в возрасте, одно слово для них обоих звучало и значило одинаково – Россия.

– За очередную встречу! – поддержал тост Иван Иванович.

– Даст Бог, не последняя... Кстати, как там господин Беллоев поживает?

Факт похищения в Голландии российской военной разведкой одного из крупнейших лидеров мятежной Чечни официально нигде и никогда не признавался.

– Сидит в Москве. Потихоньку дает показания.

– Что-нибудь интересное?

Очень. Каналы финансирования боевиков, секретные счета в европейских и американских банках... Он же отвечал за международные связи – с албанцами, с арабами, с мусульманскими экстремистами в Индонезии и на севере Африки. Имел также неплохие контакты и в Англии и в США. Много знает про нелегальный вывоз капиталов из России

– даже мы, в общем-то, не представляли, насколько жестко эти потоки контролируются чеченской диаспорой. Взять, к примеру, историю с переправкой в Америку наших алмазов на сто семьдесят миллионов долларов... Слышал, наверное? Тайсон кивнул:

– Фирма "Голден Ада". Козленок, Бычков – и дальше, на самый верх...

– Так вот, Беллоев, например, рассказал, как все было на самом деле.

Снова пришлось прерывать разговор: принесли еду.

– Приятного аппетита, Иван Иванович!

– Тебе того же... В общем, работу ты сделал большую и важную. Спасибо!

– Служу Отечеству! – ответил Тайсон.

Произнесено это было так, что ни ему, ни Ивану Ивановичу не пришло в голову усмехнуться.

... Расправившись примерно с половиной огромной порции, Тайсон достал пачку "кэмела". Но его собеседник осуждающе покачал головой:

– Куришь?

– Я уже взрослый мальчик, между прочим.

– Напрасно. Глупая привычка. Вредная для здоровья.

– Ну, Иван Иванович, бросьте! При моей-то работе...

– Ерунда. Это не оправдание. Я тоже не в библиотеке и не в жилконторе сижу.

Не обижайтесь, товарищ полковник, но... все-таки, есть небольшая разница. По вам, например, с вертолетов американских ракетами не пуляют. И не ищут вас потом почти двое суток, прежде чем вытащить из этой чертовой, сраной пустыни!

– Потише немного, пожалуйста... – Иван Иванович вытер губы салфеткой:

– Да, накладочка получилась в последний раз.

– Ничего себе – накладочка! Я, как дурак, по вашему же заданию несколько месяцев подбираюсь к учебному лагерю Эль Малума, разыгрываю заказчика подготовки большого террористического акта, чтобы взять кого-нибудь из его людей с поличным, обо всем уже договариваюсь – и вдруг, с неба валятся какие-то сумасшедшие янки, разносят вдребезги базу в горах, меня заодно чуть на тот свет не отправляют... И что теперь? Где теперь снова прикажете концы искать?

Иван Иванович поднял кружку и сделал несколько глотков. Потом ответил:

– Наверное, мы этим больше заниматься не будем.

Почему? – удивился Тайсон. – Каждому известно, что люди Осамы бен Ладена и сейчас продолжают готовить смертников.

Вот именно: каждому известно... Я читал твои сообщения. И не только я. Однако, наши московские аналитики пришли к выводу, что ты вышел на ложная цель. На отвлекающую структуру, созданную и для русских, и для американцев.

– Нет, постойте! По-моему, там все было по-настоящему...

Не сомневаюсь. Покойный Эль Малум, – Аллах да будет милостив к нему! и сам, наверное, полагал, что занимается важным делом. Но с другой стороны... Иван Иванович отодвинул тарелку: – Давай подумаем вместе. Используется специальная идеологическая и религиозная обработка: шахиды, гурии, райское блаженство... Плюс – гарантированное безбедное существование для семьи мученика, погибшего за веру, для его детей. Да, такие стимулы могут работать. И срабатывают. Но только на разовых, элементарных операциях: замкнуть контакт взрывного устройства, под танк броситься, обвязавшись гранатами, амбразуру закрыть своим телом или ещё что-нибудь в таком роде. Но если бы для того, чтобы отправить себя к праотцам, этому воину Аллаха понадобилось несколько часов перед смертью управлять захваченным самолетом, а потом ещё маневрировать... Знаешь, даже у самого правоверного из правоверных нервишки не выдержат.

– Ну, наверное... Инстинкт самосохранения должен сработать.

Иван Иванович с интересом посмотрел на собеседника:

– И что это, по-твоему, за инстинкт?

– Не знаю. Страх смерти?

Близко. Хотя и не в "десятку"... Вообще-то, потребность в самосохранении – одна из базовых у человека. И чтобы её "снять", задавить с абсолютной гарантией, одними наркотиками, фокусами с голыми девочками и разговорами по душам не обойдешься.

Тайсон молча ожидал продолжения.

Только очень высокие технологии. Психохимия. Или даже психохирургия... Понимаешь? – Иван Иванович с сожалением взглянул на дно пустой кружки. Давай-ка, наследник неправедных чеченских миллионов, закажи ещё выпить.

– Да без проблем!

Американские спецслужбы этим давно занимались. Вели исследования, эксперименты ставили – на военных базах, в колониях для несовершеннолетних преступников, среди наркоманов, в самых престижных университетах...

– ЦРУ США. Операция "Синяя птица", – припомнил Тайсон.

Потом её переименовали в "Артишок", – Иван Иванович выдержал паузу, пока его собеседник жестом сделал официанту знак повторить. – Наши, естественно, тоже не отставали. Ты про лоботомию что-нибудь знаешь?

– В общих чертах.

Короче, внутрь черепа вводят хитрый такой инструмент, которым перерезают перемычку между полушариями мозга. И после этого человек напрочь страх теряет. То есть, буквально! Все понимает, все делает – но ничего не боится. Просто не чувствует страха.

– Фантастика?

Реальность, к сожалению... Такая же, как психохимическое воздействие, в сочетании с электростимуляцией определенных зон мозга. Официант поставил перед собеседниками ещё по кружке глинтвейна.

Судя по всему, воспитанники учебных центров, вроде того, в котором ты побывал, используются только для обычных террористических актов – в Израиле, скажем, в Чечне, в Пакистане, в Индии, – продолжил Иван Иванович, когда он отошел. – А вот в прошлогодней сентябрьской атаке на США участвовали совсем другие ребята.

Тайсон все-таки закурил сигарету без фильтра:

– Извините.

– Да ладно уж, потерплю... Информации пока очень мало. По некоторым данным, интересующие нас программы по зомбированию потенциальных смертников осуществляются под прикрытием корпорации "Интернейшнл хеалс иншуранс", если коротко – "Интерхеалс" или ИХИ. Вообще-то ИХИ – это довольно известная международная медицинская страховая компания со штаб-квартирой в Чикаго и с филиалами по всему миру. В том числе, и в России... Огромные капиталы. Великолепные возможности для вполне законного сбора самой разносторонней политической, социологической, экономической и даже военной информации. Судя по показаниям господина Беллоева и по изъятым у него финансовым документам, "Интерхеалс", помимо всего прочего, занимается перекачкой "нефтедолларов" на рынок современного западного вооружения, а также переработкой наркотиков, якобы для медицинских нужд. Кстати, с этой страховой компанией были каким-то образом связаны и твои французские друзья-"фармацевты". Не забыл ещё историю в Марселе?

– Почему же... помню, – поморщился Тайсон.

Гордиться было действительно нечем. Именно из-за того самого неудачного нападения на подпольный склад просроченных медикаментов, которые предназначались для отправки в Россию, Тайсону и пришлось в конце концов дезертировать из французского Иностранного легиона. А теперь уже никого из участников тех событий и в живых-то не осталось: Студента замучили до смерти почти сразу же, Серега Моряк получил среди бела дня пулю в голову, потом, много позже были убиты и лучший друг – Алексей, и немногословный Махмуд...

– Догадываешься, зачем я тебе все это рассказываю?

– Конечно.

Тогда слушай дальше. Месяца два назад появился у нас реальный выход на этот самый "Интерхелс", через одного осужденного...

* * *

Обстановка в следственном кабинете изолятора Управления ФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области не отличалась особенной роскошью. Впрочем, все, от мебели до выкрашенных бежевой краской стен, было чистенько и опрятно. И не то, чтобы очень уж радовало глаз – но, во всяком случае, не вызывало такого раздражения, как убогая, застарелая нищета "Крестов" или "четверки".

– Или вот, ещё был такой случай... В одном районе председатель суда, который, в основном, гражданскими делами занимался, целую систему придумал. Вывесил, понимаешь, на свой кабинет объявление: продаются котята, цена договорная. Посетитель заходит – вот, как бы мне рассмотрение дела пораньше назначить, или заседание очередное не на девять месяцев перенести, а хотя бы на два-три... А судья ему отвечает: я бы с открытой душой, гражданин хороший! Но вот времени совсем нет, кошка, дура любимая, целый приплод принесла, теперь пристраивать куда-то нужно. Голова только этим и занята день-деньской, наверное, даже отпуск придется брать. Долгосрочный. Кстати, а вы не желаете котеночка? Долларов за пятьсот? Чем быстрее продам, тем быстрее и вашим вопросом заняться смогу... В общем, приходилось платить. Куда денешься! А особо непонятливые потом по году со своими исковыми заявлениями пороги обивали.

Человек, которого некоторые коллеги по военной разведке и Тайсон знали, как Ивана Ивановича, рассмеялся – не слишком весело, но от души. На этот раз он был одет в старенький, но аккуратно выглаженный костюм. Рубашку с застиранным воротом дополнял дешевый китайский галстук, а из-под брюк выглядывали полуботинки казенного вида. То есть, выглядел Иван Иванович именно так, как положено выглядеть очень недорогому адвокату из милицейских пенсионеров.

Обычно, такие кормятся за счет "сорок девятой" и, при случае, вместе с бывшими сослуживцами, "разводят" на деньги родителей несовершеннолетних воришек и наркоманов.

Его собеседнику на вид было не больше двадцати пяти лет, и ни новенькая, с иголочки, синяя прокурорская форма, ни усики, ни дорогие очки не способны были прибавить ему хоть немного солидности. Впрочем, дело свое, судя по всему, парень знал и любил:

– Смешно, конечно. У нас в прошлом году тоже случай был...

Но закончить фразу следователь прокуратуры не успел. Громко щелкнул замок, дверь открылась, и прапорщик ввел в кабинет мужчину в темно-серой робе:

– Распишитесь.

– Да, конечно, – следователь отметил время, чиркнул шариковой авторучкой

Выводящий забрал бланк и вышел.

– Присаживайтесь.

Мужчина сел на привинченный к полу стул и принялся недоверчиво, исподлобья, рассматривать следователя и расположившегося в углу Ивана Ивановича. Надо отметить, что даже на первый взгляд он очень отличался от обычных обитателей этого учреждения – как правило, следственные арестованные здесь одеты прилично, почти по-домашнему.

Здравствуйте, гражданин Казимов, – чувствовалось, что следователь пока не очень представляет, с чего следует начать. – Как доехали? Все в порядке?

– Нормально.

Осужденного за умышленное убийство Казимова в следственный изолятор УФСБ только вчера под усиленным специальным конвоем этапировали из колонии строгого режима, в которой он отбыл уже больше года из девяти, назначенных судом. Зачем, почему? Выяснить ничего не удалось даже через "прикормленных" сотрудников администрации, поэтому Казимов, вполне обоснованно, ожидал от любых перемен только худшего.

Вы приглашены для участия в очной ставке. Я – следователь прокуратуры Степанов, это – господин адвокат... напомните, пожалуйста, фамилию?

– Боровой, – отозвался Иван Иванович. – Там у вас ордер выписан, в деле.

– Спасибо, – следователь придвинул к себе чистый бланк протокола.

– Зачем это? – решил возмутиться Казимов. – Что ещё за очная ставка?

– Сейчас узнаете.

– Не имеете права!

Подожди ты... сначала послушай, – подал голос Иван Иванович. Отказаться от показаний всегда успеем.

В словах "положнякового", то есть – бесплатного, назначенного следствием адвоката явно был определенный резон. Тем более, что, впервые оказавшись не в обыкновенном, а в так называемом "комитетском" следственном изоляторе, о котором ходили разные слухи, Казимов решил пока особо не "быковать" – он не совсем представлял, какие методы здесь применяются к особо упрямым и несговорчивым. Накачают ещё какой-нибудь дрянью до детских соплей, или же облучат радиацией через стенку...

Тем временем, дверь кабинета опять открылась – ввели второго участника предстоящего следственного действия. Он оказался немного моложе Казимова и одет был совсем по-другому: дешевый турецкий спортивный костюм, домашние тапочки, кепка-бейсболка.

– Разрешите?

После необходимых формальностей с конвоем, следователь представился ещё раз:

Присаживайтесь вот сюда... Мною проводится очная ставка между гражданином Казимовым и гражданином Борисенко. Очная ставка проводится с участием адвоката Борового, по назначению, представляющего интересы Казимова... Борисенко, вы по-прежнему отказываетесь от защитника?

Мужчина в спортивном костюме кивнул и опустил голову.

– Не слышу?

Мужчина дернулся, как от удара, и выдавил из себя:

– Да, отказываюсь.

Ваше право. Так... Данные о личности в деле имеются. Разъясняю участникам очной ставки их права...

Пока следователь привычно зачитывал формулировки Уголовно-процессуального Кодекса и Конституции, осужденный Казимов пытался перехватить взгляд сидящего напротив человека. Вот уж кого он меньше всех ожидал здесь увидеть, так это – придурковатого, жадного "цирика" с собственной "зоны"! Какого черта? Понять бы, что вообще происходит... Но длинный козырек дурацкой бейсболки скрывал глаза старшего прапорщика Борисенко.

Распишитесь – здесь... и здесь. И вот здесь! Первый вопрос, к обоим: знаете ли вы сидящего напротив гражданина, при каких обстоятельствах познакомились, в каких отношениях находитесь? Вопрос понятен?

– Да, – один за другим подтвердили присутствующие.

– Тогда сначала вы, Борисенко.

Я знаю сидящего напротив осужденного Казимова. Я работал... работаю... или работал? – в органах внутренних дел, в учреждении... – от волнения, мужчина даже не сразу вспомнил официальное название колонии строгого режима, в которой проходил службу. – Казимов прибыл к нам года полтора назад, отбывал наказание.

– За какие преступления, не знаете?

– Кажется, за убийство. И за что-то еще...

– Какие между вами отношения?

– Оснований для оговора нет, – немного подумав, сообщил прапорщик.

Имеется в виду не это... – поморщился следователь. – Хотя, подождите пока! Казимов, вы слышали ответ Борисенко?

– Да, слышал.

– Подтверждаете его показания?

Казимов переглянулся с адвокатом:

– Ну, подтверждаю.

– Хорошо. Борисенко, продолжайте!

С прошлой весны, кажется – с мая месяца, я вступил с осужденным Казимовым в неслужебные отношения и начал передавать ему с воли деньги и вещи, в том числе – запрещенные. Например, водку и наркотики...

Простите? Что? – Иван Иванович вполне естественно разыграл удивление, и чуть не выронил свой дешевый блокнот.

Что же касается Казимова, то он был просто-напросто ошеломлен:

– Ты чего гонишь? Ты чего гонишь, ты... козел, твою мать!

– Спокойно! – следователю едва удалось оборвать поток ругани. Тихо...

Борисов втянул голову в плечи и отшатнулся.

– Извините, – разрядил адвокат накалившуюся обстановку. – Простите нас.

Потом он обратился к своему подзащитному:

– Подожди. Не торопись. Послушаем.

– Да пошли бы вы все!

– Зря, – покачал головой Иван Иванович.

– Продолжайте, Борисов, – распорядился следователь прокуратуры.

Арестованный прапорщик сглотнул слюну и заговорил опять:

В общей сложности я передал осужденному Казимову примерно пятнадцать тысяч рублей и двести или триста долларов США. Водку передавал почти каждую неделю, по одной или две бутылки. Героин – значительно реже, всего несколько раз... Все это мне передавал для осужденного Казимова мужчина по имени Игорь, сведения о котором я уже сообщил на допросах и в явке с повинной. Надо опять подробно?

Нет, не надо. И, пожалуйста, немного помедленнее... Зачем вы это делали, Борисенко?

Игорь платил мне деньги. За каждую нелегальную передачу, полученную Казимовым – от пятисот до тысячи рублей.

– Казимов знал, от кого идут передачи?

Да, конечно. Игорь и он постоянно обменивались записками. Тоже – через меня... Что там писалось, я не знаю, не читал. Конверты были заклеены. Следователь сноровисто заполнял протокол. Иван Иванович, как и положено серьезному адвокату, тоже что-то писал в свой блокнот, а Казимову оставалось только с ненавистью и недоумением рассматривать сидящего напротив Борисенко.

– Что было потом?

Примерно месяц назад Игорь встретился со мной и сказал, что теперь я должен убить осужденного Казимова. Он передал мне пакетик из фольги с белым ядовитым порошком, похожим на героин, и объяснил, как устроить, чтобы смерть Казимова выглядела, несчастным случаем из-за передозировки наркотиков. Я должен был, как обычно, в помещении бытовки...

– Подробности пока не надо.

Я не хотел этого делать, но Игорь пригрозил, что в случае отказа он и его друзья зверски убьют мою мать и сестру, а меня самого изуродуют так, что я на всю жизнь останусь инвалидом.

– Почему вы все-таки не выполнили требование Игоря?

Я решил добровольно отказаться от совершения преступления. Но не успел. Потому что меня арестовали.

Иван Иванович выразительно хмыкнул.

– Господин адвокат, я делаю вам замечание.

– Принимается. Извините.

Подпишите здесь... да, да, здесь. Казимов, вы слышали показания гражданина Борисенко? Они вам понятны?

– Слышал, – не сразу ответил Казимов.

– Вы их подтверждаете? Полностью, или частично?

Кабинет изолятора УФСБ постепенно наполнился тишиной – такой плотной, тягучей и напряженной, что её не способно было нарушить даже поскрипывание старенького стула, на котором расположился со своим неизменным блокнотом Иван Иванович...

* * *

Ресторанчик "Хаксенштюбе" как-то незаметно наполнился посетителями и табачным дымом. Вокруг зазвучала немецкая речь, зазвенела посуда, а на помощь главному официанту откуда-то из кухонной глубины даже вынырнул второй, помоложе и пошустрее.

Иван Иванович помахал перед носом ладонью и пару раз кашлянул. В его изложении недавняя история с посещением следственного изолятора в Санкт-Петербурге очистилась от ненужных подробностей, и человек по прозвищу Тайсон почувствовал, что теперь можно перейти к самому главному:

– Значит, Казимов, в конце концов, все-таки раскололся?

Конечно, не сразу. Подумал какое-то время. Попсиховал. Даже с адвокатом посоветовался... – Иван Иванович посмотрел на часы: – Пока успеваем. Слушай. Несколько лет назад в Штаты на постоянное место жительства перебралась из России одна криминальная компания. Остатки так называемой "чистяковской" преступной группировки. За ними много чего было: убийства, тяжкие телесные, вымогательство... Некоторых из "чистяковских" наша доблестная милиция успела тогда пересажать, но кое-кому удалось очень вовремя смыться. Так вот. По их уголовному делу проходил некто Соколов, бизнесмен средней руки. Фактически – пособник, но так и остался свидетелем. В девяносто восьмом, сразу после дефолта, Соколовым опять заинтересовались органы в связи с какими-то финансовыми аферами. Он связался с "братками", которые уже неплохо обосновались в США, и те предложили ему срочно перебираться за океан. После развода с женой помогли оформить фиктивный брак с гражданкой США, приняли, поселили в Чикаго, и даже, вроде бы, дали денег дли обустройства... А потом, каким-то образом, им удалось убедить Соколова застраховать свою жизнь в "Интернейшнл хеалс иншуранс" на сумму, ни много, ни мало, двести пятьдесят тысяч долларов. В пользу некого господина Симановича. Через некоторое время, получив вид на жительство и убедившись, что милиция им больше не интересуется, господин Соколов решил съездить домой – в основном, по бизнесу, ну и, чтобы навестить бывшую жену с детишками. А вслед за ним, в Россию вылетел доверенный человек "чистяковских"...

– Игорь?

Иван Иванович посмотрел на собеседника и кивнул:

Да. Он разыскал в Санкт-Петербурге своего армейского знакомого Казимова, навел о нем дополнительно кое-какие справки, и предложил работу. Догадываешься, какую?

– Устранить господина Соколова?

Так точно. В качестве вознаграждения Казимов должен был получить пять тысяч долларов США и содействие в выезде за границу на постоянное место жительства.

– Он что, не профессионал?

Нет. Но довольно серьезный парень. Мастер спорта по вольной борьбе. Служил в морской пехоте, потом устроился частным охранником... В общем, Казимов дал согласие, получил аванс, пистолет ТТ – и неделю спустя всадил в голову Соколову две пули. Но почти сразу был задержан патрульным нарядом вневедомственной охраны, практически на месте преступления.

– Бывает, – Тайсон потянулся за очередной сигаретой. – Случайность?

Скорее всего. На следствии и на суде Казимов все брал на себя, городил чушь про неудачную попытку ограбления – но заказчиков не сдал, и в результате получил вполне разумный срок. В свою очередь, "чистяковские" подогнали ему своего адвоката, обеспечили покровительство тюремных авторитетов, лояльность администрации, "грели", как ты уже услышал, и в следственном изоляторе и на зоне, через Борисенко...

Очень благородно! Приятно услышать, что хоть российская организованная преступность своих людей просто так не бросает. В отличие, между прочим, от нашего же с вами родного государства. Хотя, с другой стороны... нет, не логично. – Тайсон немного подумал и задал вопрос:

– Этот прапорщик... ему что, действительно поручили убрать осужденного?

Нет, – ответил Иван Иванович. – На самом деле, никто не собирался убивать Казимова, ему с воли как помогали по-честному, так и продолжали бы, видимо, помогать до окончания срока. Но надо же было обострять ситуацию... Вот, наши и прихватили мента-связного с очередной денежной передачей от американской "братвы". Поговорили с ним по-доброму, предложили: ты нам помогаешь устроить спектакль одного актера, по поводу вымышленного покушения на убийство. А мы в отношении тебя, тварь продажная, дело уголовное прекращаем – по факту реального, между прочим, взяточничества и коррупции. Посидишь для порядку, пока все уляжется, и свободен, как птица.

– Согласился?

Конечно. А куда денешься, с подводной-то лодки? – Чувствовалось, что Иван Иванович очень доволен успешно закончившейся оперативной комбинацией:

Очная ставка прошла, как по маслу. В результате, у нас есть теперь вполне официальные материалы по заказному характеру устранения Соколова.

– Игоря, или как его там, взяли?

Нет. Улетел. Обратно, в Америку... Допив вторую порцию глинтвейна, Иван Иванович продолжил:

– Значит, вот такие дела. Надо в Штаты собираться.

– Да вы что? – Искренне удивился Тайсон. – Они же меня сразу, в аэропорту...

Иван Иванович отрицательно помотал головой:

– Нет. С американцами вопрос согласован. На этот раз будем работать вместе.

– Не понял.

Иван Иванович оглядел ресторанчик. Потом подал знак официанту, чтобы им принесли счет, и заговорил опять:

После известных событий в Нью-Йорке и в Вашингтоне президент Буш создал новую, совершенно секретную службу. Нечто вроде нашего Управления по борьбе с международным терроризмом. Денег выделили – не меряно, отобрали лучших агентов и специалистов из министерства финансов, ЦРУ, ФБР, из военной разведки, из Агентства по наркотикам... Права – практически не ограниченные, вплоть до маленьких войсковых операций и физического устранения людей на территории страны и за рубежом.

– Круто взялись, демократы. Хотя, конечно, давно пора.

– По поводу тебя лично достигнута принципиальная договоренность. На самом высоком уровне. Американцы гарантируют полное содействие, неприкосновенность и беспрепятственный выезд после окончания акции, вне зависимости от её результата.

– С чего это вдруг такая любезность? Вы сами-то им доверяете?

Не доверяю. Но сейчас выбора нет, – Иван Иванович передал Тайсону счет, принесенный официантом:

– Древняя мудрость: враг моего врага – мой друг... Заплатишь за ужин?

– Договорились же.

На квартиру свою больше не возвращайся. Нечего тебе там делать. Инструкции, паспорт с визой, билеты на самолет и все такое прочее – в основном тайнике. Не маленький, разберешься...

На какое-то время мужчины замолчали.

– Давай прощаться. Я первым уйду.

Тайсон посмотрел прямо в глаза собеседнику:

– А вы-то сами теперь куда... домой?

Иван Иванович понял, что собеседник имеет в виду:

– Да на какое-то время... Еще что-то хочешь спросить?

Интересно, Иван Иванович... интересно, а как вас все-таки по-настоящему зовут? Полковник хмыкнул:

– Вообще, такие вопросы задавать не положено.

Ну, извините! Я же по образованию – простой диверсант. На шпиона меня никогда не учили. Иван Иванович встал, надел не успевший просохнуть на вешалке плащ и протянул Тайсону для прощального рукопожатия крепкую ладонь:

– Отчество – мое, настоящее... До встречи! Наверное, скоро увидимся.

– Привет родным березкам!

... Спустя десять или пятнадцать минут, не торопясь прогулявшись по залитому рождественской иллюминацией вольному городу Бремену, человек по прозвищу Тайсон вышел на площадь перед Ратушей. Народу вокруг, несмотря на середину рабочей недели и поздний час, было много. Причем, собственно, немцы – местные жители и туристы, приехавшие из других федеральных земель ФРГ, вовсе не составляли подавляющего большинства. Чернокожие парочки всех возрастов, разнообразные маленькие азиаты, какие-то турки, арабы и курды, их дети и женщины... Иммигранты из недоразвитых и развивающихся стран мира правдами или неправдами получали здесь вид на жительство, размножались, садились на "социал", и, как правило, бездельничали, торговали наркотиками, воровали, размывая и разрывая веками сложившийся здесь общественный и культурный уклад. За последние десятилетия этой публики в Германию просочилось так много, что ошибки властей в иммиграционной политике уже заметно повысили социальную напряженность в стране, породили новый всплеск национального экстремизма и легли тяжким финансовым бременем на плечи добросовестных налогоплательщиков.

Впрочем, в данный момент Тайсона это не волновало. Вместе с прочими праздно шатающимися, он полюбовался трогательным и наивным памятником знаменитым Бременским музыкантам и даже дотронулся до бронзового копыта осла – на счастье. Несколько раз обошел вокруг Роланда – каменной статуи средневекового рыцаря, очень уродливой и вовсе не романтичной. Потом на минуточку, с группой туристов из Франции, спустился в "Ратскеллер" – очень дорогой, очень старый и очень красивый ресторан, погреба которого, если верить рекламным проспектам, хранили полмиллиона бутылок и столько же литров бочкового вина.

Помимо благородных, познавательных целей, Тайсон преследовал и ещё одну, вполне прозаическую – прежде чем выходить к тайнику, следовало убедиться в отсутствии наружного наблюдения. Наконец, ещё немного побродив между шатров и палаток раскинутого прямо на площади ярмарочного городка, он пересек оживленную автомагистраль и оказался в районе Шнурфиртель. Случайному человеку, впервые попавшему сюда, было почти невозможно сориентироваться в лабиринте узких улочек, арок и тупичков, помнивших ещё крестовые походы и Столетнюю войну. Проехать здесь, в пешеходной зоне, удалось бы только на велосипеде или на мотоцикле – некоторые дома стояли так близко, напротив друг друга, что их обитатели при желании запросто могли обмениваться рукопожатиями, высунувшись из окон.

Добравшись до нужного места, Тайсон ещё раз огляделся по сторонам: ничего подозрительного вокруг, все пристойно и цивилизованно. На углу, под фонариком, тихо мучает скрипку усталая девушка. Судя по мелочи в кепке, лежащей у ног, и по красным от холода пальцам, играет она здесь давно, хотя и не слишком успешно.

Тайсон ещё раз проверился, подождал, пока в зоне видимости не окажется даже случайных прохожих, и с соблюдением необходимых мер предосторожности забрал из места закладки увесистый пластиковый контейнер.

Удалившись на приличное расстояние от тайника, он свернул в узкий, метра полтора, проход между стенами, который здесь, в старом Бремене, гордо именовался улицей. Прошел ещё немного, остановился, прикуривая сигарету – и сразу услышал за спиной торопливые мужские шаги.

В следующую секунду два раза кашлянул глушитель.

Если бы не великолепная реакция и не ошибка, допущенная незнакомцем, обе пули наверняка достались Тайсону – тем более, что силуэт его на фоне светлой штукатурки представлял собой просто классическую мишень. Но теперь они только выбили из стены каменные фонтанчики на уровне человеческой головы.

Судя по всему, стрелок немного перестарался. Он хотел сработать наверняка и поразить цель почти в упор, опасно сократив расстояние до объекта. Именно поэтому Тайсон успел рухнуть вниз, откатиться назад, перехватить вражеское запястье с пистолетом – и выдернуть его на себя. Тут же согнутым локтем он ударил стрелка в висок и бросил обмякшее тело под ноги.

Поднимая ствол, звонко ударившийся о брусчатую мостовую, Тайсон успел бросить взгляд на лежащего рядом мужчину: черные волосы, длинный нос, плохо выбритая щетина... Более внимательно разглядеть несостоявшегося убийцу ему не удалось – ещё одна пуля, опережая звук выстрела, распорола по касательной кожаную куртку на плече и ушла куда-то дальше.

Не разгибаясь, Тайсон выстрелил в ответ из чужого, трофейного пистолета, и сразу же понял, что попал: юное создание, уличная скрипачка, у которой в руках теперь вместо музыкального инструмента чернел тяжелый девятимиллиметровый "вальтер", отлетела на шаг или два назад, после чего опрокинулась на спину.

Тайсон выждал немного, встал, отряхнул испачканные колени, скосил взгляд на куртку: она оказалась безнадежно испорчена... Тем не менее, надо было немедленно убираться отсюда – Тайсон вовсе не думал расстраивать своим видом впечатлительных туристов и полицию.

 

ГЛАВА ВТОРАЯ

В отличие от Нью-Йорка, который, по словам Владимира Рекшана, медленно поднимается из-за горизонта, как Мамай и Золотая Орда, небоскребы Чикаго обрушиваются на человека сразу же, внезапно, без предупреждения.

Только что вдоль дороги, ведущей из аэропорта, мелькали заборы промышленной зоны, одноэтажные домики и похожие друг на друга кварталы дешевого муниципального жилья – и вдруг, ты оказываешься перед узким ущельем, среди каменных многооконных утесов и шпилей, вершины которых можно разглядеть, только запрокинув голову.

– Нравится? Первый раз в Чикаго?

– Впечатляет, – вынужден был признать Тайсон.

Расположившись на заднем сидении неестественно длинного белого "лимузина", он едва ли не в первый раз в жизни искренне наслаждался комфортом в дороге. Мягкие кресла, натуральная кожа и невероятное множество всяческих хитрых приспособлений, предназначенных для того, чтобы сделать поездку как можно более приятной. Разумеется, никаких посторонних шумов или тряски... Водитель, респектабельный негр по фамилии Энтони Уайт, если верить табличке, сидел далеко-далеко впереди, отделенный от пассажиров прозрачной перегородкой. Для общения с ним в салоне имелось специальное переговорное устройство.

Рядом с Тайсоном сидел крепкий дядечка лет пятидесяти, в котором любой, даже самый неискушенный, любитель кино про шпионов с первого взгляда мог бы распознать полномочного представителя американской спецслужбы. Безупречный костюм соседа и его полосатый галстук являли полную противоположность внешнему виду Тайсона, одетого в джинсы и в теплую куртку военного образца. Впрочем, неизменная вязаная шапочка для зимы, или косынка-"бандана", которую Тайсон предпочитал носить летом, все равно вряд ли подошли бы к какому-нибудь вечернему или парадному туалету. Зато, они отлично скрывали уродливый шрам на месте уха, потерянного много лет назад на Кавказе.

Дядечку звали Питер Черненко, и по-русски он говорил с ярко выраженным украинско-английским акцентом.

Сиерс-Тауэр, – наклонившись поближе, мистер Черненко показал на очередную огромную башню из стали, стекла и бетона. Верхние этажи её было не разглядеть – крыша этого здания, как и большинства расположенных по соседству, безнадежно растаяла в грязно-сером, несущемся по небу месиве облаков:

– Одно из самых высоких сооружений на планете.

Водитель свернул на оживленную улицу, проскочил по мосту, потом ещё несколько раз перестроился... За окном промелькнула мутная, зеленоватая вода с плавающими посреди канала утками.

– Богато живете, – Тайсон откинулся в кресле и вытянул ноги.

– Не понял? – Переспросил американец.

– Это ваша машина? Служебная?

Мистер Черненко весело, от души рассмеялся:

– Нет, что вы! Мы специально заказали "лимузин-сервис"... Через отель.

– Дорого, наверное? – чтобы хоть что-то сказать, уточнил Тайсон.

– А, ерунда! Дядя Сэм заплатит... Тем более, такой уважаемый гость.

Собеседник немного замешкался, потом посчитал необходимым пояснить:

– Дядя Сэм – это мы так наше правительство называем.

– Я знаю. Скажите, мистер Черненко...

– Пожалуйста, называйте меня просто Питер. О'кей?

– Договорились, – не стал спорить Тайсон. Американец ему сразу понравился, ещё в аэропорту, когда не стал строить из себя большую шишку и сразу перешел к делу.

– Это уже так называемый "луп", или по-русски – петля. Деловой центр Чикаго.

– Понятно.

Судя по карте транспортных магистралей, прихваченной Тайсоном на рекламном стенде, городская подземка огибала этот район, возвращаясь в исходную точку – отсюда и название, почему-то напоминающее о виселице и покойниках.

– А вот и отель... Подниметесь в номер?

– Да, наверное.

... После того, как формальности с размещением были закончены, Питер сопроводил гостя наверх.

– Устраивает?

Нормально, – кивнул в ответ Тайсон, оглядев свое новое пристанище. Честно говоря, он рассчитывал на что-нибудь попроще. Американец хмыкнул:

– Шик-блеск, красота! Я зайду, отолью?

Когда мужчины по очереди справили нужду и привели себя в порядок, Питеру в первый раз представилась возможность увидеть страшный шрам Тайсона, оставшегося без головного убора. И конечно же, он сразу припомнил бешеного боксера-профессионала, несколько лет назад искалечившего претендента на чемпионский титул:

– Ого! Теперь понятно, почему вы взяли такую фамилию... Это из-за уха?

– Да. В основном.

Вообще-то, бывший капитан российского спецназа по прозвищу Тайсон не очень любил обсуждения собственной внешности. Но бесцеремонность толстяка Питера почему-то не раздражала.

Пошли, прогуляемся? Поговорим заодно... Озеро Мичиган оказалось очень похоже на Финский залив, если им любоваться с Морской набережной Васильевского острова. И только обернувшись назад, на высотные городские кварталы, можно было понять, что ты – за океаном, в загадочном и легендарном Чикаго... Действительно, очень красиво. Тайсону показалось, что ветер, игравший волнами вокруг Военно-морского пирса, имеет солоноватый привкус.

– А на том берегу что – Канада?

Она самая. Здесь вообще во всем чувствуется французское влияние. Еще со времен войны в колониях. Ну и, конечно, много старых индейских названий.

Да я уже обратил внимание, – кивнул Тайсон. – Прямо, как в романах Фенимора Купера.

– Вы читали Фенимора Купера? – Удивился Питер. – По-русски?

Тайсон даже не знал, что ответить.

Мужчины прошли вдоль пустынной и чистой набережной, в направлении Линкольн-парка.

– Питер, а вы здесь родились? По-русски очень хорошо говорите.

Спасибо. Нет, я сам, вообще-то, не местный... Родился в Германии, в американской зоне оккупации. Папа с мамой приехали сюда в середине пятидесятых, и меня с собой привезли. Они были оба из города Шклова – это на Западной Украине.

– Представляю. Там ещё санаторий.

Они ушли вместе с немцами, в самом конце войны. Папа служил в полиции, – чувствовалось, что Питеру Черненко не очень хочется углубляться в эту тему.

– После воздушной атаки придурка Бен Ладена меня перебросили на борьбу с международным терроризмом. А до этого я чуть ли не всю жизнь занимался "русской мафией".

– Перспективная тема, наверное!

– Дерьмо, – отмахнулся американец.

Они молча прошли ещё несколько метров. Потом Питер заговорил опять:

– Знаете, мистер Тайсон, какое сравнение, в конце концов, и пришло мне в голову после долгих-долгих лет профессионального изучения российской организованной преступности в Штатах? Я вам сейчас попробую объяснить... Для самолета существует не так уж много способов уберечься от пущенной с земли ракеты. Одним из них, как известно, является выброс тепловой или электромагнитной ловушки, своеобразного "фантома", отвлекающего на себя вражеские приборы. А пока ракеты, меняя курс, устремляются вслед за этим ложным объектом, их настоящая цель может спокойно продолжать полет. Понятно?

– Ну, в общем-то...

Но собеседника все равно уже было не остановить:

– Получается, что пресловутая "русская мафия" в том виде, о котором у нас принято говорить – это страшная сказка, искусственно созданный миф, предназначенный для отвлечения внимания. Вы знакомы с официальной статистикой Министерства юстиции? Хотя, нет, конечно же...Так вот, в девяносто седьмом году, например, главными нашими задачами были провозглашены борьба с итальянской Ла Коза Нострой и с так называемой "русской" мафией. Тогда посадили семь высших боссов Коза Ностры, трех советников, сорок шесть "капо", или, как у вас говорят, "бригадиров", больше трехсот рядовых "солдат" и пособников. Колумбийские наркобароны потеряли несколько миллионов долларов, тонны кокаина, всего за пару лет были арестованы сотни членов азиатских преступных группировок, обосновавшихся в Штатах...

– Впечатляет, – вынужден был признать Тайсон.

– Конечно! А вот на фронтах борьбы с "русской мафией", видимо, что-то не ладилось. Да, были кое-какие аферы с бензином и медицинскими страховками, несколько случаев мелкого вымогательства и банковские мошенничества – но, практически, никого толком не арестовали и не осудили. Даже данных нет о принадлежности этих людей к структурам организованной преступности! Нигерийцев и поляков за последние годы село в тюрьму намного больше, чем выходцев из России. И в то же время, эксперты ФБР оценивают численность только активных членов "русской мафии" в США в четыре тысячи человек, да ещё сотню тысяч записывают в пособники... Питер остановился и придержал спутника за рукав:

– Как думаете, что это значит?

– Или вы из рук вон плохо работаете. Или теоретики несут откровенную чушь.

Американец вдруг выругался в сердцах, от души с большим толком и к месту используя русскую ненормативную лексику

– Достойно, – улыбнулся Тайсон.

Нашим соотечественникам почему-то всегда очень нравится, когда иностранцы при них ругаются русским матом.

– Питер, а вы не слишком со мной откровенны?

– Х...ня! Булл шит! – Еще раз выругался американец. – Это все есть в любых официальных отчетах. Только никто не хочет делать выводы... Кофе хотите?

– Было бы неплохо.

Тайсон успел немного озябнуть на холодном ветру, продувающем набережную.

Толстая куртка, натянутая Питером на костюм после выхода из гостиничного лимузина, значительно лучше соответствовала местной погоде, но и он, судя по всему, испытывал определенный дискомфорт. Во всяком случае, уши и нос американца заметно покраснели.

Через пару минут собеседники уже согревали ладони о пластиковые стаканчики.

– Дрянной кофе, честно говоря.

– И держать неудобно...

– Но это лучше, чем ничего, – Питер оставил уличному торговцу какую-то мелочь и поинтересовался:

– Вы, кстати, заметили, мистер Тайсон, что здесь почти нет ни арабов, ни мексиканцев? Для них в Чикаго слишком холодно, эти ребята не любят северный климат.

– Ну, наверное. Хотя у нас... – гость споткнулся на слове, но продолжил:

– У нас, в России, черножопые даже за Полярный круг забрались. Торгуют, воруют, обживаются – и в Мурманске, и в Воркуте.

– Черножопые? Негры? – Искренне удивился Питер.

– Нет, почему? У нас свои "черные". Чечены всякие, армяне, азеры...

Американец ухмыльнулся и покачал головой:

– Национализм и расизм – это очень нехорошо.

– А кто спорит?

Мужчины ещё раз понимающе посмотрели друг на друга.

– Послушайте, Питер... может быть, перейдем на ты?

– Зови меня просто Нет проблем! С удовольствием.

– – Тайсон...

После горячего кофе погода уже не казалась такой отвратительной. Тем более, что за разговорами спутники свернули с набережной:

– Значит, говоришь, нашей мафии в Штатах нет?

– Да есть она у нас! Только не там, где её ищут... – . Питер выбросил пустой стаканчик в урну перед входом в магазин готовой одежды. – Люди и доллары настоящей российской организованной преступности давно уже крутятся в респектабельных банках Манхэттена, на Лонг-Айленде, в солнечном Майами, в небоскребах города Дэнвера, штат Колорадо. Именно там "черные" деньги, украденные у тебя на родине, без особых проблем становятся вполне легальными банковскими и промышленными капиталами. И вот как раз этих людей и эти капиталы нам никогда не позволяли трогать. И не позволят! Почему? Вовсе не из-за отсутствия оперативной информации – криминальное прошлое и настоящее большинства ваших "новых русских" миллионеров прекрасно известно и ФБР, и полиции.

– Политика, – понимающе кивнул Тайсон.

– Черта с два! Экономика... Достаточно нам хоть разок накрыть более-менее серьезную фирму, занятую нелегальной перекачкой средств из России, или арестовать счета в банке, занятом "отмыванием" украденных денег – и организованная преступность здесь, в Штатах, сразу же перестанет себя чувствовать в безопасности. Начнется отток сомнительных капиталов. Многие миллиарды криминальных долларов, давно уже ставших частью американского финансового рынка, устремятся в другие страны и регионы...

– Куда? – заглядевшись по сторонам, Тайсон чуть не споткнулся о сидящего на тротуаре нищего. – Простите... Обросший грязными волосами, укутанный в какие-то тряпки свободный гражданин самой свободной страны выругался в ответ по-английски и погрозил вслед мужчинам.

– Куда? Это не так важно. Деньги побегут туда, где им по-прежнему будет гарантирована полная неприкосновенность. Разумеется, никто из наших политиков и финансистов позволить этого не может, вот и приходиться закрывать глаза. А для отвода глаз – пугать обывателей фильмами и статьями про русских головорезов, воняющих на милю водкой и увешанных золотыми цепями и автоматами!

– А почему именно про них?

– Понимаешь, американцам за послевоенные десятилетия прожужжали все уши про "русскую опасность", он к ней привык больше, чем к бейсболу и гамбургерам...Вот и приходится использовать "фантом" в виде жуткой "мафии с Брайтон-Бич". Вместо перекрытия реальных каналов притока криминальных денег из России и запрета на их легализацию, полиции приходится устраивать шумные процессы, вроде этого чертова "дела Япончика".

– Я слышал.

– А я в нем участвовал, вместе с ребятами из Нью-Йорка! – Спутник Тайсона махнул рукой, чуть было не зацепив кого-то из оказавшихся на пути случайных прохожих. – Смешно смотреть, как из рядовых вымогателей с "русскими" фамилиями в суде делают "крестных отцов", а мужа-алкоголика, спьяну зарезавшего супругу, пресса превращает в "профессионального киллера тамбовской преступной группировки" только потому, что он несколько лет назад эмигрировал из Советского Союза. По телевизору смакуют жуткие и кровавые подробности, ребята в форме делят награды и премии, обыватель гордится очередной победой демократии... Словом, все довольны. Включая, разумеется, и настоящих представителей российской организованной преступности.

– Извини, Питер... а это что такое?

Перейдя очередную улицу, мужчины оказались на площади, посередине которой красовалась внушительных размеров конструкция из раскрашенных переплетенных труб и обломков металла. Питер пожал плечами:

– Памятник. Скульптура.

– Да уж... – Тайсон почесал затылок.

– Ты ещё не был у нас в Музее современного искусства! Или есть ещё такой в

Чикаго – Институт искусств... Я пока втихаря от жены пивка не выпил, даже смотреть не мог на тамошнее безобразие. – Питер задумался, и добавил:

– Это же как надо себя не любить и людей не уважать, чтобы понаделать да ещё и выставить такую гадость?

Некоторое время собеседники обсуждали темы, не относящиеся к их прямым профессиональным интересам. Потом Питер все-таки вернулся к прерванному разговору:

– Конечно, среди обычных "русских", обосновавшихся в Штатах, встречаются и жулики и бандиты. Но подавляющее большинство ориентировано как раз на легальное врастание в американское общество, они с охотой принимают нашу систему ценностей и правила игры. Никто ведь не спорит, что эти новые "русские американцы" имеют очень высокий, по сравнению с другими этническими группами, образовательный и профессиональный уровень. И они, как правило, ориентированы на сохранение имевшегося до эмиграции социального статуса или, по крайней мере, на его восстановление в собственных детях.

– Прости, не понял?

Питер пояснил:

– Например, грязный голодный парень из Мексики или какой-нибудь чертов индус, устроившиеся здесь работать посудомойкой в бар, как правило, вполне удовлетворены и своими доходами, и выполняемой работой – у них дома, на родине, и этого не было. А вот врач из Москвы или выпускник вашего Ленинградского университета, даже вполне прилично зарабатывая за рулем нью-йоркского такси, все равно станут стремиться к чему-то большему в новой жизни. Прямо над головами прохожих один за другим грохотали встречные составы городской железной дороги Чикаго – что-то вроде участков московского метрополитена, выведенных на поверхность.

– Убедительно, в общем... И ты знаешь, кому все это выгодно?

– Да в первую очередь – настоящей российской организованной преступности.

Бросив косточку нашей полиции и газетчикам, русские могут какое-то время спокойно и без помех врастать в легальную и нелегальную экономику Штатов. Кроме того, разные "страшилки" про мафию с Брайтон-Бич производят определенное впечатление на представителей нашего традиционного криминала на итальянцев, евреев, китайцев, что позволяет "пришельцам" вести себя за столом переговоров почти на равных. Ну, и, конечно, политикам кое-каким это на руку... даже целым федеральным структурам. Знаешь, сколько у нас так называемых "русских" отделов и управлений создано за эти годы? И в полиции, и в ФБР, и в Управлении по наркотикам... Сотни, тысячи дармоедов! А всякие там "эксперты" с научными степенями, литераторы, журналисты? Ведь тема "русской мафии" уже лет двадцать их кормит, позволяет защищать диссертации, публиковать книги, статьи на первых полосах... Тайсон остановился, чтобы прикурить очередную сигарету:

– Послушай, Питер... А зачем ты мне все это рассказываешь?

Очевидно, американец ждал вопроса:

– Чтобы ты не наделал глупостей. Правила игры заданы большими боссами из Вашингтона, и не важно, нравятся они мне лично, или не нравятся. Но если ты попробуешь выйти за пределы этой, вполне определенной, схемы – начнутся проблемы.

– У кого? – изобразил удивление Тайсон.

– В первую очередь – у тебя. Можешь, кстати, доложить, об этом, как у вас говорят, "куда следует". Хотя, в принципе, русские должны быть в курсе. Американец явно был не в восторге от ситуации, в которой они оба оказались. И, скорее для себя, чем для собеседника, добавил:

– Я государственный служащий. Я работаю на правительство.

– Бедняга Питер, – вздохнул человек по прозвищу Тайсон. – Понимаю. Я ведь тоже занимался этим несколько лет, и ничего хорошего не получилось... Так что, теперь я стараюсь работать не на правительство, а на свою страну.

Он в задумчивости почесал шрам, укрытый под вязаной шапочкой:

– Кстати, если уж пошел такой разговор... Ты обратил внимание, что за нами уж довольно долго и плотно присматривают? Собеседник ни чуточки не удивился:

– Кто именно? Кого ты заметил?

– Вон тот темно-синий "форд"-пикап, который рядом крутился ещё у гостиницы.

Сзади идут парень в куртке защитного цвета, и девушка с ним. Еще был белый микроавтобус с антенной, но его сейчас не видно...

– Больше никого?

Тайсон ожидал несколько иной реакции:

– Не знаю. По-моему, пока нет.

– Все в порядке. Это – наши. Так, присматривают на всякий случай. Питер с профессиональным уважением посмотрел на спутника:

– А ты молодец, русский! Придется вечером надрать ребятам задницу.

* * *

На следующий день, ровно в десять часов, американский знакомый Тайсона уже сидел в холле гостиницы, на этаже, прямо напротив его двери. Костюм, рубашку и галстук Питер сменил, только куртка осталась прежняя:

– Доброе утро! Как спалось?

Тайсон пожал протянутую руку:

– Привет. Будто ты сам не знаешь...

– Неужели нашел какую-нибудь "технику"? – поднял брови Питер.

– Конечно. Тоже мне, задачка!

Спускаясь вниз, мужчины со знанием дела обсудили некоторые достоинства и недостатки оперативного использования некоторых средств скрытого контроля:

– Но, надеюсь, никаких обид по поводу вторжения в частную жизнь?

– Питер, мы же взрослые люди... Делом занимаемся. Какие обиды? – гость из России вышел на тротуар и поинтересовался:

– Поедем?

– Нет, пройдемся. Тут недалеко.

– Странно, – удивился Тайсон. – Я слышал, что американцы все поголовно помешаны на автомобилях, некоторые даже ходить разучились?

– Я тоже много чего про русских слышал. Глупостей всяких...

На противоположной стороне Орегон-стрит дежурил вчерашний "форд" службы наружного наблюдения. Проходя мимо, Тайсон демонстративно отдал честь двум задумчивым джентльменам, которые старательно изображали полное равнодушие ко всему происходящему вокруг. Джентльмены сделали ещё более непроницаемые физиономии и уставились в одну точку перед собой.

– Нет, ну никакого чувства юмора, – огорчился Тайсон. – Коллеги все-таки...

– Что-то ты сегодня расхулиганился, – подозрительно прищурил глаз Питер.

Ох, чует мое сердце – не к добру!

Дорога заняла у них минут десять быстрой, деловой ходьбы. Наверное, на машине добирались бы значительно дольше – транспортные потоки в центре Чикаго были организованы таким образом, что для того, чтобы добраться в соседний квартал, следовало обогнуть чуть ли не весь деловой район города.

Темный, матово отсвечивающий тонированными стеклами небоскреб, в котором располагались офисы ФБР, ДЕА и представительства большинства других американских государственных органов в штате Иллинойс, называлось "Федерал билдинг".

Оба спутника без проблем миновали несколько рубежей охраны, прошли мимо парочки полусонных национальных гвардейцев и огромного стенда со списком названий доброй сотни различных учреждений и фирм, расположенных в здании.

Один из лифтов быстро поднял их на нужный этаж. Тайсон мало что понимал по-английски, но, судя по латунной табличке, завершающей точкой маршрута было какое-то агентство или инспекция – не то по контролю за минеральными ресурсами, не то по развитию зеленых насаждений.

Не обращая внимания на глазок телекамеры, Питер привычно провел электронным ключом по устройству на двери, и через мгновение мужчины оказались лицом к лицу с верзилой, похожим на переодетого морского пехотинца. Потом была улыбчивая девушка-секретарь в наушниках, доклад по селектору, несколько минут ожидания – и, в конце концов, приглашение зайти.

После обмена рукопожатиями, хозяин кабинета сразу же протянул Тайсону свою визитную карточку.

– А у меня нет такой, – извинился гость.

Господин Бургхофф говорит, – перевел Черненко, – что в этом нет никакой необходимости. Он и так знает о вас очень много. Почти все... Если бы не вежливый оскал, первая фраза хозяина прозвучала бы почти по-хамски. Господин Бургхофф выглядел, как американский аналог Ивана Ивановича. Дело было даже не во внешнем сходстве – его-то, как раз, почти не наблюдалось, а в некоем внутреннем тождестве этих двух профессиональных разведчиков.

– Давайте сразу перейдем к делу...

Пока все трое рассаживались вокруг стола и выясняли, кто какой кофе будет пить – с кофеином или без кофеина, верзила-охранник принес хозяину кабинета ярко-красную пластиковую папку.

– Итак, начнем джентльмены... – начал господин Бургхофф. Питер Черненко переводил, слово в слово, передавая при этом Тайсону извлекаемые шефом из папки листы документов. – Мы установили интересующего вас господина Симановича. Проверили его. Проверили его "русские" связи...

На стол перед Тайсоном легли несколько страниц убористого машинописного текста и дюжина фотографий.

– Среди них есть человек по имени Игорь?

– Да, вот он... – господин Бургхофф явно не любил, когда его перебивают. Но

Тайсон вовсе и не стремился вызвать у американца симпатию.

Компания "Интерхеалс" действительно выплатила господину Симановичу деньги. Обычно, в таком случае страховые компании проводят собственное, очень тщательное расследование. Однако в данном случае все ограничилось, фактически, только запросом в Россию и получением по официальным каналам копии свидетельства о смерти Соколова, а также копии приговора российского суда над его убийцей.

Вам уже удалось выявить контакты Симановича и его связей с кем-либо из сотрудников этой страховой компании? Собеседник поморщился: – Пока нет. Только официальные контакты.

– Куда Симанович дел полученные деньги?

Питер передал Тайсону очередную, полученную от шефа, пачку документов:

Вот данные по его банковским счетам. А вот это – копия налоговой декларации... Не знаю, как в России, но у нас получать подобные документы всегда очень и очень непросто.

– Даже с вашими полномочиями? – вежливо удивился Тайсон.

Даже с нашими полномочиями, – подтвердил через переводчика господин Бургхофф. – Но игра, как говорится, стоила свеч. Там много интересного.

– Обязательно прочитаю.

Есть ещё аналитическая справка по самой компании "Интернейшнл Хеалс Иншуранс", но она почти ничего не дает – слишком мало информации. Вот, пожалуй, и все... – Хозяин кабинета сделал паузу, чтобы Черненко мог перевести:

Мистер Тайсон, господин Бургхофф считает необходимым предупредить вас, что ни правительство Соединенных Штатов, ни его представители, ни он лично не собираются брать на себя ответственность за какие-либо негативные последствия ваших действий.

– Понимаю. Как обычно, везде и всегда.

Нам нужен результат. Не забывайте, проводится первая крупная совместная операция наших спецслужб против международного терроризма!

Тайсон опять кивнул, теперь уже молча.

– Господин Бургхофф спрашивает, что вы собираетесь делать дальше?

Да ему то какая разница? Вы же все равно ни за что не отвечаете... Тайсон чуть было не произнес это вслух, но сдержался. И очень вежливо пояснил:

– Сначала хотелось бы внимательно изучить документы.

Хозяин кабинета не возражал:

Разумеется. Пожалуйста! Вам приготовлены все условия, рядом, в соседнем помещении. Господин Черненко поможет с переводом.

– Я могу делать выписки?

– Нет. Из офиса ничего выносить нельзя. – Питер развел руками:

Но господин Бургхофф говорит, что мы можем продолжить работу с бумагами и после ланча. Надо будет только предупредить охрану...

* * *

Однако, Тайсону не понадобилось злоупотреблять любезностью подчиненных господина Бургхоффа – ещё до обеденного перерыва он с помощью переводчика прочитал и просмотрел все, что представляло оперативный интерес. Но затем очень тихо и незаметно, не попрощавшись ни с кем и никого не предупредив, покинул офис.

В исчезновение русского гостя даже не сразу поверили: вот ведь, только что здесь сидел, только что послал Питера за очередной кружкой кофе... ещё вентиляция не вытянула едкий дым от солдатского "кэмела" – а его самого нет, будто и не было вообще.

Впрочем, каких-либо документов или ценных вещей Тайсон с собой не унес.

Охранник и секретарь только растерянно улыбались и разводили руками:

– Не, не видели.... Никто не выходил.

– Профессионал, – в очередной раз констатировал Питер.

– Уволю всех! Найти, немедленно! – белел от гнева и ярости его шеф.

Тем временем, оставив американских коллег выяснять отношения между собой, виновник всего этого переполоха уже расположился в вагоне сабвэя, несущегося в направлении Скоки-Свитч, мирного и респектабельного пригорода Чикаго...

А ближе к вечеру у дома, расположенного на одной из улочек Скоки-Свитч, остановился черный "мерседес" с номерными знаками штата Иллинойс. Сидящий за его рулем Михаил Симанович, гражданин США русского происхождения, бизнесмен и добропорядочный налогоплательщик, подождал, пока пульт дистанционного управления поднимет ворота гаража, прибавил газу – и заехал внутрь.

Пост наружного наблюдения, выставленный Питером Черненко почти сразу же после исчезновения его подопечного, не заметил ничего подозрительного. Господин Симанович всегда возвращался домой приблизительно в это время...

Тайсон дал возможность хозяину включить свет и запереть за собой тяжелую металлическую дверь, отделявшую гараж от дома:

– Ну, здравствуй, урод!

Симанович вздрогнул и обернулся. В его любимом кресле-качалке, творении модных итальянских дизайнеров, сидел какой-то огромный, плохо одетый мужик с бандитской физиономией. На голове у незнакомца была черная вязаная шапочка, в одной руке – початая банка хозяйского пива "хольстен", а в другой – никелированный пистолет "Астра". Тоже, между прочим, хозяйский, хранившийся в ящике письменного стола. В общем, все это напоминало сцену из дурацкого боевика про гангстеров.

– Молчи. Ничего не говори. Без моего разрешения. Понял?

Господин Симанович кивнул.

– Теперь садись на пол. Сюда! Только тихо, без этих... глупостей.

Бывший кишиневский валютчик и спекулянт Симанович никогда не был трусом. Михаила довольно часто грабили или пытались ограбить ещё при Советском Союзе, на заре перестройки пару раз брали в заложники и однажды вывезли в лес за долги. Здесь, в Чикаго, Симановичу сожгли первую, нажитую непосильным эмигрантским трудом автомашину – так что определенный жизненный опыт у него имелся. Поэтому, и сейчас хозяин дома довольно быстро справился с первым испугом:

– Где моя собака?

Заткнись, – Тайсон чуть приподнялся, привстал – и ударил сидящего на ковре человека тяжелым армейским ботинком в середину груди. Симанович упал на бок, поджав ноги и судорожно пытаясь поймать ртом хотя бы немного воздуха.

При этом, непрошеный гость умудрился не пролить ни капли пива.

– Пошли отсюда!

Тайсон взял хозяина за шиворот и поволок за собой в направлении ванной комнаты. Появления в доме кого-то ещё он не опасался – по сведениям, собранным американцами, жена и две дочери бизнесмена сейчас находились во Флориде, у дальних родственников. Из того же источника Тайсону было известно, что прослушивающая аппаратура в доме Симановича пока не устанавливалась, а разглядеть с улицы, что происходит внутри, не позволяли плотные алюминиевые жалюзи. Конечно, при нынешней шпионской технике не составляло никакого труда, при необходимости, прямо из машины "снять" и звук и "картинку", но он очень надеялся, что сотрудники Питера Черненко ещё не нашли для этого каких-либо веских оснований. Однако, на всякий случай, следовало перебраться в изолированное помещение.

Насчет собаки можешь не беспокоиться. О себе подумай, – посоветовал Тайсон, запихивая парализованного страхом и болью Симановича в джакузи:

– Воду пока включать не будем?

– Чего вы хотите?

Было очень приятно, что хозяин послушался и переменил тему. Потому что в настоящее время любимец семьи, четырехлетний ротвейлер по кличке Монтегю, или Моня, валялся в подвале с раздробленным черепом и переломанными шейными позвонками. С некоторых пор, Тайсон терпеть не мог сторожевых собак...

– Хорошая пушка?

Никелированный ствол девятимиллиметровой "Астры" качнулся прямо под носом у господина Симановича. Но тот уже понял, что быстрая смерть ему не грозит – незнакомец имел уже много возможностей, чтобы просто выстрелить жертве в голову.

– Не знаю. Не пробовал.

– А зачем тогда дома держишь?

– Для самообороны.

– Дурак, – презрительно констатировал Тайсон, засовывая пистолет за пояс:

– Ну что, поговорим?

Хозяина такое развитие событий устраивало:

– А может быть, стоит вернуться обратно, в гостиную?

Нет. Мне здесь больше нравится, – Тайсон сделал последний глоток, и отбросил пустую банку под раковину:

– Ты зачем, уродина, бедных сироток и вдов обижаешь?

– Простите? – Не понял Симанович.

– Бог простит, – ответил Тайсон, сгреб ладонью волосы на макушке лежащего в ванной человека, и дважды ударил его затылком об розовый кафель. Звук получился негромкий и, в общем-то, безобидный:

– Где деньги, придурок?

– Какие деньги? – Опять не понял Симанович.

– Страховка покойного Соколова. Двести пятьдесят тысяч. Получал?

– Получал, – не стал отпираться хозяин дома.

Вот видишь... – голос Тайсона заметно подобрел. – А у него, между прочим, вдова осталась в России. Несчастная женщина.

Но он же был с ней в разводе? – Продемонстрировал полную осведомленность бизнесмен. – Женился здесь второй раз...

– А дети? Очаровательный сынишка, дочери скоро в школу идти наследники!

– Но по американским законам...

Знаешь, тут мне знакомый человечек одну очень умную вещь сказал. Там, говорит, где не работает сила права, должно работать право силы. Понимаешь? – Тайсон резко и будто нечаянно провел растопыренной пятерней перед носом у собеседника. Тот зажмурился и втянул голову в плечи:

– Чего ты? Ладно, не дергайся... Больше бить не буду. Наверное.

Тайсон подождал, пока Симанович откроет глаза:

– Короче, денежку надо вернуть.

– Кому вернуть? – сглотнул слюну бизнесмен.

– Детям-сиротам. Наследникам. Через меня, конечно.

Господин Симанович нашел в себе силы спросить:

– А вы, простите... вы кто?

– Я приезжий. Из Питера. Из славного города Санкт-Петербурга.

– У меня нет этих денег. И не было никогда!

– Не понял?

Опасаясь новых побоев, господин Симанович заговорил быстро-быстро:

– Я только расписывался. Потом сразу же все перечислил!

– Чего ты гонишь? Куда перечислил? В Красный крест и Красный полумесяц?

– Нет, это очень серьезные люди, очень! Я с ними работаю... ну, вы понимаете?

– Крыша твоя, что ли?

Да! – Обрадовался американский бизнесмен русского происхождения. – Они предложили на меня оформить какой-то страховой полис, и я не мог отказаться. Я этого Соколова не знал, ни разу не видел даже! Договаривались с ним они сами, оформляли все, возили к нотариусам, к адвокатам... Как только деньги пришли, я их отдал, сразу же.

– Все до копеечки? До последнего цента? – Справедливо усомнился Тайсон.

Ну, там, налоги... Плюс – пять процентов. Мне оставили, за работу. Господин Симанович закатил глаза. – Они же сами предложили, все по честному! Непрошеный гость из России задумался:

– Кто такие? С кем ты работаешь? Конкретно!

– "Чистяковские"...

Чего? – Тайсон с угрозой навис над лежащим. – Чего? Да Чистяка уже давно на свете нет, чтоб ты не звездил!

– Да, конечно, да... я знаю! Но его люди, бывшие, которые здесь...

После секундного размышления Тайсон вытащил из кармана перепуганного до полусмерти господина Симановича мобильный телефон:

– Звони!

– Куда? – не сразу сообразил бизнесмен.

– Крыше своей. Разбираться будем.

Хозяин дома, все время сбиваясь и не попадая по клавишам, начал торопливо набирать номер. В принципе, такой поворот событий его вполне устраивал – пусть бандиты между собой разбираются, за это им и деньги платят. А то втравили в какой-то блудняк, понимаешь ли...

– Алле, Гарик? Гарик, это я...

Он ещё не успел ничего сказать, а трубка уже оказалась в огромной лапе Тайсона:

– Слышь... алле!

– Кто это? – несказанно удивился голос на другом конце линии.

– Симанович – твой барыга?

– Кто это, я не понял?

– Коллега. Приезжий. Из России-матушки. Есть серьезный базар.

– На тему? – невидимый собеседник пока не определился, как себя повести.

– Симанович – твой барыга? – повторил вопрос Тайсон.

– Допустим. Ну?

– Гну, блин! Согну – подарю... Тебя что, разговаривать не учили?

– Ты того, полегче давай... В чем дело-то?

– Так вот, барыга накосорезил порядочно. И теперь на вас валит.

– Здесь, в Чикаго?

Нет, дома. В Питере. – Тайсон пересел на край джакузи. – Со страховочкой одной мутной "непонятка" вышла. Некто Соколов... Покойничек-то под нами работал. А теперь – нет его. И денежек наших – нет!

– При чем тут...

– В общем, надо бы разобраться. Перетереть.

Некоторое время трубка мобильного телефона молчала. Потом ожила:

– Понятно. Добро! Завтра, в десять...

– Сегодня.

– Нет, но это не... – попытался вставить слово собеседник Тайсона.

– Я сказал – сегодня. Ровно через три часа.

– Хорошо. Где встречаемся?

– Место сам назначай. Я не местный.

– Так. Ресторан "Байкал", на Диване. Если ехать из центра...

– Барыга твой знает, где это? – перебил объяснения Тайсон.

– Симанович с вами там? Да, конечно, знает...

– Значит, он меня и привезет. Все! До встречи.

Тайсон отключил "мобильник" и почти ласково посмотрел на человека, лежащего в ванной:

– Слышал все?

Бизнесмен, заметно воспрянувший духом, утвердительно кивнул.

Ну, вот, а ты боялся... В ресторанчик поедем. Покушаем. Поговорим. Если выясним, что ты не при делах – живи себе дальше. Михаил Симанович с благодарность посмотрел на Тайсона, и начал выбираться из джакузи...

На улице уже совсем стемнело, когда в доме неподалеку от железнодорожной станции Скоки-Свитч погас электрический свет. Ворота гаража открылись, и на улицу медленно выехал черный хозяйский "мерседес". Рядом с водителем никого не было видно – Тайсон предусмотрительно расположился внизу, перед задним сидением, упираясь на всякий случай в бедро Симановичу стволом его же собственного пистолета. Дежурившие в машине наружного наблюдения агенты связались со своим руководством и аккуратно пристроилась в хвост шикарному автомобилю "нового русского американца". .

 

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Ресторанчик "Байкал" находился в районе, труднопроизносимое французское название которого эмигранты из бывшего Советского Союза переделали в простое и созвучное – Диван. Район, облюбованный этой специфической публикой, конечно же, отличался размером и стилем от пресловутого Брайтон-Бич, однако и он представлял определенный интерес для американских любителей русской экзотики.

Тайсон и Симанович с трудом нашли свободные места. Народу в ресторане было много, но и это оказалось как нельзя кстати – последний, не занятый столик, находился в глубине зала, у выхода на кухню. С точки зрения постоянных посетителей это место считалось самым неудобным: мимо то и дело пробегала официантка с подносами, громко хлопая дверью, из-за которой тянуло горячим воздухом и запахами еды. Кроме того, сидящие за столиком почти не видели эстраду, на которой по вечерам выступали местные знаменитости и даже, изредка, гости с далекой Родины – обзор перекрывала стойка бара.

Поймите, курение – очень вредная привычка... – Господин Симанович осуждающе покачал головой и почти по-приятельски положил руку на локоть Тайсона:

– Очень вредная для здоровья! В Америке уже почти никто не курит.

Да вы что, сговорились все? – Тайсон припомнил недавнюю встречу с Иваном Ивановичем в Бремене, и все-таки поднес к сигарете пляшущий огонек зажигалки. – Сам знаю, разберусь, не маленький. Но собеседник не унимался:

– Скажите, вот вы женаты?

– Слушай, помолчи! Дай подумать...

По правде говоря, за несколько часов знакомства разговорчивый бизнесмен его уже достаточно утомил. Убедившись, что непосредственная опасность мордобоя и смерти ему больше не угрожает, и что заниматься возникшей внезапно проблемой теперь станут совсем другие, специально обученные люди, господин Симанович полез из кожи вон, чтобы всеми возможными способами продемонстрировать опасному незнакомцу: он тоже свой в доску, правильный, конкретный пацан, и нисколько не обижается на досадное недоразумение. Бизнесмен суетился, изображая готовность помочь, постоянно заискивающе смотрел в глаза гостю – и говорил, говорил, говорил...

Тайсон даже чуть-чуть пожалел, что не перекрыл нарастающий поток его словесного поноса ещё в самом зародыше: тогда, наверное, для этого хватило бы всего-навсего парочки профилактических затрещин. А теперь уже ничего не поделаешь – поздно!

"Мобильник" бизнесмена Тайсон отключил сразу же после разговора с "крышей". Пока мужчины находились у Симановича, несколько раз звонил его стационарный телефон – очевидно, заинтересованные лица на всякий случай проверяли, дома ли хозяин. Однако, после вежливых предложений автоответчика оставить сообщение, на другом конце линии постоянно вешали трубку, так ничего и не сказав.

– Сколько времени?

Без десяти... сейчас должны подойти, – заверил новый русский американец, посмотрев на циферблат золоченых швейцарских часов. – Я же говорил, они очень серьезные люди...

Что на горячее будем? Выбрали уже? – Как-то очень уж по-советски спросила возникшая из-за стойки официантка. Она поставила на несвежую скатерть две кружки пива и рыбный набор, заказанные Симановичем, после чего замерла в ожидании.

– Мы попозже определимся.

Еще кого-нибудь ждете? – в голосе официантки, вместо профессиональной любезности, сквозило явное, плохо скрываемое неудовольствие.

– Да, – кивнул господин Симанович, и зачем-то снова взглянул на часы.

Вокруг звякали вилки и рюмки, а разговоры за столиками постепенно слились в общий гул, время от времени перекрываемый вспышками смеха. На маленькой сцене, у микрофона уже минут пять крутилась худая, крашеная под Мадонну певица, настраивая свою нехитрую аппаратуру.

Вошедшего в ресторан человека Тайсон и его сосед заметили одновременно.

– Вот, я же говорил... – обрадовался Симанович.

Мужчина прошел на середину зала и остановился, оглядывая посетителей. Длинный плащ, не застегнутый ни на одну из пуговиц, черный свитер, пиджак, характерная стрижка... Тайсон сразу узнал в нем того самого Игоря, о котором перед поездкой в Чикаго рассказывал Иван Иванович, и чья фотография лежала у американцев одной из первых, в папке с оперативными материалами по банде Чистяка. Симанович привстал и сделал приглашающий жест рукой:

– Гарик, мы здесь!

Игорь кивнул бизнесмену, перевел взгляд на Тайсона, однако, вместо того, чтобы подойти, развернулся – и зашагал прямо к выходу из ресторана.

Может, нам надо за ним теперь? – неуверенно пролепетал Симанович. В отличие от соседа, он опять пребывал в полнейшем замешательстве.

– Проверяет, наверное... все ли в чисто вокруг?

Но и на этот вопрос ответа не прозвучало. Зато, краем глаза испуганный бизнесмен вдруг заметил, что Тайсон перекладывает из-за пояса на колени блестящую "Астру". Одновременно, он скорее почувствовал, чем услышал, щелчок предохранителя.

Господи, вы только не волнуйтесь! Можно, я сбегаю к выходу, посмотрю? Я сейчас, я быстренько...

– Сиди, урод! Сказано – сиди!

Сейчас господин Симанович готов был, наверное, отдать четверть жизни и половину своих накоплений за то, чтобы оказаться где-нибудь в другом месте и в другой компании.

Но додумать эту мысль он не успел. В переполненном зале ресторана появились трое – очень похожие друг на друга одеждой и поведением, крепко сбитые парни в плащах. Тот, что постарше, задержался у выхода, остальные пошли вперед. При этом, первый двигался быстро и очень уверенно, без церемоний расталкивая оказавшихся на пути посетителей. Второй тоже старался не отставать, так что пространство, отделявшее их от стойки бара, парочка преодолела почти одновременно. Так же одновременно, они достали из-под плащей короткоствольные автоматы, и с расстояния в несколько метров открыли огонь по заранее определенным каждому мишеням: один стрелял по несчастному бизнесмену, другой – по его соседу.

Впрочем, для Тайсона это не оказалось внезапным сюрпризом. Еще в самом начале он сообразил, что в словах перепуганного Симановича есть определенная логика – бригадир "чистяковских" действительно заходил в ресторан на разведку. Только интересовала его не собственная безопасность, и не возможное полицейское наблюдение. Осторожному Игорю, просто-напросто, требовалось лично, с гарантией, и без особого шума установить, за каким именно столиком сидят интересующие его люди. Чтобы затем дать конкретные и точные указания боевикам-исполнителям, у которых не будет ни времени, ни возможностей для бессмысленных поисков и беготни по всему залу.

Поэтому, пока бизнесмен ловил своим толстым телом пулю за пулей, дергаясь и подскакивая при каждом попадании, Тайсон успел отработать на опережение. Двумя выстрелами он превратил голову "своего" автоматчика в окровавленный шар, перевел ствол на стоящего рядом парня, прицелился, но...

На третьем выстреле пистолет дал осечку. Испанская никелированная игрушка, мечта пижона, не разу не использовавшаяся даже в тире, оказалась такой же не приспособленной к суровым реалиям жизни, как и её, теперь уже бывший, покойный хозяин.

Тело убитого киллера отлетело назад. Его напарник, явно не предупрежденный никем о возможности ответного огня, замешкался – и потерял сразу несколько драгоценных мгновений. Прежде чем он сумел отреагировать на изменение обстановки и переключиться с несчастного Симановича на другую мишень, великолепно тренированный Тайсон успел нырнуть вниз, под стол, и перекатиться немного в сторону, за деревянную стойку бара.

Автоматная очередь, следуя вслед за ним, опрокинула электрический самовар, впилась в стену, попортив декоративные пластиковые панели, и внезапно оборвалась. Очевидно, стрелок не подозревал, что все хорошее в этой жизни кончается быстрее, чем мы ожидаем – в том числе, и патроны.

А вот человек по прозвищу Тайсон знал это лучше многих.

Поэтому, не оставляя противнику времени на то, чтобы поменять магазин, он схватил с пола закатившуюся под ноги бутылку, и одним прыжком перелетел через деревянный барьер.

Однако вступить в ближний бой на этот раз Тайсону не пришлось – его несостоявшийся противник уже убегал из ресторанчика, бестолково размахивая автоматом и перепрыгивая через препятствия в виде разбитой посуды и стульев, среди которых валялся труп второго, ещё менее удачливого, стрелка.

Случайные посетители ресторана к этому моменту уже дисциплинированно лежали на полу. Исключение составляли только певица, застывшая у микрофона в позе девушки с веслом, и лысый бармен, макушка которого торчала из-за кассового аппарата. Еще две или три женщины визжали в разных концах зала, но основная масса побитых жизнью "новых русских американцев" предпочитала до поры, до времени не напоминать никому о своем существовании.

Тем более, что третий участник вооруженного нападения, оставленный именно для того, чтобы обеспечивать пути отхода, усугубил стремительно нараставшую панику, длинной очередью разрядив автомат куда-то в направлении бара:

– Лежать, суки! Перестреляю всех!

Зазвенел, осыпаясь, огромный светильник под потолком, громко хлопнула лампа дневного света... а потом вниз, на стойку, обрушилась, с грохотом увлекая вслед за собой многочисленные осколки стеклянных бокалов, батарея помытой и вычищенной до зеркального блеска посуды.

Под такое вот оглушительное звуковое сопровождение оба вооруженных бандита почти одновременно покинули ресторанчик.

– Полиция!

– Помогите, убивают, – неуверенно стали требовать из темноты.

В ответ кто-то с облегчением выругался матом, кто-то нервно расхохотался.

– Вован, ты живой там?

– Да, пацаны, вот это шухер...

– Машка, дура! Лежи пока, мать твою...

Расслабляться, действительно, оказалось рано. Снаружи, с улицы, с той стороны, куда только что скрылись нападавшие, вдруг послышалось несколько выстрелов – одиночных, и россыпью. Затем, в разгромленное помещение проникли пронзительные завывания полицейской сирены.

Впрочем, в планы человека по прозвищу Тайсона разбирательство со слугами закона не входило. Воспользовавшись суматохой и полумраком, он, не привлекая внимания посетителей и персонала, покинул ресторанчик "Байкал" через кухню.

* * *

Иван Иванович отошел от окна. Там, на улице, двенадцатью этажами ниже, текли навстречу друг другу нескончаемые автомобильные потоки. Зрелище это успокаивало и умиротворяло, как вечерний огонь в костре, или как прибой на морском побережье, но любоваться потоком автомобилей сейчас не было ни времени, ни возможности:

– Да, но чем вы, собственно, не довольны?

По-английски Иван Иванович говорил очень медленно и очень правильно, с подчеркнутым уважением относясь к чужому языку – казалось, он больше всего опасается стать объектом насмешек из-за какой-нибудь досадной фонетической или грамматической ошибки.

Господин Бургхоф развел руками:

– А, по-вашему, все в порядке?

Во всяком случае... – пожал плечами Иван Иванович. – Во всяком случае, пока операция идет по плану. В основном. Что же касается частностей... да, действительно, на каком-то её этапе, возник ряд проблем. Однако, насколько я понимаю, ситуация опять под контролем?

Черт побери! Может быть, у вас, в России, это и называется "частностями" или "проблемами". Но для Соединенных Штатов... – Господин Бургхоф поднял бледный старческий кулачок и принялся, на американский манер, отгибать пальцы, один за другим:

Ваш мистер Тайсон прямо в общественном месте, чуть ли не среди бела дня провоцирует перестрелку. При этом два человека сразу же погибают, а ещё трое, включая офицера полиции, получают ранения. Причинен ущерб частной собственности, хозяин русского ресторана "Байкал" уже потребовал возмещения убытков, а половина его несчастных посетителей теперь ещё долго будет бегать по психотерапевтам, лечить больные нервы...

Но Ивана Ивановича трудно было вывести из равновесия подобными аргументами. Раскрыв ладонь, он стал вслед за собеседником загибать по-русски пальцы:

Во-первых, все произошло не среди бела дня, а довольно поздно вечером... Во-вторых, нам обоим известно, что убитые джентльмены были активными членами так называемой "русской мафии"... Так что, благодаря господину Тайсону, американские налогоплательщики только сэкономили на судебных издержках и на тюремной охране. Все остальное, по-моему, даже не стоит всерьез обсуждать. Раненого полицейского, конечно, жаль, но – работа есть работа. Тем более что, в результате всей этой истории, именно за вооруженное сопротивление представителям власти был арестован очень нужный нам человек. Человек, который, между прочим, уже согласился сотрудничать... Ему ведь была предложена сделка?

– Да, – неохотно кивнул господин Бургхоф.

Взаимовыгодная сделка? Сделка, по условиям которой он отдает нам свои секретные контакты в службе безопасности фирмы "Интерхеалс Иншуранс"?

– Да, – опять подтвердил собеседник.

– И за это против него не выдвигаются никакие обвинения?

– Да, конечно.

Иван Иванович с торжествующим видом подвел итог:

Значит, сделка... отлично! Ну, а что бы мы могли предложить преступнику взамен сотрудничества, не случись этой чертовой перестрелки с его участием? И не получи полицейский случайную пулю в бронежилет?

Возразить было сложно. Господин Бургхоф переглянулся с подошедшим Питером Черненко и, все-таки, попробовал оставить за собой последнее слово:

Значит ли это, господин полковник, что вооруженный инцидент в ресторане был с самого начала, вполне сознательно, спровоцирован вашим человеком?

– Не знаю, – честно ответил Иван Иванович.

Но американцы ему, кажется, не слишком поверили:

– Однако это в любом случае нарушает предварительные договоренности...

– Какая разница? В конце концов, мы ведь получили то, чего добивались?

На помощь начальнику пришел Питер Черненко:

– Господа, до назначенной встречи осталось десять минут.

Хорошо. Пойдемте! – Господин Бургхоф зачем-то поправил тугой узел галстука и решительным шагом, не оборачиваясь, направился в аппаратную. Вслед за ним пошел Иван Иванович, а замыкал процессию Питер Черненко, подчеркнуто соблюдая и дистанцию и субординацию, как это любят делать сугубо штатские государственные служащие...

Из девяти установленных на стене телевизионных экранов ничего не показывали только два. Остальные находились в рабочем режиме, постоянно передавая изображение с видеокамер. При этом, судя по всему, только одна из них принадлежала городской полиции Чикаго, и в обычных условиях предназначалась для контроля за дорожным движением на каком-то очень оживленном перекрестке. Другие же были установлены специально для предстоящего оперативного мероприятия и размещены таким образом, чтобы место предполагаемой встречи и прилегающая территория просматривались со всех сторон.

Несколько секунд подошедшие изучали обстановку на мониторах: площадь между высотными зданиями, крохотный скверик, скульптура посередине газона, какие-то итальянские магазины и недорогая закусочная через дорогу...

Сидящий за пультом оператор, рыхлый бледный мужчина в наушниках, оторвался от наблюдения и доложил:

– Сэр, сейчас мы его увидим.

– Отлично, Джонни.

И действительно, через пару секунд в зоне действия видеокамер появился мужчина, одетый в черное, свободного покроя пальто. Разрешающая способность оптики позволяла разглядеть не только его короткую полувоенную стрижку и светлый шарф, но даже безупречные стрелки на брюках и вычищенные до зеркального блеска носы полуботинок.

– Узнаете? – зачем-то уточнил господин Черненко.

– Да, конечно, – подтвердил Иван Иванович.

Физиономия Игоря, бывшего лидера одной из мелких питерских преступных группировок, а впоследствии – видного деятеля так называемой "русской мафии" в Чикаго, была тщательно выбрита. Даже удивительно: никаких мешков или синяков под глазами, вообще никаких следов задержания и многочасового перекрестного допроса. Хотя, как слышал Иван Иванович, арест этого вооруженного бандита, причастного к нападению на офицера полиции, специальные агенты проводили достаточно жестко.

Да и ночью с ним особо не церемонились.

...Тем временем, человек на площади вынул руки из карманов, достал сигарету и закурил. Потом, не торопясь, прошелся разок-другой вокруг памятника, потрогал ладонью мокрую скамейку.

– Прибавьте звук, Джонни!

– Есть, сэр... – оператор дотянулся до каких-то переключателей на пульте и стало слышно, как поскрипывает гравий под подошвами Игоря, как он кашляет после неудачной затяжки, как проносятся через площадь, по улице, автомобили...

– Вы не слишком основательно "зарядили" его аппаратурой?

Американец почувствовал в голосе Ивана Ивановича вполне понятное опасение, и поспешил успокоить русского коллегу:

Не беспокойтесь, это техника последнего поколения. Даже если его разденут до трусов и обыщут, мы будем слышать все, что происходит.

– Любопытно.

Активные микрофоны из полимерных материалов вшиваются в ткани одежды: за лацканы пиджака, под воротник рубашки, между швов... и даже, на всякий случай, в нижнее белье. Причем, без специальной аппаратуры их не отличить от обычных ниток.

– Ну, что же...

Человек под объективами посмотрел на часы, потом – в сторону пешеходного перехода. Поравнялся с ближайшей урной и выбросил окурок.

– Он довольно уверенно держится, – по-русски прошептал Питер Черненко.

Посмотрим, что дальше будет, – ответил Иван Иванович, тоже зачем-то понизив голос. Разумеется, мужчина, находившийся в данный момент на площади, в другом конце города, ни при каких обстоятельствах не смог бы их услышать. Но иногда лучше показаться смешным, чем беспечным:

– Пять минут до встречи.

– А где же второй?

– Уже едет... скоро появится.

Иван Иванович оторвал взгляд от мониторов:

– Правда, что он раньше служил в департаменте полиции?

Да, почти двадцать лет, – было заметно, что собеседнику неприятно отвечать на заданный вопрос. – Вы же читали досье... Уволен за взяточничество и коррупцию.

– Странно. Знаете, милиционеры в России постоянно жалуются на нищенскую зарплату. Особенно те, кого увольняют или кого в тюрьму посадили: ах, вот, если бы нам платили, как в Соединенных Штатах... вот мы бы тогда... да мы бы – никогда! Ни за что!

– Увы! Эта проблема существует и в нашей полиции.

– Но мы с ней боремся, – поддержал шефа Питер Черненко.

Иван Иванович сразу вспомнил публичные обещания милицейских руководителей разных уровней "искоренить и разогнать", их истерические крики о "немедленном очищении рядов", спускаемые сверху вниз "разнарядки" на увольнение оперативного состава – и даже пресловутую перекраску стен в бежевый цвет.

– Статистика ведется? Анализ какой-нибудь?

– Да, конечно. Во-первых, у нас преступления чаще всего совершают молодые люди, только что поступившие на службу. Господин Бургхоф подтвердил слова своего подчиненного:

– То есть те, кто в силу особенностей воспитания или характера оказались не способны устоять перед соблазнами власти. Это принято считать естественным браком профессионального отбора. Подобные юноши и девушки довольно быстро на чем-нибудь "прокалываются" и вскоре с позором покидают ряды американской полиции. Ни на одном из экранов пока ещё ничего не происходило, и он решил продолжить:

– Другую группу коррупционеров составляют полицейские со стажем, с опытом, с заслугами... и с безупречной репутацией. Как правило, на путь предательства они становятся внезапно, неожиданно не только для своих коллег, но и для себя.

– Неужели?

– Да. И толчком к этому может послужить все, что угодно: непомерные запросы юной любовницы, проблема с поступлением сына в престижный и дорогой университет, глупый карточный проигрыш... Разумеется, таких "оборотней" разоблачить очень сложно. Например, в девяносто четвертом году более шести месяцев продолжалась комплексная агентурная, оперативная разработка группы полицейских из Нью-Орлеана, дававших, как говорят в России, "ментовскую крышу" кокаиновой мафии. В конце концов, действовавшими под прикрытием агентами ФБР был документально подтвержден факт передачи взяток полицейским в сумме сто тысяч долларов. Кажется, у вас есть такая присказка: что охраняем, то и имеем...

– Да, есть, – усмехнулся Иван Иванович.

– Так вот, наибольшим соблазнам подвержены как раз те, кто по долгу службы призван бороться с нелегальным оборотом наркотиков. Впрочем, расследование в Нью-Орлеане пришлось прекратить.

– Почему?

– Кто-то убил основного свидетеля.

При желании, собеседник мог бы рассказать коллеге из России и про другие скандальные эпизоды из истории американской полиции. Например, о том, как в Майами, штат Флорида, не так уж давно было арестовано и осуждено семнадцать офицеров, а ещё более ста привлечено к различным видам дисциплинарных наказаний. За что? Да за сущую мелочь... Ребята в форме всего-навсего украли у криминальных торговцев наркотики на сумму в несколько миллионов долларов и перепродали их, что в конечном итоге привело к убийству трех человек. Была ещё одна очень громкая "полицейская" история девяносто пятого года в Филадельфии – в ней фигурировали суммы поменьше, но тоже значительные, взятки и кражи исчислялись сотнями тысяч долларов. А в знаменитом Лос-Анжелесе героин и кокаин, перехваченные в ходе рейдов и операций, также утаивали и сбывали по приемлемой цене. Только уже не простые патрульные и детективы, а сотрудники... специального отряда по борьбе с наркомафией. По сравнению со всем этим проделки девяти полицейских из Детройта, изобличенных в сопровождении и вооруженной охране "транспортов" с кокаином и деньгами наркомафии, можно было бы вообще считать мелкой шалостью.

Что же касается Чикаго... Не случайно и не только из-за бесчисленного множества голливудских фильмов, у подавляющего большинства россиян название этого мегаполиса ассоциируется с гангстерами в широкополых шляпах, с автоматной стрельбой на улицах, с мафией времен "сухого закона", и – с продажными полицейскими. Ни Питер Черненко, ни его нынешний шеф ещё не работали здесь в тысяча девятьсот шестидесятом году, когда восемь сотрудников чикагской полиции сели на скамью подсудимых за соучастие в квартирных кражах и использование при этом служебных автомобилей. Но капитан полиции Марк Таназаурас и тринадцать его подчиненных плотно сели уже при господине Бургхофе, в середине семидесятых... Банда Таназаураса была обвинена в вымогательстве двухсот семидесяти пяти тысяч долларов у владельцев таверн в "греческом" районе Чикаго. Самого капитана тогда признали виновным, он провел три с половиной года в тюрьме – а вскоре после освобождения был расстрелян неизвестными прямо на улице.

Тогда же, кстати, был осужден ещё один высокопоставленный сотрудник полиции и шестеро служащих его департамента, вступившие в сговор с радиотелефонной кампанией, чтобы вытянуть из городской казны более шестисот тысяч полновесных американских долларов... Вообще-то, процессы вроде этого шумят в Чикаго чуть ли не каждый год – на скамье подсудимых то и дело оказываются организованные преступные группы по восемь-десять полицейских. В основном – за взятки деньгами, услугами сексуального характера и вещами от содержателей притонов, игорных заведений, от торговцев наркотиками.

В декабре тысяча девятьсот девяносто шестого года специальные агенты ФБР успешно завершили секретную операцию, длившуюся более двух лет. Отрабатывали группу сотрудников 15-го участка чикагской полиции. В результате, за решеткой оказались семь человек, занимавшихся поборами, взяточничеством, грабежами и рэкетом. А потом, почти сразу же, оперативной группе из Вашингтона удалось реализоваться по 6-му полицейскому участку и отправить в тюрьму ещё несколько его офицеров. При этом, и сам Иван Иванович, и его собеседники прекрасно понимали, что все это отнюдь не свидетельствует о поголовной коррумпированности американской полиции. Перечисленные факты можно было считать скорее исключениями, подтверждающими заслуженно высокую репутацию правоохранительных органов США, однако господин Бургхоф вовсе не был убежден в необходимости обсуждать подобную проблему с иностранцем. Поэтому, он просто добавил:

– Серьезный анализ оперативной обстановки, а также общественного мнения указывают на то, что каждое успешное разоблачение продажных полицейских в целом положительно влияет на степень доверия налогоплательщиков. Кстати, по американским меркам полицейские получают вовсе не так уж много. И льгот у них столько же, сколько у всех остальных государственных служащих.

– Понятно, – вздохнул российский офицер.

– Контрольное время, сэр! – Доложил оператор.

– Какого черта, где его носит?

– Может быть, запросить наружное наблюдение?

Человек на площади тоже начал проявлять беспокойство. Он переместился поближе к улице и ещё раз посмотрел на часы.

– Вот он, сэр!

Сначала серебристый джип-"лексус" одной из последних моделей, стремительно приближавшийся к площади, зафиксировала видеокамера дорожной полиции. Затем, когда автомобиль уже выехал к скверу, его стало видно и на других мониторах.

Поведение Игоря также не оставляло сомнений в том, что появился именно тот, кого он поджидает. Едва "лексус" притормозил у тротуара, Игорь в два шага преодолел расстояние, отделяющее его от машины, потянул на себя никелированную ручку, подобрал полы пальто – и нырнул в салон. Динамики в аппаратной добросовестно воспроизвели последовательность звуков: мягкий хлопок двери, скрип кожаного сидения под новым пассажиром и тихую мелодию из автомагнитолы, послужившую фоном всему дальнейшему разговору.

Увидеть, что происходит в салоне шикарного "лексуса" оказалось невозможно – камеры воспроизводили только блики на стеклах и какие-то силуэты за ними. Однако, если судить по голосам, дежурными приветствиями обменялись двое мужчин: Игорь и тот, что сидел за рулем. Больше в машине не было никого, это подтверждали также результаты её теплового сканирования, выведенные на один из мониторов.

Автомобиль плавно тронулся с места и покинул площадь. Выждав пару минут, оператор отключил установленные на месте встречи видеокамеры. Вместо них ожил резервный экран, который, судя по всему, передавал теперь изображение с вертолета: набережная озера, оживленная транспортная развязка, серебристый джип, уходящий на юго-восток... Микрофоны, которыми оснастили Игоря американцы, зафиксировали пока только обмен короткими, ни к чему не обязывающими фразами.

– Хотите кофе? – поинтересовался господин Бургхоф.

– Нет, спасибо, – поблагодарил Иван Иванович. – И что теперь?

Можете остаться. Подождать. Или можно потом получить распечатку... если хотите, мистер Черненко сделает перевод.

– Я имею в виду не только это.

Господин Бургхоф кивнул:

– Мы пока не стали объявлять розыск вашего человека...

– Значит, совместная операция продолжается?

– Да, вы поняли меня абсолютно правильно.

* * *

Полицейская патрульная машина, плоская и широкая, как медуза, выкатилась на Мичиган-авеню и дисциплинированно замерла перед светофором. Пожилой офицер скользнул взглядом по дому номер четыреста тридцать пять, в котором разместилась одна из городских достопримечательностей, газета "Чикаго трибюн". Потом посмотрел на заполненный пешеходами тротуар, на холодные лужи, оставшиеся после дождя, на витрину, которую кто-то украсил похожим на раввина Санта-Клаусом...

Рядом с автобусной остановкой пританцовывал на одном месте очередной ходячий рекламный щит – человек, переодетый в костюм добродушного, некрасивого великана из мультипликационного фильма. Предприимчивые наниматели так увешали бедолагу табличками с текстом, что, взглянув на него спереди, сзади, и даже с боков, можно было, наверное, узнать очень много полезного и интересного про новогодние скидки.

Впрочем, мало кому из горожан и гостей Чикаго пришло бы в голову задержаться и внимательно изучить рекламный текст – уж больно жалкий, совсем не привлекательный вид был у этого великана. Поролоновые тапочки семидесятого размера хлюпали при каждом шаге, зеленое ухо обвисло трубочкой, и только идиотская улыбка, нарисованная на огромной маске из папье-маше, сияла, как положено, по-американски.

Полицейский подумал о том, что, как правило, на такую работу соглашаются либо недавние иммигранты, либо оставшиеся без работы неудачники. Социального пособия никогда никому не хватает, а два, пять или даже шесть долларов в час, да ещё наличными... Кажется, раньше так ещё подрабатывали студенты Университета.

Поделиться своими мыслями с напарником офицер не успел – загорелся зеленый свет, и патрульная машина покатила вперед, по маршруту, в бесконечном потоке десятков и сотен других автомобилей...

В городе уже включили вечернее освещение, когда напротив небоскреба "Чикаго трибюн" остановился ярко размалеванный фургончик. Борта и капот его снизу до верху украшали цветные изображения сказочных персонажей: Микки Мауса, длинноногой Алисы в Стране Чудес, Супермена, красавицы Белоснежки, и зеленого мультипликационного великана по имени Шрек, как две капли воды похожего на рекламного бедолагу с Мэдисон-авеню.

Парковаться на этом участке было запрещено, поэтому водитель фургона вплотную прижал его к тротуару за остановкой автобуса, и сразу же включил аварийную сигнализацию. Задние двери чуть-чуть приоткрылись, и кто-то невидимый поманил зеленое поролоновое чучело внутрь.

Однако, безнадежно продрогший и проголодавшийся великан, прежде чем принять приглашение, зачем-то внимательно присмотрелся к сказочным персонажам, украшающим фургон. И только удостоверившись, что среди них, в обусловленном месте, красуется и его собственное изображение, подошел поближе.

Да залезай ты быстрее сюда! – Позвали из темноты. – Сейчас ещё "тикет" выпишут...

Оказалось, что русскую речь великан из американского мультипликационного фильма легко понимает без перевода. Голос невидимого пассажира также был ему явно знаком, поэтому, отбросив сомнения, носитель уличной рекламы сначала просунул внутрь огромную зеленую голову, а потом залез туда полностью.

Дверцы захлопнулись, и фургончик вырулил от остановки.

– Добрый вечер, Иван Иванович!

Человек по прозвищу Тайсон снял с себя дурацкую маску из поролона, избавился от зеленых перчаток и только после этого ответил на рукопожатие:

– Долго же вы ехали...

– Извини. Так получилось.

Впрочем, особого раскаяния в голосе Ивана Ивановича собеседник не услышал. Тем более, что идея подобного маскарада и выбор места встречи на одной из самых оживленных улиц Чикаго принадлежали ему самому – после недавней засады у немецкого тайника Тайсон стал вести себя ещё осторожнее, чем обычно. Как говорится, темнее всего – под горящей свечой, и ценные вещи следует прятать на самом виду...

– Замерз?

– Да нет, не очень. Ноги только промокли.

Мужчины сидели рядом, вплотную друг к другу, и разговаривали негромко, почти шепотом – скорее, по привычке, чем по необходимости. Никаких окон в грузовом отсеке автомобиля предусмотрено не было, так что переносная лампа с электрошнуром, ритмично раскачивавшаяся под потолком, являлась единственным источником скудного освещения. Судя по её колебаниям, по шуршанию шин и размеренному гулу мотора, фургончик все время куда-то передвигался – невидимый шофер за железной перегородкой умело петлял по лабиринтам улиц Чикаго для того, чтобы Тайсон с Иваном Ивановичем могли спокойно провести конспиративную встречу.

– Переодевайся. И можешь прямо тут все это бросить.

Слава Богу! – Тайсон сразу же начал с искренним облегчением выползать из своего карнавального костюма, как поднятый на борт водолаз-глубоководник. – Думаете, больше не понадобится?

– Официально, в розыск тебя американцы не объявили. Пока.

– Точно?

Во всяком случае, в тех полицейских участках, где я побывал, сегодня утром не было ни твоих примет, ни фотографий. По линии Департамента полиции, за перестрелку в русском ресторане разыскивается "не идентифицированное лицо".

– Ну, допустим.

Оба собеседника прекрасно понимали, что господину Бургхофу и его людям в случае необходимости понадобится всего несколько минут, чтобы разослать по городу, по штату Иллинойс и по соседним штатам дополнительную ориентировку, но уже на вполне определенного, конкретного подозреваемого по имени Тайсон.

Послушай... вообще, ты свою работу уже сделал, и спокойно можешь выходить из игры. Думаю, американцы против этого возражать не будут.

– Вы уверены, что у них нет ко мне никаких претензий?

Иван Иванович покачал головой:

Не думаю. Скорее, наоборот. Но до полного завершения операции им просто не выгодно поднимать шум и устраивать выяснение отношений.

Значит, с нами попробуют разобраться по-тихому... – Человек по прозвищу Тайсон давно уже никому не доверял и ни во что не верил. Впрочем, именно поэтому он и был до сих пор не только жив, но даже относительно здоров:

– Так что, я пока подожду высовываться.

– Как знаешь, – не стал спорить Иван Иванович, – тебе виднее.

Это было действительно так, и Тайсон посчитал тему собственной безопасности исчерпанной:

– Удалось выйти на человека в страховой компании?

Да, все получилось просто великолепно. Даже лучше, чем я ожидал. Конечно, американцы сначала вслух возмущались твоими методами – наверное, для порядка. Зато потом, когда наш земляк, арестованный, согласился сотрудничать... Знаешь, какую должность занимает, оказывается, его контакт в фирме? – Иван Иванович сделал эффектную паузу:

Заместитель начальника Службы безопасности "Интерхеалс иншуранс"! Непосредственно руководит охраной центрального офиса в Чикаго.

– Ого! – Понимающе присвистнул Тайсон.

Не то слово... Он, оказывается, отставной полицейский. Несколько лет назад ушел на пенсию, а до этого очень долго служил в местном "русском" отделе, занимался выходцами из стран бывшего СССР. И ещё тогда крутил с ними какие-то аферы, взятки брал и вообще... Во всяком случае, когда после увольнения из полиции он поступил в "Интерхеалс", отношения с нашими бывшими земляками не прервались. На строгой конспиративной основе.

Ну, это само собой! Новым-то хозяевам его контакты "русской мафией" вряд ли понравятся, как и прежнему, полицейскому начальству.

Страховой бизнес – штука рискованная... – Иван Иванович придержал рукой раскачавшуюся на повороте лампу, и продолжил:

Там очень многое зависит от сбора и предварительной оценки информации по каждому страховому случаю. Так вот, придуманная нашими "братками" схема действовала так, что при помощи старого друга, работающего в Службе безопасности, им несколько раз удалось проворачивать, а потом прикрывать кое-какие сомнительные сделки – в основном, по страхованию жизни бывшими советскими гражданами, постоянно проживающими в США. Разумеется, не бесплатно. Например, из той четверти миллиона, которые кампания "Интерхеалс" выплатила бандитам за покойного господина Соколова, нашему американцу досталось больше пятидесяти тысяч долларов.

– Прирабатывал, значит, по мелочи, – хмыкнул Тайсон. – На сигареты...

Фургончик тем временем заметно прибавил скорость – очевидно, теперь они ехали где-то за городом. Иван Иванович посмотрел на часы:

Опять не успеваем толком переговорить... ну, да ладно. Придется коротко. Встреча "русской подставы" с этим бывшим полицейским проводилась "под техникой", все фиксировали, от начала и до конца. Диалог у них шел конкретный, по поводу очередной аферы со страховыми полисами и по поводу старых выплат – ему не отвертеться, если что.

– Если что? – уточнил Тайсон. – Как они собираются его дальше использовать?

Почему это – они? – Поднял брови Иван Иванович. – Вообще-то, пока мы с американцами работаем вместе.

– Интересно знать, до какого предела?

Хотелось бы, конечно, до конца. Во всяком случае, как я понял, наши партнеры планируют в уже самое ближайшее время очень серьезно прихватить за жопу этого славного парня из "Интерхеалс иншуранс". И заставить "сливать" конфиденциальную информацию – судя по всему, степень допуска у него довольно высокая, знает он очень много. В том числе, вероятно, и про связи этой страховой компании с международными террористами.

Скажите, Иван Иванович... только честно. Вот вы лично, по доброй воле, стали бы на месте американцев делиться с нами такими сведениями?

– Не уверен.

И совершенно правильно. Значит, нам следует ждать от товарищей по оружию неприятностей и сюрпризов. Ну, меня ещё надо будет найти, а вот насчет вас... Кстати, что-нибудь удалось выяснить по поводу Германии?

– Нет, – вздохнул Иван Иванович.

В Бремене следили не за мной, – напомнил Тайсон. – Там был стационарный пост наблюдения. Прямо напротив тайника.

– Ты уверен?

Да, та девица со скрипочкой. Скорее всего, они очень хотели выяснить, кто именно придет забирать документы.

Не знаю. Вполне возможно, что... В следующую секунду фургончик остановился – да так резко и неожиданно, что огромного Тайсона по инерции проволокло вдоль скамейки, и с размаху впечатало в перегородку. Через мгновение, больно ударившись обо что-то плечом, рядом с ним оказался Иван Иванович:

– Ох, мать его так! Послушай, Тайсон, кажется я себе...

– Где эта чертова лампа?

Не вижу. Упала, наверное. Снаружи громко хлопнула дверь кабины.

– Не вставайте!

Но Иван Иванович уже приподнялся, кряхтя и ругаясь.

Приподнялся, чтобы шагнуть в полный рост прямо навстречу очереди из пулемета, распоровшей фургон вдоль бортов. Тайсон, который почувствовал опасность всего за какие-то доли секунды до этого, просто физически не успел бы его остановить: окружающая кромешная тьма вдруг наполнилась шумом и грохотом, а на металлический пол полетело отброшенное прямым попаданием тело. Тайсон сразу же втиснулся между Иваном Ивановичем и скамейкой, повинуясь звериным инстинктам и навыкам выживания, приобретенным в спецназе. Он уже снял свою "Астру" с предохранителя, хотя толку от пистолета в такой ситуации было немного – для чистой победы невидимому и недосягаемому противнику потребовалась бы теперь только ещё одна пулеметная очередь по фургону, немного пониже, осколочная граната под колесо, или, допустим, кусочек взрывчатки на развороченный бензобак.

Оставалось только молиться или ругаться.

Но тут он оторвал взгляд от пола, и неожиданно для себя увидел обычную пыль, клубящуюся в косых столбиках электрического света. Свет проникал внутрь через пулевые отверстия в стенках фургона, и человек по прозвищу Тайсон почему-то сразу поверил, что это ещё не конец...

 

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Вашингтон, федеральный округ Колумбия, в любое время года и при любых обстоятельствах выглядит респектабельно – все-таки, столица мировой державы. Здесь даже местные нищие и туристы со всех концов света ведут себя приличнее, чем в других городах.

Так уж вышло, что население Вашингтона состоит, в основном, из конгрессменов, высокопоставленных американских чиновников и иностранных дипломатов. А также из обслуживающего их персонала: продавцов и посольских секретарей, полицейских, охранников и официанток, дворников, проституток, юристов, врачей, парикмахеров, специальных корреспондентов и мелких клерков...

Как правило, эти люди больше всего озабочены тем, чтобы ни в коем случае не уронить в глазах окружающих свое мнимое или действительное достоинство. Поэтому-то, на здешних улицах почти невозможно встретить легкомысленно одетую женщину и мужчину без галстука, кожаной папки, или портфеля с кодовым замком...

Двое мужчин, вышедших из автомобиля неподалеку от вашингтонского пригорода Джорджтаун, вполне соответствовали принятому в американской столице стилю внешнего вида и поведения: на обоих были надеты очень дорогие, добротные темно-серые пальто, а безупречные стрелки на брюках касались начищенных до зеркального блеска ботинок.

Одним из этих джентльменов был господин Бургхоф. Его собеседник, выглядевший немного постарше, всю жизнь делал карьеру на политическом поприще. Однако после прихода во власть администрации президента Буша, он решил попробовать себя на государственной службе – и в настоящее время руководил так называемым Комитетом безопасности национальной территории.

Осторожнее, сэр, – профессиональный разведчик Бургхоф придержал своего начальника под локоток.

– Благодарю вас!

Мимо них, по специальной велосипедной дорожке, проехала пара продрогших полицейских. Конечно, даже на католическое Рождество в Вашингтоне заметно теплее, чем, скажем, в Чикаго, но все-таки... не май месяц. Неторопливо накручивая педали под гору, полицейские добрались до следующего перекрестка – и свернули в сторону знаменитого на весь мир Джорджтаунского университета.

В отличие от всегда оживленного центра американской столицы, здесь, на окраине, народу было немного – туристы предпочитали проторенные, проверенные маршруты из путеводителей: Белый дом, Капитолий, музеи на площади перед холмом, парк с прудом, монументы в честь Линкольна и Вашингтона, а для представителей старшего поколения – Арлингтонское кладбище, да мемориалы героев Корейской войны и Вьетнама.

Как вам нравится этот район? – Спросил начальник Комитета безопасности национальной территории США. И, не дожидаясь ответа, похвастался:

По-моему, идеальное место. Никакой суеты, никакого народа... Я всегда провожу здесь ответственные и серьезные встречи.

Да, но... если не ошибаюсь, неподалеку, украинское посольство, напомнил шефу господин Бургхоф.

– Ерунда. Пойдемте!

Разведчик мысленно пожал плечами: начальству, конечно, виднее... После падения

"железного занавеса" и конца пресловутой "империи зла", ко многим писаным, а также – к неписаным правилам конспирации, новое поколение сотрудников американских спецслужб начало относиться без надлежащего уважения.

Спутник господина Бургхофа оставил водителя дожидаться в автомашине, после чего, проверившись для порядка, мужчины перешли дорогу и оказались под вывеской ресторана с дурацким названием "Балалайка":

– Прошу вас, заходите...

Как известно, за два коротких века своего существования Соединенные Штаты так и не создали собственной кулинарной школы – в этом отношении они мало чем обогатили мировую культуру. Если, конечно, не считать "Макдональдсы" и "Бургер Кинги", в которых воплотилась мечта человечества об интернациональной солдатской столовой.

Более того, практичные американцы умудрились унифицировать и обезличить даже то, чем их предки когда-то привыкли гордиться на исторической родине. Например, от Лос-Анджелеса на юго-западе и до Бостона на восточном побережье, почти все китайские ресторанчики одинаково дешевы, японские – одинаково дороги, а мексиканские отличаются друг от друга только количеством перца и пряностей в соусах. При этом, любой посетитель мог быть уверен, что хозяева-итальянцы обязательно предложат ему стандартную "домашнюю" пиццу и не очень хорошее красное вино из соседнего супермаркета, а у греков он будет накормлен прожаренным мясом с картошкой и сыром...

Что же касается точек общественного питания, собирательно и незаслуженно именуемых в Соединенных Штатах "русскими", то, как правило, это или безликая копия привокзального ресторана советских времен, или помесь шашлычной с буфетом в гостинице "Интурист". Так что, вашингтонская "Балалайка" ничем не отличалась от сотен других заведений подобного рода...

– Водка свежая?

– Да, сэр, конечно!

– Две порции водки "Смирнофф". И лед, как положено... вы меня понимаете?

Слушаюсь, сэр! Официанту, лысоватому еврею из Польши в косоворотке и джинсах, заправленных в ковбойские сапоги, можно было посочувствовать: посетители уже почти четверть часа изображали из себя знатоков русской кухни, неприлично коверкая при этом все буквы в названиях блюд, и для верности ползая пальцами по меню.

– Кофе и водку можно принести сразу. Остальное – попозже.

– Разумеется, сэр.

Докладывайте! – Последнее относилось уже к господину Бургхофу, так как измученный официант, наконец-то, побежал выполнять заказ:

– Как ведет себя наш новый агент?

– Активно сотрудничает. Повода для подозрений пока не давал.

– Что вы ему пообещали?

– Свободу и гарантии личной безопасности со стороны правительства США.

– Деньги?

– Нет, сэр, в этом не было необходимости. Он большой негодяй и продажная полицейская сволочь, однако, совсем не дурак. И прекрасно понимает, что одно дело – сесть в американскую тюрьму за мелкое страховое мошенничество с деньгами каких-то арабов, и совсем другое – по-настоящему задеть интересы национальной безопасности. Как только мы предъявили ему запись разговора с подставным русским гангстером и ещё кое-какие документы, он сразу же сделал правильный выбор.

– Шантаж? Он работает на нас из обычного чувства страха?

– Нет, сэр. Из чувства разумного патриотизма.

Господин Бургхоф хотел всего-навсего пошутить, но собеседник воспринял его слова вполне серьезно:

– Да, конечно, патриотизм... это великая вещь! Я всегда говорил господину

Президенту в частных беседах, что вербовки сотрудников на идейной основе значительно более надежны, чем использование продажных или трусливых агентов. И господин Президент со своей стороны...

В течение следующих пяти минут кадровому разведчику Бургхофу пришлось выслушивать разглагольствования шефа, как две капли воды похожие на выступления советских партийных "выдвиженцев", в недавнем прошлом попадавших по разнарядке на руководящие должности КГБ. Только на этот раз вместо коммунистических идеалов, пролетарского интернационализма, классовой солидарности к месту, а чаще – не к месту упоминались общечеловеческие ценности и достижения американской демократии.

– Так вот, некоторые напрасно недооценивают... Спасибо, можете идти!

Господин Бургхоф порадовался, что у собеседника все-таки хватило ума прервать монолог при появлении официанта с подносом.

– На здоровье! – Высокопоставленный вашингтонский чиновник, считавшийся специалистом в области национальных культур и международных отношений опрокинул в себя наперсток водки, лизнул кусок льда, и тут же запил его горячим кофе. Очевидно, он видел нечто подобное в каком-нибудь кинобоевике про казаков.

Господин Бургхоф поморщился, но вынужден был последовать примеру босса.

– Да, кстати, по поводу наших русских партнеров. Нашли вы этого... Тайсона?

– Нет.

– Почему же, мистер Бургхоф?

Вопрос был, в общем-то, риторический. С одной стороны, после атаки пилотов "Аль-Кайды" на Всемирный торговый центр, с демократией в Соединенных Штатах было покончено, и прятаться от полиции стало намного труднее. С другой стороны, к заметному снижению уровня преступности это не привело, и серьезный профессионал, решивший перейти на нелегальное положение, испытывал в новых условиях куда меньшие неудобства, чем законопослушные американские граждане.

– Мы делаем все возможное, сэр.

– А что по этому поводу говорит их официальный представитель?

– Он пытается нам помочь, сэр. Но, пока безуспешно.

Собеседник господина Бургхофа допил кофе и покачал головой:

Это очень, очень плохо. Вам бы надо вести себя с ним пожестче насколько я знаю русских, они постоянно хитрят и уважают только большую дубинку. Понимаете?

– Понимаю, сэр.

Предусмотрительный Бургхоф до сих пор так и не доложил своему шефу о том, что полковник российской военной разведки, о котором идет речь, тоже куда-то внезапно исчез со вчерашнего вечера, ускользнув от охраны и из-под наружного наблюдения. Он решил пока не поднимать шум по этому поводу – в настоящее время оперативники чикагского отделения, во главе с Питером Черненко, пытались прояснить ситуацию собственными силами.

– От русских можно ожидать чего угодно.

Следует признать, что они сыграли очень важную роль в подготовке и проведении операции, – осторожно заметил господин Бургхоф.

– Ну, и великолепно... В чем дело?

Подошедший без приглашения официант по-английски, но с ярко выраженным русско-еврейским акцентом, сообщил, что заказ готов.

– Ладно, несите... я слушаю, мистер Бургхоф.

– Источник в "Интернейшнл Хеалс Иншуранс" уже сообщил нам достаточно ценную информацию о системе безопасности центрального офиса. Теперь у нас есть план

всех его помещений, включая зоны ограниченного доступа. Имеются также: подробная схема дислокации постов вооруженной охраны, таблица радиочастот, позывные на каждый день недели, коды некоторых замков и несколько идентификационных карточек для технического персонала. Более того, мы получили возможность снять копию с одного из электронных ключей.

– И это все?

– Это главное, – честно говоря, разведчик ожидал от своего начальства несколько иной реакции. – Остальные сведения пока носят второстепенный характер, хотя тоже могут очень пригодиться.

– Что вы имеете в виду?

– Например, установочные данные и психологические портреты сотрудников компании, включая иностранцев и американских граждан арабского происхождения, их приметы, номера используемых и резервных мобильных телефонов, служебный транспорт, личные машины, домашние адреса...

Господин Бургхоф прервал себя на полуслове, увидев, что к столику возвращается официант. В тишине, нарушаемой только звяканьем посуды и приборов, мужчины принялись наблюдать, как он расставляет на скатерти пресловутые "блины с икрой", две порции шашлыка "по-грузински" и холодный мясной суп со свеклой, обозначенный в меню, почему-то, как "борщ". Когда все, что нужно, было расставлено, разложено и разлито, председатель Комитета безопасности национальной территории США кивком отпустил официанта и вновь обратился к подчиненному:

– Сюда следует добавлять вот это... белое, в баночке.

– А что это такое?

– Русский йогурт.

– А в меню написано – "смье-та-на".

Некоторое время американцы приобщались к таинствам чужой кухни. Наконец, непосредственный начальник Бургхофа вытер губы салфеткой и отодвинул прибор:

– Знаете, мне кажется, этого не достаточно.

– Вы имеете в виду сегодняшний обед?

Но собеседник, кажется, даже не почувствовал иронии:

– Нет. Я имею в виду результаты работы агента.

Господин Бургхоф сразу настроился на продолжение серьезного разговора:

– К сожалению, возможности этого человека очень ограничены его служебным положением. Например, наш агент отвечает только за охрану центрального офиса фирмы "Интерхеалс" в Чикаго. К электронным носителям информации и к документам архива компании, так же, как и ко многому другому, он не допущен.

– Есть реальные перспективы в этом направлении?

– Не знаю. Вряд ли... Система безопасности "Интерхеалс иншуранс" построена таким образом, что попытка выхода любого её сотрудника за пределы своей компетенции будет сразу замечена. И вызовет вполне обоснованные подозрения. Во всяком случае, на более глубокое проникновение понадобится время. А также, немного удачи.

– Сколько вам нужно времени? Месяц, два? Три?

– Не знаю. Возможно, годы, сэр.

Это совершенно исключено. – Председатель Комитета безопасности национальной территории даже прихлопнул ладонью пятно на скатерти:

– Мы не имеем права столько ждать.

– Но послушайте, сэр...

Можете называть меня просто Тэд. Кстати, не выпить ли нам еще? Как вам понравилась русская водка?

– Великолепно. Хотя я лично все-таки предпочитаю что-нибудь...

– Тогда закажем армянского коньяка. И кофе! Здесь варят изумительный кофе.

Господин Бургхоф насторожился сразу же, как только почувствовал внезапную перемену в настроении собеседника – уж он-то на собственном опыте убедился, что профессиональные политики никогда ничего не делают искренне, без задней мысли. Значит, надо держать ухо востро.

– Видите ли, мистер Бургхоф...

– Тони. Зовите меня Тони.

– Отлично, старина! Договорились... – очевидно, последовавшее за этим крепкое дружеское рукопожатие должно было обозначить переход на более доверительные отношения, чем принято государственной на службе между начальником и подчиненным:

Нам надо действовать быстро и очень решительно. Политическая ситуация после выборов складывается таким образом, что...

Некоторое время собеседник господина Бургхофа распинался на тему нового курса администрации Президента в сфере национальной безопасности – и только после того, как подали кофе с коньяком, перешел ближе к делу:

Вы меня понимаете, старина – ни для кого не секрет, что на борьбу с этим чертовым международным терроризмом уже потрачены колоссальные суммы. Время идет, а кроме "удара возмездия" по Афганистану нам практически нечем отчитываться перед налогоплательщиками. Да и то, не понятно, как там все дальше пойдет... Сами знаете, Тони, мы до сих пор не можем разобраться со спорами сибирской язвы. И насчет идиота, который попытался захватить самолет, размахивая ботинками из пластиковой взрывчатки, тоже пока ничего не понятно... Вашингтонский чиновник придвинулся ближе и положил соседу руку на плечо:

В общем, старина, необходима показательная акция. Избирателям надо продемонстрировать наглядные результаты нашей работы. Нашей с вами работы, Тони...

Но разведчика не обмануло профессиональное дружелюбие шефа:

– Что вы хотите?

Собеседник придвинулся ещё ближе и зашептал – во весь голос:

– Силовая акция! Молниеносный захват штаб-квартиры, изъятие документов, оружия, базы компьютерных данных. Аресты, допросы, разоблачения... Вы меня слышите, старина?

– Да, сэр, конечно, я вас слышу.

Ну, в самом деле, сколько ещё мы позволим действовать безнаказанно этому, если можно так выразиться, мозговому центру международного терроризма? Да ещё прямо у нас под носом, в самом центре Чикаго? Вы говорили, что этот ваш человек работает в службе безопасности "Интернатионал хеалс иншуранс"? Значит, он может на какое-то время отвлечь охранников и вывести из строя системы сигнализации в здании?

– Да, но... – разговор с начальником нравился господину Бургхофу все меньше.

– Вот и прекрасно, Тони! Значит, готовьте операцию. – Председатель Комитета безопасности национальной территории одарил подчиненного белозубой улыбкой, отогнул край манжеты и посмотрел на циферблат:

Через полтора часа в Чикаго вертолетами будет отправлено специальное подразделение по борьбе с терроризмом. На время операции оно поступает в ваше полное распоряжение. Кстати, можете вылететь из Вашингтона вместе с этими ребятами – заодно, познакомитесь. Я прикажу отвезти вас отсюда прямо на военный аэродром.

– Послушайте, сэр, но ведь...

– И никаких возражений! Считайте, что это приказ. Послезавтра господин

Президент встречается с иностранными дипломатами на конференции по Ближнему Востоку. И нам надо, чтобы он мог в своем выступлении оперировать хоть какими-то новыми фактами. Надеюсь, вам все понятно?

– Да, сэр. Разумеется.

Голос чиновника опять потеплел:

И вот ещё что, старина... Решайтесь! Делайте выбор. Или вы с нами, вперед и вверх, до конца – или Америка найдет себе другого героя.

Разведчик задумался на секунду, потом кивнул:

– Я согласен.

– Вот и отлично! Значит, все-таки надерем задницу этим вонючим террористам?

– Безусловно. Письменный приказ уже готов?

Собеседник с деланным удивлением поднял брови:

– Вы что, не доверяете мне, старина?

– Я никому не доверяю, – хотел сказать мистер Бургхоф, но только молча кивнул.

* * *

Снаружи дырки от пуль смотрелись совсем по-другому, чем изнутри.

Автоматная очередь не пощадила почти никого из дурацких мультипликационных персонажей, которыми был расписан фургончик: аккуратные круглые отверстия чернели во лбу жизнерадостного Микки Мауса, на чистеньком фартуке Золушки и между крыльев у некогда грозного Бэтмена. Досталось также кое-кому из гномов...

– Вы меня слышите? Господин Тайсон, вы слышите меня?

Человек по прозвищу Тайсон открыл глаза. Борт расстрелянного из засады фургона куда-то исчез, и вместо него перед глазами возникло смуглое лицо в очках, и с аккуратно подстриженной бородкой.

– Вы меня помните?

Сначала Тайсон узнал голос и характерный акцент наклонившегося над ним мужчины. Потом память услужливо подсказала и его прозвище:

– Эль Малум...

– Вот и хорошо, да! Очень хорошо. Поговорим, брат?

С общим физическим состоянием собственного тела Тайсон пока ещё не разобрался, но сознание постепенно выходило на рабочий режим. Во всяком случае, он прекрасно помнил, что произошло: карнавальный костюм великана из детского фильма, встреча с Иваном Ивановичем, поездка по городу в запертом автофургончике, вооруженное нападение, вспышка яркого света и грохот, ворвавшиеся в замкнутое пространство через приоткрытую дверь – очевидно, сработала полицейская шоковая граната...

Так. Можно считать, что последовательность событий восстановлена. Теперь осталось определиться в пространстве и во времени.

Что вообще происходит? Где я? – Разговаривать было не трудно, однако немного мешал солоноватый привкус крови во рту. Впрочем, кажется, все остальное, кроме зубов, практически не пострадало. Тайсон попробовал шевельнуть головой – и это ему удалось, но значительно хуже, чем хотелось бы. Впрочем, даже одного взгляда вниз вполне хватило, чтобы убедиться: из всей одежды на Тайсоне оставили только широкие ленты обычного канцелярского скотча, которыми его руки, ноги и шея под подбородком были профессионально примотаны к какой-то металлической конструкции.

Давайте договоримся. Вы не будете открывать рот без разрешения. Иначе, я буду каждый раз делать очень больно.

Кроме самого Эль Малума, расположившегося прямо напротив, в поле зрения Тайсона находился только высокий худой бородач в униформе охранника. На кармане и на рукаве у него зеленели нашивки с эмблемой "Интерхеалс иншуранс", а через плечо был перекинут ремень короткоствольного пистолета-пулемета. Очевидно, сзади был ещё кто-то третий, невидимый Тайсон всегда безошибочно чувствовал за спиной присутствие вооруженного человека.

– Послушайте, как вас там...

Договорить не удалось – каждую клеточку его тела вдруг вывернуло наизнанку и обожгло невыносимой болью. Боль была такой жуткой, такой запредельной, что Тайсон не услышал даже собственного крика: на короткое время он превратился в один сплошной нерв, по которому несколько раз полоснули пылающим факелом.

– Я предупреждал, – выплыл откуда-то голос Эль Малума.

Под нос Тайсону сунули что-то очень холодное, пахнущее покойником, и он начал опять приходить в себя.

– Вы меня хорошо поняли? Или надо повторить?

– Не надо... – Сил хватило только на то, чтобы чуть-чуть пошевелить губами.

Боль отступала очень медленно и неохотно, однако, собеседник, судя по всему, не собирался давать Тайсону время на то, чтобы окончательно прийти в себя:

– Как вы себя чувствуете? Память в порядке? Ну, и хорошо. А то все эти современные медицинские препараты... Очень сложно рассчитать необходимую дозу – немного перестараешься, и вместо человека перед тобой сидит какой-нибудь... овощ, да? Вот потому, мы вас только чуть-чуть усыпили, на всякий случай. Сейчас было очень плохо?

Тайсон опустил и поднял веки.

И очень хочется пить? Вот и прекрасно. Это нормальная реакция здорового организма. Значит, можно продолжать. – Эль Малум достал длинную сигарету и не торопясь прикурил.

Возникшая пауза позволила Тайсону, наконец-то, немного внимательнее оглядеть помещение, в котором они находились. Судя по всему, это было что-то вроде тренажерного зала: моющийся линолеум на полу, яркие лампы дневного света, покрытая кафелем душевая за дверью, перед которой расположился бородач с автоматом... Если скосить глаза влево, почти до предела, можно было увидеть край зеркала на стене и отражающиеся в нем спортивные снаряды, к одному из которых, скорее всего, привязали пленника. Справа, из-под потолка в лицо Тайсона уставился глазок видеокамеры с мигающей красной лампочкой.

– Да, психотропные препараты требуют бережного обращения. – продолжил Эль

Малум после первой затяжки. – Разумеется, у нас есть очень хорошие специалисты, дипломированные врачи. Они могли бы вколоть вам какую-нибудь гадость, и без особых проблем получить нужный эффект. Например, вы бы сразу стали меня любить больше всего на свете. И ни за что не смогли бы расстроить нечестными ответами на вопросы. Или есть ещё лекарство, вызывающее неудержимый словесный понос... кажется, так это звучит по-русски?

Тайсон попробовал пожать плечами, но достопочтенный Эль Малум даже не обратил внимания на его реакцию:

Однако, это все не то. Один жалкий укольчик, два, три... а хотелось бы совместить приятное с полезным. Понимаете, да? Дорогой мистер Тайсон, мне очень хочется лично причинить вам невыносимую боль и мучения... Мне очень хочется делать это своими руками, и, как можно дольше – чтобы испытать, как это у вас говорится, всю полноту ощущений. Согласитесь, никакие современные фармацевтические препараты не могут дать такого эффекта.

Эль Малум выпустил дым в потолок:

– Я понимаю, что вы мне можете возразить. Да, конечно, есть специальные медицинские средства, способные превратить любого человека в животное, в жалкий комок сплошной, невыносимой, бесконечной и фантастической боли. И все-таки, будем надеяться, что вы тоже сторонник традиционных, проверенных временем способов. Согласитесь, нет ничего надежнее старых добрых пыток...

Губы Тайсона пересохли, и к горлу подступила предательская тошнота:

– Не стану спорить.

И не надо! Поверьте, я не какой-нибудь патологически больной садист. С психикой у меня все в порядке. Но, согласитесь, мистер Тайсон, я имею право на маленькую месть? Вы ведь тоже не очень хорошо поступили, не очень порядочно – сначала воспользовались моим гостеприимством, а потом прислали американские вертолеты, чтобы убить хозяина и разрушить его дом... Международный террорист и доктор богословия по прозвищу Эль Малум, сделал очередную затяжку, задумчиво посмотрел на огонь и, не меняя выражения лица, ткнул окурком Тайсона куда-то под левый сосок. С силою придавив сигарету несколько раз, он, в конце концов, затушил её и отбросил куда-то в сторону.

– Не нравится, да?

– Нет, – выдохнул Тайсон.

По правде говоря, эту боль он вполне мог бы вытерпеть. Однако, следовало срочно воспользоваться представившимся предлогом и незаметно проверить, насколько надежно и крепко его примотали к спортивному тренажеру. Очень громко скрипя зубами, изо всех сил изгибаясь и корчась, Тайсон несколько раз попеременно напряг, а потом расслабил основные группы мышц. Кажется, получилось вполне естественно – в какой-то момент он перехватил полный злобного, радостного интереса взгляд охранника-бородача, замершего за спиной Эль Малума. Вооруженный человек, невидимка, находившийся вне поля зрения, тоже придвинулся, чтобы не пропустить самое интересное.

– С другой стороны, все понятно: война есть война. Поэтому я предлагаю выбор

– честные ответы и быстрая, относительно легкая смерть. Или очень долгие мучения, но с тем же конечным результатом. Кажется, вы хотите что-то спросить? Пожалуйста.

Правильно ли я понял... – тело Тайсона стало липким от холодного пота и это, кажется, давало ему дополнительный шанс: при определенных обстоятельствах рука могла бы, наверное, выскользнуть из-под широкого скотча. – Правильно ли я понял, что не имеет смысла с вами торговаться?

Увы! – Печально улыбнулся Эль Малум. – Возможно, в другое время и при других обстоятельствах мы бы договорились. Но не сейчас. Сейчас уже слишком поздно.

– Но тогда не понятно... зачем убили моего напарника?

Прежде чем ответить, Эль Малум поправил узел галстука – на этот раз он был одет не в белое национальное платье араба-кочевника, и не в камуфляжную форму полевого командира, а в деловой европейский костюм:

Да никто и не собирался его убивать! Разумеется, этот человек представлял для нас интерес намного больший, чем вы, мистер Тайсон. При всем моем уважении в вашим заслугам... Но он сам нашел свою пулю, случайно и глупо. Так же, кстати, как и мои люди, которые, всего-навсего, хотели побеседовать с вами в Бремене. Помните?

– Так это, значит... А откуда вы узнали про немецкий тайник?

Эль Малум укоризненно покачал головой:

– Мистер Тайсон, мы же с вами не в американском кино. Вы не Джеймс Бонд, а я не доктор Зло и не какой-нибудь сумасшедший маньяк. И я не буду с хохотом рассказывать перед вашей казнью, от кого и когда к нам поступила информация, показывать всякие тайные лаборатории, раскрывать жуткие планы международных террористов или сообщать ещё что-нибудь в этом роде...

Боитесь, что убегу, да? – скривил губы Тайсон. Все это время он безуспешно пытался хотя бы немного ослабить широкие полосы клейкой ленты, которыми руки, ноги и шея крепились на перекладинах тренажера.

Нет, – поморщился Эль Малум и посмотрел через плечо, на работающую под потолком видеокамеру. Очевидно, то время, которое он выделил на подготовительную часть допроса, подошло к концу. – Так, хватит. Мы уже потеряли больше суток.

– Сколько же я пробыл без сознания?

– К сожалению, слишком долго. Если бы мои люди вчера не перестарались со снотворным, все бы уже давно закончилось... Однако, вы опять задаете лишние вопросы. Напомнить правила? Тело Тайсона само собой дернулось в ожидании близкой боли:

– Нет, не надо!

– Будете отвечать?

– Да, конечно!

Эль Малум убрал из виду электрошоковое устройство и задал первый вопрос:

– Как ваше настоящее имя?

Человек по прозвищу Тайсон представился именно так, как это было указано в заграничном паспорте, по которому он въехал на территорию США.

– Где и когда родились?

Тайсон сообщил дату, месяц и год своего рождения:

– В городе Санкт-Петербурге... точнее, тогда ещё в Ленинграде.

Эль Малум понимающе кивнул:

– Я знаю. Ваше воинское звание?

На этот раз Тайсон задумался. Очень давно, ещё в России, он носил капитанские погоны. Потом, уже во Французском иностранном легионе, успел дослужиться до сержанта, но, в конце концов, дезертировал и оттуда... так что, скорее всего, теперь ни одна армия мира не числит его ни в своих рядах, ни в запасе.

– Нет у меня никакого воинского звания. Раньше – было...

Но уже звучал следующий вопрос:

– Как давно вы работаете на американцев?

– Я на них не работаю.

– Ты врешь, грязная русская свинья... – по голосу достопочтенного Эль Малума чувствовалось, что он не столько рассержен, сколько обрадован появившимся поводом все-таки наказать пленника за непослушание:

– Отвечай, ну?

Жуткая, почти невыносимая боль от удара электрическим током опять разорвала пах Тайсона, которому на этот раз даже не пришлось притворяться.

– А-а-а! – захлебнулся он собственным криком.

– Сам виноват! – Торжествующе прошипел Эль Малум.

В следующее мгновение боль достигла своей высшей точки. Однако, вместо того, чтобы хоть немного утихнуть и постепенно пойти на убыль, она получила совсем неожиданное продолжение. Часть стены перед глазами Тайсона внезапно дрогнула, скинув вниз плохо закрепленную на штативе видеокамеру. В барабанные перепонки с размаху ударила звуковая волна, пол качнулся, как палуба катера в шторм, и только полосы клейкой ленты с трудом удержали на месте примотанного к тренажеру человека. Видимо, Эль Малуму и его вооруженным охранникам повезло меньше – взрывная волна сразу сбила их с ног, вышвырнув на какое-то время из поля зрения. Вместо смуглой, холеной физиономии знаменитого международного террориста и бороды одного из его подручных, перед глазами Тайсона мелькнула сначала оборванная с петель дверь спортивного зала, а затем, в клубах едкого и вонючего дыма, через освободившийся проем внутрь ворвались две черные, стремительные фигуры. По некоторым характерным особенностям оружия и экипировки, Тайсон сразу же, безошибочно опознал в них бойцов команды "Сигма", самого засекреченного и самого элитного подразделения американского спецназа. Легкие бронежилеты, щитки на коленях и на локтях, микрофоны под шлемами, а также приборы ночного видения с инфракрасными датчиками, закрывающие половину лица, делали их похожими на больших насекомых. Дополнялось это сходство множеством карманов разной формы и разного размера, туго набитых всякой всячиной – от пистолета и запасных магазинов, до индивидуальной аптечки.

Американцы действовали вполне профессионально. Один из них сделал несколько быстрых шагов вперед – и замер почти посередине спортивного зала с поднятой вверх автоматической винтовкой. Второй спецназовец остался прикрывать его у входа, стараясь ни на секунду не выпускать из-под прицела никого из обнаруженных в помещении людей.

Пока ошарашенный, оглушенный звуковым ударом Эль Малум и его охранники приходили в себя, боец спецназа уже оценил обстановку: поведя стволом из стороны в сторону, он проорал что-то грубое и короткое, после чего передвинулся ближе к Тайсону. Вряд ли кто-нибудь разобрал слова, однако тон охотника за террористами и его недвусмысленный жест делали команду понятной и без повторения.

Впрочем, видимо, не для всех. Тайсон, туго примотанный к спортивному тренажеру, мог только догадываться о том, что происходит за его спиной. Зато он получил прекрасную возможность понаблюдать, как сурово и беспощадно наказывается проклятыми империалистами любая попытка неповиновения. Боец, оставшийся у дверного проема, вдруг вскинул винтовку, и без дополнительных разговоров трижды разрядил её в сторону Тайсона.

Пули просвистели очень близко, но на этот раз мишенью был вовсе не Тайсон – где-то сзади, за тренажером, они вошли в тело второго охранника Эль Малума. Судя по характерному звуку упавшего на пол приклада, новоиспеченный "шахид" поплатился за неудавшуюся попытку воспользоваться своим оружием.

Убедившись, что опасность больше ниоткуда не угрожает, и что все остальные, включая покойника, поведут себя теперь смирно, первый спецназовец наклонился над Тайсоном и задал первый, почти ритуальный вопрос: все ли у него в порядке?

На любом языке, кроме того идиотского сленга, которым пользуются герои голливудских боевиков, это прозвучало бы, как неуместная шутка. Но голый, измученный, связанный Тайсон тоже иногда смотрел телевизор и знал правила игры. Поэтому он только мужественно кивнул в ответ.

– Вы меня понимаете? Вы говорите по-английски?

Тайсон опять кивнул.

Рукой, упрятанной в боевую перчатку, американец убрал с лица вверх, на свой шлем, специальную оптику, улыбнулся и неожиданно весело подмигнул Тайсону. При ближайшем рассмотрении он оказался симпатичным парнем лет двадцати пяти, без усов, зато с трогательными веснушками на щеках. Повернувшись к напарнику, боец крикнул ему, чтобы тот доложил обо всем, что произошло. Потом перекинул через плечо штурмовую винтовку, достал нож и принялся точными, уверенными движениями разрезать клейкую ленту, опутавшую руки и ноги пленника.

Когда холодное лезвие в свою очередь тронуло кожу на горле, Тайсон невольно зажмурился. Однако все опять обошлось – последние полосы "скотча" ослабили хватку, и он получил возможность двигать не только конечностями, но и шеей.

А буквально в следующее мгновение выяснилось, что именно это и было как нельзя кстати. Боец американского спецназа, которому поручили одновременно два дела – присматривать за лежащими на полу террористами и докладывать о них начальству, на какое-то время отвлекся от основного занятия, отдав предпочтение переговорам по радио.

Этим тут же воспользовался Эль Малум. Незаметно вытянув из-под мятой полы европейского пиджака руку с пистолетом, он несколько раз подряд выстрелил в бойца спецназа. Араб не имел ни времени, ни возможности толком прицелиться, но не попасть в такую мишень с минимального расстояния, было бы невозможно.

Впоследствии выяснилось, что сначала боец получил пулю в пах. Затем кусок свинца разворотил ему нижнюю челюсть, вошел в мозг и расплющился о внутреннюю поверхность шлема – именно это ранение оказалось смертельным. Еще два попадания принял на себя бронежилет американца, но они уже не могли сыграть никакой роли...

Впрочем, Тайсон не мог в тот момент знать об этом. Он увидел только, как жутко оскалившийся Эль Малум переворачивается с боку на бок, и направляет пистолет в их сторону. И ещё краем глаза заметил, как тянется за отброшенным в сторону "стерлингом" постепенно пришедший в себя бородатый охранник.

На второго парня, напарника убитого спецназовца, рассчитывать не следовало – как раз в этот момент он, стоя спиной к вооруженному противнику, торопливо вскрывал упаковку с какими-то ампулами и бинтами.

И тогда Тайсон принял решение, оказавшееся единственно правильным в такой ситуации. Не раздумывая ни секунды, он буквально вывалился из тренажера, перехватил по пути правую руку американца и со всей силой дернул вниз, увлекая его вслед за собой.

К счастью для них обоих, человек по прозвищу Эль Малум оказался намного сильнее в теории мирового исламского экстремизма, чем в практической огневой подготовке. Пули из его пистолета ушли в пустоту – как раз там, где только что был боец спецназа, и только одна из них влепилась в широкую стойку спортивного снаряда, сразу же отозвавшуюся густым металлическим гулом.

Спасенный от неминуемой смерти борец с международным терроризмом не сразу понял, что произошло. Он даже попытался оказать сопротивление, но Тайсон, до упора вывернувший его запястье, ловко перехватил нож – и почти без замаха метнул в бородача со "стерлингом".

На свою беду, охранник Эль Малума оказался как раз между своим хозяином и его смертельным врагом. Черный, тяжелый клинок специального, хорошо сбалансированного армейского ножа вошел в грудь боевика примерно на уровне бороды – да так глубоко, что над карманом рубашки с эмблемой "Интерхеалс иншуранс" торчала теперь только рукоятка болотно-зеленого цвета.

Если бы в этот момент у почтеннейшего Эль Малума не опустела обойма, на жизнеописании человека по прозвищу Тайсон вполне можно было поставить жирную точку. Но патроны в бою, как и все хорошее на этом белом свете, кончаются слишком быстро. Пару раз громко щелкнув курком вхолостую, Эль Малум отшвырнул бесполезный теперь пистолет, вскочил на ноги и одним прыжком преодолел расстояние, отделявшее его от какого-то блока со светодиодами, закрепленного на стене.

Проведя вдоль панели пластмассовым электронным ключом, террорист потянул на себя приоткрывшуюся дверцу, не замеченную до этого ни Тайсоном, ни бойцами спецназа – и, не мешкая, скрылся за ней.

Задержать его было некому – как раз в этот момент непонятливый американец решил показать, кто тут главный, и затеял с Тайсоном возню. Так что, пришлось потратить несколько драгоценных секунд на то, чтобы недвусмысленно и по возможности деликатно продемонстрировать своему спасителю преимущества русского рукопашного боя перед практикующейся в армии и полиции США борьбой джиу-джитсу.

– Извини, брат... потом все! Потом...

Избавившись, наконец, от назойливого спецназовца, он бросился догонять Эль Малума, и успел проскочить вслед за ним ещё до того, как дверь с громким щелчком встала на прежнее место. В помещении за стеной находилась довольно крутая винтовая лестница, скудно подсвеченная люминесцентными лампами. Тайсон прислушался к торопливым шагам, понял, что больше отсюда деваться некуда – и побежал наверх...

Проскочив приблизительно два или три этажа, он вдруг оказался перед коридором, таким же узким и темным, как лестница:

– Привет, ребята! Где же вы тут?

Повторять не пришлось. Навстречу Тайсону, из-за поворота, уже мчался мужчина в костюме с нашивками "Интерхеалс иншуранс". Он на ходу сдергивал с плеча популярный здесь короткоствольный "стерлинг" – очевидно, пробегая мимо поста охраны, Эль Малум успел отдать распоряжение одному из своих людей, так что, тот приготовился встретить преследователя очередью из пистолета-пулемета. Однако, увидев прямо перед собой совершенно голого, разъяренного великана, охранник опешил и потерял как раз те мгновения, которые были необходимы для выстрела. Воспользовавшись этим, Тайсон сбил врага с ног, двумя ударами переломил ему шейные позвонки, обезоружил – и двинулся дальше.

Потом, правда, не обошлось без пальбы – пришлось в упор расстрелять ещё двух увешанных боеприпасами бородачей и какого-то парня в очках, уронившего мертвую голову на клавиатуру компьютера. Зато, после этого Тайсон все-таки оказался наедине, лицом к лицу с Эль Малумом:

– Стоять! Не двигаться, я сказал!

Многочисленные экраны в реальном режиме времени воспроизводили изображение с десятков служебных видеокамер, которыми было буквально утыкано здание страховой корпорации "Интерхеалс иншуранс". Если бы у кого-то сейчас появилось желание и возможность оценивать обстановку, по этим экранам он вполне мог бы составить общее впечатление о результатах штурма.

Судя по всему, с самого начала бой шел с явным преимуществом спецназа, хотя и не везде оно привело атакующих к легкой победе. Крыша с вертолетной площадкой и верхние этажи находились уже под контролем американцев. Так же обстояло дело и с нижними этажами дома, включая подвальные помещения и гараж – очевидно, подразделения специального назначения высадились одновременно с земли и с воздуха.

Однако кое-где им ещё оказывали ожесточенное сопротивление – не смотря ни на что, боевики не торопились сдаваться. Кажется, в настоящий момент они удерживали только ближние подступы к информационно-вычислительному центру корпорации, в котором находились господин Эль Малум и его преследователь. Впрочем, составить представление о полной картине боя, все равно было бы невозможно – часть камер вышла из строя, случайно, или по чьей-то злой воле.

– Шаг назад, сука, быстро!

Эль Малум, богослов и убийца, стоял рядом с мощным компьютером, на мониторе которого Тайсон увидел "окошко" – стандартный запрос на подтверждение какой-то команды. И тут даже ему, человеку со скудным "военно-практическим" образованием, стало ясно, что происходит одно из двух: готовится либо уничтожение базы компьютерных данных, либо взрыв здания, вместе со всеми, кто в нем находится – и с победителями-американцами и побежденными воинами Аллаха.

– Я тебе что сказал?

В сущности, Эль Малума подвела склонность к эффектным жестам. Вместо того, чтобы просто нажать на клавишу, он повернулся к врагу и открыл рот, чтобы произнести нечто такое, что впоследствии будут передавать из уст в уста поколения правоверных.

Однако, плохо воспитанный Тайсон не стал его слушать.

Девятимиллиметровые пули трофейного "стерлинга" развернули несостоявшегося пророка вокруг оси, его палец скользнул мимо клавиатуры, задел край стола – и ударился об пол одновременно с безжизненным телом.

– Ох ты, черт... – дверь тряхнуло от близкого взрыва гранаты. Еще немного, и придется объясняться с американцами из какой-нибудь штурмовой группы. Хорошо, если в горячке боя обойдется без стрельбы...

– Надо сматываться.

Тайсон первым делом перезарядил пистолет-пулемет, потом выдернул из системного блока компьютера многочисленные провода и примерился, как поудобнее подхватить металлический ящик под мышку.

Времени на то, чтобы одеться, уже не оставалось. Поэтому последнее, что зафиксировали видеокамеры перед тем, как американский спецназ ворвался на командный пункт, была бледная, волосатая задница Тайсона, убегающего по коридору...