Антон. Арина

Арина буквально тащилась на учебу, подталкиваемая вялым чувством долга и основательно погрузившись в свои мысли. Девушку грызло беспокойство, и имя беспокойству было «Ярослав». Чем дальше общалась Арина с Ярославом, тем явственнее ощущала, что причина настойчивого внимания молодого человека до сих пор скрыта от нее самой по причинам, известным лишь Ярославу. Хотел Даниил того или нет, но ему удалось-таки подтвердить опасения Арины в неискренности Лаера и посеять в ее душе еще большие сомнения.

Миновав вереницу машин и чудом увернувшись от лихо припарковавшегося помятого форда, девушка уже почти достигла главного корпуса, когда провидению снова было угодно вмешаться в неспешное развитие сюжета. Из-под капота «Фольксвагена» вынырнул молодой человек и случайно встретился с Ариной глазами. Арина незамедлительно вросла в землю, временно утратив дар речи и некоторые другие дары. Память или благоприобретенное психическое заболевание сыграли с ней очередную злую шутку.

— Ты чего? — испугался парень и бросился к Арине.

Если бы временный столбняк у девушки сопровождался просто отсутствующим выражением лица, это было бы еще полбеды. Однако симптомы на этот раз были пугающими и весьма ярко выраженными. Неожиданно хлынувшие слезы на мгновение скрыли от Арининого взгляда молодого человека и весь мир. Но внутренним взором за эти доли секунды девушка успела увидеть главное. Арина понимала, что остановить процесс уже не может, и от осознания собственного бессилия ей становилось еще хуже. Слезы текли, как у клоуна в цирке. Парень вид имел удивленный и расстроенный, видимо, принял эти крокодиловы слезы на свой счет. Светлые глаза лучились теплом и искренним сочувствием.

— Чем тебе помочь?

Арина бессильно отмахнулась.

— Прости, я не могу доступно объяснить, почему так отреагировала… Я не истеричка, не сумасшедшая… вроде, — Арина на секунду задумалась. Слезотечение остановилось так же неожиданно, как и началось, — фух. Все, вроде.

— Как говорил Карлсон, я просто вспомнил одну очень печальную вещь, — улыбнулся парень и, смешно взъерошив короткие волосы, неуверенно продолжил:

— Пойдем хоть кофе выпьем, не каждый день от одного моего вида девушки рыдать начинают. Тебя как зовут?

— Арина.

— Надо же, даже имя необычное. А я Антон.

— Очень приятно, — выдавила Арина, усаживаясь на жесткий стул в институтском кафе, чувствовала она себя на редкость паршиво, — а что еще во мне необычного, кроме внезапного желания пореветь?

— Я как раз эту особенность не имел в виду, — смущенно проговорил Антон и подумал: «Что это со мной? Еще немного и я начну заикаться».

Антон сбегал к официантке и добыл чай для Арины и кофе для себя.

— А почему чай?

Антон растерянно смотрел на чашки.

— Не знаю. А ты разве не говорила про чай? Почему-то подумал, что тебе надо чаю с мятой… И вот, шоколад. Так тебе кофе?

— Да нет, — Арина покачала головой и отломила кусок темной шоколадки, — я как раз и хотела чаю, спасибо. Просто вслух я этого не произносила.

Арина смотрела в светлые теплые серо-голубые глаза нового знакомого и понимала, что это конец. «Ну что же, теперь замысел мне ясен, — мрачно думала девушка, — я вспомнила его, я помню слишком четко и ясно, чтобы жить дальше так, как жила. Теперь я понимаю, о чем говорил Ярослав. Мы с Рин наконец стали одним целым. И без него я теперь не смогу жить… Только вот он об этом не знает, а может, и не узнает никогда…»

Антон с тревогой смотрел на девушку, в зеленых глазах которой снова увидел намерение разразиться слезами.

— Что? Тебе плохо?

— Да хорошо мне, — с трудом улыбнулась Арина, — может, лучше никогда и не было… Не беспокойся, и… спасибо за чай.

«Она сейчас уйдет, — вспыхнуло в мозгу у Антона, — и кто знает, захочет ли снова со мной встретиться. Ну, давай же, останови ее. Скажи хоть что-нибудь, осталоп…».

До лекции оставалось еще пара минут, и Антон спросил первое, что пришло в его воспаленную голову.

— У тебя есть собака?

Арина удивленно вскинула глаза на замершего Антона. Намечавшиеся слезы моментально высохли.

— Да. Коккер-спаниель, американец. Знаешь, такой ушастый и лохматый.

— Знаю. А у меня немецкая овчарка. Очень умный перец, зовут Рембо. А у моей бабушки раньше жил пингвин Геннадий, он тапочки приносил, его пришлось в зоопарк отдать, а сейчас только кот Эммануил Евграфович…

— Как-как?

Впервые за их беседу Арина улыбнулась не вымученной улыбкой, а искренне рассмеялась. Смех был похож на весенний ручей и переливы колокольчика одновременно.

На первую лекцию в этот день молодые люди безнадежно опоздали. А на вторую просто не пошли.

Кое-как отсидев оставшиеся две пары, Арина поехала домой. У Ярослава были какие-то важные дела, и Арина могла предаваться отчаянию и другим сопутствующим переживаниям всю дорогу от института до дома, и даже чуть дольше.

* * *

По счастью, дома тоже никого не оказалось, родители были на работе, а братец на баскетболе, и никто не мог помешать Арине продолжить копаться в собственных запутанных чувствах. По своему обыкновению, Арина постаралась упорядочить и проанализировать новые ощущения, чтобы хоть как-то прийти в себя. Мысли об Антоне занимали теперь практически все ее существо, и с ним же по непонятной причине была связана надсадная тупая боль, которую Арина идентифицировала теперь как физическую. Но, как оказалось, кроме стихийно накатывающего желания порыдать появилось еще кое-что. А именно острое чувство скрытой опасности, угрозы, источник которой, как Арина ни старалась, определить пока не могла. С гудящим ульем вместо головы Арина залезла в ванную и направила в лицо струю горячей воды. «Ну пожалуйста, — мысленно просила она кого-то неведомого, — пусть я вспомню хотя бы то, что с ним случилось, это же невозможно все время реветь и не знать из-за чего… Я так и правда сойду с ума…»

Контрастный душ желаемого результата не принес, в голове прояснилось совсем ненадолго. Арина налила себе чаю с мятой и снова попыталась сосредоточиться. Чаинки плавно опускались на дно чашки, веточка мяты медленно поворачивалась, расправляясь в горячей воде. Арина чувствовала, как в самом центре, где-то под диафрагмой, горит неистребимой болью душа той девушки, которой когда-то была она сама. Арине казалось, что она слышит ее мысли. Его больше нет. Его больше нет.

Давило в груди, слезы снова начинали течь сами по себе. В дверь настойчиво позвонили. От неожиданности Арина пролила горячий чай на скатерть, швырнула чашку в раковину и поспешила в прихожую. Кто это мог быть, можно было не гадать.

Вытерев глаза, Арина открыла дверь. На пороге стоял Ярослав. Как всегда, безупречный, в белой жатой рубашке какого-то невероятного качества и темном бархатистом пиджаке, он был еще прекраснее, чем когда-либо. На шее у Лаера ненавязчиво поблескивала тонкая цепь из белого металла, наверное, от нательного креста. От страха Арину явственно замутило. Наклонившись поцеловать Арину в щеку, Ярослав что-то почувствовал и резко отпрянул. В карих глазах пробежала искра.

— Что?

Арина нервно дернулась. Почему он всегда точно знает, что с ней что-то не так? Или с ней всегда все не так?

На какое-то мгновение глаза Ярослава стали безумными.

— Я спрашиваю, что произошло?

Арине показалось, если она и дальше будет изображать глухонемую, Лаер ее ударит.

— Все нормально, Ярослав, с чего ты взял…

— Не надо мне врать.

Арине стало страшно. Как и многие ее нынешние ощущения, страх появился сам по себе, безо всякой причины. За секунду в ее голове пронеслось такое количество образов, картинок и прочей информации, не имеющей в прямую к происходящему никакого отношения, что собраться с мыслями и хоть что-то вразумительное ответить Ярославу Арина не могла. «Все-таки он маньяк, и сейчас, наконец, меня прикончит», — обреченно подумалось ей. Ну и пусть.

— Я кое-что вспомнила, — наконец, выдавила она.

Глаза Ярослава потухли.

— Я… словом, я вспомнила Тиану.

Ярослав на мгновение замер и обреченно вздохнул, тихо усмехнувшись.

— Естественный процесс. И все?

— Не совсем, — Арина не знала, чего ожидать от Лаера. И еще меньше она представляла, чего ожидать от самой себя. — Еще я его нашла.

Ярослав поднял темные брови.

— Круто.

Ярослав живо скинул начищенные ботинки, наверняка сделанные из кожи какого-нибудь фантастического зверя, например дракона, и направился в ванную помыть руки.

— Налей мне кофе.

На кухне Арина немного пришла в себя.

— Так и что теперь? — полюбопытствовал Ярослав, усевшись на самое удобное место и наблюдая за нервными телодвижениями Арины в районе кофе-машины. Кофе она, разумеется, просыпала, воду пролила, корицу чуть не перепутала с хмели-сунели, но в целом справилась.

— Ну, не знаю, — промямлила Арина и поставила перед Ярославом красивую чашку, — наверное, с тобой я теперь не могу встречаться.

— Я тебе что, жених? Разговаривать ты со мной можешь? Я вроде большего не просил.

Арина почувствовала себя полной идиоткой. Лучше бы Ярослав ей и правда чем-нибудь по голове стукнул, глядишь, поумнела бы.

— У меня полная каша в голове, — призналась она, заглядывая в свою чашку. Там кто-то плавал, отдаленно напоминающий корицу. — Я когда его увидела, разревелась, ничего не могла с собой поделать, объяснить тоже не очень получилось. Теперь он думает, что я полоумная.

— Это нормально, — усмехнулся Ярослав, — ты вспомнила что-то конкретное или просто этого человека?

— Я вспомнила его. И то, как я к нему относилась, — Арина сморщилась, все-таки хмели-сунели — плохая замена корице. Кажется, Ярославу повезло больше, судя по его невозмутимому виду, у него нормальный кофе. — Я предполагаю, в той жизни он погиб. Ничего конкретного, но боль страшная… Я не могу это контролировать, слезы сами начинают течь, очень неудобная фигня…

Ярослав задумчиво смотрел на Арину.

— Это пройдет. Процесс тяжелый, долгий, зато потом сложится общая четкая картина, и беспокоить она тебя не будет…

— Не знаю, — покачала головой Арина и решительно вылила чудо-кофий в раковину, — пока эта картина сложится, как ты говоришь, у меня оставшиеся мозги набекрень съедут.

Ярослав пожал плечами.

— Ты помнишь только ощущения, и твое замешательство совершенно понятно. Когда в памяти восстановится цепочка событий, твои чувства и разум придут в относительно гармоничное состояние.

Арина рассеянно кивнула. Наливая себе на этот раз зеленого чаю, она с неудовольствием заметила, что руки снова начинают предательски подрагивать.

— Так я права? Он погиб?

— Да.

Арина проглотила комок в горле. До гармонии между ощущениями и рассудком было еще очень далеко.

— А как?

Ярослав только покачал головой. Ясное дело, не скажет.

Относительно Антона, впрочем, картина у Арины в голове уже вполне сложилась. Бороться с этим было бессмысленно, и, что, собственно, со всем этим делать, Арина совершенно не понимала.

— Ярослав, а можно попробовать вернуть ту память человеку?

— Понятно, — Ярослав скривился, как будто нашел в своем ботинке дохлую мышь, — кажется, я тебе про это уже говорил.

— Напомни, пожалуйста.

— В определенных кругах считают, что есть люди, умеющие включать память другим, — нехотя повторил Ярослав, — кто-то в это верит. Кто-то нет. Но и тут есть загвоздка. Даже если это возможно, во-первых, не у каждого встречного-поперечного можно активизировать память по заказу, это же не программа разархивирования, это живой человек. Бывают на редкость тугие. И вообще, тут все должно быть очень и очень непросто и тонко, ну и, во-вторых, ты уверена, что этот твой Тиану захочет тебя вспомнить?

— Ясно. Тогда другой вопрос. Выключить это можно? — Арина твердо посмотрела в глаза Ярославу. — Есть такие умельцы?

— Да, такой человек существует, — спокойно ответил Ярослав. — Живет, правда, далековато.

— В какой-нибудь Новой Зеландии? — криво улыбнулась Арина.

— Не угадала. Всего лишь в Мексике.

Проводив Ярослава, Арина рухнула на диван и закрыла глаза. «Уснуть, конечно же, не удастся», — успела подумать девушка и моментально провалилась в глубокий сон. Погружаясь в царство Морфея, она слышала далекий глухой удар, но не могла предположить, что источником является ее недавний гость.

Между тем молодой человек после прощания с Ариной повел себя несколько необычно. Покинув квартиру, Ярослав с непроницаемым лицом направился к лестнице, по какой-то причине проигнорировав лифт. Миновав площадку третьего этажа, он неожиданно остановился, бездумно глядя в стену грязно-зеленого цвета. Глубоко вздохнул, и вдруг с огромной силой ударил по чем-то ему не угодившей стенке кулаком. Мгновение Ярослав слушал гул, прошедший от его удара, как казалось, по всему дому, потом посмотрел на покрасневшие суставы и усмехнулся.

— И вот тебе, коршун, награда, — тихо произнес он, как видно обращаясь к самому себе, — за жизнь воровскую твою…

Ярослав пошевелил разбитыми пальцами, мысленно назвал себя идиотом и быстро пошел вниз.

* * *

На следующий день была суббота, и Арина с самого утра не знала, куда себя деть. По-хорошему, надо было подготовиться к зачету по современной истории, зачетная сессия начиналась с понедельника, но направить мысли в учебное русло девушке никак не удавалось. Суббота тянулась, как бесконечная мыльная опера. Если от дачи Арине удалось отбрыкаться, сославшись на подготовку к зачету, то отделаться от общества Ярослава могло оказаться довольно-таки непростым делом. Помогло своевременное чудо — на даче у молодого человека случился какой-то местный катаклизм — то ли прорвало водопровод, то ли с электричеством что-то не заладилось, и Лаеру пришлось срочно уехать. Арина решила быть честной хотя бы сама с собой и провела субботу в полном одиночестве. Кое-как удалось пережить и воскресенье.

Утро понедельника для Арины началось в шесть тридцать. Промаявшись без сна, девушка вскочила, как только услышала родительский будильник. После душа и необходимых косметических процедур Арина проглотила половину бутерброда, приготовленного заботливым папой, и наспех запила его несладким чаем. Бутерброд послушно провалился в желудок, усугубив ощущение общего дискомфорта. В памяти всплывали новые эпизоды, на этот раз Арина видела или «вспоминала» сюжеты с непосредственным участием Тиану. Воспоминания были короткими и обрывались на полуслове, но одно она видела совершенно четко: образ молодого человека все явственнее обретал черты Антона. Арина помнила движения, мимику, ясный взгляд прищуренных глаз и, самое главное, ощущение тепла, которое в ней вызывал сам Тиану.

В голове занозой свербела одна-единственная неудобная мысль.

«Ну и что теперь?..»

«Навязываться я как-то не умею, — угрюмо думала Арина, приближаясь к институту и непредумышленно замедляя шаг, — первой подойти, что ли? Или просто поздороваться и пройти мимо? А если он тоже поздоровается и отвернется? Я, наверное, так прямо и умру на месте…»

Как будто этих сложностей Арине было недостаточно, так нет же. В самом начале парковки, где только начинала выстраиваться вереница разнообразных автомобилей, уже красовалась красная «Митсубиси» с маячившим рядом с ней Олегом. Заметив Арину, Олег сделал явное движение в ее сторону.

— Тебя не хватало, — буркнула Арина, лицо ее непроизвольно перекосилось. Махнула Олегу рукой и, отвернувшись, прибавила ходу.

Олег замер в замешательстве. Но, по счастью, за девушкой не пошел.

Вот и золотой «Фольксваген». Сердце Арины стукнуло и куда-то провалилось. Ни в машине, ни рядом Антона не было. Мнительной Арине этого хватило, чтобы за секунду придумать около сотни самых неприятных версий.

Ноги, ставшие ватными, не слушались, и Арине пришлось усилием воли заставить их двигаться в сторону главного входа. Переживания переживаниями, но сегодняшний зачет никто не отменял. Навалившись на тяжелую дверь, она не заметила, что с другой стороны дверь пытается открыть кто-то еще. Арина сердито двинула по двери, подперев ногой и буквально ввалилась в предбанник института, рухнув прямо на руки Антону Прилучному.

— Поймал, — улыбнулся Антон, помогая Арине принять вертикальное положение, — привет.

— Уже отучился? — хмыкнула Арина, плохое настроение улетучилось, как дым. — Рановато.

— Нет, я шел тебя встречать. Рано приехал, сгонял в деканат, расписание твое посмотрел. Думал, может, зачет в другом корпусе.

По Арининому измученному организму медленно разливалось блаженство. А к миру возвращались краски.

— Ну и в каком корпусе у меня зачет?

— Все-таки в главном. Аудитория Д-400. У меня сегодня тоже зачет и лабораторку надо пересдать, — быстро проговорил Антон, — а ты после зачета что делаешь?

— В библиотеку пойду, нужно взять пару статей для реферата, в инете не нашла…

Антон глубоко вздохнул и тихо произнес:

— Тогда в час у главного входа?

Арина кивнула. Ей казалось, что это происходит во сне, и больше всего на свете боялась проснуться.

— Давай.

Арина махнула рукой и пошла к лестнице, пытаясь стереть с лица идиотскую улыбку. Сердце щемило, хотелось петь и плакать одновременно. «Черт знает что», — подумала Арина и постаралась взять себя в руки, сосредоточившись на предстоящем зачете. Возле аудитории толпилась вся ее группа, Аля была бледно-зеленого цвета, кудри торчали в разные стороны.

— Я ничего не помню, — драматически шептала Аля, обмахиваясь конспектом. — Даты путаются, эта грымза меня точно завалит…

— Спокойно. Очень надо этой грымзе, чтобы ты за ней еще неделю бегала. Кроме того, если уж она тебя завалит, с остальными ей просто будет не о чем разговаривать…

Внезапно Аля переменилась в лице, на бледных щеках проступил румянец и появились смешные ямочки. Смотрела она на что-то за Арининой спиной. Арина обернулась и замерла.

Прямо за ней стоял Антон.

— Я… Я снова забыл спросить у тебя номер телефона, — Антон смутился, но скрыл это за широкой улыбкой, — все выходные, кстати, промаялся.

С души Арины упал тяжеленный камень, она легко улыбнулась.

— Точно. И я забыла, как-то из головы вылетело… Такая полезная штука, телефон. Записывай.

Как прошел зачет, Арина не очень помнила. Сдали все, и их группа гурьбой высыпала на улицу. Ребята спешно доставали сигареты, девчонки обсуждали, не пойти ли куда-нибудь отметить знаменательное событие. Арина и Аля стояли чуть поодаль от основной группы и молча приходили в себя, думая каждая о своем. Выглянуло солнце, Арина подняла голову и подставила лицо теплым лучам. Веки загорелись, перед глазами поплыли яркие круги, оранжевые сменялись красными, затем отчего-то черными, и снова оранжевыми. Минуту или две Арина бездумно любовалась ярким калейдоскопом света, слушая собственное дыхание и мир вокруг. Совсем не хотелось идти в библиотеку… Вдруг Аля пробормотала что-то неразборчивое. Арина не шелохнулась. Солнечный свет продолжал менять цвета, как будто девушка смотрела на свет через разноцветные стеклышки.

— Загораете?

Напряженный голос вернул Арину на землю. Она нехотя открыла глаза, и не сразу смогла разглядеть Олега, стоявшего рядом с ними. Аля снова что-то пробурчала, и на этот раз Арина расслышала, что обычно вежливая и корректная подруга выразила свое недовольство присутствием Олега довольно резким словесным оборотом.

— Греемся. Зачет сдали, — ответила Арина, тихонько толкнув Алю.

— Поздравляю.

Лицо у Олега было непривычно хмурым и даже отчего-то неприятным.

— С тобой можно поговорить-то, или теперь нужно у кого разрешение спрашивать?

Арина не успела ответить, Аля демонстративно хмыкнула и отошла на пару шагов, скрывшись за облезлой колонной.

— Ну, видимо, можно.

Олег выкинул сигарету и засунул руки глубоко в карманы.

— Скажи-ка мне, милый ребенок, а что за молодые люди сопровождают тебя ныне?

Арина пожала плечами.

— Не очень понимаю смысл вопроса. Друзья сопровождают.

Олег сложил губы трубочкой и задумчиво протянул:

— Друзья, значит. Так вот как это теперь называется… А я думал, ты приличная девушка, когда мы с тобой вроде как встречались…

— Это в каком смысле? — Арина нахмурилась, не понимая, к чему клонит Олег.

Олег вдруг посмотрел на нее с плохо скрываемой неприязнью, зеленоватые глаза неприятно сощурились, от былого благодушия не осталось и следа.

— А как ты сама-то думаешь. Что я для тебя ничего не значил, это уже мелочи, к делу не относящиеся. Хорошего отношения ты не ценишь, это я уже понял. Просто интересно, как так люди меняются.

— Олег, у тебя ко мне какие-то претензии, я полагаю, — медленно проговорила Арина, оценивая происходящее, скорее как небольшое недоразумение. Ей-то давно казалось, что тема с Олегом закрыта. Выходит, недооценила парня, придется как-то разруливать неприятную ситуацию, — чем я тебя обидела?

— Да что ты, я не обижаюсь. Пусть теперь твои друзья обижаются, мне-то что за дело. Хотел поинтересоваться, тоже по-дружески, машинка-то у него своя? Или там папашка какой богатенький? Точила ляма на два тянет, а то и на два с полтиной, ежели с нуля.

По-прежнему пребывая в некотором недоумении, Арина непроизвольно пожала плечами. Разговор принимал какой-то неправильный поворот, весьма неприятный. ««Точила» — это, видимо, автомобиль», — сообразила она. С некоторым трудом переведя для себя всю фразу, Арина глубоко вздохнула и, решив не обострять непонятную ситуацию, ответила просто:

— Не знаю. Я в машинах не разбираюсь.

— Да ладно заливать. А ведь получается, правы были Оля с Максом. Вот так штука. Тебе только деньги нужны, а? У кого звенит погромче, с тем и будешь?

— Что ты сказал?

Арина слушала и не верила собственным ушам. Олег, или кто это был в его обличье, вызывал в ней негодование и еще большее изумление, чем при последнем их разговоре. Крайне неприятное существо, вылезшее из оболочки обыкновенного парня, было Арине решительно не знакомо. Появилось желание умыться, и вымыть руки по самые локти, как будто она долго рылась в куче зловонного гнилья. Олегу, впрочем, сказанного показалось недостаточно. Он продолжал смотреть на Арину в упор и даже чуть подался вперед, выплевывая слова сквозь зубы. Производимые им звуки теперь больше всего походили на шипение.

— То и сказал. Выходит, правильно я тебя бросить решил, просто удивляюсь теперь, как я мог так попасться… Такой бедной овечкой прикидывалась, прям диву даешься…Ты с ним небось сразу переспала, как только машину увидела?.. Или хоть поломалась для приличия? Чтоб из образа не выходить. Принцесса, мать твою…

С губ Олега сорвалась пара совсем нелицеприятных выражений, каких Арина раньше от него не слышала. Странно, но плакать совсем не хотелось, появилось чувство брезгливости. Арина внутренне вся собралась, руки непроизвольно сжались в кулаки, и нечеловеческим усилием воли выращенные ногти тут же впились в ладони.

— Парень, шел бы ты уже куда-нибудь.

Арина резко обернулась и увидела невозмутимого Антона, стоящего с ней плечом к плечу. Антон спокойно смотрел на Олега, однако поза его была напряженной, как перед прыжком.

— О, и второй пожаловал.

Олег чуть откинулся назад, окидывая придирчивым взглядом соперника. У Антона под рубашкой заметно напряглись мускулы.

— Тоже, смотрю, бравый хлопец. Молодец, Аринка. Пять баллов. Ты их чередуешь, или как придется?..

В следующее мгновение Олег уже лежал на брусчатке, из носа и разбитой губы тонкой струйкой сочилась кровь. Антон коленом чуть надавил на его позвоночник.

— Слушай сюда, хорек. Ты, конечно, не из понятливых, но, думаю, запомнить в состоянии. Если приблизишься к ней хотя бы на десять метров, даже случайно, имей в виду, следующие полгода тебе придется оттачивать свое словоблудие в какой-нибудь больнице. Думаю, тамошней публике понравится. Запомнил?

Маленькие глазки злобно вспыхнули, и Антон надавил чуть сильнее. Олег медленно и неохотно кивнул.

— Вот и ладушки.

Антон слез с поверженного Олега и даже помог ему подняться, слегка встряхнув при этом. Последний не сопротивлялся. Антон сунул ему в руки оброненную папку.

— Давай, гуляй отсюда. Привет Оле с Максом.

И отошел к Арине, повернувшись к Олегу спиной. Арина бросила нервный взгляд вслед быстро удаляющейся фигуре, схватилась за голову и тут же бессильно опустила руки.

— Какой-то кошмар… И ты все это слышал?!…

Антон пожал плечами и легко вздохнул.

— Да просто урод человек. Всякое бывает. Как зачет?..

Из-за колонны к ним уже спешила взволнованная Аля, едва не сбив Арину, она вцепилась в руку Антону и с неожиданной для ее тщедушного организма силой потрясла ее.

— Спасибо, — с чувством произнесла Аля, — я уже полгода жду, когда же ему кто-нибудь в морду даст… Вот большое тебе человеческое СПАСИБО.

Аля еще раз дернула Антонову руку, счастливо улыбнулась, подмигнула Арине и так же стремительно умчалась куда-то. Арина даже глазом мигнуть не успела.

— Смешная у тебя подружка, — весело хмыкнул Антон. — Надо же, маленькая, а какая сильная. Чуть руку не оторвала. Ты не хочешь чего-нибудь съесть?..

Инцидент был полностью исчерпан, Антон не задал ни единого вопроса относительно произошедшего, за что Арина была ему несказанно благодарна. Молодые люди побродили немного по второму этажу в главном корпусе и наконец осели в студенческом кафетерии.

Никогда в жизни еще Арине не было так легко разговаривать с практически незнакомым человеком. Сознание периодически разделялось, и она вспоминала, одергивая саму себя, что Антона Прилучного видит едва ли третий раз в жизни, а про отношения с Тиану известно только ей одной и тому отделу ее мозга, что отвечает за сны и галлюцинации. Так было при первом разговоре с Ярославом, ощущение, что они очень давно знакомы, уже не покидало ее после встречи возле Пушкинского музея. Однако с Антоном все оказалось значительно сложнее. Рыдать Арина больше не рыдала, но то, что происходило у нее в душе, ведомо было только ей.

Продолжая беседовать обо всем на свете, молодые люди добрели до библиотеки, нашли нужный Арине материал и вышли на свежий воздух. Какой-то негласный закон о приличиях мерзким шепотом подсказывал, что на сегодня пора была расставаться.

В это время молодые люди поравнялись с золотистым «Фольксвагеном». Антон сделал какое-то нелепое движение рукой, вроде как предлагал девушке полмира, но стеснялся.

— Тебя подвезти? Ну, я имею в виду, если ты не против, я мог бы…

Краем глаза или даже скорее внутренним взором Арина уже видела неумолимо приближавшийся черный автомобиль. «Ауди» тихо остановился практически у нее за спиной. Ну почему сегодня у Ярослава нет никакой лекции или еще каких срочных и неотложных дел?!..

— Я… Спасибо, меня встречают.

Взгляд Антона потух, как будто изнутри выключили яркую лампочку. У Арины сжалось сердце. «Ауди» нетерпеливо мигнул фарами.

— До завтра.

Сжав зубы, Арина чувствовала, как волна отчаяния снова захлестывает ее. Что подумал Антон при виде Ярослава, можно было не гадать. Особенно учитывая недавнее происшествие с Олегом. На негнущихся ногах Арина проследовала к машине и залезла внутрь.

Ярослав помог девушке пристегнуться и невольно задержал взгляд на бледном лице.

— Что с тобой?

— Ничего вроде.

— Тогда что у тебя с лицом?

Арина вздрогнула и непроизвольно схватилась за щеку.

— А что с ним?

Ярослав пожал плечами.

— Меня смутило выражение вселенской скорби. Со стороны может показаться, что у тебя воспаление надкостницы. Ты здорова?

— Вполне.

Арина закусила губу. Ей хотелось плакать. Отвернувшись от Лаера, девушка уставилась в окно невидящим взглядом.

Состояние Арины не осталось незамеченным, Ярослав молча вел автомобиль, не нарушая течения ее невеселых мыслей, время от времени бросая в сторону неподвижной фигурки мрачный взгляд. Между темными бровями пролегла глубокая морщина, поделившая чистый белый лоб на равные части. Чем дольше Арина молчала, тем меньше это нравилось Ярославу.

Во дворе даже оказалось свободное парковочное место, прямо напротив Арининого подъезда.

Подавая Арине ее сумку, Ярослав все-таки спросил:

— Все так плохо?

Арина покачала головой. Ощущение, что Лаер видит ее насквозь, не покидало ее ни на минуту с самого первого дня их странного знакомства.

— Не знаю, — Арина чувствовала страшную усталость, как будто она не ехала в комфортабельном автомобиле пятьдесят пять минут, а, как минимум, полдня разгружала вагон с углем, а после толкала этот самый вагон от института до дома, — у меня странное чувство, как будто происходит что-то очень страшное, а я не могу понять, где это все…куда бежать, кого спасать… а когда пойму, будет слишком поздно…

— Ясно. Дома кто-нибудь есть?

— Да, Стас должен быть. Ой, и тетка опять приехать должна была, я и забыла… Кошмар какой, она всегда так много говорит, у меня прям сразу мозги вскипают…

— Не лучший для тебя вариант. Ладно, пойдем.

Ярослав решительно отобрал Аринину сумку и пошел обратно к машине. Девушка послушно побрела за ним. По какой причине Ярослав изменил планы, девушке не хотелось задумываться. Именно сейчас Арине совсем не хотелось оставаться в обществе своей замечательной, но гиперобщительной тетушки, и она была даже рада внезапному решению Ярослава.

— Куда мы едем? — робко поинтересовалась Арина.

Ярослав спокойно ответил:

— Ко мне. Отдохнешь, отвезу домой.

Пока Арина переобувалась и мыла руки, Ярослав проводил ревизию на кухне.

Шаркая мягкими тапочками, Арина прибрела на его голос.

Ярослав задумчиво смотрел в холодильник.

— Мда, — протянул он, — негусто.

Он потянулся к телефону.

— Как ты относишься к пицце?

Арина улыбнулась.

— Положительно. Но, вообще, я не очень голодна…

Ярослав отмахнулся и уже диктовал адрес доставки.

— Салат из моцареллы с помидорами я в состоянии сделать сам. Будешь?

— Если ты сам приготовишь… как не съесть.

Ярослав усмехнулся, извлек доску и устрашающих размеров нож.

— Тогда помой помидоры, они уже в раковине. Рукава засучи.

Арина послушно закатала рукава и невольно улыбнулась.

— Ты забыл проконтролировать температуру воды, которой я буду мыть помидоры. Вдруг я суну овощи или даже руки в кипяток…

Ярослав хмыкнул.

— Я не удивлюсь. Пожалуйста, включи сознание на минуту и просто помой помидоры…

Арина тщательно вымыла доверенные овощи и положила их рядком на доску. Ярослав сосредоточенно нарезал колбаску из моцареллы на равные кругляшки.

— Теперь я понимаю, почему ты работаешь преподавателем… педагогика — твое призвание. Дай тебе волю, ты всех заучишь.

Ярослав придирчиво осмотрел помидоры и снисходительно ответил:

— С некоторыми особями приходится быть построже. Абсолютно неприспособленные попадаются, вроде тебя.

— Ты просто не до конца понимаешь, что происходит. В твоем присутствии у обычных людей, например у меня, совершенно пропадает всякое желание что-нибудь делать… Зачем, если ты все сделаешь в десять раз лучше.

— Интересная теория. Ополосни доску, пожалуйста.

Арина покорно включила кран и засмотрелась на струю воды, стекающую по стеклянной доске. Река… Что-то связано у нее с рекой, очень важное и очень горькое. Так и смотрела бы бесконечно в прозрачную воду, и непонятная боль в душе утихала, и становилось бы так спокойно, так тихо…

— Все, иди, — скомандовал Ярослав, отпихнув Арину от раковины, — помогла. Можешь отдохнуть, пока пицца едет.

Арина вздохнула, демонстративно вытерла руки о джинсы и переместилась вглубь квартиры.

Проходя через холл, Арина вдруг остановилась, разглядывая фотографии на стенах. До этого пейзажи не привлекали ее внимания, краем глаза она и раньше отмечала наличие картинок в рамках, но воспринимала их как элементы декора, подходящие по цветовой гамме. А тут на нее, наконец, снизошло озарение, что же она видит. Придвинувшись вплотную, Арина прочитала в углу первой фотографии: «Мексика, эксп. 2008 г.». Фотографий было много, и почти на каждой из них стояли даты: 2009, 2011… Джунгли, полуразрушенное поселение, восходящее солнце над какой-то горой, которая при ближайшем рассмотрении оказалась сооружением, похожим на те самые пирамиды из Арининых видений и поросшим густой растительностью. «Эксп.» — это, похоже, экспедиция, — сообразила Арина, — получается, Ярослав пол жизни пролазил по непроходимым джунглям… Вот бы мне туда, хоть одним глазком…». Арина подробно рассмотрела все фотографии и вздохнула. Она за свою недолгую жизнь успела побывать только в Турции и Греции, о заокеанских континентах можно было только мечтать. Арина двинулась было дальше, и вдруг замерла. Фотографии закончились, перед ней было большое зеркало в тяжелой, как будто медной раме. С кухни доносилось мерное постукивание ножа о стеклянную доску, Ярослав резал помидоры. В глубине квартиры мирно тикали часы.

Арина как завороженная смотрела в зеркало. Она была выше, волосы темные, длинные и немного отливают медью, кожа смуглая и ровная, только глаза ее, но и в них было отличие. Совсем другое выражение. В этих новых глазах простиралась бесконечная пустыня. Арина всматривалась в свое отражение и снова видела детство и юность девушки из ее снов, и двух названых братьев, сошедшихся в шутливой схватке. Изображение качнулось, Арина едва успела схватиться за какой-то выступ.

Зеркало уже было поверхностью реки. Солнце гасло за прозрачными волнами, становилось нечем дышать, легкие заполнялись водой, и в какое-то мгновение, став нестерпимой, боль в груди вдруг отступила.

Сильные руки схватили ее и с силой выдернули на поверхность. Воздух, солнце. Жизнь…

— У тебя уже входит в привычку отключаться в самый неподходящий момент, — раздался голос Ярослава, — еще секунда, и я бы не успел. Оседала ты весьма грациозно, но нос бы расквасила, это как пить дать.

Арина хватала ртом воздух, как рыбешка, выброшенная на берег. Отдышавшись, она отпихнула Ярослава и попыталась подняться с дивана, куда он ее услужливо возложил.

— Сделай одолжение, не рыпайся. Я принесу воды, или чего ты хочешь.

— Ничего не хочу, — Арина откинулась на спинку дивана, — я чуть не утонула. Это не глюки, это реальные ощущения, воздуха нет, легкие разрываются… Но потом что-то произошло, и я опять видела солнце и могла дышать… Ярослав, — Арина тихо окликнула молодого человека, — скажи мне правду. Пожалуйста.

Ярослав, отвернувшийся к столу, чтобы налить воды, замер, как соляная статуя.

— Какую именно правду ты желаешь услышать?

— Она не погибла? — Арина с надеждой смотрела на обернувшегося Ярослава.

Ярослав вздохнул и протянул ей стакан с минералкой.

— Пей, — он снова отвернулся к столу и, наконец, решился.

— Рин не утонула в реке, — отчетливо произнес Ярослав, — она прожила долгую и счастливую жизнь. Она… забыла все, что случилось до реки.

Арина смотрела куда-то вдаль и качала головой.

— Я не помню жизни без Тиану, — тихо сказала она.

Ярослав поджал губы.

— Это очень досадно, — сквозь зубы произнес он.

В домофон позвонили. Прибыла пицца.

В машине ехали молча. Ярослав довез Арину до подъезда и ретировался без лишних слов.

* * *

Следующий день оказался настоящим наказанием. Антон не звонил. До самого вечера Арина бездумно бродила по квартире, сжимая телефон в руке и не удостоив конспект по философии даже парой взглядов. Завтрашний день обещал стать для нее днем судным, однако предстоящий зачет беспокоил Арину меньше всего. Мысли плыли сами по себе, и внутреннему взору мозг назойливо подсовывал изображение Тиану, которого от реального Антона отличить уже не представлялось возможным… Прошлое поглощало настоящее, Арину как будто неумолимо засасывало в невидимую воронку, после видения реки, девушке постоянно казалось, что ей не хватает воздуха, и она боялась разучиться дышать. Все это начинало смахивать на натуральный психоз, и Арина чувствовала, что долго в таком режиме не протянет.

* * *

Рин умолкла и только сейчас заметила, что Ясу смотрит на нее со странной грустью в глазах, старческие губы тронула печальная улыбка.

— Если вас разлучат на этой земле, вы встретитесь на другой. Обязательно. Запомни это, дочка.

Рин помолчала с озадаченным видом, потом с запинкой произнесла:

— Дедушка, а что было с тобой, пока ты не взял нас к себе, о чем ты никогда не вспоминаешь? В поселке говорят…

— Люди вообще много чего говорят. Если на все обращать внимание, жизни не хватит. Пора бы пообедать, женщина, ты как думаешь?

Рин с укором покачала головой и поднялась с циновки.

— Старый хитрюга. Ладно-ладно, я тебе припомню.

Ясу проводил взглядом девушку и вздохнул. Взор его затуманился.

* * *

Малиналь росла любознательной и очень целеустремленной девочкой, мать и старшие сестры учили ее женским премудростям, наукам обучали отец и лучшие приглашенные учителя. В тот далекий год, когда в город пришли чужеземцы, ей исполнилось шестнадцать. Пришедших встретили богатыми дарами, в их честь устраивали пышные пиры, люди ликовали и поздравляли друг друга, славя сыновей Кецалькоатля. Повсюду слышались смех и песнопения, улицы украшали цветами, проводили торжественные церемонии жертвоприношений. Почти все население полагало, что на их город снизошла благодать, белокожие чужеземцы казались им божественными посланниками.

Чужеземцы быстро освоились, и чем дальше, тем менее походили они на богов. Не чураясь, грабили они местных жителей, преследовали женщин и совсем скоро стали чувствовать себя полновластными хозяевами города. Власть имущие мужи и старейшины города видели нарастающие бесчинства, но поделать уже ничего не могли, слишком были нерешительны и слишком опасались за свои жизни и кошельки.

Малиналь на беду выросла хорошенькой и ладной девушкой. Гибкой фигуркой, длинными тяжелыми волосами и гордым нравом приглянулась она предводителю теулей, и тот пожелал отдать ее в жены своему лучшему другу и соратнику.

Отец был в ужасе, он яростно противился воле чужестранца и даже разработал план бегства для дочери, полагая, что та может укрыться от навязанного брака в дальнем селении, куда не дойдут белокожие. Неожиданно для него и всех окружающих Малиналь от побега отказалась, готовясь спокойно принять уготованную для нее участь. Так, не объяснив своего решения, Малиналь покинула родительский дом, оставив родных в горе и волнении за нее.

Предводитель чужестранцев явно поторопился, отдав Малиналь в распоряжение своего первого заместителя. Отметив склонность девушки к наукам и легкую обучаемость языкам, очень скоро он забрал Малиналь от первого мужа и оставил подле себя в качестве наложницы, планируя далее использовать девушку как переводчицу и проводника. Малиналь подвергли какому-то чужеродному обряду, название которому было «крещение», и дали новое имя. Теперь ее звали Мариной.

И вот минул год или около того. Ясу почти не видел дочь, а в последнее время поговаривали, что теули получили с моря подкрепление и собираются в новый поход, и своих индейских женщин заберут с собой. Ночью в дом тихонько постучали. Ясу вышел на порог и увидел закутанную в одежды женщину, в которой с трудом узнал свою дочь. Не входя в родной дом, Малиналь поманила отца за собой.

— Вам всем нужно уходить. Завтра они разворуют все то, что не успели еще разворовать, и подожгут город, чтобы оставить за собой заметный след… Я хочу, чтобы ты помог уберечь детей, идем за мной.

Без лишних слов Ясу поспешил за Малиналь. Она свернула за угол, там их ожидала девочка лет восьми, с кулем на руках, боязливо жавшаяся к двум большим корзинам.

Малиналь говорила быстро, передавая ребенка отцу. Он осторожно опустил в пустую корзину младенца, в соседней уже помещались двое.

— Мальчики — это дети Рамиры и Эухении, девочка — моя…

— Нас всех увезут на чужбину… Пилар — ее так теперь зовут, Пилар пойдет с тобой… Она поможет с детьми…

Маленькая Пилар горько плакала, цепляясь за донью Марину и не желая расставаться с хозяйкой. Малиналь наклонилась и в последний раз поцеловала дочь, крепко сжав дрогнувшие губы.

— Вырасти ее как свою дочь, как ты растил меня… Я хочу, чтобы она росла среди своих, полюбила все то, что так люблю я, нашу реку, наш лес, наше солнце… прощай, отец. Я обещаю, что сделаю все, чтобы спасти наши земли…

Последние слова дочери он помнил так же ясно, как и ее лицо. Прямой, открытый взор, в котором светилась тревога за своих родных и боль расставания. И непреклонность в своем решении — такой навсегда осталась для него Малиналь.

— Зови ее Рин… она…она напомнит тебе обо мне.

Короткая встреча оказалась последней, больше увидеть дочь Ясу было не суждено.

* * *

Несмотря на малорадостные предпосылки, зачет прошел вполне терпимо. Арина каким-то чудом получила незаслуженную четверку, и последняя вышла из аудитории, закопавшись с не желавшими влезать в сумку учебниками. На пороге стоял Антон.

— Привет.

Арина задохнулась и не сразу смогла ответить. Когда сковавший горло спазм отступил, она вздохнула и умудрилась сказать то, чего при здравом размышлении говорить не стала бы никогда.

— Я думала, ты больше не придешь.

Антон замер в нерешительности. Действительно, Аринину сентенцию понять можно было как угодно.

— В смысле, мне уйти?..

— Нет, нет… Наоборот. Я боялась, что ты больше не придешь.

Антон облегченно вздохнул.

— Так-то лучше.

Арина бессильно развела руками.

— Я всегда говорю не то, что положено. Это моя карма, видимо…

— Забавное свойство, — хмыкнул Антон, глаза его весело вспыхнули, — обычно люди говорят либо то, что от них хотят услышать, либо то, что они хотели бы, чтобы от них услышали… Причем в обоих случаях это зачастую не соответствует истине… А ты действительно изъясняешься весьма оригинально.

Арина слабо улыбнулась.

— Я не умею врать, — она хмыкнула, — ужасное качество. Мама говорит, этот дефект у меня с детства. Сразу уши краснеют и макушка…

Ярослав сегодня был занят, и Арина с чистой совестью провела больше двух часов в обществе Антона, к огромной радости последнего. Сегодня Антон был без машины и домой молодые люди поехали вместе на общественном транспорте. Наговорившись, расстались уже в метро.

Незаметно пролетела неделя зачетов, и наступила пора экзаменов.

Первым состоялся экзамен по политологии, после него Арина и Антон бросили своих одногруппников, твердо вознамерившихся со студенческим размахом отметить сдачу экзамена, и два часа шатались по парку, пинали камушки и кормили уток купленным в палатке бубликом.

Из-за своей преподавательской деятельности Ярослав не имел возможности встречать Арину после каждого экзамена, в университете остро нуждались в его присутствии. Это было очень кстати, в обществе Ярослава бороться с сумбуром в голове было бы значительно сложнее. Пока Ярослав принимал экзамены у своих студентов и выжимал из несчастных — как себе это представляла Арина — все соки, девушка старалась о нем не думать.

* * *

Раздался звук приближающихся шагов, и в дом вбежал запыхавшийся Йавар. Глаза его горели странным огнем, как будто хранили отражения факелов из главного храма.

— Они только что решили сами, кто будет избран. Только что. Голосования не будет…

— Но это против закона! Они не могут снова заставить нас принять их волю, якобы угодную богам! — воскликнула Рин, вскакивая и сжимая кулаки. Тиану мягко остановил ее, заставив сесть на место.

— Говори, брат. Кто будет избран?

Не мигая Йавар смотрел в светлые глаза Тиану.

— Ты, брат.

Крик рвался из груди Рин, однако она сдержала себя и сама зажала себе рот. Не заметила, как прокусила собственную руку, слезы струились по лицу, смешиваясь во рту с кровью.

— Тебе надо бежать. Они будут здесь на рассвете.

Тиану покачал головой.

— Я уйду только вместе с вами.

— Тогда нужно уходить прямо сейчас, — прошептала Рин, — мы теряем время, нужно действовать…

На лицо Йавара легла тень.

— Уходите. Я не могу с вами.

Тиану дернул плечом.

— Да брось. Уйдем вместе, начнем новую жизнь где-нибудь в благословенных горах…

— Нет. Послушай меня, на тот случай, если вас поймают…

Йавар понизил голос и быстро заговорил.

— Они придут, чтобы осыпать избранного дарами. Но раньше всего избранного заключат под стражу, чтобы он не сбежал и ничего не сделал с собой до торжества.

— И что же тогда делать? — простонала Рин, с ужасом всматриваясь в лицо Йавара.

— Я знаю способ, — Йавар говорил с Тиану, но смотрел на Рин, — перед самым праздником, перед обрядом, избранному приносят последние роскошные дары. Приносящих дары узнать невозможно. Они приходят в длинных одеждах и ярких масках. Мы поменяемся местами. Вместо тебя на торжество выйду я. Когда снимут маску, отец узнает меня и остановит жертвоприношение, в возникшей суете вы успеете скрыться, а позже я присоединюсь к вам.

Тиану покачал головой.

— А если Тиуакиантль не остановится? Ты очень рискуешь. Народ будет ждать жертвы, он замешкается, и вас раздавят обоих. Но вряд ли он замешкается, помяни мое слово…

— Я хорошо знаю отца. У него много пороков, но меня он не убьет.

— Перед толпой, ожидающей жертвы, ты думаешь, он отступит и пожалеет тебя? Да остальные жрецы просто не дадут ему тебя отпустить. Не успеешь ты произнести имени Бога, как твое сердце на блюде возложат к ногам Кукулькана, а лик его вымажут твоею кровью…

— И все-таки…

Тиану отрицательно покачал головой.

— Риск слишком велик. Тебя просто убьют вместо меня. А на это я не могу согласиться.

За дверью послышался шум, дверь неожиданно распахнулась, а в помещение хлынули люди в ярких ритуальных облачениях. Йавара и Рин держали двое, заведя их руки за спины, Тиану взяли под охрану сразу четверо. В помещение величественно вошел главный жрец Тамукан.

— Великая честь ниспослана тебе богами, о Теул Такуан Тиану, приемный сын охотника, — ленивым тягучим голосом произнес он. — Славь богов, и знай — ты избран ими. Участь твоя завидна, положение отныне высоко, так пусть будет сильной и твоя вера.

Рин дернулась, пытаясь освободиться, Йавар сделал похожее движение. Их попытки прошли незамеченными, державшие их лишь сильнее сдавили запястья. Тиану слегка кивнул и указал подбородком на друзей.

— Я пойду сам. Отпустите их.

Тамукан наклонил голову в знак согласия и выплыл в сопровождении своей пестрой свиты.

За ним двинулись и охранники Тиану. На выходе Тиану обернулся и улыбнулся Рин. Девушке казалось, что все это дурной сон, один из тех кошмаров, что преследовали ее с самого начала засухи. Тиану слегка подтолкнули в спину, он подчинился. Процессия скрылась в ночи.

Рин еще долго билась в руках Йавара, что-то кричала, рвалась бежать за процессией. Давно затихли вдалеке шаги Тиану и его конвоиров, а слезы все не заканчивались, и тщетно Йавар пытался успокоить девушку, она его не слышала. Наконец, Йавар встряхнул Рин и прикрикнул на нее, чтоб положить всему этому конец.

— Я ударю тебя, если ты не перестанешь. От твоих слез нет никакого толку, выслушай меня.

Рин в отчаянии замерла. В ее глаза смотрели черные глаза Йавара. Он крепко держал ее за плечи, его руки казались твердыми, словно каменными.

— Выход есть, но нужны силы. Мы сделаем так, как я сказал, слышишь? Просто поверь мне. Все получится. А потом мы уйдем из города, втроем. У нас еще есть время.

* * *

Арина поднялась на второй этаж и толкнула дверь в класс. До экзамена было еще много времени, и девушка удивилась, что кто-то пришел раньше нее.

Аля сидела в аудитории в гордом одиночестве с очень торжественным и бледным лицом. Однако причина была не в предстоящем экзамене. Оказывается, Аля несколько дней наблюдала за Антоном и теперь наконец решила донести свой вердикт до подруги.

— Хочешь, расскажу про него?..

Арина слабо улыбнулась. Она и сама могла столько рассказать о молодом человеке, что Але и не снилось… Из вежливости, однако, Арина утвердительно кивнула и приготовилась слушать Алины размышления. У Али порой бывали такие забавные сравнения и нестандартные оценки, что Арина поневоле заинтересовалась.

— Валяй.

— Ну, во-первых, мне он нравится. Это не самое главное для тебя, но все же. А вот, что я хотела тебе сообщить во-вторых…

— Вся внимание.

Намеренно не замечая иронии, Аля задумчиво продолжила:

— Помнишь фильм «Привидение»?

— Конечно, — грустно кивнула Арина, — Патрик Свейзи.

— Он похож, — авторитетно заявила Аля, — причем дело тут не во внешности. Ощущение от него у меня точно такое же. Он такой… классный, что ли.

Арина подняла одну бровь.

— Кажется, совсем недавно ты считала, что Ярослав охренительно красивый, нет?

Аля мгновение смотрела на Арину совершенно пустым взглядом.

— О, да… Ярослав. Знаешь, если бы мне пришлось выбирать между ними двумя, я бы, наверное, умерла…

Девушки засмеялись, и Аля продолжила свою мысль.

— Они такие разные, но оба очень хороши… Трудный выбор, поверь мне.

Арина усмехнулась.

— Верю. Ты всегда все лучше меня знаешь. Но только для меня вопрос так не стоял… Ярослав — это явно не моя история.

Аля смотрела куда-то сквозь Арину.

— Интересно, ты сама-то в это веришь? Мне почему-то кажется, решения ты еще не приняла… Со стороны-то оно всегда видней. Лично я ставлю на Ярослава.

Арина недовольно сморщилась. И что Аля опять привязалась с этим Ярославом…

— Главное, на деньги не спорь. Продуешь «в сухую».

Аля легко повела плечом.

— Посмотрим. Хотя, повторюсь, Антон мне очень нравится.

Арина больше спорить не стала и постаралась затолкать мысли о Ярославе куда-нибудь подальше, на задворки души.

Получив в зачетке отметку о переводе на четвертый курс и подпись декана, Арина в сопровождении Антона вышла на улицу и остановилась. У подъезда стоял черный автомобиль.

— Тебя снова встречают, — кивнул Антон в сторону вылезшего из машины Лаера.

Арина кинула рассеянный взгляд на Ярослава и вздохнула.

— А, точно.

— Я позвоню, — неожиданно твердо сказал Антон.

Арина радостно кивнула и быстро пошла к машине.

— Так это он, что ли, — вместо приветствия протянул Ярослав, всматриваясь в Антона.

— Ну да, — просто ответила Арина.

Ярослав был в темных очках, и глаза его Арина видеть не могла, но взгляд, а вернее, продолжительность взгляда, которым Ярослав издалека наградил Антона, Арине совсем не понравились. Антон стоял на тротуаре, глубоко засунув руки в карманы, и без смущения наблюдал, как Арина садится в машину. Торчащие в легком беспорядке непокорные волосы шевелил ветер.

Арина чуть замешкалась, неуклюже пытаясь забраться на переднее сиденье и одновременно бросить взгляд в сторону Антона.

— Садись уже, — сквозь зубы произнес Ярослав, борясь с искушением подтолкнуть замечтавшуюся девушку.

В машине Ярослав очки снял и посмотрел на Арину. Девушка лучилась внутренним светом и рассеянно улыбалась.

— Смотрю, настроение улучшилось.

— Ага. Полегчало.

Ярослав незаметно приподнял одну бровь.

— У меня завтра свободный вечер, поехали куда-нибудь.

Арина покачала головой.

— Завтра я не смогу.

— А, — Лаер криво улыбнулся, — у вас уже свидание, я мог бы догадаться.

Арина вздрогнула от изменившегося тембра голоса Ярослава и ощутила неприятный холодок под диафрагмой.

— Ты нас познакомишь? — непринужденно поинтересовался Ярослав, внимательно следя за дорогой.

— Это зачем еще?

— Ну как же. Мы же с ним уже знакомы, в некотором смысле.

— И как я тебя представлю, хотелось бы уточнить?

— Как старого верного друга, — Лаер усмехнулся, и по спине Арины проскакали бодрые мурашки.

Некоторое время ехали молча.

Остановившись на очередном светофоре, Ярослав небрежно поинтересовался:

— Кстати, как ты собираешься ему поведать о нашем маленьком секрете?

— Никак не собираюсь. Как эту хрень можно объяснить нормальному человеку? Да и кто поверит…

— Ага, будешь просто ждать ответных чувств. Что ж, может, и получится. Знаешь, иногда срабатывает. На подсознании.

Арина хотела вспылить и проехаться по длинному носу Лаера, который он явно сует не в свое дело, но, мельком взглянув на парня, осеклась. Глаза снова изменились, внешне Ярослав выглядел спокойно и вполне расслабленно, но в глазах плясал хорошо знакомый ей огонь. Холеные руки слишком сильно сжимали руль, костяшки пальцев заметно побелели. Судя по всему, Лаер был в бешенстве. «Не буди лихо, пока оно тихо», — отчетливо прозвучало у Арины в голове, и вслух она произнесла совсем не то, что собиралась.

— Странные у тебя глаза.

— Знаю.

Возле дома Арина вытряхнулась из машины и, задрав голову, с удивлением отметила, что сегодня, оказывается, пасмурно. А ей-то казалось, что светит солнце… да и Ярослав отчего-то был в темных очках.

Бросив взгляд на хмурого Ярослава, Арина неожиданно для себя спросила:

— Ты зайдешь?

— Зайду.

Арина кивнула и потопала к подъезду. Ярослав невозмутимо последовал за ней.

Стаса дома почему-то не оказалось, Арина напрягла память и сообразила, что братец на дополнительном английском. От еды Ярослав категорически отказался, а кофе решил сварить сам. Мрачный вид Лаера резко контрастировал с безоблачным настроением Арины, но девушке не хотелось на этом заострять внимание.

Пока Ярослав наливал свежую воду в кофемашину, Арина сидела на табуретке и беззаботно таращилась в окно. Чирикали воробьи, гудели машины. Солнце снова выглянуло из-за туч в конце дня… наверное, жизнь все-таки прекрасна… как легко в это поверить, когда есть то, ради чего живешь. Но все меняется. Только что было солнце, Арина точно помнила, как в окно проникали теплые ласковые лучи и робко щекотали ее колени, а сейчас уже совсем темно, и только всполохи где-то вдалеке, что это, гроза, не иначе… Что-то слепит глаза, и поэтому кажется, что совсем темно. А на самом деле над головой солнце. Просто оно невероятно яркое… и беспощадно палит… и выжигает на всем живом свое клеймо…

В мгновение ока Ярослав оказался рядом с девушкой.

— Арина?..

Потолок куда-то отъехал, над головой снова было высокое небо, солнце начинало садиться, но все еще из последних сил заливало огнем гору и толпу ярко раскрашенных людей, они теперь были повсюду…

* * *

Гулко и страшно звучали барабаны. Рин напряженно всматривалась в идущих к храму служителей. Сбоку, из охраняемого выхода, начали появляться люди, их было много и каждый последующий из них был разукрашен и одет ярче и крикливее предыдущего. Невозможно было разобрать, женщины это или мужчины, вся процессия сливалась в одно колышущееся живое озеро, от пестроты у Рин зарябило в глазах, она на мгновение зажмурилась. Процессия двигалась, составляющие ее танцевали странный, пугающий танец, отбивая ритм, задаваемый барабанами. Длинной вереницей потянулись они наверх, к алтарю. На самом верху сопровождающие расступились, освобождая путь верховному жрецу и открывая взорам огромный жертвенный камень, расколотый надвое, и привязанного к нему мужчину.

Вот с жертвы уже снята нелепая раскрашенная маска. У Рин в горле застыл крик отчаяния. Вместо Йавара на нее смотрел Тиану.

Сквозь рокот толпы она услышала свое имя, раскатом грома пронесшееся над людской массой. Толпа взорвалась восторженным ревом. В следующее мгновение Рин уже видела верховного жреца, высоко поднявшего правую руку, и алую кровь, стекавшую по ней. Эта рука сжимала сердце Тиану. Растерзанное тело стянули с жертвенника, медленно и как будто неохотно поворачиваясь, оно съехало вниз, нелепо и страшно загребая ногами и окрашивая ступени свежей кровью.

Со всех сторон Рин плотно сдавили беснующиеся в фанатичном экстазе люди, перекрыв ей дыхание. Стон, подобный крику раненой птицы, потонул в общем гомоне.

* * *

В некотором отдалении от храма и сумасшедшей толпы, скрытый от посторонних глаз, стоял, прислонившись к стволу дерева Йавар. Лицо младшего жреца напоминало восковую маску, в глазах пылала тревога. Он внимательно вглядывался в людскую массу, высматривая кого-то. Толпы людей продолжали волноваться, гул нарастал.

Наконец на тропе, ведущей от храма к поселку показалась тонкая женская фигурка.

Шатаясь, как пьяная, девушка медленно двигалась вперед.

— Будь ты проклят! — задыхаясь, повторяла Рин, ища невидящими глазами Йавара, сильный голос ее сел. Давно отзвучавшие набат и рев толпы продолжали разрывать барабанные перепонки, небо осталось далеким и безучастным к происходящему. Сделав еще два шага, Рин покачнулась и без чувств упала на землю.

В первое мгновение Йавар подумал, что она мертва, такой бледной и беспомощной она казалась. Путаясь в ритуальных одеждах, Йавар опустился на колени перед безжизненным телом девушки и тут же услышал ее тяжелое дыхание. Подхватив ее на руки, Йавар бережно перенес Рин в свой дом через запасную дверь. По дороге Йавару с его драгоценной ношей никто не повстречался, люди только начинали расходиться со священного места. Поручив заботу о девушке старой верной служанке, Йавар прислонился к стене и молча наблюдал, черными от ужаса глазами за ловкими движениями старухи. Его не покидало ощущение, что все происходит во сне.

Всю ночь Рин металась на постели, как безумная, двум сильным служанкам едва хватало сил, чтобы удержать ее. Пот лил с Рин градом, из груди вырывались жуткие хриплые стоны, от которых даже у Йавара холодело внутри. На утро лихорадка не спала, служанки оставались при больной и дальше, сменяя друг друга. Несмотря на то, что Рин вела себя тише, Йавар чувствовал, что это страшное затишье, может статься куда опаснее предшествующей горячки. Рин лежала неподвижно, лицо ее было неестественно бледным, веки казались прозрачными. К вечеру дыхание Рин участилось, стало тяжелее, снова послышались глухие стоны. Горячка усиливалась. Измученный Йавар сдался и, наконец, признал, что без Ясу ему не обойтись. Тут же к старику был послан мальчик-слуга.

* * *

— Ты…ты убил его, ты! — задыхалась Арина, яростно колотя кулаками по груди Ярослава. По щекам текли злые слезы, в голове образ Тиану смешивался с лицом Антона, Арина уже не понимала, с кем разговаривает, боль в висках была такой сильной, что темнело в глазах.

Красивое лицо Ярослава исказила болезненная гримаса.

— Это неправда. Ты не видела все до конца.

— Ты врешь… Ты ведь с самого начала меня обманывал…

— Я не говорил всей правды, это разные вещи.

— Я… я не хочу тебя больше видеть.

Ярослав крепче сжал Аринины плечи и слегка встряхнул ее.

— Можешь не смотреть, но тебе придется меня выслушать.

Ярослав был настроен решительно, однако сила не потребовалась, выговорившись, Арина обмякла и тихо плакала, свернувшись калачиком в кресле. Древняя, вековая боль душила ее, не давала дышать и сковывала мысли и измученный разум. Ярослав присел на мягкий подлокотник и положил горячую ладонь Арине на лоб.

— Тихо, тихо. Все уже прошло. Все хорошо…

— Мне так больно, — прошептала Арина, — закрываю глаза и вижу его кровь на алтаре… Это какой-то бред… Он ведь жив-здоров, а я сотый раз вижу, как он умирает…

— Шшш… Это пройдет. Ты увидишь, что было дальше.

Арина постепенно успокоилась, Ярослав продолжал гладить ее по голове. Арина всхлипывала все реже, пульсирующая боль в висках постепенно проходила. В какой-то момент Арина отключилась и вдруг поймала себя на мысли, что руки Ярослава явно расширили ареал успокоительного поглаживания. Когда длинные пальцы спустились значительно ниже последнего шейного позвонка, Арина напряглась.

— Не надо.

Лаер усмехнулся.

— Не буду.

Мир рухнул. Арина чувствовала, что из-под ее ног выбили твердую почву, и все, что ей осталось, это клочок земли, выжженной все тем же безжалостным солнцем, и растерзанное тело на бесконечных ступенях… Она, кажется, больше всего именно этого и хотела, увидеть и понять, что же произошло на самом деле… Получите и распишитесь. Увидела и поняла.

Арина стояла у окна, нервно теребя светлую прядь волос. Ярослав подошел и тихо встал за ее спиной.

— О чем думаешь?

— О тебе. Я ведь ненавидеть тебя должна…

Ярослав глубоко вздохнул.

— А ты что же?

— А я не знаю…Так чувствовала Рин, а я… я до сих пор не могу дышать, как будто это у меня на той горе вырвали сердце…

— Ты видела часть произошедшего и, видимо, вспомнила вспышку ненависти и отчаяния, испытываемых Рин именно в тот момент…

Девушка повернулась и посмотрела Ярославу в глаза.

— Угадал. Так как мне после всего этого к тебе относиться?.. — Арина смотрела на красивое бесстрастное лицо и чувствовала, как от боли сжимается ее несчастное сердце.

— Не знаю. Я не смогу тебя убедить…

— Я просто уже не знаю, чему верить.

Ярослав кивнул и невесело усмехнулся.

— И что же теперь?

Арина шмыгнула носом.

— Я на дачу поеду. Хочу немного побыть одна. Мысли в кучу собрать. Ты только… не приезжай.

Ярослав кивнул.

— Я постараюсь.

В замке заворочался ключ, открыть дверь не получилось, и кто-то стал нетерпеливо долбиться в квартиру, одновременно нажимая на звонок и дергая ручку двери.

— Это Стас.

Ярослав хотел что-то сказать, но внезапно передумал и двинулся к двери.

* * *

После ухода Ярослава прошло больше часа, а Арина все сидела в кресле, в которое опустилась, как только за ним закрылась дверь, и сжимала голову обеими руками. В голове царил полнейший беспредел. Арине казалось, что она совершенно перестала понимать, что происходит в реальности, а что всплывает из глубин ее подсознания… Кто кого убил, и кто кого предал?.. Кто реальнее на данный момент, прекрасный черный принц, как про себя часто называла Арина Ярослава, или зловещий образ индейца Йавара, с черными безднами вместо обыкновенных человеческих глаз? Вскоре ей начало мерещиться, что не Йавар убил Тиану, а Ярослав Антона. Слушая удары собственного сердца, Арина мучительно пыталась остановить калейдоскоп картинок перед глазами, но продолжала видеть залитые алой кровью бесконечные ступени и жуткие раскрашенные лица и тела, заходящиеся в бесноватом танце…

* * *

— Ради продажной девки ты готов отречься от всего, к чему я тебя готовил? Она прекрасно спелась с твоим бывшим дружком и наверняка смеется за твоей спиной над тобой и твоим отцом…

— Какая чушь, — пробормотал Йавар, невольно отступая.

— Ты отказываешься быть зрячим, хотя небо наградило тебя зоркими глазами. Так хотя бы не будь идиотом. Его место на жертвенном камне, и ничто — и никто — не сможет этого изменить. Такова воля богов.

— Давно ли твоя личная воля стала волеизъявлением самого Кукулькана?! — оскалился Йавар, руки сжались в кулаки, но в противостоянии с отцом сила была совершенно бесполезна. Тиуакиантль окинул сына надменным взглядом. Ноздри его раздувались, и лишь это выдавало степень его разъяренности.

— Загляни в свою душу, Йавар. Ты сам хотел этого. Я лишь немного помог. Не нужно мешать законному течению событий… Один ты ничего не изменишь.

После разговора с отцом взбешенный Йавар выбежал из дома и быстрым шагом направился на поиски Рин. Подгоняемый собственной яростью, он мчался до самой деревни и, лишь когда показались дома, сбросил темп. На окраине, в тени корявого старого дерева кто-то стоял.

Узнав в одиноко стоящей фигурке Рин, Йавар снова прибавил шагу.

Рин стояла, легко опираясь на ствол дерева. Мысли ее были далеко, по губам бродила рассеянная улыбка. Обе руки девушка держала на животе, слегка поглаживая его большими пальцами. Приблизившийся Йавар застыл возле нее, прервав себя на полуслове. Полный ужаса взгляд был прикован к животу Рин.

— Нет. Нет. Не может быть… скажи, что это неправда… — голос Йавара звучал глухо, как из бездонного колодца. Рин вздрогнула и удивленно посмотрела на молодого человека. Взгляд черных глаз был красноречивее любых слов. Девушка поспешно убрала руки от живота.

— Тебе-то что за дело, — небрежно бросила она, невольно отступая на шаг и напустив на себя суровый вид.

Йавар покачал головой, не в силах поверить ушам и глазам.

— А я не верил отцу… Ты же не могла…

Рин не удостоила его ответом, молча повернулась и пошла прочь.

Йавар некоторое время стоял неподвижно, не видящими от обуревавших его чувств глазами глядя вслед девушке. Внутри стремительно вскипала и пенилась ядовитая лютая ненависть, она захлестывала и прожигала внутренности и, казалось, способна была затопить все его существо. Он не подозревал, что может испытывать такие сильные эмоции, и оказался неподготовленным к атаке.

Ярость полностью овладела молодым индейцем. Разум его помутился. Он крушил все, что попадалось под руку и, наконец, упал на землю. На зубах заскрипела земля. В который раз отец оказался прав. Но теперь, переродившийся, нынешний Йавар даже испытывал от этого какое-то мрачное удовлетворение.