На золотых песчаных волнах качается рыбокорабль. На деревянном настиле стоит отец — в парадных доспехах, статный. Завитки иссиня-черных волос рассыпаны по плечам. Громогласно смеётся. Заплетенная в косы длинная борода подрагивает. Висящее на поясе оружие весело звенит.
Рядом с отцом — высокий человек в расшитом камзоле. Он очень похож на Халнера, только гораздо старше. Человек опирается на трость, отводит с лица пепельные пряди, растрёпанные ветром. Завидев меня, кивает. Кривит губы в улыбке, но в холодных голубых глазах только цепкое любопытство.
-..ания Селия Кад… …вом рождения чистокров…
Голос звучит глухо, далеко, едва слышно.
Чуть позади отца стоит моя мать. Она в своей любимой тоге золотой парчи, но, вопреки традициям Сетера, волосы беспрепятственно падают на спину. Мне хочется подойти, но невозможно сделать и шаг: ноги будто вросли в деревянный настил.
Мать улыбается и подходит сама. Я обнимаю её, как в детстве. Слышу знакомый запах пороха и огня, который не выветривался даже из самых парадных её одеяний. Мать отстраняется, поправляет мои вечно непослушные кудряшки.
В следующий момент мои руки хватают воздух. Мать снова в стороне. Улыбаясь, смотрит куда-то вбок.
— …щенным Пламенем, кровью Великого Ап…
Я слежу за её взглядом, и вижу другую женщину. Та неловко сплела пальцы рук, и застенчиво улыбается, будто смущаясь своей молодости и ослепительной красоты. Потом, она оказывается рядом и тоже обнимает меня. Тёмные волосы щекочут нос, я с трудом сдерживаюсь, чтобы не чихнуть. Женщина улыбается шире, и её мягкие зелёные глаза смеются — совсем как у Хала, когда он в хорошем настроении. Потом она удаляется.
— …зяйку Хейдар и наре…
Мужчины завершают разговор и разворачиваются. Берут меня за руки. Корабль растворяется вместе с золотым светом. Мы оказывается в черном пространстве. Страшно. Я поворачиваюсь к отцу, будто маленькая. Он серьёзен и кивает куда-то вперёд. Там ничего нет, только черная пустота. Я смотрю на второго мужчину. Тот криво усмехается, и тоже показывает в чёрноту впереди. Затем оба отпускают мои руки и слегка толкают в спину.
— …право — сила и богат… ность — жизнь Императ… мени и продолж…
Падение. Во тьме появляется белоснежная точка. Точка начинает стягивать к себе всё пространство. Над ней — два золотых глаза без зрачков. Глаза, которые суть мириады звезд, что смотрят, вечно смотрят со звёздного неба, из тьмы космоса…
— …дет так, пока океан Мерран не поглотит звезд.
Звезд…
Звезд…
ЗВЕЗД…
…Я открыла глаза. Камень. Низко. Кружится. Сейчас раздавит. Натурально же раздавит! А я ни рукой, ни ногой… Не согнуть. Не подвигать. Ничего. Боги…
Потолок кружился все медленнее. Паника потихоньку отступала. Начали появляться звуки: скрип пера и кресла, дыхание, движение огня. И запахи: пот. Кожа. Сладковатый дымок смолы бунии…
Кашель. Поверхностное дыхание. Усилие, нормальный вдох. И выдох. И вдох…
Проморгалась. Потолок-то, оказывается, не такой низкий. Хотя все равно каменный. Значит, подземелье. Или гробница?
С трудом повернув голову, увидела доску. Ошкуренную, но не слишком давно — дерево еще сохранило свежий запах. Перевела взгляд выше. Стол. На нем — бумаги. За столом — человек. Юноша, совсем молодой, почти мальчишка. Застиранная до серости рубаха навыпуск, черные форменные штаны. Одна рука — на перевязи, бинты в темных пятнах.
Я захрипела. Юноша вздрогнул, посмотрел на меня удивленно. Потом по сторонам, словно вспоминая, где он и что вообще здесь делает.
— Доброе утро, хозя… эээ… сестра Кетания, — неловко ухмыльнулся он, — хорошо, что вы уже. А я тут это… я брат Кевин.
Он протянул ладонь для приветствия. Я хотела ответить на жест, но не смогла пошевелиться, пальцы лишь дрогнули.
— О, ничего страшного, — Кевин погладил меня по руке, слегка надавил на кожу, — вам надо восстановиться, командир сказал, это займет какое-то время… вы чувствуете прикосновение? Следите мысленно…
Он начал разминать мои ладони и пальцы. Постепенно я смогла шевелить руками, потом — корпусом. Неловко подтянулась, села. Зажмурилась, попав на прямой свет от круглой лампы, что висела на противоположной стене — до этого я лежала в тени стола. С наслаждением почесала шею — что-то страшно зудело у основания волос. Я с удивлением нащупала прикрепленный бинт.
— Ой, нет-нет-нет, не расчесывайте! Моя матушка в свое время расчесала, до сих пор мучается, хоть маскируй, говорит, да нельзя же, позор от семьи отка…
Он резко осекся и вскочил, вытягиваясь по струнке: в комнату вошел Халнер. Синяки и ссадины на его лице уже подзажили, зато под глазами пролегли круги от недосыпа. Сколько же я валялась в отключке?
— Брат Кевин! — строго сказал Халнер, взглянув на стол, — опять казенное имущество разбазариваем? Снова матушке строчите?
— Никак нет! — юноша опустил глаза, — невесте…
Халнер сдвинул брови и требовательно протянул руку. Кевин совсем понурился и отдал исписанный листок. Хал пробежал глазами. Кивнул, отдал обратно.
— Хорошо. Будет возможность — разрешаю отправить. А сейчас марш в лазарет!
Дождавшись, когда захлопнется дверь, Халнер присел рядом со мной.
— Как себя чувствуешь?
— Плохо, — мрачно ответила я, — ног не чувствую. Что происходит? Как будто Орры снова… Но их же сняли!
— Сняли. Только осколки остались, из-за того, что сопротивленцы нелегально выскребали. Свертка при прыжке их активировала как-то… не знаю как, честно. Считается, что Орры — централизованная система, и если главный узел снят, тем более с Ключом, то мелкие осколки не подействуют. А они, оказывается, автономны…
— Замечательно, ***! — скривилась я, и почесала шею, — это пройдёт?
— Да. И не чеши печать, — он отвел мою руку от шеи, — сама заживет скоро.
— Печать? — не поняла я.
— Хейдар. Понимаешь, Орры начали собираться по кусочкам, ну ты почувствовала. Самовосстановление у них такое, только криво и через мышцы и того… пришлось выжигать их. Белым, — затараторил Халнер, — превышение, конечно, но другого пути не было. Ну а потом огонь разошелся, и реакция стала необратимой, ну и пришлось припечатать. Своя теперь…
Он запнулся, не то улыбаясь, не то скалясь.
— Та-аак… Ты во что меня вляпал? — мрачно спросила я, чувствуя неладное.
— Ну почему сразу вляпал? Просто опечатал. Метку рода поставил.
— Какого рода? — начала звереть я, — яснее говорить можешь?
— Как какого? Моего. Хайдек. Ты полноценная Хозяйка теперь. Венчаны мы, если совсем коротко. Только праздник, формальный ритуал, платье — всё потом, ладно?
Мои глаза начали вылезать из орбит.
— Какой, нах, праздник?! Какое, к монторпам, платье?!
Чего он отмечать собрался?! Как воспользовался чужой беспомощностью? Может, я вообще свалю завтра…
— Ну, мало ли… — пожал плечами Халнер, — женщины вроде лю…
Я проникновенно посмотрела ему в глаза. Не договорив, он засмеялся.
— Ты ж моя Белочка! — быстро чмокнул меня в губы.
Потом посерьезнел:
— Ладно, время поджимает. Значит так. Ты теперь часть долины и всего, что с ней связано. Так или иначе, ты будешь чувствовать всё, что бы ни происходило. Поначалу это странно, но привыкнешь быстро. Сейчас мы в Большом замке, поэтому слышать будешь в первую очередь его. Начнётся какафония в голове — это он жалуется на судьбу. Разговорчивый старикан. Ни слова, правда, не понятно. Зато какие…
Он не договорил: вверху что-то ухнуло, с потолка посыпалась крошка. Мы синхронно пригнулись и схватились за ребра: больно. Потом тряска закончилась.
— Что за?…
— Прости, мне пора, — мрачно сказал Халнер, и встал, — ноги скоро отойдут. Вон там, в шкафу, форма. Приходи в себя, переодевайся, и дуй в штаб, это вторая дверь налево по коридору. Не разлеживайся, у нас каждый человек на счету.
— Э… а что происходит-то?
— Церковники, — Хал поморщился, — да, вот так. Докатились. Делёжка света Апри среди бела дня, да ещё, считай, со своими же. Кто бы рассказал — я не поверил бы, а на деле…
Замок снова тряхнуло. Хал отрывисто кивнул мне, и быстро вышел из комнаты.
* * *
Яйцо птицеящера — сиреневый шар размером с мой кулак, а то и два. Скорлупа прочная, но тонкая. Белка много, желтка и того больше. Короче, есть, чем насытиться. И всё же, даже с довеском в виде куска хлеба одно такое яйцо на сутки — очень мало. И это мне, хотя я не так уж и много ем. Что уж говорить о здоровенных братьях-инквизиторах! Да и сестрам тоже несладко — вне зависимости от пола, мерранцы гораздо крупнее моих соплеменников, а значит, для поддержания нормального состояния нужно гораздо больше пищи. Но и на том спасибо: если бы не колония одичавших птицеящеров в одной из башен — пришлось бы совсем грустно.
Когда я сумела встать на ноги и отыскать импровизированный штаб, там как раз обсуждали юного брата Кевина, который в день начала осады умудрился пригнать раненого грузового птицеящера с половиной провианта. Вторую половину груза и более опытного напарника сбили на подлете. В итоге, еду начали отчаянно экономить: неизвестно, насколько затянется «боботня».
Сидеть в осаде — дело постылое, тем более, мерранской зимой, когда солнечный диск постоянно перекрыт соседней планетой. Связи тоже никакой: замок в горах, «Перо» категорически не работало. Всю почтовую живность, которую пытались направить, снимали церковники, и перекидывали потом окровавленные тушки обратно. Вместе с трупиками неизменно летели листочки плотной бумаги, которой не страшна влага, бумаги, так хорошо знакомой мне по работе с Сопротивлением. Конечно, текст этих листовок сильно отличался, хоть пафоса в нем оказалось ничуть не меньше. «Братья и сестры! Великий Апри един для всех, и благословение Его едино. Церковь несет волю Его, Инквизиция — исполняет. Подобно неразумному дитя, что пытается поднять руку на родителя, вы стали заложниками и жертвами гордыни тех, кто забыл об истинном положении в мире сём! Не исполняйте преступных приказов! Не поднимайте руку на братьев и сестёр своих! Вам гарантирована безопасность и отпущение всех грехов! Открывайте ворота!».
Листовки летали и просто так, вне графика, обеспечивая нас халявной растопкой. Ранее ещё и вещать пытались, пока очередной проповедник, что пытался достучаться до наших «заблудших умов», не получил стрелу из скорпиона сестры Энистер. Нет, я понимаю, бубнить из-за скалы неудобно, вот и высунулся на свою голову.
Потом ворота открыли. Один раз, для вылазки. Надёжная защита замка сыграла злую шутку: в долину вела единственная дорога в виде крутой лестницы, и дальше площадки между ней и воротами продвинуться не удалось.
Катапульту на площадке сбросили в ущелье вместе с обслуживающей командой. Из пятерых братьев-инквизиторов, совершавших вылазку, вернулись только двое, и те полуживые. Они рассказали о подвесном лагере церковников, что притулился на «козырьке» лавы, который прикрывал большую часть внешнего двора и прилегающие склоны горы. Рассказали — и скончались. Такая вот очередная жертва в нелепой разборке между Церковью и Инквизицией.
Это произошло несколько дней назад. Теперь на площадке опять катапульта — новёхонькая, аж на стене свежеструганным деревом пахнет. Стреляет зарядами с камнеточцами: едва склизский шар шлёпается о стену, как червяки в буквальном смысле вгрызаются в микротрещины, сколы, вкрапления слабой породы и так далее. Паразитов можно вытравить кислотой, но для этого пришлось бы вывешиваться из амбразур, а значит — попадать под обстрел.
Но одними червями с «зуделками» дело не ограничивалось. Подкатить штурмовые орудия вроде тарана, бура, или башен, церковники не могли — замок защищала глубочайшая расщелина, такую не засыплешь. Подкоп тоже не вариант. А вот обстрелы очень даже: внешний двор простреливался почти весь, сюда стрелки противника доставали, свесившись вниз головой с края лавового «козырька» Им, конечно, отвечали, но перестрелка велась в темноте, и эффект для обеих сторон оказывался низким. Но на нервы действовало сильно.
Доставили проблем и штурмы. Штурмовали замок дважды: в день нашего с Халнером «прибытия», и вскоре после того, как я встала на ноги. Само собой, что во второй раз я дралась вместе со всеми. Ну, не совсем дралась, скорее, охраняла — обеспечивала иллюзию невидимости стрелкам во внешнем дворе. Хал редко матерится, особенно при мне, но как увидел новый тип перерожденцев, полулюдей — полупауков, сдержаться не смог.
Мне было легче: я уже видела подобных тварей, когда минувшим летом заблудилась в подземелье заброшенного храма в Пенном заливе. Отвратное зрелище — человеческие головы на паучьих телах. Тогда существа не тронули меня во многом потому, что появилась их Праматерь, с которой мы мило побеседовали о семье и потомстве.
И всё же тот вид — естественный, здесь же — порождение чьей-то больной фантазии. Эти существа казались совершеннее, чем «летние»: на паучьих телах и ногах возвышались не просто головы, но верхняя часть человеческого торса, причем явно прирощенная. Твари шустро и бесшумно бегали по отвесным склонам, и стреляли из скорострелов. Не очень метко, но очень часто, временами от звона болтов о камень закладывало уши. Некоторые пытались испустить паутину, тоже совсем иную, чем я видела летом в храме. Тогда меня опутали сильно, но последствий для здоровья никаких (не съели, и ладно). Сейчас же липкая сеть могла накрыть человека целиком, не давая шевелиться. Яд из нитей начинал быстро проедать одежду, а при соприкосновении с кожей оставлял болезненные ожоги, которые превращались в гнойные нарывы. Человек впадал в ступор, а потом умирал.
Ребята сбивали псевдо-пауров, лезущих в грот. Приходилось часто менять положение стрелковой точки, чтобы твари не могли предугадать, откуда последует выстрел. Я следовала за группой, и, кроме невидимости, держала и пространственный щит, причем односторонний: он пропускал болты наружу, а летевшие извне стопорились о «вязкое» пространство, и уже не могли причинить вред. Такие же щиты, но уже стационарные, стояли вокруг четырёх орудий на внешней стене. Чинить и подправлять это дело приходилось регулярно. Во многом помогали кристаллы Мирт и Кади, которые удалось наковырять из родовых вещей Халнера, но всё равно, сил требовалось много. Гораздо больше, чем давала пища. Яйцо и кусок хлеба на сутки, да…
Уговаривая себя, что совершенно не голодна, я откинулась на спинку стула и посмотрела в потолок, на фигурную каменную кладку. Красиво. Но я бы в спальне подобное не делала, отвлекает от главного. Хотя это, конечно, не спальня, а небольшая комнатка на первом уровне подземелья. Тут довольно много таких закутков — кажется, в них жили младшие слуги. А теперь вот разместился инквизиторский гарнизон. Почему бы и нет? Безопасно, тепло, тихо. Ну, относительно тихо…
Замок тряхнуло. Стая пылинок нырнула в глаз. Выругавшись, на чём свет стоит, я пошла к умывальнику. Ледяная вода немного взбодрила, но глубоко в мозгу все равно зудел бур, который церковники вчера умудрились подвесить к «козырьку» на упругих канатах, напоминающих всю ту же паутину. Да уж. Судя по всему, новый штурм скоро.
Проникнуть в замок пытались на разных уровнях, в том числе и пространственном. Тщетно: древняя защита, сделанная по давно утраченным мерранцами технологиям, в буквальном смысле слова перемалывала любого чужака. Соваться через неё напрямки, при помощи, например, Нарны, столь же опасно, как «прыгать» в слабую точку. Провести чужака сквозь барьер могли только Хозяева, поэтому церковники сосредотачивались, главным образом, на физических стенах. Теперь вот катапульта стреляла огромными камнями, которые расшатывали изъеденную червями стену, а по соседству вгрызался бур.
Приведя себя в порядок, я пошла в штаб, и столкнулась в его дверях с братом Рикки.
— Быстро на южную стену, — бросил он.
Сунул листок, помчался дальше. Я развернула бумажку, прочла торопливый почерк. Сердце ухнуло вникуда. Хотя чему удивляться? Это неизбежность…
* * *
Ноздреватый снег. Ворчание ступеней, которые только недавно сумели заснуть. А ведь это самый благополучный участок: ущелье практически бездонно, горячий воздух насыщен парами какой-то гадости, которая разъест любой перекидной мост, пространственный щит надёжен… Правда, защитный выступ скалы сюда не достаёт, что значит полную уязвимость для обстрела с воздуха. Именно на этот пост сыпались дротики и камни — в общем, всё, что можно метать с птицеящеров и что могло миновать охранную систему тонкой свёртки.
Обычно, в пределах видимости кружило три «птички», каждая под своим пространственным щитом. Однако на сей раз, силуэтов в небе оказалось всего два.
— Привет, Дор. А где третий клиент?
— В ущелье прихорашивается, — усмехнулся брат Доррик, старожил Инквизиторского гарнизона замка Хейдар, — Молли его всё-таки доконала своей пудреницей.
— Жаль, что не тебя, тарвол ты недоделанный! — беззлобно огрызнулась рябая женщина у огромного арбалета, — ну что, какие новости?
Я молча протянула ей листок, отвернулась и, вглядываясь в копошение на западной стене, поморщилась. Непрошеное тавро рода Хайдек не только основательно покоцало кожу и лишило возможности впредь коротко стричься, так ещё каждое движение, каждое событие в замке, отдавалось в голове и костях. И сейчас зрелище отдавало еще и внутренним зудом. Стена стояла, но трещина на ней, как и где-то в моих рёбрах, образовалась большая. Слишком большая. Огромная.
— Да, дела там явно хуже, чем у нас, — Доррик быстро оглядел внутренний периметр замка, — так какой приказ, Молли?
— Сворачивай лавочку, — процедила та, комкая злосчастный листок, — Кет, передай, что мы поняли и скоро будем. Пусть без нас не начинают.
— Хорошо. Кстати, в галерее гобелен зашуршал. Не злите его, может укусить.
Молли и Доррик поспешно начали разбирать арбалет. Я помчалась вниз по лестнице, и побежала через двор. Ребята как раз ставили растяжки Пламени. Во многом моя заслуга: мерранцы настолько привыкли полагаться на всякие «животные» штучки, что мысль создать Цветной огонь в кустарных условиях даже не приходила им в голову. Идею встретили на ура, только вот о том, чтобы использовать Белоснежное пламя из подземелий, не могло быть и речи — святотатство, все дела. Так что пришлось срочно придумывать, как переродить «зеленку» из обычных фонарных огоньков при помощи пространства, имеющихся камней, металла, и какой-то матери. В итоге, о чистоте пламени речи вообще не шло, поэтому, при установке требовалась аккуратность. В моём мире такая самодеятельность кончилась бы плачевно, но к счастью, стабильное пространство Мерран прощало многое. Хотя тоже не всё.
— Ну что, получается? — я склонилась над телом, извергающим матюки.
Тело повернуло ко мне черное от копоти лицо, и доходчиво разъяснило, что дела хорошо, но не слишком, а также просветило, каким образом неестественное деторождение способно погасить абсолютно любое пламя и усмирить полет фантазии особо одаренных. Ухмыльнувшись, я продолжила путь в башню.
* * *
Подточенный кусок внешней стены рухнул. Всё слилось в свистящий черно-белый комок. Первый штурмующий отряд во вспышках растяжек. Псевдо-пауры на потолке грота. Наши атаки. Наши потери. Удары. Грохот. Свист. Взрывы. Крики. Факелы. Отблески. Тени. Боль. Бесконечная боль внутри и снаружи. Пространство. Свертка, развертка. Щит, пресс. Кровь. Свои. Чужие. Неопознанные…
Всё закончилось также резко, как и началось. Стоя среди тел, я пыталась понять, как меня угораздило не только выжить, но и не получить сколь-нибудь значимое ранение. Обведя взглядом исковерканный двор, я побрела в сторону раненых. Но стоило нагнуться к ближайшему, как над ухом раздалось:
— А ну брысь отлеживаться! О них и без тебя позаботятся!
Посмотрев наверх, я уткнулась в холодный и усталый взгляд Халнера. А, ну да, командир на посту. Пререкаться бесполезно. Ничего не оставалось, как пожать плечами и поковылять в выделенную для меня комнату. Точнее, для нас. Но новоявленный супруг, похоже, нескоро доберется до «гнездышка».
В изнеможении рухнув на кровать, я прикрыла глаза. Опять грохот, свист, взрывы, крики, факелы… Я вскрикнула. Села, тяжело дыша.
— Э-эй! Тихо! Тихо… тшш.
Кто-то потрепал меня по плечу. Я повернула голову, подняла взгляд. Халнер. Следом, что ли, пришел? Или я всё-таки ненадолго вырубилась? Я подвинулась, давая Халу возможность сесть.
— Ну что, Хозяин? Как стенку латать будем? Или балкончик сделаем? Чего такой красивой дырке зря пропадать…
— Это в борделе дырки, а у нас семейная трагедия!
Хал замолчал. Сидя на краю койки, чуть ссутулился и оперся локтями на колени. Уставился в никуда. Ни вздоха, ни движения. Статуя, да и только.
Я обняла его за плечи. Не оборачиваясь и не меняя позы, он накрыл одну мою ладонь своей и вдруг сжал так, что потемнело в глазах. Я ответила на «рукопожатие» и уткнулась в пахнушую потом и пеплом шею.
Прошла пара минут. Халнер отпустил мои пальцы, слегка похлопал по руке. Распрямился. Потянулся к стулу, что стоял в ногах кровати. Взял стопку одежды, положил её мне на колени. Встал.
— Переодевайся.
Голос звучал бесцветно, по-командирски отстраненно. Поджав губы, я молча натянула на себя сравнительно чистый походный костюм. Впрочем, переодевание весьма кстати: форма за сегодня превратилась в лохмотья. С другой стороны, всё явно из каких-то дальних запасников, по размеру не подобрано. Пришлось утягивать, подворачивать и подкручивать по ходу дела.
Увидев, что я закончила, Халнер кивнул, оглядел меня со всех сторон. Подтянул пару ремней. Взял с кровати Нарну, которую я бросила туда, пока переодевалась: из-за постоянной работы с пространством, таскала её просто на поясе, словно обычный кинжал.
— Возьми. Держи за перекрестье, вот так, — он показал, — а теперь крои в личном подпространстве карман. На третьем уровне. Лучше на четвертом.
— Четвертом?!
— Да. Нужна сфера, примерно такая, — он растопырил пальцы, словно держал невидимый шар.
Сморщившись, я начала кроить подпространство под руками, словно вшивала карманы в длинные рукава. Халнер помогал — искусно, но грубовато.
— Слушай, ты куда торопишься-то? Неприятно, между прочим!
— Извини, — безразлично ответил он, и провернул Нарну, — ладно, вроде всё. Пошли.
Он отдал мне кинжал и шагнул к двери.
— Эй! Объяснить ничего не хочешь?
— Потом, — он взялся за ручку.
— Нет! Сейчас! — я схватила его за плечо, пытаясь развернуть обратно, — я никуда не пойду, пока ты не скажешь, что проис…
Он резко развернулся. Перехватил мою руку и исступленно зашипел:
— Почувствуй! Закрой глаза и почувствуй!
— Да что ты…
Слова возмущения застряли в горле: я почувствовала. Вернее, осознала. По сравнению с первыми днями, замок чувствовался совсем иначе: тупая, зудящая боль в ребрах исчезла, на ее место пришла пустота. Пустота и уязвимость. Ощущение — разворотили грудную клетку, но вытравили все нервы. Лишь тронь — осколок ребра пропорет легкое. А уж потрогать найдётся, кому. За этим они и припёрлись. Чужие. Свои. Неопознанные…
В носу защипало. Сглотнув комок, я опустила голову. Услышала, как в бреду:
— Я. Приказываю. Ты. Выполняешь.
Хал взял меня за плечи, слегка встряхнул. Я подняла взгляд.
— Без вопросов. Без пререканий. Ни сейчас. Ни потом. Ясно?
Я сглотнула новый комок. Кивнула. Мы вышли из комнаты.
Когда подошли к часовне, возле неё топтались двое: рыжеволосый мальчишка Кевин, тот самый, что дежурил при мне, когда я валялась в отключке после перемещения из Столицы, и плечистый Доррик с бывшего поста на южной стене. Оба вооружены по полной, и тоже в походных костюмах.
— Всё готово? — спросил Халнер.
— Так точно.
Доррик помог мне надеть скатку с набором «железок» и рюкзак. Поле этого Халнер приподнял маскировочный полог пространства. Мы вошли в храм.
Темнота и тишина. Запах ароматических масел едва маскировал запах крови и смерти. Братья Кевин и Доррик вынули лачпи — мерранский вариант светящихся палочек из кактуса. В тусклом зеленоватом свете мы пересекли пустой зал, подошли к алтарному возвышению в центре храма.
Древние статуи, охраняющие вход в родовой склеп Хайдеков, выглядели мрачнее обычного. Ещё один полог, затем пространственная дверь, и мы внизу. Круглое помещение чуть меньше алтарной надстройки, восемь коридоров расходятся, как лучи. Обычно здесь пахло застарелым прахом и сыростью, сегодня же — запекшейся кровью и свежими трупами. Источник очевиден: на дальнем конце круглой комнаты, в неверном свете восьми лампадок, лежали едва прикрытые мешковиной тела — братья и сестры, погибшие при обороне замка. Боги, как много! По традиции культа Апри, их надо сжечь, но сейчас, конечно, не до этого. Видимо, решили сохранить до момента, когда ритуал можно будет провести, как положено.
Рука сама потянулась ко лбу. Вместе с Халом, Дорриком и Кевином я осенила себя кругом Апри. Привычка новая, но слишком уж значимая.
Потом Халнер встал на иллюзорную поверхность маскировочного «бассейна» и прогнал морок. Ступени на нижний ярус, короткий коридор. На первый взгляд — пустой и тихий, лишь стены светятся. Но то-то и оно: «кровная» сигналка, установленная ещё во времена Катастрофы, пропускала только Хозяев, и тех, кого они ведут лично.
Коридор утыкался в иллюзорную стену, за которой находилось крохотное святилище, как обычно, в форме полусферы. Белоснежное, оно же Универсальное, оно же Императорское, Пламя, все так же невозмутимо горело на алтаре. Для меня — природное чудо, существующее только в стабильном пространстве. Для мерранцев — величайшая святыня, волею судеб оказавшаяся в частных руках… что и привело, в итоге, к конфликту между Церковью и Инквизицией.
Халнер и братья опустились на колени. Быстрая молитва — и вот уже я стою рядом с алтарём и помогаю Халу пересаживать Пламя в сферу из меррила. Лепесток. Лепесток. И ещё один. И следующий. Потом сфера нашла приют в том самом подпространственном кармане, который мы вырезали в четыре руки.
Снова коридор, снова сухое, щёлкающее эхо. Опять потайная комната в тупике, на сей раз восьмигранник, и с кучей механических ловушек. Только я собралась прокомментировать про застенки Инквизиции, как на отдалении раздался гул. На миг показалось, что с тела содрали кожу, и теперь гладят шершавой наждачкой мясо. Я вцепилась Халнеру в предплечье, стараясь удержаться на ногах. Приступ прошел, но я никак не могла заставить себя разжать пальцы. Потому что вдруг поняла.
Доррик. Старожил гарнизона не только в переносном смысле. Кевин. По сути, новобранец, хоть и после подготовки на Огненном острове. Я. Женщина и…
Я почувствовала, как Халнер аккуратно, но твердо отцепил мою руку, и отшагнул прочь. Начал говорить. Сначала что-то пафосное, потом взял клятвы хранить и защищать вверенную святыню…
Боги, ну конечно! Чего это я навыдумывала! Всё проще. Доррик самый опытный. Кевин — самый ловкий и удачливый. Я — полнокровная Зрячая, и могу спрятать Пламя так, что никто не найдёт, а ещё Хозяйка, то-есть, меня послушает гора. И её внутренности.
Тут Халнер извлек из кармана ветхий лист.
— Это карта каменоломен. По крайней мере, их известной части. Составлен давно, что-то могло измениться. В любом случае, опасайтесь тварей, особенно у солёной воды. Ниже уровня замка, где-то на полпути к дому управляющего, есть большой грот с источником пресной воды. Отсидитесь там, пока всё не закончится. Вопросы?
Повисла тишина. В солнечном сплетении заныло. Сильнее, ещё сильнее, ещё…
Визг. Грохот. С потолка посыпалась пыль. Я сжала зубы, кулаки, даже пальцы на ногах, но устояла. Халнер поймал мой взгляд и едва заметно кивнул. Затем проговорил хрипло:
— Исполнять.
— Так точно, — хором ответили мы.
Хал порезал ладонь, прислонил к стене в нескольких местах. Один из угловых камней отъехал назад, открывая проход в беспросветную сырую темноту.