В пять минут первого ночи Лорен открыла дверь своей мастерской на Манхэттене. Она ощущала нечеловеческую усталость из-за смены часовых поясов. Но спать совсем не хотелось: ее нервы были совершенно измотаны.

Девушка поставила чемодан на пол и увидела, что горит лампочка на телефоне. Кто-то звонил, пока ее не было. Кто же? Рийс?

Приедет ли он за ней?

План, зревший в ее голове всю дорогу, наконец обрел четкие очертания. Она отправится в штат Мэн. Сейчас же. Продаст коттедж у моря, оставленный ей Уоллисом, а вырученные деньги перешлет Рийсу. Конечно, пятисот тысяч за коттедж не получить — ведь именно столько потерял Рийс из-за ее отчима, — но тысяч триста, пожалуй, выйдет. Для начала вполне достаточно.

Решив не слушать сообщение, оставленное на автоответчике, Лорен поставила чайник на плиту и отыскала ключ от дома в Мэне. Потом выбросила одежду из чемодана на кровать и собрала вещи для поездки. Девушка решила ехать на машине, потому что любила водить. Она переночует в придорожном мотеле. Постарается разобраться в своих мыслях и наладить жизнь, вернуть ее в привычное русло после этой странной недели, которую потом, конечно, будет вспоминать как приступ временного помешательства. А лучше поскорее все забыть.

Выехав из города на шоссе, окутанное ночной тьмой, Лорен прибавила скорость. На рассвете она остановилась у прелестной сельской гостиницы и позвонила Чарли, чтобы та за нее не волновалась, а потом упала на кровать и заснула.

Проснувшись, Лорен связалась с агентством по торговле недвижимостью в Мэне, которое располагалось недалеко от ее дома в Лисьей бухте. Весь день она гуляла по берегу и к вечеру обнаружила, что мысли ее были заняты вовсе не Уоллисом, а Рийсом. Именно Рийсом, чья поспешная страсть оставила в ней такие смешанные чувства.

К полудню следующего дня Лорен наконец добралась до дома, который ей оставил Уоллис.

Это был восстановленный коттедж с белой отделкой, окруженный акром земли. В летнюю пору розы и жимолость наполняли воздух нежным ароматом, оттеняемым солоноватым запахом моря. Лорен думала, что переедет сюда, когда устанет от суматошного Нью-Йорка. Но теперь она не смогла бы жить здесь, зная, на какие деньги куплен дом и каким человеком оказался ее отчим. Обманщиком и мошенником.

Она стояла на пороге, мучимая тяжелой болью от потери близкого человека и от предстоящего расставания с этим удивительным пейзажем, который всегда любила. Вскоре на дорожке показался серебристый «мерседес». Из него вышла крупная женщина, которую звали Марджори. Она работала в агентстве по торговле недвижимостью и уже нашла покупателя для Лорен.

— Он заезжал сюда вчера и оставил вам свое предложение. Он выпишет чек задним числом. Обычно мы так не поступаем, но он давно мечтал купить эту красоту. Как услышал, что вы его продаете, был готов на все, лишь бы дом не достался кому-нибудь другому.

Ведь этого она и хотела? Быстрая сделка, никаких затянутых переговоров. Лорен посмотрела на предложение, скользнув взглядом по разделу «Особые условия». Покупатель выставил вполне адекватную цену. Девушка взяла ручку и поставила подпись. Марджори с облегчением вздохнула.

— Вот бы все мои сделки проходили так легко. Не представляете, как мелочны и въедливы обычно люди. — Она посмотрела на даты, указанные в договоре. — Вы успеете выехать?

— Я хочу, чтобы все поскорее закончилось, — ответила Лорен. — Сейчас же позвоню в фирму, которая занимается переездами. Огромное спасибо, Марджори. Я свяжусь с вами ближе к вечеру.

Марджори поняла намек, села в машину и уехала. Лорен вошла в дом. Комнаты были заполнены солнечным светом и бликами морских волн. Обычно сосновый пол, светлые стены и со вкусом подобранные картины и скульптуры радовали Лорен, но теперь все стало иначе. Неприглядное прошлое Уоллиса и ее собственное решение отвратили девушку от дома, который всегда был для нее местом, где она находила новые силы и вдохновение.

Слезы сами собой полились по ее щекам. Лорен медленно переходила из комнаты в комнату, брала в руки безделушки с полок, прикасалась к картинным рамам, словно прощаясь с ними. Она настолько погрузилась в свои мысли, что визг тормозов и хлопок закрывшейся дверцы заставили ее вздрогнуть. Раздался звонок в дверь.

Лорен не обязана была открывать. Но там мог оказаться покупатель, желающий обсудить какие-то тонкости сделки. Она быстро вытерла щеки и побежала вниз.

Дверь распахнулась, и Рийс увидел Лорен в лучах яркого солнца. Сердце нервно дернулось. Он боялся, что и здесь ее не застанет. На лице Лорен моментально сменялись эмоции: сначала шок, потом испуг, потом отчаяние.

— Ты слишком поспешно сбежала из яхт-клуба, сказал Рийс. Он собирался говорить мягко, но полное отсутствие радости на ее лице разозлило его.

Лорен заметно побледнела.

— Рийс? — прошептала она, схватившись за дверной косяк, словно боялась упасть. — Что ты здесь делаешь? Как ты узнал, где меня искать?

— Это было непросто. Сначала я проверил все гостиницы Ванкувера, потом твою мастерскую. Но тебя нигде не нашел. Тогда-то мне и пришло в голову, что ты могла уехать сюда.

— Я думала, тебе нужно в Лондон.

— Я отправил своего заместителя. Ты плакала? — вдруг спросил Рийс.

— Тебя это не касается.

— Еще как касается, — отозвался он.

— Нет, не касается. Поэтому будет лучше, если ты отправишься туда, откуда прилетел, и оставишь меня в покое.

— У нас есть одно незаконченное дело.

— Я освобождаю тебя от нашей сделки. Можешь публиковать об Уоллисе все, что считаешь нужным. Представляю, что ты обо мне теперь думаешь! «Он не мог поступить бесчестно. Я обожала его». Вот легковерная дура! Но я усвоила урок. Мне не следовало доверяться Сэндору. И Уоллису. Что же касается тебя… надеюсь, ты быстро исчезнешь из моей жизни и больше никогда в ней не появишься.

Рийс поставил ногу на порог, чтобы она не смогла захлопнуть дверь.

— Незаконченное дело не имеет никакого отношения к Уоллису.

— Раз уж ты приехал, то вот — возьми. Это только начало. — Она бросила ему сложенный лист.

Рийс развернул его. Это был чек на триста тысяч долларов, выписанный на имя Лорен.

— Я продала дом. А это деньги, полученные за него. Я должна тебе еще две сотни тысяч. Верну, как только продам мастерскую.

— Ты в своем уме? — срывающимся голосом спросил Рийс.

— Думаешь, я смогу спокойно жить, зная, что мой отчим ограбил тебя на полмиллиона долларов?

— Да ты-то тут при чем?! Это он обманул меня, не ты!

— Многие годы он был единственным близким мне человеком. Я чувствую себя ответственной за его поступки.

— Лорен, мне неприятно стоять в дверях, как будто я какой-нибудь назойливый страховой агент. Давай сядем и спокойно все обсудим.

— Нечего тут обсуждать.

По взгляду девушки было понятно, что Лорен не шутит. Рийс оторвал ее пальцы от косяка, шагнул через порог и встал почти вплотную к ней. Результат его движения оказался вполне предсказуем: ему захотелось обнять ее и целовать до тех пор, пока она не сдастся.

Именно это он и назвал незаконченным делом. Однако стоит вести себя разумно и не говорить о сексе сразу.

Пройдя мимо нее, Рийс огляделся. Его поразили уют и красота интерьера. Из открытого окна доносился негромкий шепот морских волн.

— Ты часто бывала здесь раньше?

Лорен прислонилась спиной к стене. В ее глазах мелькнули враждебные огоньки.

— Когда ты собираешься опубликовать доказательства против Уоллиса?

— А с чего ты взяла, что я их опубликую?

— Я же нарушила условия договора.

— И я тоже. Одним из его пунктов был запрет на секс.

Она поджала губы.

— Я рада, что ты не находишься в плену иллюзий и не полагаешь, что мы занимались любовью.

— Удар ниже пояса.

— Это единственный язык, который ты понимаешь.

— Так чего же ты сдерживаешься? Давай, скажи, что я подлец и мерзавец, — улыбнулся Рийс.

Лорен сунула руки в карманы юбки.

— Ты разрушитель, — с горечью в голосе сказала она. — Я любила Уоллиса. И этот дом. Мать мне почти чужой человек. Когда я была маленькой, она заботилась обо мне, но потом стала холодной и отдалилась. Своего отца я не помню. Мой второй отчим мечтал, чтобы я поскорее ушла из дома. Человек не может существовать один. Ему нужны семья и дом. Моей семьей стал Уоллис, который любил меня как родную дочь. А домом — этот коттедж, где я чувствовала себя в безопасности. А ты уничтожил то, что было мне дорого. Ты разрушаешь все, к чему прикасаешься?

Лужицы крови на чикагском тротуаре…

— Я заплачу покупателю вдвое больше и верну дом тебе, — ровным голосом произнес Рийс.

— Деньгами нельзя все поправить! — ее голос надломился. — Как же ты не понимаешь?! Я любила Уоллиса. А теперь у меня ничего не осталось.

— А за что ты любила его? — неожиданно для самого себя спросил Рийс.

— Уоллис был добрым и веселым. И смешил меня. Пел популярные партии из бродвейских мюзиклов тонким голосом. Он вытворял совершенно безумные вещи: мог пойти плавать в апреле или кататься на велосипеде по снегу… Он всегда слушал меня. Просто слушал и не давал никаких советов.

По ее щекам текли слезы, но Лорен не обращала на них внимания. Рийс понимал, что лучше не успокаивать ее.

— И ты думаешь, что его махинации на финансовом рынке уничтожили все это? Пойми, не бывает идеально хороших или абсолютно плохих людей. Нельзя делить все на белое и черное. Да, Уоллис украл деньги. Впрочем, его можно считать современным Робином Гудом — ведь он отнимал их только у богатых. Но при этом он был прекрасным отчимом, уделял тебе много времени. Одна сторона его натуры не отменяет другую. А для тебя отрицательные качества Уоллиса затмили положительные.

— Правда? — нахмурилась девушка.

— Мне кажется, тебе он дал гораздо больше, чем отнял у меня. Он дал тебе то, что не купишь ни за какие деньги. Любовь и понимание, когда ты очень в них нуждалась.

— Да, ты прав, — согласилась она.

— Он не был совершенством. Но мы все таковы.

— Послушай, — медленно начала Лорен, — когда я назвала тебя разрушителем, ты так посмотрел на меня… как будто я напомнила о чем-то неприятном или страшном. О чем ты подумал, Рийс?

У него перехватило дыхание. Он не мог заставить себя рассказать ей, потому что никогда ни с кем не говорил о том кошмаре, который увидел, вернувшись от банкомата. Его мать умерла за восемь лет до того. Перед смертью она просила заботиться о Клеа. Но Рийс не выполнил обещания, данного ей, и Клеа погибла.

Молодой человек пришел в себя и увидел, что Лорен стоит совсем близко и сжимает его руку. В ее взгляде было сострадание.

— Прошу тебя, расскажи.

— Не могу, — хриплым голосом ответил он.

— Доверься мне.

Ее глаза, бирюзовые, подобно морским волнам, посверкивавшим за окном, умоляли. Рийс вдруг понял, что никогда раньше не доверял свои чувства и сокровенные мысли никому, кроме сестры. Когда она умерла, он совершенно отгородился от мира, загнал переживания глубоко в себя.

— Как я могу доверять тебе? Мы знакомы меньше чем две недели.

— Но вчера мы оказались в одной постели.

Ощутив неожиданный приступ гнева, Рийс рявкнул:

— Одно дело — обнажить тело. И совсем другое — душу.

— А для меня одно без другого не бывает. — Сострадание в ее взгляде исчезло, и его место заняла отчужденность, как показалось Рийсу. — Значит, нам больше нечего сказать друг другу, — ровным тоном произнесла Лорен. — Как только я получу деньги по счету, тут же вышлю тебе. А потом продам мастерскую и выплачу тебе остальную сумму.

— Если ты выставишь мастерскую на продажу, я куплю ее и верну тебе.

— Ты не посмеешь!

— Посмотрим. И деньги от продажи этого дома я тоже не приму.

— Рийс, я делаю все, что в моих силах, чтобы вернуть тебе то, что у тебя отняли.

— Ты не должна возвращать мне чужие долги.

— Ты просто не можешь принять деньги от женщины.

— Если ты продашь мастерскую, то где будешь работать? На улице? Ради бога, где твой здравый смысл?

— Сниму небольшое помещение. Справлюсь как-нибудь. Не пропаду.

— А если ты беременна? — ехидно спросил Рийс. — Об этом ты подумала?

— Нет… — Лорен побледнела.

— Ты принимаешь противозачаточные?

— Нет, конечно. Зачем? Я же говорила, что ни с кем не спала после Сэндора. — Помолчав, она добавила в отчаянии: — Все произошло так быстро и неожиданно. Я даже не подумала о предохранении.

— Я тоже. Это, разумеется, моя вина. Мы уже связаны. Как ты не понимаешь? Не получится просто разбежаться в разные стороны. Я хочу снова заняться с тобой любовью, чтобы…

— Нет!

Лорен отшатнулась, подняв руки. В груди Рийса бушевала целая буря эмоций, главной из которых была боль.

— Знаю, я…

— Сделке конец. Я вышлю тебе чек. А ты можешь делать с ним что захочешь. Хоть отдай на постройку приюта для бездомных кошек — мне все равно.

Он понял, что она говорит абсолютно серьезно. Лорен действительно не хотела иметь с ним ничего общего. Рийс весь внутренне сжался, словно его ударили ножом под сердце. Но показать, как ему больно, он не мог, поэтому позволил гневу и раздражению победить истинные чувства.

Нет, умолять он не станет! Раньше этого не делал — не будет и сейчас. Схватить и поцеловать ее насильно? Нет уж, спасибо! Не хочет — ну и не надо!

— Я позвоню тебе где-нибудь через месяц узнать, не беременна ли ты, — спокойно начал Рийс. — Надеюсь, все обойдется. Мне бы не хотелось, чтобы отцом твоего ребенка был человек, которого ты терпеть не можешь.

Яркий солнечный свет падал прямо на ее лицо. Он видел, что она зла, напряжена и намерена стоять на своем. Ждет не дождется, когда он уберется из ее жизни. Впрочем, ему до этого нет никакого дела. Навязываться не в его правилах.

— Прощай, Лорен, — излишне вежливо сказал Рийс и, не дожидаясь ответа, повернулся и вышел из дома.

Он сел за руль, завел машину и отъехал от крыльца. С Лорен у него ничего не получится. Единственное, что их теперь связывает, — чек, который ему не нужен. И еще возможная беременность, последствия которой предстояло обдумать.