Джейн снился сон. Она идет по темной незнакомой улице. Рядом с ней женщина, лицо которой она никак не может вспомнить.

Они разговаривают, весело смеются над одной запомнившейся им фразой из только что увиденного фильма, спорят о том, кто из них первой открыл Кевина Костнера и кто, таким образом, имеет на него бо́льшие права, на тот случай, если они встретят его и поставят перед выбором.

— Я уже пометила свои полотенца монограммами, — говорит женщина, тряхнув гривой рыжих кудрявых волос.

— Не болтай глупости, Дайана, — смеется Джейн.

Внутренний голос тихо прошептал: «Женщину зовут Дайана». Дайана-как-бишь-ее-там, слышит она голос Майкла. В ее записной книжке печатными буквами записано ДАЙАНА БРУСТЕР.

Женщины взялись за руки и собрались переходить улицу.

— Смотри, вон едет какой-то парень, который забыл включить фары.

Она помахала темноволосому молодцу, сидевшему за рулем ярко-красной «транс ам».

— Извините, но у вас не горят фары, — сказала Джейн, когда он опустил боковое стекло.

Его ответ поверг ее в изумление, как незаслуженно полученная оплеуха.

— Ты, гребаная сука! Какого хрена тебе надо?!

— Пойдем отсюда, — прошептала Дайана, потянув Джейн за руку.

Джейн упрямо застыла на месте. Конечно же, молодой человек ее не так понял.

— Я просто хотела сказать вам, что у вас не горят фары, — повторила она как можно вежливее.

— Ты, гребаная сука! Да имел я тебя в печенку!

В мозгу Джейн что-то щелкнуло. Ответ прозвучал автоматически.

— Имей себя сам, сраная жопа!

— Господи Иисусе, — простонала Дайана.

Глаза молодого человека дико выпучились, казалось, они сейчас вылезут из орбит. Бешено грозя ей пальцем, парень съехал на тротуар.

— Боже правый, — выдохнула Дайана.

— Он подает назад. — Джейн как загипнотизированная стояла на месте, а молодой человек в это время, круто развернувшись, проехал мимо них, почти по пояс высунувшись из машины и выкрикивая непристойности.

— Ты, гребаная сука! Я убью тебя!

Джейн схватила Дайану за руку, и они со всех ног кинулись бежать. Разъяренный голос продолжал их преследовать. Оглянувшись, они увидели, как парень, изо всех сил работая короткими ножками, настигал их, оставив машину на обочине.

— Есть здесь кто-нибудь? — Дайана помертвела от страха, окидывая взглядом пустынную улицу.

— Помогите, — закричала Джейн. — Кто-нибудь, помогите!

Внезапно перед ними выросла гигантская человеческая фигура. Это был громадного роста мужчина, не меньше шести футов шести дюймов, с широкой грудью и могучей шеей. Темноволосый парень с короткими ножками, размахивая кулаками, спасался позорным бегством.

— Леди, я полагаю, что вам не мешает выпить. — Гигант ввел их в полутемный зал ресторана, откуда он выскочил на их крики. — Рик, этим двумя мамзелям надо снять стресс, за счет заведения.

Где-то в задних комнатах зазвонил телефон.

— Я возьму трубку, — сказал исполин, — и сейчас же вернусь.

— Да это же Кит Джарвис! — восторженно завизжала Дайана, когда гигант вышел. — Это знаменитый футболист. Я просто не верю своим глазам. Из-за тебя нас чуть было не убил этот маньяк, но зато кто спасает нас! Сам Кит Джарвис. Интересно, он женат?

— Почему он не подходит к телефону? — спросила Джейн, прислушиваясь к непрерывно звонящему аппарату.

Внезапно звон прекратился.

— Хелло, — сказал спокойный голос, но это был не голос великана, а, скорее, молодой женщины. — Нет, мне очень жаль, но ее нет дома. Она на несколько недель уехала к своему брату.

Джейн открыла глаза, сон растворялся где-то вдали, по мере того как она просыпалась. Она тотчас поняла, где находится, и попыталась быстро сориентироваться в том, что происходит. Она полулежала на желто-зеленых подушках дивана-качалки, укутанная мягким желтым одеялом. Солнца не было, оно спряталось за тяжелую тучу. Как долго она спала? И кто писал сценарий ее странного сновидения?

— Все это произошло очень неожиданно, — говорила в трубку Паула. Джейн поняла, что именно ее голос слышала она в конце своего сна. — Нет, все хорошо, она просто хотела сделать ему сюрприз.

Джейн как можно тише встала с качалки, остановила ее, чтобы не было шума, а потом на цыпочках прошла в кухню. Она приоткрыла дверь, разделяющую эти два помещения, и стала слушать дальше.

— Я уверена, что она позвонит вам, как только вернется. — Паула говорила, повернувшись спиной к Джейн, и не догадывалась о ее присутствии.

— Всего хорошего. До свидания. — Паула положила трубку, перевела дыхание и обернулась.

Если она и была смущена появлением Джейн, то быстро оправилась.

— Я думала, вы еще спите, — заметила она.

— Кто звонил? — Джейн указала рукой на телефон.

На этот раз Паула явно смутилась.

— Я забыла спросить.

— Почему вы сказали, что я уехала в гости к брату?

Было видно, что Пауле немного стыдно, ее голос прозвучал неуверенно.

— Доктор Уиттекер думает, что вас лучше не тревожить телефонными звонками. Хотя бы некоторое время. До тех пор, пока не восстановятся ваши силы.

— С моими силами все в порядке. — Ответ прозвучал раздраженно. Джейн чувствовала слабость. — Мое заболевание заключается не в потере сил, а в потере памяти.

— Но какой резон разговаривать с человеком, которого вы не помните?

Сама логика ответа Паулы разозлила Джейн.

— Резон заключается в том, что это поможет мне что-нибудь вспомнить.

— А если не поможет? От этого вы только еще больше расстроитесь. Вы не хотите съесть что-нибудь на ленч?

— Но я ведь только что позавтракала.

— Это было несколько часов назад. Пойдемте, вам надо…

— …Восстановить силы, я знаю.

Джейн села за стол и стала ждать, когда Паула приготовит ленч.

На нижней полке книжного шкафа в гостиной она нашла семейные фотоальбомы.

Джейн по очереди просмотрела все шесть альбомов в добротных кожаных переплетах, наблюдая, как ее жизнь разворачивается перед ней в последовательности, когда глупых, когда посредственных, а когда и просто замечательных фотографий. Следуя моде, в один год у нее были длинные волосы, в другой — короткие, прямые или завитые, зачесанные назад или рассыпанные по плечам. В ее внешности только одно оставалось неизменным — ее улыбка. Моды менялись — она видела себя то в юбке колоколом, то в джинсах, то в босоножках, то в сапогах выше колена, то в кожаных куртках, то в безразмерных свитерах. Но улыбка оставалась неизменной. Она всегда улыбалась.

Было много снимков, на которых она изображена с Майклом. Вот они во время помолвки, вот во время венчания, вот они путешествуют по Востоку. Вот они в компании других людей, одни. И везде, на всех фотографиях, они обнимают друг друга за талии, всегда в их глазах светится любовь.

Вот фотография Майкла с пожилой супружеской четой. Джейн догадалась, что это его родители. Они были красивой парой — оба высокие и импозантные. У отца редеющая седая шевелюра, а у матери высокий шлем светлых волос. На другой странице фотографии Джейн в обнимку с какой-то женщиной, которая могла быть только ее матерью. Джейн почувствовала, что все ее существо рванулось навстречу этой женщине. «Прости меня, мама, — шептала она, обводя пальцем ее контур на фотографии. — Я так хочу вспомнить тебя».

Джейн захлопнула альбом, чувствуя, что из ее глаз вот-вот польются слезы. Она изо всех сил сдерживала их. «Проклятье! Я обязательно вспомню!» Она снова открыла альбом. «Конечно же, я вспомню тебя, мама», — сказала она улыбающейся ей с фотографии матери, счастливая от того, что ее мать улыбается и выглядит вполне довольной жизнью. Наверное, в то время ей было хорошо. «И, конечно, я вспомню братишку Томми. Как поживаешь, Том?»

Молодой человек с пышными волосами и небольшой щербинкой между передними зубами улыбнулся ей в ответ. Этот парень стоял между молодой женщиной, в которой Джейн узнала себя, и пожилой женщиной, которая была ее матерью, гордо глядя в объектив и обнимая их обеих за плечи. Однако на другой фотографии точно с таким же видом, в той же компании был снят другой темноволосый молодой человек с плотно сжатым ртом. Может, это был Томми?

Она открыла следующий альбом и первое, что увидела там, — женщину во всем безобразии беременности, в закатанных джинсах, из-под которых виднелись ужасно распухшие лодыжки. В этой женщине в полосатой рубашке, с зачесанными назад волосами, которые открывали совершенно опухшее лицо, Джейн узнала себя.

Инстинктивно она дотронулась до своего живота. Без сомнения, на фотографии была она, воплощенное ожидание материнства. Теперь же она стала такой, какая есть, и совершенно не помнит, как она переносила беременность. А вот и Эмили, ее красавица Эмили, с розовым личиком, прядками светлых волос и ямочками на пухлых щечках, выглядывает из-под одеяльца. На глазах Джейн ее дочь росла, по мере того как Джейн перелистывала альбом. Вот ее дитя ползет по полу гостиной, а вот маленькая девочка уже бесстрашно ныряет в озеро.

— Моя чудная малютка, — прошептала Джейн, бегло просмотрев последний альбом, и улыбнулась, осознав, что их дочь заменила ее для Майкла в качестве излюбленной фотомодели. Кажется, ей это не очень нравится? Неужели она ревнует мужа к собственной дочери?

Она потерла лоб, чувствуя, что где-то за глазницами начинается головная боль. Пусть бы только она не оказалась одной из тех ужасных, ненормальных матерей, которые ненавидят собственных детей. «Господи, сделай так, чтобы этого не было», — взмолилась она. В этот момент до нее донесся сверху рев пылесоса.

Поистине, Паула была деловой маленькой дамой. Если она не готовила, то пылесосила. Если не пылесосила, то поливала цветы. Если не поливала цветы, то заправляла постели. Или говорила Джейн, что той пора поспать. Или пора принимать таблетки. Или время пойти погулять, хотела сказать ей Джейн, чувствуя себя неловко от присутствия столь занятой леди. «Боже, что же я за человек? — думала она. — Я ревную мужа к домработнице? Я презираю ее за преданность и добросовестность?»

— Нечего удивляться, что я пребываю в депрессии, — сказала она вслух. — Я испорченный и несчастный человек.

Джейн попыталась представить себе, как молодая женщина тянет из комнаты в комнату кишку, присоединенную к централизованному вакууму. Судя по звуку, Паула сейчас была в кабинете Майкла и бережно смахивала пыль с его вещей.

Давно ли она узнала, что Паула влюблена в Майкла? И сильно ли это ее тревожит? Могла ли она из-за этого невзлюбить Паулу? Ведь, в конце концов, это так естественно, хоть немного влюбиться в доктора, который спас твою дочь, особенно если этот доктор столь достоин любви, как Майкл?

Но, несмотря на эти рассуждения, присутствие молодой женщины раздражало Джейн. Имела ли Паула какое-нибудь отношение к ее амнезии — этот вопрос вдруг показался ей не праздным.

«Конечно, имела, — думала Джейн. — Ты пыталась ее убить, а она теперь мстит тебе тем, что убирает твой дом сверху донизу. Да, в хитрости этой даме не откажешь».

Джейн положила альбомы на нижнюю полку книжного шкафа, откуда она их взяла, и задумалась, чем бы заняться. Можно посмотреть телевизор, попытавшись разобраться в сюжете «Молодого и дремучего». Но она сама себя чувствовала настолько дремучей, что решила не смотреть сериал. Можно почитать: на полках было множество книг в твердых переплетах. Ей стало интересно, какие из этих книг она прочла раньше. И вообще, какие книги нравились ей больше? Предпочитала ли она художественную литературу биографиям, а романы фантастике? Майкл говорил, что она была специалистом по английскому языку и работала в издательстве. А в чем конкретно заключалась ее работа? Какое положение она занимала?

Ей захотелось задать эти вопросы Майклу. Скорее бы он возвращался. Может быть, спросить у него, не стоит ли ей показаться психиатру или, скажем, гипнотизеру. Он наверняка посоветует что-нибудь дельное. Потом она рассказала бы ему, как провела день, а он ей — какие у него были операции. Вот так и начнется их нормальная семейная жизнь. Ну почему его нет? Неужели он не мог остаться дома в первый день ее возвращения?

Возвращения откуда?

С трудом передвигая ноги, она направилась в солярий, понимая каким-то шестым чувством, что именно в этой комнате обдумывала она самые важные свои проблемы и принимала самые ответственные решения. По всей видимости, жизнь ее была просто прекрасной. Так что же заставило ее бросить все и сделать вид, что той жизни не существовало вовсе?

Она машинально коснулась пальцами листьев комнатных растений. Интересно, поливал ли их кто-нибудь в ее отсутствие? Листья были влажными. Паула знала свое дело.

Джейн опустилась в глубокое кресло и задумалась, бесцельно глядя в никуда. «Мне должно быть стыдно, — думала она. — Молодая женщина с незаконнорожденным больным ребенком, без денег и перспектив на будущее, моет и чистит мой дом, пытаясь удержаться на поверхности; а я, имея прекрасного мужа и здорового ребенка, сижу, как тряпичная кукла, и кисну от жалости к себе, нисколько не стараясь справиться с ситуацией». Правда, доктор Мелофф сказал ей, что ее амнезия — это способ, пусть даже весьма своеобразный, избавиться от страха, ярости или унижения, ставших невыносимыми.

Так в чем же причина? — мучительно размышляла она, стуча судорожно сжатым кулаком по ручке кресла. И долго это будет продолжаться? Она не знала, что с ней случилось раньше, но то, что происходило сейчас, было подлинно невыносимо.

— Ну как? — В дверях стоял Майкл. — У тебя все в порядке? Ничего не болит?

— У меня все хорошо, — торопливо ответила она. При виде Майкла Джейн живо вскочила на ноги. — Я так рада тебя видеть.

В следующее мгновение она оказалась в его объятиях.

— Я так соскучилась, — смущенно прошептала она. Джейн просто-таки поглупела от счастья, увидев наконец мужа.

— Я тоже рад. — Он поцеловал ее в лоб. — Я так и думал, что у тебя все хорошо. — Не выпуская ее из рук, он отступил назад и внимательно посмотрел ей в глаза. — В чем дело? Что-нибудь случилось? Паула хорошо за тобой ухаживает?

— Нет, дело не в этом. — Собственно, в чем дело, Джейн и сама толком не знала. — Думаю, что у меня слишком много радужных надежд. Я рассчитывала, что память восстановится, как только я вернусь домой.

— Ну конечно же, она восстановится. Но не сразу. Требуется какое-то время.

— Как у тебя прошел день? — спросила она и смущенно рассмеялась.

— Я был занят. Очень занят. — Он снова заключил ее в объятия. Его руки ласково гладили ее волосы, плечи, шею. — Я так переживал, что мне пришлось уехать сегодня утром. Я вообще не планировал сегодня идти на работу, но было несколько экстренных операций. После каждой операции я звонил, и каждый раз Паула отвечала мне, что ты спишь.

— Сегодня я спала почти весь день. Наверное, это из-за таблеток. — Джейн коротко рассмеялась. Этот смех сильно напоминал плач.

— Эти таблетки не могут вызвать такой сонливости. Просто ты истощена намного больше, чем тебе кажется.

— Мне снятся очень странные сны.

— Опять змеи?

— Слава Богу, нет. На этот раз мне снился всего-навсего маньяк в красной машине, который пытался меня задавить.

Майкл озадаченно посмотрел на нее.

— Ну-ка, расскажи мне этот сон поподробнее.

Она в красках, не упустив ни одной подробности, пересказала мужу содержание своего сновидения.

— Этот не сон, — мягко сказал Майкл, когда Джейн закончила свой рассказ.

— Что?

— То, о чем ты рассказываешь, произошло на самом деле. Около двух лет назад.

— Какой-то лунатик пытался убить меня только за то, что я сказала ему, что у него не горят фары?

— Какой-то лунатик пытался убить тебя за то, что ты сказала ему, чтобы он отъе…ся от тебя. — Он принужденно рассмеялся. — Вообще, характер у тебя с перцем, — добавил он, кивнув головой в подтверждение своих слов. — Мы всегда говорили, что с твоим характером ты когда-нибудь влипнешь в скверную историю.

— Так это произошло на самом деле? — не могла поверить она.

Майкл усадил ее на диван-качалку и укутал одеялом. Джейн не сопротивлялась.

— Ты понимаешь, что́ это значит, Джейн? Это значит, что ты постепенно начинаешь все вспоминать. Наберись терпения и не отчаивайся. Все нормализуется само по себе. Ну а пока, почему бы тебе не поспать перед обедом? Может быть, за это время ты еще что-нибудь вспомнишь.

Джейн закрыла глаза. Она вновь увидела, как за ней гонится красный «транс ам». «Может быть, я еще что-нибудь вспомню, — беззвучно повторила она. — Как это Майкл сказал? „Вообще, характер у тебя с перцем. Мы всегда говорили, что с твоим характером ты когда-нибудь влипнешь в скверную историю“».