— Как ты себя чувствуешь? — Незнакомец навис над ней, словно королевская кобра, готовая в любой момент броситься на свою жертву.
Кейси ощутила, как он стаскивает с нее одеяло.
— Я бы сказал, Уоррен, для трупа она очень неплохо выглядит. Посмотрим-ка, что у нас тут. — Он взял Кейси за руку, поднял ее и опустил, согнул в локте, повернул запястье.
— Ну? — спросил Уоррен.
— Ничего нового, скажу тебе. Определенно никакого сопротивления. Мертвый груз. — Его пальцы скользнули к ногам Кейси. Ей пришлось напрячь все силы, чтобы не содрогнуться от его прикосновений.
Он взял ее за лодыжку, согнул ногу в колене, подвигал из стороны в сторону.
— Ну что ж, говори, чего ты хочешь. И я это сделаю.
— Да по-простому: войдешь к ней в комнату, задушишь подушкой и уйдешь, чтобы тебя никто не заметил, — спокойно, словно зачитывая вслух кулинарный рецепт, ответил Уоррен.
Войдешь к ней в комнату, задушишь подушкой, повторила про себя Кейси, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Настоящие слезы? Заметил ли их Уоррен?
— Сможешь?
— Когда?
Слеза прочертила тонкую дорожку на щеке Кейси.
— В эти выходные, — ответил Уоррен. — Все происходит быстрее, чем я ожидал. Нельзя терять времени. Я сделаю так, чтобы дома никого не было. Не завали все дело.
— Хороший план. Не волнуйся, не завалю.
— Встречайте Венди Джексон! Венди Джексон — следующий участник телеигры «Цена верна»!
Кейси представила себе Венди Джексон: сорокалетняя блондинка с выпирающей под кофтой складкой жира, подрагивающей при каждом движении.
Где ты, Дрю? Почему тебя до сих пор нет?
— Не могу поверить! Не могу! — кричала Венди Джексон.
— Здравствуйте, Венди! — сказал ведущий.
«Здравствуй, красавица».
— О’кей, Венди, успокойтесь и внимательно смотрите сюда, — продолжал ведущий. — Начинаем новый раунд!
Ну где же ты, Дрю? Что тебя задерживает?
— Новый гарнитур для столовой! — выкрикнул ведущий, вызвав в зале взрыв аплодисментов.
— Помойка! — прокомментировала Пэтси, сидевшая на стуле у постели Кейси, когда ведущий начал активно расхваливать разыгрываемый в раунде товар. — Как можно так восторгаться этой дурацкой рухлядью?
— Две с половиной тысячи долларов, — предположила Венди.
— Три тысячи, — сделал ставку ее соперник.
— Вы знаете, что они дают расписку — не продавать выигранные товары? — спросила Пэтси. — Если не нравится, все — влип, дружок.
Где ты, Дрю? У меня так мало времени!
Раздался громкий гудок.
— Сигнал означает, что вы превысили реальную стоимость товара! — радостно объявил ведущий.
Четыре участника шоу снова сделали ставки, и на этот раз один из них выиграл, правда, это была не Венди Джексон.
Прощай, красавица.
— Бедняжка Венди. Ну, по ней сразу было понятно, что она неудачница.
Она может видеть, ходить, говорить. Боже, она может позвать на помощь! По-моему, все это уже делает ее победительницей.
— Как ведущий мне больше нравился Боб Баркер. Но он, кажется, уже умер?
«Войдешь к ней в комнату, задушишь подушкой и уйдешь». Я слышала, как это говорил мой муж!
Звонок в дверь.
— Можете открыть, миссис Сингер? — крикнула Пэтси.
Мгновение спустя в холле раздался голос Дрю.
Дрю, слава богу! Где ты пропадала? Время, время!
Та ворвалась в комнату и тут же застыла на месте.
— О, привет, Пэтси. Я не думала, что ты здесь.
— А где мне еще быть?
— Как Кейси себя сегодня чувствует? — Дрю незаметно пожала руку сестры. — Прости, я опоздала. Небольшие проблемы в Лолиной школе. Я забыла подписать одну бумажку, чтобы она могла пойти в какой-то поход. А когда я пришла в школу, меня никто не узнал. Серьезно, пришлось показывать водительские права. Которые, понятное дело, просрочены. Кстати, могу я попросить чашку кофе? — обратилась она к Пэтси.
— Спуститесь и попросите миссис Сингер, — ответила та. — Я получила четкие указания не оставлять Кейси без присмотра.
— Правда? Почему это? Что случилось?
— У нее нестабильное давление и спазмы.
— В каком смысле спазмы? С каких пор?
— Со вчерашнего вечера. Сначала голова повернулась, а потом я обнаружила, что она сползла на край кровати. — Пэтси рассмеялась. — Мистер Маршалл сказал, что все выглядело так, будто она пыталась встать с постели.
— Кейси пыталась встать?
— Что? Нет, конечно, нет. Утром врач сказал, что у нее, скорее всего, были мышечные спазмы. Они могут быть довольно болезненными, так что он сделал ей укол и прописал обезболивающие и релаксанты. Собственно, Уоррен сейчас покупает лекарства.
— Ну что ж, теперь я могу присмотреть за Кейси, — сказала Дрю. — Уверена, Уоррен не станет возражать, если ты устроишь себе перерыв на полчасика.
— Я лучше останусь. Не хочу пропустить финал.
Дрю подтащила к кровати стул, просунула руку под одеяло и взяла сестру за руку.
— Кейси, тебе больно?
Кейси два раза сжала палец Дрю. Ведущий шоу начал объявлять очередной лот.
— Многотомная энциклопедия! — провозгласил он. — В этой роскошно изданной «Британнике» вы найдете сведения обо всем на свете — от «а» до «я». Начнем, например, со статьи «Акрополь». Эта информация, несомненно, пригодится вам, когда вы начнете планировать путешествие… в Грецию!
Дружные охи и ахи, взрыв аплодисментов.
— Да, победитель и его спутник полетят в Афины бизнес-классом, посетят Акрополь и множество других потрясающих достопримечательностей. А потом отправятся в роскошный круиз по греческим островам!
— Вы ведь любите круизы, да? — спросила Пэтси. — А в Греции когда-нибудь были?
— Пару лет назад, — ответила Дрю. — Там чудесно.
— А я вообще нигде не была. Но кто знает? — тихонько засмеялась Пэтси. — Может быть, в один прекрасный день…
— Знаете, я попыталась связаться с Джереми, — сказала Дрю, — но в больнице не дают номеров личных телефонов врачей. Так что я оставила ему записку вчера вечером, но он пока мне не перезвонил.
— Зачем он вам понадобился? — поинтересовалась Пэтси.
— Просто чтобы узнать, как у него дела. — Крепкое пожатие Дрю означало: и чтобы рассказать ему о Кейси. — Уоррен был с ним довольно резок.
— Он это заслужил.
— В любом случае я могла бы делать с Кейси упражнения, которые он мне показал.
— Не думаю, что это хорошая идея, — сказала Пэтси. — У нового физиотерапевта Кейси, наверное, своя система.
— Уоррен уже нанял нового? И кто это?
— Его зовут Ник как-то там… Марголин? Или Марголис? Он тренер в фитнес-клубе, где занимается Уоррен.
— Уоррен нанял какого-то тренера для моей сестры?
— Он настоящий профессионал. Мистер Маршалл не нанял бы для своей жены недостаточно квалифицированного специалиста.
— Ну нанял же он вас, — заметила Дрю.
— Я отлично забочусь о Кейси! — возмутилась Пэтси.
— Поймите, я беспокоюсь за сестру.
— Вы просто не знаете, как он ее любит! Уоррен прекрасный человек. Если бы Кейси была в сознании, ей бы очень не понравилось, как вы к нему относитесь.
— Думаешь? — Пальцы Дрю нашли под одеялом руку Кейси. — Уоррен прекрасный человек, Кейси?
Кейси сжала руку сестры. Пожала ее один раз. Потом еще. Два раза значит «нет».
— Так я и знала!
— Что знали? — спросила Пэтси.
— Знала, что эта участница сделала слишком низкую ставку. Теперь в Грецию поедет другая — будет смотреть на руины, которые ей до лампочки. Слушайте, я должна перед вами извиниться, — выпалила Дрю на одном дыхании.
Правда?
— Правда?
— Я была груба с вами, извините, пожалуйста. — Дрю сжала пальцы сестры, словно говоря: потерпи немного! — Я понимаю, вы стараетесь изо всех сил. Но так больно видеть ее в таком состоянии, вот я и сорвалась и наговорила гадостей вам и Уоррену.
— Он заслуживает лучшего.
— Ну конечно.
В серьезном голосе сестры Кейси явственно расслышала насмешливые нотки.
— Уф… Я не спец по части извинений. Но если вы больше не сердитесь на меня, может быть, нальете мне кофе?
— Даже не просите.
Входная дверь открылась и закрылась.
— Я вернулся! — крикнул Уоррен из холла. Через минуту он уже поднялся.
— Привет, Дрю! Рад тебя видеть.
Кейси почувствовала, как он наклонился, чтобы поцеловать ее сестру в щеку. Он, очевидно, решил сменить тактику.
— Насколько я поняла, ночь у Кейси прошла беспокойно, — сказала Дрю.
— Врач считает, что у нее были мышечные спазмы. Сейчас сделаем еще один укол, чтобы ей лучше спалось.
Не нужен мне укол! Мне нужна свежая голова!
— Думаешь, это правильно — держать ее на успокоительных? — спросила Дрю. — Ей все лучше, а лекарства могут затормозить процесс.
— По правде говоря, Дрю, я не вижу никаких улучшений. И я не хочу, чтобы она страдала. Пэтси, умираю, как хочется кофе. Не принесешь?
— Конечно. А вам, Дрю?
— Да, спасибо, Пэтси, — ответила Дрю. — Это было бы очень мило.
— Как там моя племянница? — спросил Уоррен, как только Пэтси вышла из комнаты. — Я как раз размышлял, не поехать ли нам в субботу в Геттисберг.
— Ты хочешь взять нас в Геттисберг?
— Я подумал, что вам там понравится. И мне в радость. Нам с Кейси было там так хорошо! Я не лучшим образом себя вел последнее время, хотел бы загладить…
Нет, не позволяй себя обманывать. Ему нужно алиби!
— Ну, я тоже не была воплощением доброты и нежности…
— Так как, поедем? Дашь мне шанс?
Нет, пожалуйста, нет! Не делай этого!
— В воскресенье? Отличная мысль, — ответила Дрю.
— «Доротея редко отлучалась из дому без мужа, но временами ездила в Мидлмарч одна, за покупками или с благотворительной целью, как делают все богатые и небогатые дамы, живущие в окрестностях какого-нибудь города», — читала Джанин. — Доротее не помешало бы расширить круг интересов!
Где я? Что происходит?
Снова в больнице? Вся эта неделя была просто сном?
— «Под предлогом такой поездки она решила спустя два дня после сцены в тисовой аллее побывать у Лидгейта и узнать, не появились ли у мужа новые симптомы болезни и не расспрашивал ли он о своем состоянии врача».
— Почти закончили книгу? — проплыл голос Пэтси где-то у Кейси над головой.
— Страница триста пятнадцать.
— Еще много осталось.
— Боюсь, о Кейси можно сказать то же самое, — сказала Джанин. — С тех пор как я здесь, она ни разу не открыла глаза.
— По крайней мере ей сейчас не больно.
Когда мне было больно?
Словно блуждая в тумане, Кейси пыталась собрать воедино все кусочки головоломки. Сколько времени я балансирую на грани сна и яви? Какое сегодня число?
— Кейси! — раздался шепот сестры. — Кейси, ты меня слышишь? Если слышишь, сожми мне руку.
Давно это было? Нашла ли я силы?
— Кейси, послушай меня. — Опять раздался голос Дрю.
Или это было тогда же?
— Сожми мою руку один раз, если «да», два раза, если «нет».
Какой сегодня день? Сколько времени у меня осталось?
— Уоррен хочет взять нас с Лолой в Геттисберг в это воскресенье. Он вдруг стал ужасно добр ко мне. Не понимаю, он правда решил помириться или что-то задумал?
Он собирается меня убить!
«Войдешь к ней в комнату, задушишь подушкой и уйдешь, чтобы тебя никто не заметил». Когда он это сказал?
— Мне нравится ваша футболка, — одобрила Пэтси. — А кто такой Эд Харди?
— Татуировщик, — ответила Джанин.
— Вау. Наверное, дорого стоит, а?
— Средне. Двести долларов.
Раздался пронзительный звук. «Сигнал означает, что вы превысили реальную стоимость товара!»
Что это?
— Что это? — спросила Пэтси.
— Мой «Блэкберри». Очередное сообщение от Ричарда Муни. Надо ему перезвонить. Здесь есть комната, где я могу спокойно поговорить?
— Всего-то штук восемьдесят.
— Я спущусь в холл.
Который сейчас час?
Сколько времени я потеряла? И сколько еще осталось, прежде чем меня снова одурманят? Она попыталась пошевелить пальцами под одеялом, но ничего не почувствовала.
— Кейси, сожми мне руку! — шептала сестра.
Когда я слышала эту просьбу? Сегодня? Вчера? Позавчера? Когда Дрю была здесь в последний раз?
— Мило, что Джанин приходит так часто, — сказала Пэтси.
Открылась и закрылась входная дверь.
Это Дрю?
— Я вернулся! — крикнул Уоррен, поднимаясь по лестнице.
Не Дрю. Уоррен. Где он был?
— Как Кейси? — спросил он, войдя в комнату.
— Спокойно спит, — ответила Пэтси. — Как прошла тренировка?
— Не очень. Кажется, плечо потянул.
— О нет! Дай посмотрю.
— Не надо, все в порядке.
— Ладно тебе. У меня же волшебные руки, сам говорил. А теперь сядь и дай мне посмотреть. О, прости, — тут же извинилась она. — Я забылась…
— Вовсе нет. — Уоррен уселся в ближайшее кресло.
— Где болит? — спросила Пэтси.
— Тут. И вот тут немного.
— Глубоко вдохни и полностью расслабься. Вот так…
— Как хорошо… У тебя и правда волшебные руки.
— Во всех отношениях, — заметила Джанин, которая как раз вернулась.
— Джанин! — воскликнул Уоррен. — Я не знал, что ты здесь.
— Ну еще бы. Нам надо поговорить. Наедине.
— Я буду у себя, — бросила Пэтси.
Кейси услышала, как дверь в комнату Пэтси закрылась.
— Что-то не так? — спросил Уоррен.
— Это ты мне скажи. Что у тебя с этой Флоренс Найтингейл?
— Если ты намекаешь…
— Я ни на что не намекаю. Ты с ней спишь?
— Конечно, нет! Я просто повредил плечо на тренировке. Пэтси была так…
— Так что? Так доступна?
— Правда, Джанин, что такого ужасного ты увидела?
— Как бы там ни было, я это вижу уже второй раз. Мне это не нравится, и, главное, я не думаю, что это понравилось бы Кейси.
— Как ты запела! Наверное, ей понравилось бы, что я спал с тобой. Но тебя это почему-то не волновало.
Что?
Молчание. Потом:
— Не время и не место об этом говорить.
— Может быть, как раз наоборот.
Джанин закрыла дверь в спальню и тяжело вздохнула:
— То, что произошло между нами, случилось очень давно.
— Меньше года назад, — поправил Уоррен.
Нет! Не может быть! Это просто кошмарный сон. Успокоительные, которыми меня пичкают. У меня снова галлюцинации!
— Мы не должны были этого делать, — сказала Джанин.
Не верю! Не верю!
Не предательство Уоррена так тяжело вынести, поняла Кейси. А предательство Джанин.
— Слушай, я вовсе не горжусь тем, что сделала, — продолжала Джанин. — Когда Кейси вышла из нашего совместного бизнеса, я была обозлена, рассержена, вот и позволила себя соблазнить…
— Насколько я помню, это ты меня соблазнила, — снова поправил Уоррен.
— Я просто флиртовала! Я не думала, что ты этим воспользуешься.
— Ты обманываешь себя, Джанин.
— Может быть. А ты обманываешь Кейси, это уж точно.
— Я люблю ее.
— И демонстрируешь свою любовь весьма занятным способом, тебе не кажется?
— Что было, того уже не изменить. Надо двигаться дальше.
— Ты неподражаем!
— А ты ревнива!
Джанин перевела дыхание:
— Как же мне больно! Из-за того, что предала лучшую подругу, что ее муж не тот, за кого себя выдает, что это она лежит в коме, хотя на ее месте должна быть я!
— О, прошу тебя, перестань. Благородство тебе не идет.
— А больнее всего, что у тебя так мало совести, что ты продолжаешь свои игры прямо у постели больной жены.
— Чушь, — холодно произнес Уоррен. — Тебя волнует только то, что я изменяю ей не с тобой.
— Я хочу, чтобы она покинула этот дом, Уоррен. Сегодня же. Или она уйдет, или, клянусь, я всем о нас расскажу. Включая детектива Спинетти.
— Во имя всего святого, зачем тебе делать такую глупость?
— Потому что это все, что я могу сделать сейчас для Кейси. Ей нужен самый лучший уход, и, честно говоря, Пэтси не тот человек, который может его обеспечить.
Повисло долгое молчание.
— Может быть, ты и права, — произнес наконец Уоррен. — Я вовсе не бесчувственная скотина. И, веришь ты или нет, я хочу, чтобы у Кейси было все самое лучшее. Скажу Пэтси, что ее услуги больше не требуются.
— Когда?
— Как только ты уйдешь, — твердо пообещал он. — И еще, Джанин. Думаю, нам стоит установить очередность. Дай мне знать, когда ты соберешься к нам в следующий раз. Я куда-нибудь уйду.
Хлюпая носом, Пэтси вытащила свой чемодан на лестницу.
— Вот, возьми, — раздался голос Уоррена за дверью спальни.
— Что это?
— Небольшая компенсация, чтобы поддержать тебя, пока ты не найдешь новую работу. Просто справедливое возмещение. Пожалуйста, я хочу, чтобы ты приняла эти деньги.
Он взял чемодан и отнес его вниз. И она ушла.
— Что ж, все отлично, — сказал Уоррен минуту спустя, устроившись на стуле возле кровати Кейси. — Миссис Сингер уехала на выходные, с Пэтси покончено. Гейл в городе нет, теперь и о Джанин можно не волноваться. Итак, к воскресенью все готово. Это послезавтра, на случай, если ты следишь за событиями.
Послезавтра, повторила про себя Кейси. Где Дрю? У нас остался всего день!
— Я договорился с новой сиделкой, она придет завтра. Чуть позже зайдет врач и сделает тебе укол. Так что, когда появится Дрю, вам уже не удастся порезвиться, — продолжал Уоррен. — Давай попробуем расслабиться, хорошо? Скоро все закончится.
Ей снилось, что она сидит на пассажирском сиденье двухмоторной «сесны». Самолет попадает в зону турбулентности, теряет управление, пассажиров, словно из пушки, выбрасывает в воздух, разреженный и холодный.
— Папа! — кричит Кейси, видя, как ее мать, кувыркаясь, падает вниз в своем розовом пеньюаре, точно Алиса, исчезающая в кроличьей норе.
— Не бойся, золотце, — раздается голос отца из пепельного цвета облака у нее над головой. — Держись за мою руку!
Она вытягивает руку, яростно хватая пальцами пустоту в поисках спасительных объятий. Ничего. Отца там нет, поняла она. И не было никогда.
Ему меня не спасти. Никому не спасти.
Кейси лежала в кровати, медленно приходя в себя. И хотя в голове еще шумело, она понимала: пусть ей больше не грозит разбиться насмерть, но опасность не миновала. Я умру, думала она, пытаясь понять, что чувствовали ее родители, когда их самолет падал в Чесапикский залив.
Раньше она никогда об этом не думала, не позволяла своему воображению проникнуть на борт обреченного самолета и почувствовать то же, что чувствовали ее родители, когда их самолет швыряло во все стороны, — за миг до того, как его поглотило море. Металась ли беспомощно мать, ругая отца в приступе панической ярости? Или пыталась поцеловать его в последний раз, даже когда волны уже расступались, чтобы принять их в свои объятия? Или потеряла сознание от избытка алкоголя и усталости, в то время как отец яростно боролся с управлением? Была ли она настолько пьяна, что не осознавала грозящую ей опасность? Думала ли в последний миг о нас с Дрю? А отец?
Разве это важно?
Разве важно теперь хоть что-нибудь?
Разве я вообще для кого-нибудь что-то значу?
Безмолвно плача, она пыталась заглянуть в будущее, на два дня вперед. Пыталась представить, каково это, когда тебе затыкают нос и рот подушкой, пока не перестанешь дышать. Буду ли я хватать ртом воздух? Будет ли мое умирание долгим или милосердно мгновенным? Примет ли Господь мою душу? И вообще, каково это — умирать?
Бывает ли что-нибудь страшнее?
И вот, несмотря на весь ужас последних месяцев, череду обманов и предательств, потерю всего, что составляло ее самость, Кейси поняла: умирать она не готова. Не сейчас, когда ей почти удалось вернуть утраченное. Не так — без борьбы.
Борьба, думала она, чувствуя дурманящую слабость — результат воздействия сильных успокоительных. Борьба, только вот не совсем честная.
— Какой смысл драться, если собираешься драться по правилам? — Она услышала голос отца, с громким смехом ворвавшегося к ней в комнату, чтобы выглянуть в окно.
— Привет, пап, — сказала Кейси, приподнимаясь на кровати.
— А что это ты до сих пор в постели? — Он неодобрительно посмотрел на дочь, отвернувшись от окна.
— Плохо себя чувствую.
— Чушь. Ты просто себя жалеешь. Прояви силу воли, Кейси. Переставляй ноги. Одну, вторую. И увидишь, все получится.
— Но я не могу видеть!
— Так открой глаза, — просто ответил он, прежде чем раствориться в ночи.
Кейси открыла глаза.
Первое, что она увидела, был лунный свет, льющийся из окна, возле которого стоял отец.
Она моргнула раз, другой, третий.
С каждым разом свет становился все ярче.
Рано радоваться, осадила она себя. Очевидно, ты все еще спишь. Это галлюцинация.
Однако это не похоже на прежние галлюцинации.
Это лекарства. Наркотики играют со мной злую шутку.
Я вижу. Она снова моргнула, крепко сжав веки.
Не смеши меня. Ты просто воображаешь серп луны в эркерном окне. На самом деле, ты не различаешь ни лиловых портьер, ни кресел с полукруглой спинкой, обитых тканью с цветочным рисунком. Ты не можешь видеть полосатое кресло у кровати, большой телевизор с плоским экраном, камин, белые простыни на постели. Не видишь розовато-лиловое покрывало, прикрывающее тебе ноги!
Я не могу! Это невозможно!
Она быстро водила глазами из стороны в сторону, и ликование охватывало все ее существо, словно огонь — сухие дрова.
Это все лекарства. Ты сейчас проснешься!
«Расслабься. Скоро все закончится».
Нет! Не сейчас, когда я так близка к победе! Кейси лежала в постели, чувствуя, как ее дыхание становится все чаще, смотрела на круглую люстру у себя над головой и пыталась успокоиться.
Я выкарабкаюсь. Я смогу! Смогу!
В коридоре раздались шаги Уоррена — он шел ее проведать. Даже в полумраке он тут же поймет, что зрение ко мне вернулось. И все же она не могла заставить себя закрыть глаза, так ее пугала мысль о том, что, когда она их вновь откроет, вокруг будет только чернота.
Уоррен вошел в комнату.
Кейси глубоко вздохнула, мысленно пробормотала молитву и закрыла глаза.
— Привет, дорогая. Как ты? — Он присел на край кровати, и Кейси ощутила исходящий от него запах алкоголя. — Опять не могу заснуть, вот и решил посмотреть, вдруг ты тоже не спишь. Кажется, я уже начинаю скучать по нашим милым беседам.
Он погладил ее по ноге.
— У тебя немного стесненное дыхание. Что такое? Уж не собираешься ли ты умереть у меня на руках? — Короткий смешок. — Звонила твоя сестра. Хочет приехать завтра с Лолой. Я сказал, что закажу пиццу и мы устроим пикник на заднем дворе. Она ответила, что это отличная идея, и знаешь что? Зачем тратить время на борьбу, если все мы знаем, что я не воин, а любовник? — Он снова рассмеялся. — Раньше я об этом не думал, был слишком всем этим подавлен. А теперь вдруг понял, что Дрю похожа на грустного щеночка, которого все только и пинают. Так что я решил обращаться с ней не как с куском дерьма в шмотках от Гуччи, а как с принцессой из Лолиных сказок. Я прискачу к ней на белом коне и вскружу ей голову.
Но как, спросишь ты. Что ж, ты не переживешь этого воскресенья. А когда тебя положат в могилу и засыплют землей, я подставлю твоей сестрице крепкое плечо и предоставлю жилетку, чтобы выплакаться. Безутешный вдовец утешает обезумевшую от горя свояченицу. Любовь, скрепленная общей потерей, — это прекрасно, ты не думаешь? Мы не будем торопиться, разумеется, подождем годик и устроим изящную свадьбу. Лола будет держать букет, а Гейл и Джанин будут подружками невесты. Впрочем, лучше без Джанин.
Так или иначе, мы с Дрю будем жить в любви и согласии, по меньшей мере год или два. А потом — еще один страшный удар судьбы! Мать и дитя гибнут, обезумевший муж пытается их спасти. Тут на сцену вновь выйдет детектив Спинетти, но его второе расследование зайдет в тот же тупик, что и первое. Думаю, я смогу пережить месяц подозрений ради того, чтобы жить в роскоши всю оставшуюся жизнь. И тогда уже все будет мое! Все, ради чего работал твой отец. Ради чего обманывал и крал. Твой отец не был таким уж хорошим человеком! Я долгие годы следил за его карьерой. Не могу передать, как я им восхищался. Кажется, я тебе не говорил, но я написал о нем статью еще в университете.
Веки Кейси нерешительно подрагивали: ей хотелось посмотреть на человека, которого она любила и который ее лишь использовал. Она должна была посмотреть ему в лицо — лицо чудовища под маской прекрасного принца, — в последний раз перед смертью.
Это рискованно. Смогу ли я обмануть его, заставить поверить, что мои глаза ничего не выражают? Медленно, осторожно она разлепила веки.
Он стоял у окна, глядя в ночь; луна освещала его красивый профиль.
Ничуть не изменился. Кейси едва подавила вздох желания, такого сильного, что она едва не застонала. Желания… чего? Разве можно желать мужчину, который хочет лишь моей смерти?
И все же это было желание, пусть и смешанное со страхом, гневом и отвращением. Не приходилось сомневаться, что Дрю легко затянет в тот же заколдованный омут. Рональд Лернер не слишком хорошо подготовил своих дочерей ко встрече с такими мужчинами, как Уоррен Маршалл…
Уоррен вздохнул и потуже затянул пояс шелкового халата, который она подарила ему на прошлое Рождество. Кейси закрыла глаза.
— Ну что ж. — Он подошел к кровати и снова вздохнул. — Как меня утомляют все эти выражения сочувствия! Пойду спать.
И он поцеловал Кейси в уголок рта.
Она пролежала остаток ночи с открытыми глазами, не желая поддаваться усталости. Смотрела, как блекнет лунный свет, как нежно-голубое утреннее небо затягивает серая пелена облаков. Потом услышала, что Уоррен принимает душ, и тут небо прочертила молния и загрохотал гром.
Светозвуковое шоу специально для меня. Кейси, наслаждалась зрелищем вопреки всему. Или, может быть, не вопреки, а благодаря? Когда в последний раз мне доставляло столько удовольствия созерцание хлещущего по стеклу дождя?
Дрю всегда боялась гроз. Маленькой она часто приходила среди ночи в комнату к Кейси и забиралась к ней в постель, когда за окном неистовствовал гром. Кейси целовала сестру в макушку, и та всегда засыпала; сама же Кейси не могла заснуть, пока буря не стихнет. Утром Дрю, ни слова не сказав, возвращалась к себе. Когда они выросли и отдалились друг от друга, Дрю перестала приходить к сестре. Нашла другое сильное плечо, чтобы успокоиться, другие постели, чтобы укрыться в грозу.
Зазвонил телефон.
Уоррен ответил из своей комнаты:
— О, привет, Дрю. — Его голос звучал тепло. — Да, просто ужасно. В прогнозе говорят, что будет еще хуже. Но ночью должно развиднеться, так что насчет Геттисберга все остается в силе. Нет, на твоем месте я бы сегодня остался дома. Конечно. Я все понимаю. Я позвоню тебе позже и все расскажу в подробностях. Не волнуйся и поцелуй от меня Лолу… — Он повесил трубку.
Минуту спустя он уже стоял в дверях ее спальни.
— Это была твоя сестра. Она сегодня не приедет.