— Так, друзья, у нас мало времени, — объявил мистер Липсман, махая в воздухе руками, будто отбиваясь от роя разъяренных пчел. Он оглядел зрительный зал, рассчитанный на триста мест, и кивком головы подозвал отлынивающих школьников, столпившихся у выхода, чтобы те заняли передние ряды, на которых уже сидело около пятидесяти учеников. — Давайте, давайте, проходите! — Он захлопал в ладоши, потом снова помахал в воздухе руками и стал нетерпеливо топтаться на месте возле лесенки, ведущей на помост сцены.

Меган наблюдала за его манипуляциями со своего места во втором ряду в левом проходе. Она слышала, что когда-то мистер Липсман хотел стать актером, но его мать восстала против столь легкомысленного занятия, и он подчинился. И сейчас, глядя на его размашистые жесты и слушая чуть ли не оперные воздыхания, Меган думала о том, что он явно упустил свое призвание. Ей даже было немножко жаль его (жалеть его всерьез было невозможно, потому что он непроходимый тупица). И все равно это ужасно — потратить свои лучшие годы на то, что в лучшем случае можно было бы назвать второсортной заменой, и смотреть, как другие, гораздо менее талантливые, занимаются тем, чем ты мог бы заниматься сам, если бы у тебя хватило мужества отстоять свое решение и хватило решимости осуществить свою мечту. А еще — смелости противостоять деспотичной матери, подумала она, решительным жестом откинув с плеча прядь своих длинных каштановых волос, и развернулась в кресле, глядя на группу нерадивых старшеклассников, лениво пробирающихся по проходу к передним рядам зрительного зала.

Грега Уотта среди них не было.

Меган подавила свой собственный вздох разочарования. Она-то надеялась, что Грег появится на прослушивании, хотя до нее дошли слухи о том, что его отец уперся и настоял на том, чтобы его сын не тратил драгоценного времени на всякую дребедень. По крайней мере она слышала, как Джой Бэлфор рассказывал об этом приятелям сегодня утром в коридоре. Почему родители вечно так поступают? Неужели они все такие безнадежные эгоисты? Кричат о том, что для них нет ничего дороже счастья своих детей, но, когда возникает необходимость сделать решительный шаг — а решительный шаг всегда делают они, загоняя детей в угол, — оказывается, что радеют они исключительно о собственном благополучии. Миссис Липсман не захотела, чтобы ее сын стал актером, и ему пришлось найти компромисс между своим талантом и амбициями и согласиться на роль школьного учителя актерского мастерства в забытом Богом месте. Мистер Уотт недоволен художественными талантами своего сына и потому настаивает, чтобы Грег посвящал больше времени семейному бизнесу. А ее собственная мать вознамерилась вернуться в Рочестер, преспокойно уверившись в том, что сын с дочерью безмолвно примирятся с ее желанием. Ну, уж нет, здесь Меган не станет ей уступать. За эти выходные она приняла решение не уезжать из Флориды. И не важно, что ей вовсе не хотелось сюда переезжать, не важно, что она скучает по своим друзьям на севере и что здесь убили Лиану Мартин.

— Здесь опасно оставаться, — возражала мать.

— Здесь гораздо безопаснее, чем в Нью-Йорке, — парировала она в ответ.

А тут еще пропала другая девушка, и мать вообще чуть с ума не сошла от страха. Лиану еще даже не похоронили, разглагольствовала она, как пропала вторая девушка. А если верить слухам, то уже и третья. Правда, потом выяснилось, что Бренду Винтон никто не похищал и что безумные тирады матери о том, что в здешних местах разгулялся маньяк, который охотится на молодых девушек, оказались не более чем предположением. Согласно статистике, Лиану Мартин, скорее всего, убил человек из ее близкого окружения, а не какой-нибудь бродячий социопат.

Меган продолжала упорствовать в своем нежелании возвращаться в Рочестер еще и потому, что наверное, лучше самой матери понимала, что истинная причина, по которой та решила уехать из Торранса, связана не с серийными убийцами, а с неверными мужьями. И разве можно ее в этом винить?

Меган взглянула в конец прохода, где на краешке красного плюшевого сиденья сидела эта большая и несуразная Далила Фрэнклин и внимательно слушала мистера Липсмана. Почему она вечно меня преследует? — думала Меган, понимая, что это несправедливо. Бедняжка имеет полное право ходить, куда ей вздумается; ей, очевидно, тоже охота поучаствовать в школьной пьесе.

Хотя совершенно очевидно, что никто не рад ее присутствию: несколько сидений по обеим сторонам и позади нее были раздражающе пусты. И если честно, Меган не представляла, какую роль ей можно было бы поручить. Впрочем, мистер Липсман наверняка и сам придет к такому решению, и Далиле достанется неблагодарная работа раскрашивать декорации и шить костюмы. Разве не тем же самым она занималась в прошлом году?

Глупая была идея, решила Меган, когда мистер Липсман начал раздавать экземпляры сценария. Ей не следовало приходить. Ей не слишком приятно здесь находиться и уж точно не хочется участвовать в школьной пьесе, даже если ей достанется главная роль.

Сначала говорили, что представление в этом году вообще не состоится. Его и так уже дважды откладывали — первый раз после того, как умерла мать мистера Липсмана, второй раз — после того, как нашли труп Лианы. Но мистер Липсман убедил директора не отменять спектакля, произнеся прочувствованную речь о том, как важно иметь надежду в затопившем тебя океане бедствий, уверял, что пьеса поможет ученикам отвлечься от тревоги и страха и прочее, и прочее. На самом деле за всем этим красноречием скрывалась одна-единственная фраза: «Шоу должно продолжаться».

— Пусть «Поцелуй меня, Кэт» будет нашей данью памяти Лианы Мартин, — объявил директор в громкоговоритель, поощряя всех учеников принять участие в постановке — хоть на сцене, хоть за кулисами. — Слышали также, будто мистер Липсман сказал, что постановка пьесы будет гораздо полезнее массовых консультаций у психолога, хотя не отменялось и это.

Меган не понимала, какое отношение имеет к памяти Лианы «Поцелуй меня, Кэт», и, несмотря на настояния матери, не пошла на консультацию к психологу, которого специально для этого пригласили в школу. Ей было совершенно неинтересно обсуждать смерть Лианы с незнакомым человеком. Ей вообще не хотелось говорить об этом убийстве с кем бы то ни было, и уж в первую очередь — с матерью, которая без конца спрашивала Меган, как она себя чувствует и все ли с ней в порядке, пока у нее не начинала кружиться голова и не хотелось кричать. «Если захочешь об этом поговорить, только намекни», — говорила мать.

Но Меган было гораздо удобнее молчать. В отличие от других девушек ее возраста, она предпочитала держать свои мысли при себе. Если никому не трепаться о своих переживаниях, то потом не придется в этом раскаиваться. Поэтому ей была гораздо больше по душе анонимность, которую предлагал Интернет, позволявший безнаказанно делиться своими переживаниями с кем бы то ни было. Хотя в этом она не исключение. «Кошмар, правда? — написал кто-то на форуме. — Ужасно, что случилось с Лианой». — «Бедная девочка, — горевал второй. — Бедная, бедная девочка». Потом еще: «У меня разрывается сердце и кровоточит душа. Это — конец света». Хотя, конечно, были там и высказывания прямо противоположного сорта: «Она была стервой»… «Получила то, что заслужила».

Власти наверняка отслеживали авторов этих сообщений и вычисляли их. Хотя, по сути, что это может дать? — размышляла Меган. Если у кого-то хватило ловкости похитить человека средь бела дня, убить его и избавиться от тела, да еще столько времени гулять на свободе, то неужели он так легко подставится? Шериф Вебер и его помощники допросили весь город, некоторых даже по нескольку раз, и все равно не нашли никаких улик. Если, конечно, не считать тела Лианы, которого еще не вернул коронер. Говорили, впрочем, что на следующей неделе должны состояться если не похороны, то, во всяком случае, панихида. Меган не хотелось на нее идти, но как этого избежать?

Интересно, а что, если туда явится убийца Лианы? Чтобы вместе с остальными склонить голову в молитве и прошептать выражения соболезнования ее несчастной семье? Будет ли он стоять рядом с могилой, когда тело Лианы во второй раз зароют в холодную землю? А вдруг он будет стоять рядом с ее родителями и даже заденет их плечом?

Меган встряхнула головой, отгоняя от себя неприятные мысли. Она снова взглянула в конец актового зала, надеясь увидеть там незаметно проскользнувшего Грега Уотта, как он стоит, положив руки на бедра, и насмешливо смотрит на сцену. Но все три двери в зал были закрыты, и Грега нигде не было видно. Кажется, все, кто собирался прийти на прослушивание, уже собрались. И она нехотя перевела взгляд на сцену.

В зале было относительно тихо, учитывая количество присутствующих. Все были как будто в трансе. Джинджер Перчак с Таней Мак-Гаверн жались друг к дружке на первом ряду, склонившись над своими сценариями. Позади них сидела Эмбер Вебер и бормотала вполголоса какой-то диалог. Слева от нее, через несколько кресел, сидел Брайан Хенсен с вытянутой рукой, дожидаясь, когда мистер Липсман вложит в нее текст со сценарием. Еще дальше от сцены сидел Питер Арлингтон, скрестив руки на груди и решительно глядя в пол. Был здесь Виктор Драммонд и его омерзительная подружка Нэнси с черными кругами под глазами и жутким пирсингом. Были и другие, которых Меган знала в лицо, но не знала по именам. Бог мой, даже Джой Бэлфор приперся, хотя Джой ясно дал понять, что пришел единственно потому, что считает актрис — пусть даже школьниц — раскрепощенными и суперсексуальными и надеется не упустить свой шанс. «Разумеется, как дань Лиане», — сказал он, и все против воли рассмеялись. Может, он и прав, судя по тому, как стали посматривать на него девятиклассницы, думала про себя Меган. Интересно, а вдруг она точно так же смотрит на Грега Уотта?

Вдруг ей на колени упал экземпляр.

— Просмотри, пожалуйста, роль Кэт, — прогудел у нее где-то над головой мрачный голос мистера Липсмана. И он развернул листки на нужной странице, коснувшись ее пальцев своими. Меган тут же отдернула руку и вытерла кончики пальцев о джинсы, будто надеясь стереть его прикосновение. Мистер Липсман не уходил. Пришлось на него посмотреть, и он ей немедленно подмигнул.

— Мистер Липсман, — послышался откуда-то из первого ряда голос Далилы. — Вы забыли про меня.

Мистер Липсман посмотрел на нее через плечо:

— Подожди. — И он снова подмигнул Меган, как бы в доказательство того, что разделяет ее отвращение к однокласснице и что он — свой.

В Меган неожиданно шевельнулось сочувствие к Далиле, когда неуклюжая девушка поднялась с места. Сочувствие переросло в острую жалость, когда та споткнулась о чью-то ногу, ловко выставленную в проход, и упала, распластавшись на коленках у нескольких перепуганных учеников.

— Что за черт?..

— Прошу прощения, — поспешно извинилась Далила.

— Как падается?

— Ну-ка, слезь с меня!

— Мне очень жаль.

— До новых падений.

— Пошла вон!

Далила с трудом поднялась на ноги, разглаживая на бедрах свою длинную черную крестьянскую юбку. Такая юбка прекрасно смотрелась бы на ком угодно. На Далиле она смотрелась как складная палатка.

— Я видел Англию, — скрипучим монотонным голосом пропел Джой Бэлфор. — Я видел Францию. Я видел трусы Биг Ди. Хотя, постойте, что это я такое говорю? На ней же нет никаких трусов.

— Фу! — сказал кто-то, и все расхохотались.

— Гадость какая, — послышался еще чей-то голос.

Меган ждала, когда мистер Липсман положит конец этим издевательствам, но тот, как ни в чем не бывало, продолжал раздавать сценарии.

— Вы так и не дали мне сценарий, — робко напомнила ему Далила своим детским голоском, когда он отдал кому-то последнюю копию.

— Боюсь, что они закончились. Попроси кого-нибудь поделиться. — И мистер Липсман оглядел ряды желающих.

Ни один человек не поднял руку.

— Я могу поделиться, — сказала, немного подумав, Меган, и лицо Далилы осветилось благодарностью.

В ту же самую секунду омрачились лица Джинджер Перчак и Тани Мак-Гаверн. «Что я делаю?» — думала Меган, когда Далила стала неуклюже пробираться к ней. Придется теперь пересаживаться, а ей здесь было так удобно. К тому же Джинджер с Таней перестанут с ней теперь общаться. Надо было сразу с ними садиться, а не сидеть в одиночестве, дожидаясь Грега.

А все мать, думала она, отодвигаясь, чтобы освободить место Далиле. Мать вечно твердит о том, что самое главное в жизни — это доброта. Золотое правило: «Всегда поступай с другими так же, как ты хотела бы, чтобы поступали с тобой». Убийца Лианы тоже знает это правило.

— Благодарю, — сказала Далила, втискиваясь на узкое сиденье, на котором не помещались ее мясистые бедра, так что она вплотную прижалась к Меган. — Какую роль мне посмотреть, мистер Липсман?

— Роль хора, — ответил мистер Липсман.

— Целого хора? — изумился Джой Бэлфор, снова вызвав всеобщий хохот.

Меган тоже едва не рассмеялась, но сдержалась, почувствовав, как напряглась Далила.

— Так, хватит, — запоздало выразил свое неодобрение мистер Липсман. — Кто-нибудь знаком с содержанием пьесы?

Меган подняла левую руку:

— Я смотрела ее на Бродвее несколько лет назад.

— Она смотрела ее на Бродвее! — передразнил Джой, и Меган заметила, как ухмыльнулась Джинджер.

«Что со мной такое? Неужели трудно было промолчать?»

— А я ни разу не видела представления на Бродвее, — прошептала Далила, улыбаясь Меган, будто они были лучшими подругами.

«Господи, поскорей бы отсюда убраться», — молила Меган.

— Надеюсь, все знают, что этот мюзикл создан по мотивам пьесы Уильяма Шекспира? — продолжал мистер Липсман. — Кто-нибудь мне скажет — какой? Меган?

Меган отрицательно покачала головой, хотя прекрасно знала ответ. «Укрощение строптивой», — произнесла она про себя одновременно с тем, как мистер Липсман произнес название вслух. Потом он стал пересказывать сюжет и объяснять разницу между мюзиклом и оригинальным текстом. Он заявил, что для начала прослушает всех, потом отберет подходящих претендентов на каждую роль, а позже на этой неделе состоится повторное прослушивание, уже с пением.

— Джинджер, — сказал он. — Давай начнем с тебя. Роль Кэт. — Джинджер встала и поднялась по ступенькам на сцену. — Брайан, может, прикинешь на себя роль Петручо?

— Кажется, это была моя роль, — послышался громкий голос сзади.

Все обернулись, кроме Меган, которая сидела наклонив голову и отчаянно всматриваясь в текст на коленках. Ей не нужно было оборачиваться, чтобы удостовериться в том, что это Грег, и потом, ее лицо выдало бы ее моментально. Она несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоить бешено заколотившееся сердце.

— Ты в порядке? — спросила Далила, в точности, как ее мать.

— В порядке, — прошипела Меган. — А что?

— Просто ты так покраснела.

Она что, всегда так громко говорит?

— Я в порядке, — повторила Меган. Грег как раз прошел мимо, остановившись в переднем ряду, рядом с Таней.

— Здесь не занято?

— Заходи, гостем будешь. — Таня кокетливо улыбнулась, и Грег сел в пустое кресло Джинджер.

Меган напустила на себя равнодушный вид, когда Грег вытянул перед собой свои длинные мускулистые ноги. Если бы не Далила и, уж если на то пошло, не мать со своим дурацким золотым правилом, то Меган ни за что не предложила бы Далиле поделиться с ней своим сценарием. И тогда здесь сейчас никто бы не сидел, и, возможно, Грег захотел бы сесть рядом с ней.

Она почувствовала, как губы Далилы приблизились к ее уху, ощутила ее теплое дыхание — так проходит кошка, задевая шерстью голую ногу.

— Он такой подонок, — прошептала Далила. — Ненавижу его. А ты?

— Нет, почему я должна его ненавидеть? — спросила Меган чуть громче, чем следовало, и Грег тут же оглянулся, как будто догадавшись, что они говорят о нем. Меган почувствовала, как у нее мгновенно вспыхнули щеки, а на лбу выступил пот.

— Ты в порядке? — снова спросила Далила.

Меган закрыла глаза. «Если она еще раз меня спросит, я ее убью», — подумала она, сосредоточив все внимание на сцене и слушая, как Джинджер с Брайаном монотонно читают свои тексты, потом прочитывают их снова после того, как мистер Липсман вносит поправки.

— Спасибо, — сказал мистер Липсман, когда они закончили, попросив их вернуться на свои места и никуда не уходить. — Таня и… — Он оглядел зал. «Только не Грег, — молила про себя Меган, хотя это противоречило всякой логике. Пожалуйста, только не Грег». — …Питер, — решил мистер Липсман. — Давайте-ка мы вас послушаем, ага? Да, кстати, Грег, — неожиданно обратился он к нему, и Меган затаила дыхание, — через десять минут я позову вас с Меган, а у тебя, как я вижу, нет сценария. Может, вы уединитесь на время в конце зала, пока я вас не позову?

Грег немедленно поднялся.

— Ты идешь? — бросил он на ходу Меган, не остановившись и не оглянувшись.

Меган неловко обошла ноги Далилы.

— Бедняжка, — услышала она голос Далилы, пока догоняла его по проходу. — Мистер Липсман, у меня не осталось сценария.

Подходя к Грегу, Меган замедлила шаг. Он стоял к ней спиной, и у нее вдруг подкосились ноги и закружилась голова; казалось, малейшее дуновение — и она споткнется и упадет. «Не дури, — сказала она себе, вцепившись в спинку ближайшего кресла, чтобы не упасть. — Не такой уж он и красавец. Протри глаза, боже мой, это просто безмозглая гора мускулов». И тут же поняла, что ее совсем не интересуют его мозги, она глаз не может отвести от изгиба его туго обтянутых джинсами ягодиц.

— Может, сюда? — указал он на последний ряд и сел на место прежде, чем она успела что-то сказать.

— Хорошо, — все же ответила она, опускаясь на сиденье рядом с ним и открывая сценарий на нужной странице. Оба старались не смотреть друг на друга.

— Может, поднесешь листки чуть поближе? — попросил он.

Меган переложила их в другую руку.

— Кажется, этот отрывок.

— Да?

— Другие читали его.

Грег наклонился и стал изучать текст. Однако через несколько секунд она поняла, что смотрит он не в текст, а уже на нее. Точнее, разглядывает во все глаза. «Черт, надо было сесть с другой стороны. Слева я смотрюсь с профиль гораздо лучше, чем справа. Черт, черт, черт!»

— Так ты, значит, строптивая Кэт? — вкрадчиво проговорил он.

— Очевидно. — Слава богу, голос у нее не задрожал.

— Ага, очевидно, — повторил он голосом Дэвида Карузо из «Места преступления». — А меня прислали, чтобы я тебя укрощал.

Меган почувствовала, как у нее мучительно зарделись щеки. Но вместо того, чтобы уткнуться в текст, она кокетливо склонила голову набок и посмотрела прямо в его темно-карие глаза.

— Вот как? — услышала она свой собственный голос. — А ты, значит, думаешь, что тебе это по зубам?

В его карих глазах вспыхнула искра, он немного помолчал и ответил:

— Это мне всегда по зубам.

И что теперь отвечать? — думала Меган. Что она всего лишь процитировала строки из сценария? Что она профан в таких делах? Что не умеет импровизировать? Что она — о, ужас! — еще девственница? Что в Рочестере ей нравился один парень, но что они переехали прежде, чем их свидания на заднем сиденье его автомобиля успели зайти слишком далеко? Что Грег кажется ей невыносимо привлекательным и что у ее матери случится удар при одной мысли о том, что у них может завязаться роман, что, разумеется, делало его только еще более привлекательным в ее глазах? Что с ней такое творится?

— Какие у тебя планы в воскресенье вечером? — спросил он.

— Что? — Она, наверно, ослышалась.

— Мы тут подумываем собраться, устроить что-то вроде всенощной по Лиане.

— Всенощной?

— Ну, вроде того.

Он что, назначает ей свидание? «Что-то вроде всенощной» — синоним свидания?

— У меня нет особых планов.

— Отлично. — Он закрыл сценарий, который она держала в руках, потом взял ее руку в свою и задумчиво обхватил губами кончики ее пальцев.

Меган показалось, что ее пронзило током, будто от ладони до плеча проскочил электрический заряд, и она тут же отдернула ладонь.

— Ты не хочешь почитать текст?

— Не-а, — ответил он, прислонившись затылком к спинке кресла и закрывая глаза. — Дело в шляпе.