Ее еще очень юной просватали за лорда. Все считали его подходящей партией. Бездетный лорд — обладатель большого состояния и малого числа родственников, чего еще желать молодой девушке? То, что лорд не первой молодости и довольно потрепанный, никого не смущало. А то, что нрав имел деспотический, так и Кимберли не подарок. Взбалмошная девица, так характеризовала ее мать. Отец полностью с ней соглашался. Сбыть ее с рук поскорее — он считал своей первоочередной жизненной задачей. Лорд подвернулся вовремя. Хотя в Кимберли было то, что начисто лишало мужчин разума, брак ее не задался.

Чувство самосохранения позволило ей забыть кошмар первой брачной ночи. Ее тогда чуть не вырвало от прикосновения гадкого тела, пахнувшего вином и дешевыми духами проституток. Удовлетворив свое желание, он повернулся на бок и захрапел. Она долго лежала без сна, жалкие беспомощные женские слезы катились по щекам. Следующие ночи были повторением первой. Часто Элджернон приходил к ней пьяный. Тогда он презрительно смеялся над ней и говорил, что она должна быть счастлива, что нашелся дурак, который взял ее, бесприданницу, замуж.

Реджиналда, родного брата мужа, она встретила уже после того, как у нее родился сын. Тот бал в Лондоне стал началом их любви, а после маскарада в ее замке она бежала, но не нашла ничего лучшего, как обосноваться в лондонском доме мужа. На вечере у леди Зи она снова встретила Реджиналда.

Красивую и легкомысленную Кимберли принимали многие, хотя в свете и ходили слухи о ее разрыве с мужем. Но тот оставался в своем замке и пока не предпринимал никаких действий.

В тот вечер на Кимберли было надето длинное обтягивающее черное платье с огромным декольте на спине. На шею она небрежно набросила боа из черных перьев, из-под которого выглядывала длинная нитка крупного отборного жемчуга, которая заканчивалась чуть ниже талии. Кимберли его приобрела в одном из самых шикарных и дорогих ювелирных салонов Лондона. Присланный тогда счет поверг ее мужа почти что в шок, а когда он пришел в себя, то завизжал от возмущения. Она стояла спокойная и наслаждалась гневом мужа. Сейчас ее жемчуг привлекал внимание всех дам.

Реджиналд стоял к ней спиной в дальнем углу комнаты. Не обращая внимания на присутствующих, Кимберли стремительно направилась к нему. Она ни на секунду не усомнилась в том, что его чувства к ней не изменились. Мысль, что, может, он давно забыл ее, соблазнив такой далекой ночью, даже не пришла ей в голову. Она подошла к нему.

Занятый беседой с каким-то важным лицом, Реджиналд не почувствовал ее появления. Кимберли протянула затянутую в перчатку руку и слегка коснулась его плеча. Реджиналд обернулся. Перед ним стояла его богиня, которую он ни на мгновение не забывал с тех пор, как они расстались. Она поняла это без слов.

— Любимая, — прошептали его пересохшие губы.

Не сговариваясь, они тут же покинули салон и поехали к нему домой. Войдя в комнату, она, ни слова не говоря, сбросила с себя всю одежду. Подойдя к пожиравшему ее взглядом мужчине, Кимберли, нимало не стесняясь, стала торопливо его раздевать.

Безумство овладело обоими. Словно по мановению волшебной палочки, страсть, которая сжигала Кимберли, превратила ее в бесстыжую и опытную куртизанку, требующую удовлетворения себе и обещающую блаженство ему. Ее губы и руки исследовали все потаенные места, лаская и даря наслаждение. Их новая встреча пробудила в их душах бурю чувств, а тела не могли насытиться друг другом. В его руках она превратилась в мягкий воск, охотно откликаясь на любую эротическую фантазию любовника.

Они предавались любви, забыв обо всем на свете. Кимберли оставалась в квартире Реджиналда целую неделю. Они никуда не ходили, заказывая еду из ближайшего ресторана. Они не могли насытиться любовью, боясь, что потеряют друг друга, если расстанутся хоть на минуту. Их сжигала всепоглощающая страсть...

— Боже, что ты со мной делаешь? — услышала Кимберли шепот Реджиналда и вмиг перенеслась в настоящее время.

Она нежно обнимала и целовала Реджиналда. Ее руки стаскивали с него халат, который он, видимо, набросил на себя, когда она постучала в дверь.

— Ты сводишь меня с ума? — снова прошептал он. Его губы слегка коснулись уголков ее рта. Руки сильно сжали талию. — Какие у тебя теплые губы и такие сладкие...

Реджиналд опять коснулся губ Кимберли. Слегка втянув их в себя, он языком нежно раздвинул их и стал ее целовать. Его губы были нежными и твердыми одновременно, они дарили ей наслаждение и что-то требовали взамен. Сначала Кимберли растерялась. Она не знала, как ей подарить такое же блаженство ему, какое испытывала сама. Потом ее губы, такие неумелые вначале, осмелели и стали страстно отвечать ему. На какой-то момент им обоим не хватило дыхания. Они оторвались друг от друга, пораженные силой своих чувств. Первым пришел в себя Реджиналд и прошептал, почти касаясь ее лица:

— Ты хорошо подумала? Не будешь потом жалеть, Ким?

— Нет! Не буду!

И началось счастливое безумие. Желание в Кимберли вспыхнуло с такой силой, что она машинально сделала шаг назад и потянула на себя Реджиналда. Они, не разжимая объятий, упали на кровать.

Кимберли растворилась в этом мужчине, у нее не осталось ни чувств, ни мыслей. Она принадлежала одному ему, только ему. Его чувства, его желания стали ее чувствами, ее желаниями. Реджиналд стал для нее средоточием вселенной. Кимберли трепетала в предвкушении восторга, который ей обещали его ласки. Кровь кипела в ее жилах, горло пересохло, голова кружилась.

— Ах ты, моя обольстительница, — пробормотал Реджиналд.

Тело Кимберли содрогалось от нахлынувших на нее ощущений. Она обняла Реджиналда за шею, обвила ногами его тело, выгнулась, желая как можно быстрее уничтожить все преграды, разделяющие их. Он прижал ее к себе, их губы снова соединились, стремясь одновременно и победить и капитулировать. Стихийные силы первобытной природы вырвались на волю, наполняя их лихорадкой желания взять друг от друга все и тотчас же подарить себя другому.

Вдруг мир раскололся, рассыпался на миллионы мельчайших звездочек, каждая из которых вспыхивала и гасла, образуя изысканный фейерверк. Кимберли медленно качалась на волнах. Это было стихийное упоительное соединение тел и душ. Она изнемогала в тисках сладко-мучительного восторга, замирала в блаженном последнем слиянии, в которое Реджиналд вложил всю силу своей страсти.

— Ты прелесть! — услышала она.

Постепенно из хаоса ощущений стали выкристаллизовываться чувства. Прохладный ночной воздух из приоткрытого окна обвевал разгоряченную кожу, и по ней побежали мурашки.

Боже, что она натворила?! Забралась в постель к почти незнакомому мужчине и отдалась ему со всей силой накопившейся у нее страсти. Она вела себя как продажная девка! А может быть, как куртизанка прошлых лет, доставлявшая клиенту изысканное наслаждение? Или их соединила сама судьба? Нет, она должна думать прежде всего о карьере!

«Мужчины приносят одни только неприятности, от них надо держаться подальше», — поучала ее мать, не замечая противоречий между этим утверждением и непоколебимой уверенностью, что каждая женщина должна стремиться удачно выйти замуж.

— Если ты будешь продолжать в том же духе, я снова захочу тебя... — прошептал Реджиналд.

Кимберли вздрогнула. Она лежала в объятиях Реджиналда, лениво проводя рукой по его волосам, плечам, спине.

Реджиналд прильнул к ее губам.

И сразу мир перестал существовать. Стоило ему только поцеловать ее, как она тут же утратила обретенный было контроль над собой. Его губы начали прокладывать чувственную дорожку от ее шеи к соблазнительной ложбинке между грудями. Пальцы нежно ласкали грудь. Она пьянела от его поцелуев сильнее, чем от шампанского.

Потом Реджиналд снова поцеловал ее в губы, и новая паутина ощущений обволокла Кимберли. Поцелуй длился вечность. Ее рука скользнула к маленьким, словно горошинки, соскам Реджиналда и начала играть с ними так, как это он проделывал с ее собственными. Потом, повалив Реджиналда на спину, Кимберли коснулась их ртом, поцеловала и начала слегка посасывать. Восторг и мука сливались воедино.

Из его груди вырвался то ли вздох, то ли всхлип. Ему показалось, что еще никто до Кимберли не дарил ему такой изысканной ласки. Руки Реджиналда плотно обхватили бедра Кимберли, он покрывал поцелуями ее шелковистую кожу, исследуя губами каждую клеточку ее тела. Потом, приподняв сильными руками, Реджиналд насадил ее на себя.

Кимберли не двигалась, привыкая к новому ощущению, а затем медленно начала подниматься и опускаться. Постепенно ритм ускорился. Он помогал ей могучими ударами, она же как птица взлетала и опускалась, прижимаясь к его груди. Так она двигалась, охваченная пламенем пожара, и вдруг услышала стон, даже не поняв сначала, что звук шел из ее уст.

Древнее как мир чувство затопило ее. Она перестала думать, поняв невозможность собрать воедино хаотичные мысли. Тело снова нашло нужный ритм. Она растворялась в захватившем ее урагане страсти. Через некоторое время она достигла апогея и они поменялись местами. Теперь Кимберли была под ним. Короткими, резкими движениями он быстро привел ее и себя к пику страсти...

Сознание Кимберли медленно возвращалось к реальности. Они долго не разрывали объятий, отдыхая и наслаждаясь прикосновением разгоряченных и принадлежащих друг другу тел.

Реджиналд не понял, что побудило Кимберли так решительно ему отдаться. Сведенный с ума ее неопытными и одновременно искушенными ласками, он только сейчас стал задумываться о причинах, приведших Кимберли в его объятия.

— Прости, но мне бы все-таки хотелось знать, почему ты здесь? Я тебе нравлюсь?

— Ты доверишь мне продать замок? — неожиданно для себя воскликнула Кимберли.

— Что-о? — удивленно воскликнул Реджиналд. — О чем ты?

— Я же риелтор. Мне очень хочется сделать карьеру. Я думала, что мне поручат это дело, но Дэниел только посмеялся надо мной, потому что у меня нет опыта. Я же решила ему доказать. Случайно мне попалась газета с тем странным объявлением, и я поняла, что это мой шанс...

Реджиналд верил и не верил своим ушам. Боже, да она проходимка, а он искренне ею увлекся!

— Вон отсюда! Шлюха! Пошла прочь! — заорал он так громко, что Кимберли одним прыжком соскочила с кровати и вылетела за дверь.

По коридору шла Мэгги, которая на этот вечер осталась в замке. Почему она очутилась здесь в этот предрассветный час, Кимберли не знала. Она метнулась в сторону, вдруг поняв, что выбежала в коридор голая.

— А-а-а! — закричала Мэгги. — Привидение!

Кимберли кубарем слетела с лестницы, стрелой пронеслась по холлу и устремилась к себе в апартаменты. Вбежав, она прислонилась спиной к двери, слыша только громкие удары своего сердца.

Господи, что я наделала! — мелькнуло у нее в голове, и она на ватных ногах поплелась в спальню. Рухнув на кровать, она стиснула зубы и застонала. Но сон, самый добрый и милостивый из всех любовников, незаметно подкрался к ней и принял в свои объятия. Сытая любовью и измученная укорами совести, Кимберли заснула.