Сьюзен находилась в состоянии, близком к эйфории. Отношения с Майклом Ричардсоном отошли на задний план. Главное, что Роберт Гроув дал согласие! Возвращаться в отель Сьюзен не хотелось. Что она там будет делать? Ляжет спать? Но она не уснет до утра! Майкл Ричардсон завладеет ее думами, оттеснив все хорошее, что она извлекла из общения с Робертом Гроувом. Выход из создавшегося положения был найден очень быстро. Она займется более полезным делом. Сейчас уже довольно поздний вечер, почти ночь. Почему бы ей не поехать на площадь Мадлен и не побродить около той гостиницы. Она сразу же получит двоякую выгоду. С одной стороны, не будет мучиться без сна у себя в номере, с другой — возможно, снова увидит человека, похожего на Джеффри.

Найти гостиницу оказалось нетрудным делом. Уже через полчаса после расставания с Гроувом Сьюзен бродила по противоположной стороне улицы, на которой находилась злополучная гостиница. «Бенедиктин» — прочитала она на небольшой вывеске. Сьюзен ходила взад-вперед по тротуару, пока не подумала, что из-за проезжавших по улице машин может пропустить интересующее ее лицо, и не перешла на другую сторону. Теперь Сьюзен подошла к самой двери отеля. Немного отойдя в сторону, она сделала вид, что с нетерпением ждет опаздывающего на свидание с ней человека. Для большей убедительности Сьюзен время от времени поглядывала на часы. Однако терпение не входило в число ее главных достоинств, и вскоре она уже снова ходила туда-сюда перед входом.

— Сколько? — спросил у нее какой-то мужчина, когда Сьюзен в очередной раз демонстративно посмотрела на часы.

— Без четверти, — любезно ответила она.

— Не понял, — удивленно протянул мужчина, но Сьюзен уже отошла от него.

Через некоторое время к ней подошли двое мужчин.

— Пройдемте, — сухо сказали они, подхватывая Сьюзен под руки. — Тихо! Не кричать! Не сопротивляться! Полиция!

Сьюзен не собиралась делать ничего из того, о чем предупреждали ее ажаны. Она дала себя увести к машине и спокойно забралась внутрь.

— Должна предупредить, — любезно обратилась она к ним, — что я ничего не видела. По-моему, здесь не произошло ничего, что заслуживало бы внимания полиции.

Полицейские, молодые ребята, дружно рассмеялись.

— Слушай, крошка, — обратился один из них, — неужели для твоей работы нужен такой интеллект? Все говорят значительно проще: не виновата, не занимаюсь, оказалась случайно, а ты придумала что-то новенькое!

— Вы о чем? Не понимаю. Я честно сказала, что не представляю для вас никакого интереса, — холодно заметила Сьюзен, решив, что если кому-то охота тратить время на расспросы бесполезного свидетеля, то это уж не ее дело. Она их предупредила.

Ответом на ее реплику был еще более сильный гогот.

— Вот дает! — с восхищением воскликнул другой полицейский. — Не представляет интереса! Конечно, малютка, мы же на службе! А так… Мы с большой охотой! Правда, Анри? — обратился он к коллеге, сидящему с другой стороны от Сьюзен.

— Заткнитесь! — послышался голос человека более солидного возраста, который сидел рядом с водителем.

Сьюзен привезли в участок. Знакомство с французской полицией не очень-то вдохновило ее. Сначала она подверглась тщательному обыску. Женщина-полицейский, которая проводила эту процедуру, была откровенно груба и все время оскорбляла ее. Не совсем понимая, зачем свидетеля обыскивать, Сьюзен едва сдержалась, чтобы не наговорить дерзостей этой представительнице правопорядка. Потом, решив, что тяжелая работа, постоянное общение с преступницами, да и собственная некрасивость сделали характер женщины таким злобным, Сьюзен прониклась к ней сочувствием и стала даже помогать себя обыскивать.

— Чистая, — возвестила уродина вошедшему полицейскому и добавила, обращаясь уже к Сьюзен: — Топай к комиссару!

Сьюзен ввели в кабинет. За столом сидел пожилой человек с грустным усталым лицом. Ей разрешили сесть. Последовали анкетные вопросы. Она спокойно отвечала, но потом, не выдержав, сказала:

— Не понимаю! Если каждого свидетеля подвергать обыску и допросу, то как вы успеваете ловить преступников? Да я и не свидетель! Что я могу свидетельствовать, если ничего не видела!

Комиссар поднял голову от бумаг.

— Что за сказочку вы придумали? Лучше ответьте, что вы делали у гостиницы «Бенедиктин». Только не говорите, что вышли подышать воздухом.

Сьюзен смутилась. Дело приняло неожиданный оборот. Из категории свидетелей она, кажется, перешла в подозреваемые.

— Что молчите? Не хотите признать, что являетесь представительницей древнейшей профессии?

— Что вы себе позволяете, месье комиссар? Я — владелица компьютерной фирмы, а не проститутка. То, что я оказалась у гостиницы, абсолютная случайность!

— Разве я отрицаю, что у вас есть фирма? Вы, англичане, странный народ! Посмотрите на футбольных фанатов. У себя дома это почтенные граждане — адвокаты, банкиры, чиновники, — а приезжая на континент, они превращаются в отъявленных хулиганов. Вот и вы такая же! Иначе чем объяснить, что ваша случайная прогулка затянулась, а вчера вы тоже — несомненно, случайно — заглянули в гостиницу со спутником. Если вы скажете, что и он был случайным, то в этом я с вами охотно соглашусь!

Сьюзен испугалась. Она не могла привести никаких доказательств своей невиновности. С логикой в рассуждениях комиссара все в порядке. Пытаться утверждать обратное — значит потерпеть фиаско. Думай, Сьюзен, думай! — приказала она себе. Единственное, что пришло на ум, вряд ли может сработать, но попытаться стоит.

— Месье комиссар, у меня действительно было назначено свидание у этого отеля. Я не знала о его репутации. — Сьюзен всхлипнула, потом вздохнула и растерянно посмотрела на полицейского. — Все так странно. Это мой жених. Мы вчера ехали на такси. Возникла ссора. Я хотела остановить машину, но… но… — на глаза Сьюзен навернулись слезы, — он привез меня в этот отель, а сегодня предложил там встретиться, но не пришел. — Слезы уже градом катились из глаз, плечи содрогались от рыданий. Запинаясь она пролепетала: — Это все та сивая кобыла, это она… Он все придумал нарочно, чтобы от меня избавиться, а я… я жду ребенка.

Комиссар внимательно посмотрел на горько плачущую девушку. Он так много видел людской нечистоплотности, талантливых обмороков и истерик, что давно никому не верил. Но эта маленькая женщина производила впечатление чистоты и невинности. Ее слезы и отчаяние были искренними. Кроме того, у комиссара имелись сведения, которыми не могла располагать эта малютка. Сьюзен задержали по телефонному звонку. Мужской голос сообщил, что у гостиницы «Бенедиктин» разгуливает проститутка, подрабатывающая еще и торговлей наркотиками. Зелья у задержанной не оказалось, не было и следов от уколов. Немного поколебавшись, комиссар стал на сторону Сьюзен.

— Вы можете сообщить, кто ваш жених?

Сьюзен сразу поняла по изменившемуся тону полицейского, что ей поверили. Как же ответить на этот, такой простой на первый взгляд вопрос? Отказаться отвечать? Но это поставит под сомнение всю рассказанную ею историю. Кого отдать на закланье? Выбор небольшой. Это могут быть только Роберт Гроув или Майкл Ричардсон. Роберт, который согласился бесплатно сниматься в ее игре, чтобы ей помочь? Нет! Никогда! Она скорее сознается, что занималась проституцией, чем поступит так подло с Робертом. Значит, остается всего один человек.

— Это Майкл Ричардсон, американец.

Комиссар недолюбливал жителей другой стороны Атлантики. Когда он услышал, в каком отеле проживает этот господин, Сьюзен уже могла вить из него веревки. Комиссар был убежден, что богатые американцы типа этого Ричардсона, останавливающиеся в таких шикарных отелях, как «Конкорд Сен-Лазар», всегда поступают по-свински с женщинами. Надо же, привез свою невесту в Париж и поселил в задрипанной гостинице, а сам блаженствует во дворце!

Комиссар покинул Сьюзен, оставив её на попечение молодого полицейского, который тоже проникся симпатией к изящной хрупкой девушке. Он угостил ее кофе и даже ласково ободрил. Но напряжение неизвестности продолжало ее изматывать. Куда запропастился комиссар и что ее ждет впереди? Ответ на этот вопрос Сьюзен вскоре получила. Дверь открылась, и в кабинет вошли комиссар и… Майкл Ричардсон!

— Вы знаете, кто это? — спросил комиссар у Майкла.

В глазах Ричардсона горели ненависть и презрение. Сьюзен успела заметить и другое. Когда Майкл увидел ее в кабинете, в его взгляде на какую-то долю секунды промелькнуло облегчение. Интересно, кого он рассчитывал здесь застать?

— Да, — односложно ответил Майкл и, обратившись к Сьюзен, презрительно бросил: — Пошли, моя дорогая невеста. — В машине, куда Майкл ее фактически втолкнул, он уже не сдерживал ярости: — Как вы посмели, спасая свою шкуру, выставить меня негодяем? Надо же придумать, что я собрался отделаться от обесчещенной мною девушки, прибегнув к анонимному звонку! Вы хотя бы имеете представление о том, что такое честь?

Сьюзен вымученно улыбнулась.

— Вы не так поняли. Я разговаривала с комиссаром…

— Да, вы забежали в участок, чтобы выпить чашечку кофе и перекинуться парой слов со своим другом полицейским комиссаром, — ехидно заметил Майкл. — А я-то все не так понял. Решил, что вы подторговываете зельем при исполнении ваших профессиональных обязанностей. И доложил об этом полицейскому комиссару не кто иной, как я, сделав анонимный звонок! Какая фантазия! А вы не просто любительница пикантных приключений, а ни больше ни меньше моя невеста! Да еще в интересном положении! У вас с головой, моя дорогая, все в порядке?

Сьюзен молчала. В выплеснувшемся на нее потоке негодования она отчетливо поняла две вещи. Первое — ее задержали потому, что кто-то позвонил. Кому в Париже потребовалось это делать? Кто-то решил оригинально над ней пошутить? Но кто? Вряд ли это сделала ее «коллега» по так называемой профессии, чтобы расправиться с конкуренткой. Для этого, по-видимому, существуют другие методы борьбы. Возможно, люди, которые контролируют этот бизнес, решили, что она нарушает правила игры? Сьюзен очень хотелось вспомнить, что говорил ей вчера портье, но то второе, что она поняла из монолога Майкла, не давало ей сосредоточиться на причинах своего ареста. Мистер Ричардсон не только оскорбил ее. Он искренне считает, что она презренная тварь, публичная девка, которая ни при каких обстоятельствах не может быть его невестой.

— Куда мы едем? — спросила Сьюзен, когда Майкл наконец замолчал.

— В отель, в котором вы обитаете.

— Зачем?

— Чтобы вы взяли свои вещи и мы успели в аэропорт. Я сегодня улетаю.

— А я — нет!

— Вас отдельно, без меня, не существует. Вы будете меня сопровождать.

— Как рабыня, пока я вам не надоем? Вы серьезно считаете, что я подчинюсь? — взорвалась Сьюзен и посмотрела в его глаза.

Их холодная голубизна теперь выражала отчужденность. Этот мужчина больше не был ее незнакомцем, человеком, который шептал ей вчера нежные слова, который сказал, что она прелестна. Это был тот мистер Ричардсон, каким она себе его и представляла, — холодный, расчетливый эгоист. Ошиблась она только в его облике, но от внешней привлекательности он казался еще более бездушным.

— Вы правильно меня поняли. Вы будете со мной, пока мне не надоедите, И советую оставаться полезной мне как можно дольше. У вас нет выхода. Я пришел вам на помощь. Можно сказать, лжесвидетельствовал французской полиции. Теперь ваша очередь рассчитываться со мной. Нет на свете человека, который может похвастаться, что безвозмездно меня использовал. И с вас этот отсчет не начнется!

Сьюзен стиснула зубы. Нет, мистер Высокомерие, именно с меня этот отсчет и начнется. Возможно, что мною и закончится. Не знаю, кто выйдет победителем, но мне чертовски интересно помериться с вами силами, подумала она и решила вести войну до победного конца.

В гостинице Майкл последовал за ней в номер и не выходил из него, пока она собиралась. Уезжая в Париж на несколько дней, Сьюзен захватила совсем немного вещей. Весь ее багаж состоял из одной небольшой дорожной сумки, на которую Майкл бросил презрительный взгляд. Она отметила скаредность мистера Ричардсона. Он даже не сделал попытки помочь ей рассчитаться с администратором гостиницы. Сьюзен обиделась, а потом едва не расхохоталась из-за этого возникшего у нее чувства. Ей как Сьюзен Смит, конечно, и в голову не пришло бы позволить платить за себя по счету. Но в качестве Сью ей стало досадно, что, покупая ее, мистер Ричардсон боится переплатить лишний пенс.

Из отеля они сразу поехали в аэропорт.

— Разве вам не надо заехать за вещами? — спросила у Майкла Сьюзен.

— Их могут мне выслать, — последовал ответ.

— Ваша жена? — Она не смогла подавить любопытства. — Вы ей скажете, что вас срочно вызвали и у вас не было ни секунды, чтобы забежать с ней попрощаться? Конечно, как по-другому можно скрыть мое присутствие! — Произнося этот короткий монолог, Сьюзен не спускала с Майкла горящих глаз.

Впервые с тех пор, как он забрал ее из участка, Майкл внимательно посмотрел на нее и снисходительно улыбнулся.

— В чем-то вы правы. Но у меня нет жены, а вещи вышлет администрация отеля. Еще вопросы есть?

Вопросы были, но Сьюзен решила для своего же блага их не задавать. Когда они приехали в аэропорт, она решительно направилась куда-то.

— Куда? — спросил Майкл, хватая ее за руку.

— В туалет. Хочу пи-пи. Думаю, мое желание законно и вряд ли подлежит обсуждению.

— Хорошо. Пойдемте.

— Вы собираетесь идти со мной в туалет, я не ошиблась?

— Верно, вы все поняли правильно, — невозмутимо бросил ей в ответ Майкл.

Войдя в туалет, Сьюзен радостно улыбнулась. Ее план обязательно сработает! Как бы мистер Ричардсон ни вел себя, но он джентльмен и ни за что не войдет в дамский туалет. Когда Майкл потеряет терпение ее ждать, он пойдет искать полицейского, чтобы тот вошел в заведение. Она не знала, существуют ли для таких деликатных целей в аэропортах женщины-полицейские, но в том, что Майкл станет ее искать с помощью полиции, у нее сомнений не было. Подождав пять минут, Сьюзен решила выйти из кабинки, но в этот момент раздался женский визг.

— Полиция, мадам, извините. Сохраняйте спокойствие. Здесь опасная преступница, извините, мадам. Выходите, — услышала Сьюзен голос Майкла.

Она упустила из виду, с кем имеет дело. Он и не подумал звать на помощь, а самолично вломился в туалет. Сьюзен постаралась встать так, чтобы не видно было ног, хотя уже понимала, что спрятаться ей не удастся.

Дверь кабинки резко дернули. Защелка выдержала, но с той стороны рванули посильнее и слабый замок, издав тоскливый скрежет, перестал сопротивляться. Дверь распахнулась. Перед Сьюзен стоял Майкл.

— Выходите, — скомандовал он.

Женщины, которые еще оставались в дамской комнате, жались к стенам и испуганно взирали на Сьюзен.

— Никогда не подумала бы, что такая пигалица может быть преступницей, — тихо заметила, ни к кому не обращаясь, пожилая женщина.

— Вот такие и бывают! Из них выходят очень искусные воровки. Маленькие могут пролезть где угодно, — громко возразила другая дама. Если исходить из сообщенных ею же самой сведений, то комплекция этой мадам говорила о том, что специалисткой в воровском деле она быть уж никак не может.

Сьюзен стало обидно. Ее обсуждают так, как будто она ничего не слышит. Остаться в памяти пусть и случайных людей, с которыми она больше никогда не встретится, опасной преступницей Сьюзен не хотелось.

— Неправда, никакая я не преступница! Этот человек хочет, чтобы я оставалась его любовницей и боится меня отпустить! — в отчаянии крикнула Сьюзен.

Ее заявление произвело явно не то впечатление, на которое она рассчитывала. Женщины громко рассмеялись.

— Да кто же на тебя польстится, тебя и в кровати-то не найдешь, — выразила, по всей видимости, общее мнение корпулентная дама и кокетливо добавила: — Месье, для этой цели лучше арестуйте меня.

— Я тоже не отказалась бы отбыть наказание в постели с вами, месье. Я тоже могу быть воровкой. Например, стащу сейчас мыло и рулон туалетной бумаги. Арестуйте меня, пожалуйста, — сказала другая дама.

Смех стал еще громче. Сьюзен залилась краской, а Майкл, напротив, нисколько не смутился и был явно доволен.

— Марш к кассам, — скомандовал он, когда они вышли из туалета. — На вашем месте я сделал бы вывод. Если вы не вызвали даже у представительниц вашего пола никакого сочувствия, стоит ли в будущем тратить голосовые связки?

Из того, что говорил и как с ней обращался Майкл, Сьюзен поняла, что французский комиссар из каких-то ведомых только ему соображений не открыл мистеру Ричардсону ни ее фамилии, ни места ее постоянного проживания, ни социального статуса. Сьюзен решила воспользоваться неожиданно представившейся возможностью. Она не стала спорить с Майклом и зашагала к кассе.

— Куда мы летим? Я сама в состоянии заплатить за билет, — гордо заявила она Майклу.

— В Лондон. Весьма похвально с вашей стороны экономить мои деньги. Я сделал неплохое и, главное, недорогое приобретение. — В словах Майкла отчетливо звучал двойной смысл.

От злости, охватившей Сьюзен, она даже заскрежетала зубами. Ладно, мистер Ричардсон, я еще вручу вам счет, который вы при всем желании не оплатите! Я еще посмеюсь, поставив вас в унизительное и смешное положение. Вы еще не только будете просить у меня прощения, вы будет умолять меня помочь!

Подкрепив таким образом самолюбие, Сьюзен смогла приобрести билет, не открывая Майклу своей фамилии. В самолете она, заняв место у окна, тотчас с повышенным интересом стала обозревать открывающийся пейзаж.

— Очень хорошо, если вы намерены хранить молчание и дальше. У меня была беспокойная ночь, и я с удовольствием отдохну, — с издевкой в голосе сказал Майкл.

Сьюзен решила изменить тактику. Ей надо бы побольше узнать о том, что собирается преподнести ей судьба — вернее, мистер Высокомерие, решивший, что может выступить в этой роли. То, что они летят в Лондон, уже хорошо. Ей будет легче ускользнуть от его бдительного ока. Неожиданно Сьюзен подумала, что, несмотря на кажущуюся смехотворность проблемы, ей будет не так-то легко уйти от Майкла. Он вполне в состоянии держать ее в положении заложницы. Если придется прибегнуть к помощи сестры или матери, то ее инкогнито будет раскрыто. После всех совершенных ею глупостей предстать перед ним в качестве мисс Смит было выше ее сил.

Сьюзен робко дотронулась до руки Майкла.

— Мы останемся жить в Лондоне? — спросила она тоном благовоспитанной девочки:

— Нет. Мы пробудем там всего несколько дней, а затем улетим в Штаты, где ты и поселишься.

— Хорошо. Я никогда не была в Штатах, да и в Англии была только один раз, на похоронах матери. Прости меня, мама. Это ложь во спасение, мысленно прошептала Сьюзен, а вслух добавила: — Моя мать была англичанкой. Когда я выросла, она уехала жить к сестре, а я осталась во Франции.

Майкл, видимо, приятно удивился перемене в настроении Сьюзен. Его ладонь накрыла ее руку, и он мягко произнес:

— Не волнуйся, все будет хорошо. Не вспоминай о грустном, хотя мне теперь стало ясно, почему ты так хорошо говоришь по-английски.

— Майкл, я должна тебе признаться, — продолжила Сьюзен голосом кающейся грешницы. — Мне ужасно стыдно… — Для усиления эффекта она закрыла лицо руками.

— Милая, ты о чем? — Майкл был растроган неприкрытым отчаянием, звучавшим в голосе девушки. Сейчас она особенно напомнила ему младшую сестру мисс Смит, ту юную девушку, с которой он обедал в «Вирасвами».

Сьюзен всхлипнула и, не отрывая рук от лица, тихо пробормотала:

— Ты ошибаешься, думая, что я грамотная, образованная девушка. По-английски я не умею ни читать, ни писать. Все в твоем кругу будут надо мной смеяться.

— Ничего, милая. Ты быстро всему научишься. Если ты осознаешь, что тебе необходимо учиться, значит, ты уже на пути к успеху. Самое главное — понять свои недостатки.

Сьюзен задумалась. Перемена в поведении Майкла ее озадачила. Его способность на сопереживание сильно ее удивила. Он встретил ее лживые признания не насмешками и презрением, а сочувствием и готовностью прийти на помощь.

Остаток полета они провели молча. Сьюзен отважилась положить голову на грудь Майкла. Он ее нежно обнял, и она, к своему удивлению, быстро уснула.

— Куда мы едем? — спросила Сьюзен в машине, когда расстояние, отделяющее Париж от Лондона, было преодолено и ей снова удалось утаить свою фамилию от Майкла на пограничном контроле.

— В гостиницу. Ты немного отдохнешь, а потом подумаем, что делать дальше.