После вечерней молитвы прошло около часа. Встревоженный Елевферий вбежал к Николаю.

— Кирие Николай! Кирие Николай, — будил он только что заснувшего старшего Дуку.

— Что такое? Что случилось? — испуганно спрашивал тот, не сразу приходя в себя.

— Батюшка ваш очень плохо себя чувствует, просил позвать вас.

Николай на ходу накинул на себя одежду и бросился к отцу.

Константин Дука лежал в постели, глаза его были полузакрыты и смертельная бледность покрывала его лицо.

Николай припал к груди отца и зарыдал как ребенок.

— Николай, Николай, что ты, — слабо проговорил старик. — Я призвал тебя, рассчитывая найти в тебе более мужества, чем у младших.

— Батюшка, — сквозь рыдания произнес Николай, — неужели тебе так плохо?

— Да, Николай, лета мои такие, что давно уже пора успокоиться… Я чувствую себя покойно… Даже легко… Одно тяжело, что я расстаюсь с вами.

Николай не мог сдержать рыданий.

— Николай, дорогой, успокойся, пошли на остров Санте за отцом Георгием, может быть успеют его привезти, я хотел бы причаститься.

Между тем Елевферий разбудил братьев; все встревоженные пришли в комнату отца. Старик был спокоен; он иногда забывался, потом приходил в себя. Когда вошла Агриппина с ребенком, старик встретил внука улыбкой. Маленький Максим засмеялся в ответ на улыбку старика. Более других сохранял присутствие духа Максим; он немедля послал Елевферия разыскивать отца Георгия на Санте, где обыкновенно тот проживал.

Настало во всем блеске солнечное утро, в доме же Дуки было сумрачно и тихо; братья говорили шепотом. Старик старался успокоить детей и с особенною нежностью относился к Агриппине и внуку. Безысходная тоска выражалась на лицах сыновей. Николай, убитый горем, не отходил от постели отца. Агриппина поправляла, постель старика.

К вечеру наконец вбежал измученный Елевферий, шепнув Максиму, что священник приехал и ожидает. Максим вышел. Под деревом у входа в дом сидел почтенный старик — это и был отец Георгий.

— Кирие Максим, давно с вами не виделся! Что батюшка?

— Совсем плох, достопочтенный отец; передаем его теперь вашей власти. Вы всегда были добрым другом нашего семейства; откройте же ему путь в место светлое, где нет ни печали, ни воздыхания.

Священник с Дарами вошел в дом; встречавшие его падали ниц; он направился к умирающему. При появлении отца Георгия, старик ободрился и радостно взглянул на своего старого друга.

Все вышли из комнаты.

Прошло полчаса, тяжелых и тоскливых. Холодная тишина давила душу; среди нее слышался лепет и смех маленького Максима. Возникавшая жизнь ликовала, не хотела и знать, что другая жизнь говорит свое последнее слово.

Наконец из комнаты умирающего неслышно вышел священник; он приостановился и произнес:

— Молитесь! Почил святой человек. Со святыми упокой душу раба твоего Константина!

Братья склонили головы. Тяжелый вздох вырвался, из груди Николая.