Утром, проехав по извилистым улочкам мимо старинных домов и современных красивых отелей, они вырвались на простор полей. Дорога шла вдоль берега моря. Саша приоткрыла окно в машине, подставив лицо теплому ласковому, пахнущему солью и горячей хвоей, ветерку. Через час подъехали к Неаполю. Павел, уверенно ведя автомобиль между запутанными переулками и спусками, рассказывал об истории города. Он любил Неаполь, жил и работал здесь много лет. И был уверен, что это один из самых живописных и красивых городов Италии, с колоритными улицами, портом, богатый многими историческими памятниками, а не только руинами Помпеев.

— Вилла, куда мы направляемся, одна из самых старых на этом побережье. Принадлежит семье Риффальди полтора века. Вообще, род Риффальди— один из старейших в Италии. Этот род дал начало множеству известных личностей, говорят, даже в Ватикане есть Риффальди, приближенные к Папе.

Саша почти не слышала Павла. Она думала, как могут быть связаны приглашение, морской клад и перстень. Они с Игорем вчера весь вечер строили предположения и решали, как поступить. Ничего не придумав, сидели на балконе, слушали вздыхающее в ночи море и держались за руки. Потом долго занимались любовью среди шуршащих колких простыней. И наконец, почти под утро, уснули. Саша скосила глаза на мужа и усмехнулась. Игорь дремал, откинув голову на подголовник сиденья, надвинув на глаза темные очки, чтобы не обидеть невниманием не умолкавшего ни на минуту Павла.

— Все, подъезжаем! — услышала она и выглянула в окно.

Между двух живописных холмов втиснулся высокий каменный забор с воротами, украшенными затейливой чугунной ковкой. Павел что-то коротко сказал в селектор, ворота отворились, и машина въехала. По знаку охранника они вышли на площадку и замерли перед великолепным панорамным видом старинного парка с фонтанами, террасами спускающегося к берегу моря. В центре парка раскинулось поместье, состоящее из большого дома, выстроенного из старого серого камня с покатой крышей из красной черепицы, гостевым домом и фамильной часовней. Вчерашний курьер, одетый опять в костюм с галстуком, тропинкой, вьющейся между апельсиновых деревьев, ко входу в особняк.

Они поднялись на второй этаж, и вышли на огромный балкон с колоннами, статуями и пузатыми балясинами. Саша подбежала к перилам и ахнула. Красивая яхта слегка покачивалась метрах в двухстах от берега. Вот бы сделать фото! Лазурное спокойное море, белоснежная яхта, маленькое пушистое облачко, словно зацепившееся за мачту, и ослепительное солнце в зените. Она схватилась за камеру и вопросительно посмотрела на дворецкого.

— Только с разрешения хозяина, — поняв ее молчаливый вопрос, сказал он, Саша разочарованно вздохнула и покорилась.

— Вы сможете сфотографировать виллу и окрестности после нашей встречи. Только то, что снаружи. Внутри — нет, — раздался негромкий низкий голос. Все трое повернулись. У противоположной стороны стоял хозяин. Стоял спокойно, понимая, что сейчас гости рассматривают его очень внимательно, с любопытством и опасениями. Постояв так под взглядами, он подошел, представился и сделал приглашающий жест в сторону мягких диванчиков возле массивного низкого столика, расположенных в глубине, там, куда не попадали солнечные лучи. Все молча расселись.

— Вы, наверное, удивлены мои приглашением. Все просто. Я прочел во вчерашней газете о том, что семейная пара из России нашла сокровища на дне моря. Герб, который вытеснен на сундуке, мне знаком. Я захотел узнать подробности. Навел справки. Ведь вы и есть та самая русская пара?

Пока он говорил, а Павел переводил, слуги сервировали стол для чая и кофе. Принесли десертные тарелки, расставили чашки. Синьор Риффальди выглядел так, будто находился не дома, а только что прибыл с аудиенции у Папы, идеальные прическа и маникюр, сорочка с вышитыми инициалами, на шелковом галстуке — булавка с голубым бриллиантом. Рассказывая, он цепко смотрел на Сашу, отчего она чувствовала себя скованно.

— Тот несчастный, которого вы нашли, является одним из дальних предков моего заместителя, Алдо Морани. Родной брат его прадеда. История давняя, во время бури он исчез с сундуком, заполненным драгоценностями, которые ему поручили отвезти в Ватикан. Его больше никто никогда не видел, а на семью легло несмываемое пятно позора. А сейчас, спустя полтора столетия, именно вы помогли семье очистить его достойное имя. Вы открыли тайну его исчезновения. И он обретет покой не на дне, а в фамильном склепе. Примите искреннюю благодарность от семьи.

— Но, вообще-то это была случайность… — Саша растерянно посмотрела на хозяина виллы, — случайность, понимаете?

— Конечно, понимаю. Многие взяли бы сокровища, продали их на черном рынке, а останки несчастного так и остались бы лежать на дне, и позор семьи тоже бы остался. Но вы сообщили о находке властям. А это не случайность, Саша, это поступок.

Из чайника он налил чаю в фарфоровую чашку, расписанную необычными фиолетовыми цветами, и протянул ее, улыбаясь, Саше. Чай пах упоительно. Она, давясь, сделала большой глоток, и заторопилась:

— Расскажите нам все. Это так интересно! Про предка, куда он направлялся, почему погиб, что это за герб. И про металл, из которого сделан сундук, он за эти годы от морской воды вообще не испортился, нет ржавчины, коррозии, даже не потемнел и не оброс ракушками!

У Саши как будто загорелись звезды в зрачках. От волнения. И вспотели ладони. Неужели ей сейчас расскажут настоящую тайну, покрытую «пылью столетий»? Она требовательно уставилась на хозяина виллы. Так как? Расскажут или нет? Синьор Риффальди усмехнулся, помедлил, и заговорил:

— Пожалуй. Пожалуй, действительно нужно многое рассказать и начать с самого начала. Так вот. Вы, конечно, слышали о такой туристической легенде, как Турецкий грот и идущая к нему расщелина? Эта красивая религиозная легенда привлекает сюда туристов и паломников со всего света. А появилась эта расщелина, как предполагается, в момент распятия Иисуса Христа. В момент смерти Иисуса померкло солнце, в Иерусалимском храме разодралась завеса, которая отделяла святое святых от остальной части храма, случилось землетрясение. Согласно преданию, гора Голгофа раскололась на две части в тот момент. Говорят, что в то же самое время раскололось еще множество скал в различных частях света. Крестьянин, утром шедший на работу, увидел появившуюся расщелину и странный перстень из непонятного светлого металла. Крестьянин отнес находку своему хозяину. С этой находки и начинается история нашего Ордена. Да, да, герб, который вы видели на сундучке — это герб так называемого Четвертого Ордена. Нет, в тот момент речь о создании Ордена не шла. В то время хозяин первого перстня созвал своих друзей, и они решили искать по всему миру в местах разломов все, что выбросило на поверхность похожих расщелин. Опустив описание этих скитаний и сопутствующих им приключений, скажу только, что поиски продолжались не один десяток лет. В итоге было найдено тридцать три перстня. Первопроходцев уже не было, артефактами владели их потомки, которые к тому времени рассеялись по миру, осели, но поддерживали между собой связь и примерно раз в три-пять лет собирались, обменивались открытиями, опытом и другими знаниями. Наш Четвертый орден появился примерно в то же время, что и Францисканский третий. Вы же наверняка знаете, разделение в религии орденов на первый, второй, третий?

— Первый орден-мужской, второй— женский, а третий, это так называемые терциарии, люди, желающие принять на себя обеты и жить в соответствии с духовностью данного ордена, но не покидать мир, — ответил Павел.

— Верно. Наш — четвертый. Тайный.

Вскоре нашему братству было дано право на существование и служение церкви. Так как Орден был тайным, то взаимодействием с Папой стало существование взаимовыгодного секретного договора о сотрудничестве. Члены Ордена обязались помогать Папскому престолу в случае смуты и войны, а также в борьбе со светскими властями, выполнять определенные договором поручения. С тех пор представители Ордена живут по всему миру. В наличии на данный день тридцать перстней. Они принадлежат потомкам тех, кто нашел их. Мы называем этих людей Потомками Первых. Существует определенный механизм передачи перстня от старого хозяина новому, не каждый может им владеть, нет, не каждый. Перстень сам признает хозяина. По крови. Но это обязательно должен быть Потомок Первых. Три перстня утеряны: войны, революции сделали свое дело.

Синьор Риффальди помолчал и остро взглянул Саше в лицо.

— Вы ведь нашли перстень, правда? Человек, перевозивший сокровища, был владельцем перстня. С тех пор, как родственник с сокровищами пропал, пропал и перстень. Для вас это просто красивый трофей, вы будете показывать его друзьям и рассказывать о приключении в Италии. Для нас же он имеет колоссальное значение. Вы можете назначить за него цену. Это даже необязательно деньги. Недвижимость. Бизнес. Должность. Мы готовы платить.

Саша и Игорь переглянулись. Игорь кивнул, и Саша, с сожалением достав ставший ей ужу привычным трофей из кармана, протянула его хозяину виллы.

— Возьмите. Только скажите, что за камень появляется, когда надеваешь перстень на палец? Такой потрясающий, солнечный, золотистый? Ничего подобного не видела!

На лице синьора Риффальди появилось изумление.

— Вы открыли камень? Невозможно! Он открывается только Потомкам Первых!

Теперь удивилась Саша.

— Когда я первый раз надела его, там что-то оцарапало мне палец до крови, и появился камень.

— Невозможно! Невозможно!! Да еще золотистый!!!

Они втроем смотрели на пожилого возбужденного человека, только что спокойно и даже вяло рассказывающего им об истории ордена.

— Я должен позвонить. Обстоятельства так изменились! А вы… вы пока можете осмотреть виллу. Вам покажут библиотеку, сад, я сейчас пришлю слуг, они будут сопровождать вас. Мне нужно около часа времени.

С этими словами хозяин почти бегом направился к двери, оставив за столом растерянных друзей.

— А мне покажите этот перстень, а то сижу с умным лицом, будто все знаю, а о чем вообще речь? — Павел перевел удивленный взгляд с двери, плавно закрывшейся за торопливо ушедшим хозяином, на Сашу и Игоря.

— Вот, смотри, — Саша продемонстрировала ему трофей, — теперь встань и несколько раз махни рукой.

Они с Игорем с усмешкой понаблюдали за ошарашенным Павлом, машущим изо всех сил.

— Теперь ты все знаешь. Интересно, да?

— Вот это да! Не отдавайте, я бы ни за что не отдал!

— Хочешь таких врагов? Я — точно нет. А ты, Игорь?

— Тоже— точно нет.

— Ну да, — уныло согласился Павел, — я тоже не хочу. А разве этот Риффальди говорил что-то о принуждении? Мне показалось, он так разволновался из-за чего-то другого. Интересно просто, из-за чего. И так, понимаю, хозяин побежал советоваться со своими? Что будем делать в этот час?

— Я пойду фотографировать сад. И виллу снаружи, — Саша уже достала камеру и нетерпеливо смотрела на двери, ожидая появления обещанных слуг-сопровождающих. Она делала вид, что все, о чем услышала, малоинтересно, но ей просто необходимо было сейчас побыть одной и привести мысли в порядок. Надо же, она что, Потомок Первых? Или опять случайность?

— А мне бы глянуть на каминные часы, которые я видел в одной из комнат, когда мы сюда шли. Если бы разрешили, — Игорь с надеждой тоже смотрел на двери. Саша усмехнулась: Игорь, похоже, хотел того же— обдумать все, о чем услышал, без посторонних.

Что ж, уже потом, оставшись наедине, они вместе обсудят все, что сегодня произошло.

* * *

Она бродила по дорожкам сада, вдыхая тягучий фруктово-цветочный аромат. Все уже было запечатлено на камеру, яхта уплыла, солнце спряталось за набежавшие бодрой стайкой тучки, а от хозяина виллы не поступало никаких известий. Может, просто уехать? Наконец откуда-то со стороны апельсиновых деревьев послышались шаги. Саша усмехнулась. Даже поступь старого аристократа на слух была величественной.

— Извините, Саша. Разговор был срочным, а собрать всех нужных людей так быстро, в разгар лета, задача непростая. Я специально подошел к вам, чтобы поговорить наедине…

— Нам с вами не нужны свидетели? — Саша напряглась.

Синьор Риффальди жалобно улыбнулся.

— Не все так просто, Саша. Пока вы не надели перстень на палец, и камень вас не признал, было просто. Именно тогда я и предлагал вам, если помните, купить перстень. Но теперь вы — владелица желтого камня. У вас нельзя его забрать. Нужен наследник с более сильной кровью, тогда камень может подчиниться ему.

— Даже так? Ищите такого наследника, я же не против! Меня вполне устроят деньги и недвижимость вместо камня!

— И здесь не все просто, милая, милая Саша. Последний из семьи Морани-это Алдо, я вам уже говорил. Да, вы видели его, когда производили осмотр сундука, он находился в полицейском участке, высокий такой, бывший военный. У него, к сожалению, нет наследников. Его дети рождались со странной мутацией генов и умирали в младенчестве. Он обследовался, и выводы оказались неутешительными, именно в нем причина этой странной мутации. То есть, наследников у него никогда не будет.

— И что? Пусть он попробует подчинить себе камень. Он же, как раз, Потомок Первого?

— Ему достался перстень с зеленым камнем много лет назад, другого камня его кровь уже не признает.

— А что там с цветами камней? Черный, желтый. Вон, у вас зеленый, я вижу.

— А это самое поразительное. Известно про четыре цвета. Изумрудный, как у меня, желтый, как у вас, красный и черный. Зеленый — предвидение, интуиция. Практически у всех Глав центральных офисов такие камни.

— Черный дает владельцам обострение чувств, таких как, обоняние, слух, осязание, зрение. Это Главы служб безопасности. Там есть отделения поисковые, охранные, разведывательные.

— Ну, и красный. Их пять. Он дает энергетику. С ее помощью владельцы лечат людей.

— Желтый самый редкий, и пока единственный, вы его нашли. С ним связано старинное пророчество. Пожалуй, и все о камнях, если коротко.

— Пророчество про желтый камень?! Старинное? Какое?

Синьор Риффальди замялся и замолчал, испытующе глядя Саше в глаза. Не хотел, не хотел старик раскрывать все карты, думал, поманит ее деньгами и все? Саша невинно улыбнулась. И, нащупав в кармане перстень, сжав пальцы, отмахнувшись от зова совести, решилась принудить старика.

— Так что за пророчество? Рассказывайте.

Аристократ опустил глаза и нехотя начал свой рассказ.

— За всю историю Ордена были открыты два тайных явления. Два, так называемых Зеркала прошлого. Сначала, очень давно, было найдено первое Зеркало. Долго не могли понять, как открыть его, что это такое вообще. Перепробовали все перстни. И первый попавший туда, вернувшись, рассказал потрясающую историю. Это Зеркало оказалось проводником в прошлое. То есть, когда человек оказался там, рядом, по горной тропинке, шел крестьянин, в одежде, ничего общего не имеющей с современностью. Первым попавшим туда человеком и был как раз владелец перстня с желтым камнем. А на месте открытого Зеркала мои предки построили эту виллу. Через несколько лет было найдено еще одно Зеркало, — старик пожевал губами, — в России, рядом с Москвой. Там Зеркало находится на территории Московского офиса Ордена.

Саша замерла. Зеркало в прошлое?! А может попробовать?

— То есть можно вернуться в прошлое, скажем, на десять лет назад и исправить что-то в своей или чужой жизни, поступок или решение?

— В общем, с большой, очень большой осторожностью, просчитав последствия, наверное, можно, да.

— А пророчество?

— Пророчество гласило, что тот, кого признает желтый камень, сможет ходить в прошлое и будущее.

Риффальди опять пожевал губами.

— Получается, что прежний владелец перстня погиб, вы перстень нашли, камень вас признал, и теперь вы — наш проводник в прошлое и будущее. Если разгадаете, как можно проходить через Зеркала и проводить с собой людей. Секрет унес с собой в море предок Алдо.

Потрясенная Саша долго молчала. Ничего себе приключение! Молчал и синьор Риффальди. Ах, да! Спохватилась она. Старик же под принуждением!

— А больше ничего это перстень не может, только ходить сквозь Зеркала?

— Не может. И вот еще, мы предполагаем, что, раз прежний владелец открывал Зеркала, то и вы будете. Вряд ли Зеркал на земле всего два. И Зеркала будущего, как и Зеркала прошлого должны где-то быть. В пророчестве ясно об этом говорится.

Саша думала. Ходить сквозь Зеркала — это…это здорово! И, похоже, что синьор Риффальди ничего не знает о другом свойстве перстня. О принуждении. Прежний владелец пользовался этим тайно. И она будет. Тайно.

— Я вижу, вы устали, синьор Риффальди. Но, это все так неожиданно свалилось мне на голову… Расскажите мне еще о Московском офисе.

— Московский офис, они называют его Кампус, возглавляет мой родственник, я его очень хорошо знаю.

— Как! Итальянец? В Москве?! Главный? — Саша озадаченно присела на огромный валун, стоявший прямо на тропинке. Они, беседуя, дошли до очередного чудесного местечка этого необыкновенного сада. Здесь в красивом беспорядке были разбросаны природные камни, сквозь которые кое-где прорывался энергичный ручеек. А вокруг камней росли папоротники.

— Илья Сергеевич. Так его зовут. На самом деле отца зовут Сержио. Мог стать со временем моим преемником. Тоже могущественная диаспора в Италии. Вообще эта семья имеет русские корни, прадед Ильи был женат на русской княжне.

Синьор Риффальди тоже расположился на невидимой с тропинки миниатюрной скамеечке, над которой свисали вьющиеся шапкой, буйно цветущие ветви неизвестного кустарника. У Саши от возбуждения неровно стукнуло сердце. Романтика! Любовь сквозь расстояния! Русская княжна, надо же!

— Но, как говорится, вмешалась судьба. Ему исполнилось восемнадцать лет, семья повезла его в Москву знакомиться с русской родней. А там семья попала в автокатастрофу. Все погибли, а его привезли в клинику в Москве, собрали, но он остался в инвалидной коляске. Жить Илья стал в Москве, окончил МГУ и работал на Орден в московском офисе при клинике. Спустя двадцать лет случилось одновременно два события. На одной из встреч Потомков Первых, тогдашний глава московского отделения сказал, что хотел бы уехать в Канаду и организовать новый канадский офис. А в далекой Италии умер двоюродный дед Ильи. Наследником перстень выбрал Илью. Решено было, что Илья возглавит московский офис.

— Таким путем ваша семья Риффальди избавлялась от конкурентов за власть в Италии… И получала союзников в Москве… а Кампус построили на месте, где было найдено Зеркало прошлого… — кивнула Саша.

Они одновременно встали и потихоньку побрели дальше через сад камней.

— Там, в Москве, у Ильи, Клиника будущего. Медики уже сейчас могут предложить биоэлектронный протез, позволяющий слепым людям восстановить утерянное зрение. А Илья надеется с помощью новейших материалов и технологий снова ходить. И многое, многое другое. Спид, наркотики. Все излечивают в клинике Ильи.

— А почему же о таких возможностях знаете только вы, ваш Орден? — потрясенная услышанным, Саша забежала вперед и остановилась напротив уже порядком уставшего и тоже с удовольствием остановившегося синьора Риффальди. Здесь был небольшой пригорок. Он закрывал их от усилившегося ветра, порывами налетавшего с моря.

— Не совсем. Но да, мы пользуемся привилегиями и вправе выбирать, кого лечить. И что за это получать.

— А что теперь мне делать? Расскажите, о чем вы там советовались со своими?

— Конечно. Вариантов всего два. Вы остаетесь жить в Италии. Вы нужны мне здесь. И я готов торговаться за условия. И второй вариант. Московский офис. Илья уже в курсе. Он вас ждет. Думайте, Саша. Думайте. Не торопитесь. Но, я надеюсь получить ответ до вашего отъезда.

Саша и синьор Риффальди подошли к вилле со стороны моря. Здесь, в низине, ветер с моря, налетая, образовывал небольшую воронку, будто закручивая в нее двух стоящих, друг против друга, людей. Каждый думал о своем.

Саша — о том, что она теперь сможет спасти отца, который погиб по её вине. И еще кое-что поправить в прошлом. Неужели у нее может получиться? И тогда самый страшный день в ее жизни, постоянно напоминающий о себе ночными кошмарами, забудется навсегда. И папа будет жить. И она не останется убийцей! Но, Риффальди сказал, что тайна походов в прошлое утеряна вместе с исчезнувшим предком Морани. Значит, чтобы попасть туда, сначала нужно разгадать тайну Зеркал! Только бы открыть их!

Синьор Риффальди — о том, что теперь-то он сможет укрепить свою власть. Какая отличная находка и как вовремя! А девочка эта, с горящими от приключений глазами, конечно, поедет в Москву. Пусть едет. Там племянник Илья будет контролировать любой ее контакт с Зеркалом и докладывать ему, Риффальди, незамедлительно о новостях. Сто пятьдесят лет назад Орден был очень могущественным. Все хотели попасть в прошлое, что — то изменить, исправить. А Орден кому-то благосклонно разрешал, кому-то отказывал. После гибели предка Алдо Морани все стало приходить в упадок. Сейчас настал момент все вернуть. Только бы Саша смогла разгадать тайну Зеркал! Только бы открыла их!

Ночью в отеле Саша никак не могла уснуть, ворочалась, вставала, выходила на балкон, подставляя горящее лицо прохладному соленому ветерку. И вспоминала все, что услышала за этот долгий день. Что же делать? И под утро она, наконец, нашла решение. Саша скажет, что дает Ордену время, чтобы найти того, кого примет камень, и камень без проволочек отдаст найденному наследнику. Пусть ищут. Незаконные дети тоже идут в расчет. Желтому камню все равно, законный наследник или нет. Кровь-вот главное доказательство. А Саша пока поработает в этом Московском Офисе, Кампус, кажется? Им с Игорем выплатят деньги за найденные сокровища, она исправит свое прошлое и отдаст перстень Ордену. Работать на Орден Саша не хотела. Водить в прошлое по заказам нужных Ордену людей? И какие цели эти люди будут преследовать в прошлом? Нет уж, пусть сами разбираются с прошлым и своими перстнями. Саша сразу успокоилась, и, уже засыпая, подумала, что надо как-то повежливее отказаться от Итальянского Офиса, чтобы синьор Рифальди не почувствовал себя обиженным. Конечно, разгадывать тайну Зеркал ей лучше в Москве. А когда разгадает, то приедет в Италию. И все, спать!

* * *

…Алдо разъяренно ворвался в кабинет Риффальди. На окне от сквозняка мгновенно надулись нелепым пузырем легкие воздушные шторы.

— Ты отдал перстень какой-то сопливой туристке из Москвы? Моя семья — наследники этого перстня!

Синьор Риффальди поднял спокойное лицо от бумаг, разложенных в аккуратном порядке на столе.

— Ты забываешь, Алдо, что от твоей семьи остался ты один…да еще твоя бывшая жена, которая не в счет. Успокойся. Камень сам признал девочку из Москвы. Я здесь ни при чем.

— Но я мог хотя бы попробовать! Ты не дал мне никакой возможности!

Алдо Морани стоял, нависая над стариком, угрожающе уперев руки в край стола.

— Конечно. Молодая глупая девочка, ею легко управлять. Если бы камень достался мне, ты бегал бы у меня на посылках, старик!

С этими словами Алдо выскочил из комнаты, напоследок яростно хлопнув дверью, на ходу вынимая из нагрудного кармана ослепительно белой рубашки телефон.

Хозяин кабинета прикрыл глаза. Вечный круговорот. Молодые рвутся к власти, сметая любые препятствия на своем пути и отбрасывая на обочину жизни ненужных, как им кажется, стариков. Алдо мог бы со временем занять его место. Это бесспорно. Но пока он слишком горяч и импульсивен. После того, как они неделю назад побывали в Китае на научной конференции по модификации ДНК, он носится с какой-то бредовой идеей мирового господства Ордена. Рано. Еще рано. Он, Риффальди, будет стоять возле входа в Зеркала и пропускать туда жаждущих. На пользу Ордену.

* * *

Оставшиеся до отлета в Москву деньки у Саши с Игорем прошли в суматохе: съездили еще раз, но уже одни, к синьору Рифальди, сообщили о своем решении. Созвонились с куратором московского офиса, договорились о встрече. Побывали в музее, который готовил выставку — продажу найденных в море ценностей. Вместе с Павлом посетили консульство и еще раз полицию. Сейчас, в свой последний отпускной день, когда до отъезда в аэропорт оставалось всего три часа, они решили искупаться. Напоследок. Оставили чемоданы у портье и побежали на пляж. Саша растянулась на лежаке и, пригревшись на солнышке, не заметила, как задремала.

— Хочешь кофе?

Не открывая глаз, она засмеялась. Дежавю. Как тогда, в полицейском участке.

— Вставай, засоня. Позвонили, машина будет через пятнадцать минут.

— А ты посмотрел погоду в Москве?

— В столице идут дожди, готовься.

В кабинке для переодевания Саша сняла мокрый купальник, затолкала его в непромокаемый пакет, и помчалась в отель, доставать из чемоданов теплые вещи. У нее было отличное настроение! Домой! Подумаешь-дождь! Они с Игорем заварят большой чайник отличного черного чаю, возьмут большую сдобную булку, посыпанную сахаром, намажут маслом, усядутся на любимый диван, а если в квартире холодно, накроются теплым пушистым пледом, и будут смотреть телевизор. Целых сто каналов, и все на русском языке! Повеселевшая Саша смахнула бабочку, спрятавшуюся от солнцепека на широком листе неизвестного цветка, пахнущего чем-то знакомым, из детства.

По дороге в аэропорт она поделилась с Игорем этими планами и услышала насмешливое:

— Меня устроит просто диван с пледом и ты. Пожалуй, булка будет третьей лишней.

В аэропорту, зарегистрировавшись на рейс и сдав багаж, Саша, случайно оглянувшись, увидела возле информационной стойки знакомую фигуру. Где-то она его видела… И именно здесь, в Италии. И совсем недавно. А рядом с ним расположился немолодой крепыш с короткой, «под ежик», стрижкой. Они оба пристально смотрели на нее, на Сашу. Нет, не на нее. А на ее руки. На левую руку. Туда, где светился мягким светом золотистый камень. Что-то напрягло ее в этом, втором, в крепыше. А что? А то, что на сгибе локтя у него висела кожаная куртка, вот что! Значит, собрался в дождливую Москву, вместе с ними? Проходя на посадку в свой салон через бизнес-класс, она даже не удивилась, увидев в кресле возле окна знакомый пшеничный ежик, выглядывающий из-за развернутого журнала.

— За нами хвост, — она в красках описала Игорю, все, что увидела, и ехидно добавила — вот и начало новой увлекательной жизни с кучей денег и мистическим перстнем.

Он помолчал.

— Как прилетим, позвоним куратору из Московского офиса, он же говорил, что машину пришлет, чтобы нас встретили? Ну, вот, мы уже не одни будем. Прорвемся!

Конечно, Игорь говорил спокойно, но Саша-то видела, как, в течение всего полета, он барабанил костяшками пальцев по подлокотнику кресла. И, чувствуя, как нервничает муж, Саша потихоньку заводилась. Они не будут зависеть от Московского офиса, водителя и куратора. У них с Игорем на руках козырь, причем в буквальном смысле. Уже выходя из самолета и прощаясь с двумя хорошенькими стюардессами, наклонившись к одной из них, она прошептала:

— Вон в том кресле, помните, сидел такой — стриженный? Я видела, как он в Риме перекладывал себе в кейс большой пакет с белым порошком. Затем, выпрямившись, глядя девушке прямо в глаза, добавила:

— Вы сами видели пакет, и прямо сейчас сообщите об этом службе безопасности и в таможенный контроль, да?

— Да… — послушно повторила бортпроводница.

Раскрасневшаяся, напевая «Я не ангел…», Саша догнала разговаривающего по телефону, ушедшего далеко вперед мужа и взяла его под руку.

Когда они, пройдя паспортный контроль, получив багаж, почти вышли из зоны прилета, Саша обернулась. С «Ёжиком» разговаривали парни в форме службы безопасности аэропорта. А он смотрел вслед Саше тяжелым оценивающим взглядом. Будто мишень рисовал на ее груди. Тогда она улыбнулась ласково и подняла в недоумении плечи «А что случилось?» и погладила перстень на руке.

На выходе их ждали. Вернее, ждал. Толстый парнишка, отбивающий ритм ногой в такт музыке, слышной из наушников, держал в руках табличку с именами Саши и Игоря. Увидев их, энергично махнул рукой, подзывая.

— С прилетом! Меня зовут Лёша, я ваш водитель. Мне звонил Илья Сергеевич, говорит, у вас сопровождение подозрительное? Я пригнал ребят из Лобни, мои знакомые, частная охранная фирма, будут нас сопровождать. А наши бы сюда не успели, наши будут ждать вас у дома. Поехали?

«Наши» ждали возле подъезда. Два черных джипа и четверо парней. Сказали, что будут караулить всю ночь, проверили лестничные пролеты и квартиру. Дали им рацию и показали, где тревожная кнопка. Саша с Игорем терпеливо все слушали, кивали, показывали и не могли дождаться, когда уже все уйдут. Ведь все уже кончилось, зачем же эта бурная деятельность? Злодей пойман, они дома. И очень спать хочется!

Наконец, они остались одни. И был диван, и был плед и, где-то часа через два, была даже сладкая булка с чаем.

* * *

Хант смотрел на спящую в объятиях мужа Сашу и впервые в жизни сомневался, нужно ли выполнять заказ. Нет, вначале все выглядело вполне обычно. Редкий перстень. Привезет туристка из Италии. Далее варианты: украсть или заманить в ловушку и отобрать (ни в коем случае не нанести травмы или побои!). Ну и расширение вариантов. Украсть можно незаметно или придумав историю, событие. А в случае ловушки, заманить в безлюдное место или устроить камеру предварительного заключения (да, да, знакомые менты и всякое такое!).

Правда, потом он узнал, что прежде, чем обратились к нему, задачу пытался выполнить Казинец. Очень известный в узких кругах боец. Хант встречался с ним пару раз. И этот Казинец был очень неплох, не тупой боевик, который прет напролом и стреляет во все, что мешает ему пройти к цели, таких Хант презирал. Казинец был умным, осторожным и очень опытным. И как случилось, что его повязали в аэропорту, да так подобрались, что он даже не попытался бежать?

Теперь задание выглядело совсем иначе. Хант быстро навел справки по своим, ему одному известным, каналам. Были у него друзья в Италии. Служили вместе. И вот что выяснил. Девушка перстень нашла. Он принадлежал ей. Но не это его останавливало сейчас. А именно то, что, она везла этот перстень куратору московского отделения какого-то загадочного Ордена. И перстень этот был непростым. Друг сказал, из-за находки там поднялась суматоха.

Здесь было пока не все понятно, вернее, совсем ничего не понятно, что за Орден такой. Но! Могущественный Орден, имеющий отделения в разных странах, который не спустит, конечно, такого отъема и захочет вернуть свою реликвию. А заодно и отомстить, чтоб неповадно было. А кому мстить? Семе-Старине, про которого легко узнают, и который для них мелкая сошка (по меркам Ордена, конечно). И вообще, интересна ли международному Ордену мелкая московская группировка, специализирующаяся на антиквариате и любом старье, главаря которой зовут Семен, а погоняло у него-Старина. А вот исполнитель, виртуозно сделавший свою работу и скрывшийся, это как раз вариант для дальнейшего устрашения конкурентов. Найти и показательно расправиться с ним— это будет грамотно и зрелищно. Больше никто не возьмется за заказ. И девушка такая… Хорошая, в общем, девушка. Не было у него еще заказов на таких клиенток. Глупые были, жадные были, красивые стервы попадались. С ними было легко и было их не жалко. А эту почему-то жалко. Хант оглядел беспорядок в комнате и вздохнул неслышно. Хорошо, видать, повеселились этой ночью, ребята. Скомканное одеяло, неубранная посуда. А главное, спят как крепко! Вот сколько он уже так стоит над ними. Даже не пошевелились! Он осторожно взял со столика рацию с тревожной кнопкой, отложил подальше, на подоконник, чтобы даже случайно не дотянулись. Вздохнул опять неслышно. Заказ должен быть выполнен. Но и самому бы не подставиться. Нужно убрать из задачи главное действующее лицо. Вот, что нужно сделать! В труднодоступное место. И столкнуть лбами своих и чужих. Кто сильнее, тот и победит. А он посмотрит. А девушку возьмет заложницей. И перстень припрячет. На переговорах нужно, чтобы были козыри на руках. Да, так он и поступит!

Хант достал шприц и подошел к спящим.

* * *

— Тук! Тук! Тук! Тук!

Саша открыла глаза. Пить… Во рту словно наждаком прошлись. Язык шершавый и сглатывается только с усилием. И что за звук? Через равные промежутки времени? Не дятел же? Она повернула голову и огляделась. А..… что это? Где это? Последнее, что она помнила, перед тем, как заснуть, это счастливое, немного удивленное лицо Игоря, склонившегося над ней. А здесь… Как она оказалась здесь? Какая-то изба… Саша с трудом села. Какая-то кровать…С ужасом понимая, что это не сон, еще раз медленно огляделась. Она сидела на старой деревянной кровати в маленькой комнатке, где больше ничего не было. В дверном проеме виднелся угол русской печи, вот почему она подумала, что это изба! Все вокруг выглядело чистеньким, бедным и заброшенным. Словно хозяева бросили все и куда-то срочно уехали. Очень давно. Но до этого дом свой любили и ухаживали за ним. Господи! Как она здесь оказалась? И как давно она валяется на этой чужой кровати? Саша брезгливо вскочила. Послышались шаги, кто-то шел в ее комнату. Такие… Тяжелые шаги. Мужские.

— Игорь?

В комнату вошел незнакомец. Такой… Суровый… Капитан, обветренный как скалы, вспомнила Саша некстати песенку из детства. Она сжала кулаки. От страха.

— Вы кто? Где Игорь?

— Проснулась? Теперь слушай внимательно, времени мало. У меня твой перстень. Мне его заказали. Да, да, я-наемник. Помнишь парня в аэропорту? Вот сначала ему поручили, но ты как-то выкрутилась, мне подробности не рассказали. Молодец, в общем. Это был боец. Опытный дядя. Дальше расклад такой. Сюда едут два отряда. Первый-это мой заказчик. Думаю, машина одна. Может, пару-тройку боевиков захватил с собой, для безопасности. Он подозрительный очень, волчара старый.

Парень сплюнул презрительно.

— Второй отряд-твоя охрана. Парень опять презрительно сплюнул.

— Я специально взял с собой твой мобильный, если они не дураки совсем, то по нему определить должны, где ты, и уже мчаться сюда на всех парах. Думаю, у них две машины. Неизвестность, а значит, лучше подстраховаться.

— А мы? Я и ты? У нас какой расклад? И вообще, как тебя зовут? И где мы? Что ты хочешь со мной сделать? — с удивлением Саша услышала свой хриплый, не похожий на ее, голос.

— Не впадаешь в панику, — одобрительно кивнул парень, хотел сплюнуть, но, взглянул на Сашу и не стал.

— Хантер меня зовут. Я заказ на тебя получил вчера. Сема-Старина мне заказ этот подкинул. Очень психовал, деньги предложил солидные, сказал, что заказ срочнее некуда, а Казинец спалился, этот твой знакомец с самолета. Семин помощник в банде.

— Банда даже… — протянула Саша, — так ты— наемный убийца? Как это? — она покопалась в памяти, голова еще плохо соображала, — а, киллер? Работаешь по заказам, теперь я-твой заказ? Большой гонорар, да? А что ж не убил, пока я спала? Или еще дома? — Саша почему-то не боялась его. Совсем. Тут было что-то непонятное. И перстень! Перстень надо вернуть. Не время впадать в панику, непосредственной опасности нет. Она не прикована наручниками, ее не собираются бить, тем более убивать. Если бы хотел убить-убил бы. Она стала осматриваться внимательно, обошла стоящего в проеме двери наемника и вышла в комнату с печью. Стол, который обычно стоял в таких избах в углу, был подвинут к окну и весь завален оружием и боеприпасами. На окне висела выцветшая ситцевая занавеска, которую немного пошевеливал легкий ветерок с улицы. К стене крепился рукомойник, с его носика тонкой струйкой стекала вода и звонкими каплями падала в стоящий под ним тазик. Тук! Тук! Саша кивнула узнавающе, вот что ее разбудило!

— У меня был заказ на перстень. Я не киллер. Я-ищейка. — раздался голос за спиной, и она подумала: «Сейчас он сплюнет». Услышав знакомый уже звук, невесело усмехнулась.

— В заказе главное — рассчитать все правильно. Какие силы, какие средства нужны. Какие могут быть последствия. Гонорар-не главное. Сделать заказ и остаться живым главнее. Как говорят сами бандиты: «Не убивай, и тебя не убьют». Я позвонил в пару мест, мне сказали Орден какой-то, не связывайся, закопают.

— А перстень где?

— Спрятал.

— Поторговаться решил? За жизнь? Посмотришь, как обезьяна с ветки, кто победит, тому и перстень, и я достанутся? А тебе, по-любому, гонорар…Я могу выйти из дома? Скоро все приедут?

— Примерно через час. Да, погуляй пока.

Хантера не зацепили Сашины слова, как она надеялась. Нет. Все эта хорошая девочка сказала правильно. Он увидел себя как будто ее глазами и, примерившись, сплюнул далеко в угол. Да, не Джеймс Бонд. Так сложилась жизнь. Он, как и все в детстве, не мечтал стать наемником. Он мечтал стать егерем, как дед. С дедом они жили хорошо. Отлично просто они жили. В лесу, в своей избе. Вокруг на много километров ни одной живой души, один лес, родной, знакомый. Только умер дед. Пока Хантер в пограничниках служил. От воспаления легких умер. Не было рядом его, Хантера, он бы деда на руках до больницы нес. Он бы спас. Если бы рядом был. А он в это время по горам бегал. Когда письмо из деревни получил, поздно уже было. Две недели прошло. И похоронили без него. Он тогда сорвался. Все представлял себе, как дед лежит, умирает, и ждет его, Антона, чтобы пришел, помог. Поэтому и напился. Страшно, по— черному. Один раз за всю жизнь он так напивался. Тогда. Прощался с прошлой жизнью и дедом. Потом была и служба по контракту, и наемником, горячие точки, разведка. Пригодились его опыт погранца и дедовы уроки. Так Хмелев Антон, по прозвищу Хантер, а коротко Хант, прожил еще десять лет после срочной службы. Пару раз его ранило легко, а потом зацепило серьезно. Одна пуля пробила легкое, вторая разворотила ключицу. Хант комиссовался по ранению, съездил на могилку к деду, познакомился с новым егерем, который жил теперь в бывшей их с дедом избе, и задумался. Как и где жить? Деньги есть, пока воевал, тратить было некогда и некуда. Так и сложилось, что он оказался в Москве, и выполняет теперь заказы на поиск предметов и людей. Делали ему предложения и серьезнее. Но он отказался. Одно дело-убивать на войне. Ты здесь, он там. И это враг. И если ты его не убьешь, то он убьет тебя. Как-то так. Это не преступление. А просто убивать… Он тогда прикинулся сильно пьющим, не могу, мол, после войны психом стал, руки трясутся. Отстали. Вот так и сложилась жизнь, не егерь, а наемник. Но это еще ничего. Хант видел много раз, как печально складывались судьбы таких же, как он, вернувшихся с войны. Можно сказать, ему еще повезло. А заказы на розыск шли. Постоянно. Мог даже выбирать, какой заказ взять. Репутацию Хант имел заслуженно. Тот же Сема — Старина не раз подкидывал работу. Вспомнив про Семена, Хантер нахмурился, где эта Саша? Уборная недалеко, за углом дома, во дворе, уже и вернуться могла бы. Или она сбежать надумала? От него? Теперь он сплюнул с удовольствием. Давно, давно сдерживался, заметив, что девушка косится. Никуда она не денется из этой деревни. Здесь людей нет вокруг на много километров. Он посмотрел на часы. Ну, пусть еще погуляет. Минут пятнадцать у нее есть.

Саша, постепенно успокаиваясь, и постоянно думая, какими словами убедить этого Хантера вернуть ей перстень, прошла уже до конца деревни и теперь возвращалась. Она остро жалела, что нет у нее с собой камеры. Такие получились бы потрясающие снимки. Она назвала бы эту серию «Нереальная реальность». Деревенька была небольшой, домов двадцать. Некоторые дома сохранились неплохо, некоторые потихоньку разрушались. Тут и там виднелись проваленные кое-где крыши… И вокруг какое-то буйство растительности, все полисадники заросли высокой травой вперемешку с иван-чаем, бледно-розовые вьюнки, щедро оплетали сохранившийся местами штакетник. И яблони. Всюду, из-за домов, из-за поваленных заборов, виднелись яблони, усыпанные большими налитыми яблоками. И все это томилось в жарком воздухе уходящего деревенского лета. И еще незримое острое предчувствие опасности ощущалось в воздухе. Как будто предгрозовое затишье перед боем. Саша остановилась на крыльце, последний раз оглянувшись на разрушенную деревню. И услышала характерный надрывный звук машины, осторожно ползущей по колдобинам старой грунтовой дороги, ведущей в деревню. Она почувствовала, как Хантер втягивает ее в сени дома.

— Ты еще мишень на груди нарисуй, стоишь на свету вся такая доступная, — незло пошутил он.

А Саша, при упоминании мишени, вспомнила «Ежика» из самолета.

— А Казинец этот, ты сказал, что он помощник Старины, бандита. Они откуда узнали про перстень?

— Старина сказал только, что заказчик — солидный чел из Италии. По рекомендации старого клиента. Очень серьезного старого клиента.

Хант отвечал на Сашины вопросы, проверяя оружие, раскладывая его по разным местам на полу, под окном, в сенях.

Он быстро выглянул в окно, как только очередной порыв ветерка приподнял занавеску:

— О, как! Твои уже в деревне! Опередили Семена!

— Хорошо сработали, — уважительно добавил он.

— Где? — Саша рванулась к окну.

— Тихо, тихо, — Хант остановил ее, не давая высунуться, — ты не увидишь.

— То есть, мои, как ты говоришь, в деревне, они уже знают, где я, в каком доме, и что со мной ты один. А почему же они не пытаются освободить меня? — Саша расстроенно повела плечом. Задержись она в прогулке по деревне, и «свои» уже подоспели бы. Сейчас она была бы уже в безопасности. Саша подумала и отрицательно махнула рыжими кудрями. Нет, тогда перстень остался бы у бандита этого.

— Потому что умные. Видят, что тебе ничего не угрожает. Обстановка непонятная. Явно по дороге выставили наблюдателей, теперь ждут машину, которая тащится. Это Семен. Как я и сказал, одна машина. А твои подъехали когда, даже я не услышал. И засаду грамотно расставляют. Я бы также сработал.

— Послушай, — Саша запнулась, — Хантер! Покажи, куда перстень спрятал. Тебя же могут убить. Я правильно оцениваю твои перебежки с оружием по дому, что ты готовишься к стрельбе? Ты вообще понимаешь, что заманил Старину этого в ловушку? Он вроде твой работодатель?

— Я сказал ему, что перстень у меня. И клиентка тоже. По-другому, мол, не получилось. Что буду ждать его в условленном месте, он про деревню знает, хотя ни разу здесь не был. И вообще, Семен меня первый подставил. Жадный и хитрый он. Захотел получить от итальянца еще и штрафные санкции. За Казинца. Я когда узнал про Орден этот, понял, что перстень непростой. Не хочу, чтобы он Семену достался. И чтобы с тобой что-нибудь случилось, тоже не хочу. И меня не убьют. Я-находчивый, умный и живучий, как кошка. Он хотел гордо сплюнуть, но, покосившись на Сашу, передумал.

— А перстень твой вот здесь, — Хантер показал на выщербленную ямку над печной вьюшкой, — только потом возьми, когда все кончится, ладно?

— Договорились, — с облегчением улыбнулась Саша.

— Эй, Хантер! — донеслось с улицы.

— Все, началось. Спрячься за печкой, — с этими словами он, почти не целясь, выстрелил из окна по колесам подъехавшей машины.

Дошедший уже почти до крыльца Семен-Старина метнулся назад к внедорожнику, откуда затрещали ответные выстрелы по окнам дома, но не успел, потому что непонятно откуда по машине открыли ураганный огонь. Одна из пуль больно ударила его в грудь, Семен упал и остался лежать на дороге, смотря в небо, не успевшими даже удивиться, уже мертвыми глазами. Из машины, матерясь, выскочил Казинец и мгновенно скрылся за углом дома. Еще двое братков залегли за колесами машины, которая к этому времени, вся развороченная автоматными очередями, плотно сидела на ободах пробитых пулями колес.

Саша слушала стрельбу на улице и смотрела на Хантера, который стоял, прижавшись плотно к стене и время от времени быстро выглядывал в окно.

— Все, скоро все кончится.

Раздался какой-то страшный сиплый смех. Саша вздрогнула, и они одновременно с Хантером повернулись к двери.

— Так это ты, щенок, сучонок, ты всех подставил! Сеня из-за тебя сдох, как собака! Убью!

Потный, грязный «Ежик» из аэропорта стоял в проеме двери, держа в вытянутой руке пистолет, направленный на Хантера.

— Не пори чушь, идиот, — напряженно вполголоса проговорил Хантер, уже успевший тоже направить оружие на боевика-это за девкой приехали, охрана ее, вычислили нас и приехали. А вы что-то долго собирались. Вот и попали под раздачу, придурки!

— Перстень где? И девка где? Быстро!

— Обойдешься!

Казинец улыбнулся криво и крикнул:

— Эй, красавица! Выходи, а то я дружка твоего сейчас положу здесь! А потом все равно до тебя доберусь. Отдай мне перстень, и я уйду!

— Не уйдешь, там бойцы неслабые, и их много, — из-за своего укрытия за печкой Саша видела, как Хантер отрицательно покачал головой, мол, не вздумай выходить. Но она понимала, что Казинец сделает, как говорит. Застрелит Хантера, потом ее, Сашу, но сначала узнает, где перстень. Как узнает? Она пожала плечами. Известно как. Без церемоний! Надо время протянуть, пока охрана не придет. И она, сжав от страха потные кулачки, медленно вышла из-за печи.

И тут вдруг наступила тишина. Бой закончился. Время вышло, поняла Саша. Два выстрела раздались одновременно. Хантер выстрелил в прыжке, успев оттолкнуть ее, Сашу, и пуля, выпущенная Казинцом, предназначенная для Саши, попала в него. Все трое рухнули, и лежали теперь на полу, Хантер на спине, возле сердца у него растекалось кровавое пятно. Саша отлетела к стене, больно ударилась плечом и чуть не закричала от боли. А Казинец лежал лицом вниз и не шевелился.

В дом ворвалось сразу несколько человек. Впереди бледный, со злыми отчаянными глазами, начальник охраны, который вчера инструктировал их с Игорем. Марат, кажется, его зовут Марат, успела подумать Саша, падая и теряя сознание.

Очнулась она опять на той же деревянной кровати. В соседней комнате ходили, говорили, смеялись несколько мужчин. Саша метнулась к так и лежавшему на полу Хантеру.

— Он убит?

— Живой. Но ненадолго. Пуля где-то возле сердца сидит. Пошевелится, и хана. Без сознания он, — обернувшись и махнув кому-то рукой, к ней подошел Марат.

— Я рад, что все обошлось, и ты в порядке. Сейчас на «санитарке» подъедет группа зачистки, и мы сможем уехать.

— А что с Игорем?

— Нормально все с Игорем, его к Илье в клинику отвезли. И тебя сказали туда же отвезти, когда найдем. Домой теперь нельзя. Саша кивнула, нащупывая пульс на запястье Хантера:

— Он меня от пули заслонил, неужели ничего нельзя сделать?

Марат равнодушно посмотрел на истекающего кровью мужчину и развел руками. И тогда Саша решилась. Дотянувшись до печной вьюшки, сдерживаясь от боли в плече, она нащупала перстень, надела его незаметно на палец, дождалась, когда камень засветится, и повернулась к Марату.

— А клиника эта волшебная, где позвонки из металла, где научились вставлять в мозг слепым импланты, чтобы они могли видеть?

Марат кивнул ошеломленно.

— Значит, так. На санитарку грузите его, — Саша кивнула на Хантера, — везете в клинику, я тоже еду с ним. Свяжитесь с клиникой. Пусть скажут, что колоть, как транспортировать, чем перевязать, аптечки же есть у вас?

Марат снова кивнул, уже возмущенно, хотел что-то возразить, и наткнулся на яростный Сашин взгляд.

— Вы-пол-нять! — тихо и от этого еще более четко, разделяя слоги, выдохнула она, — и дайте мне мой телефон, вы нашли его? Кто-то протянул ей мобильный. Не глядя по сторонам, зная, что все теперь будет хорошо, Саша, набирая на ходу знакомый номер, вышла на улицу. И, прислонившись головой к старому, пахнущему сырой плесенью бревну, с облегчением засмеялась, услышав в трубке родной встревоженный крик:

— Саня! Живая! Господи, спасибо!

* * *

Две машины, «санитарка» и внедорожник, потрепанные, как будто с поля боя, въезжали в Москву. Было около трех дня. Москва, как обычно в это время года, когда все где-то в отпусках, была малооживленной. Саша оглянулась в очередной раз на Хантера, лежащего в «санитарке» на специальных носилках. Весь обмотанный бинтами, с подключенной капельницей, он так и не пришел пока в сознание. Саша вздохнула. Но и не умер же! Она покосилась на все еще надутого Марата, который ехал всю дорогу молча, отвернувшись к окну. Переживал. Как это он вдруг вприпрыжку побежал исполнять приказы какой-то гражданской тетки. Ничего, пусть привыкает! Она сжала плотно грязный кулачок, почувствовала, как ободок от перстня сдавил фалангу пальца, а перстень налился золотисто-желтым цветом принуждения, и обратилась к парню:

— Марат, а как это — «зачистка»?

Парень повернулся, медленно, демонстрируя независимость, помолчал и нехотя выдал:

— Ну, как, как. Почистят деревню. Трупаков не будет. Машины не будет. Крови не будет. А по проверенным каналам пустят байку, что Сема-Старина дал заказ. Хантер его выполнил. Когда встретились, чтобы рассчитаться, что-то произошло, в результате Казинец убил Хантера и Сему, забрал заказ и скрылся.

Марат посмотрел на Сашу. Понимает ли, какая это ювелирная работа-зачистка? Увидев, как уважительно она на него смотрит, усмехнулся — понимает.

— Казинца будут искать. А мы понаблюдаем, и у нас будет время, чтобы понять, кто стоит за заказом, и как далеко они готовы пойти. Время, чтобы подготовиться. Пару месяцев точно. Мы вчера не готовы были, все как-то быстро, вот и произошел такой прокол, — Марат виновато опустил голову.

— Позор просто. Один пацан всех нас сделал. Мы в девять утра в квартиру зашли, пора, мол, шеф ждет. А там только Игорь спит. Еле разбудили. И телефон твой на видном месте лежит. Мол, ищите. Наглый, — уважительно произнес Марат, кивая на забинтованную мумию.

Саша его уже почти не слушала. Она думала. Кому мог понадобиться перстень? Хант сказал, из Италии заказчик. Неизвестный наследник? Орден не мог никого подослать, она же обещала отдать камень добровольно. В это время Марат, посмотрев в окно за Сашиной головой, кивнул кому-то.

— Почти приехали.

Развернувшись, Саша успела увидеть, как машина съезжала с набережной в лесополосу. Дорога шла под уклон, сбегая к синевшей недалеко полоске воды. В салоне внедорожника потемнело. Деревья стояли высокой стеной, не пропуская солнечный свет, словно охраняли какую-то тайну. Показались и сооружения. Впервые, после разговора в Италии с синьором Риффальди, Саша так сильно удивилась. И это практически в Москве? В доступном для людей месте? Три здания, соединенные общей галереей, вытянулись вдоль реки. Въезд на территорию преграждал шлагбаум…

А у шлагбаума стоял самый близкий ей человек, он переминался с ноги на ногу, нетерпеливо ожидая, когда же, наконец, сможет увидеть и убедиться, что с ней, Сашей, ничего плохого не случилось. Всхлипнув, Саша распахнула дверь внедорожника, не дожидаясь, когда он окончательно остановится, и бросилась мужу навстречу. Они стояли, молча, схватившись за руки, не решившись обняться при посторонних. Саша плакала, Игорь молчал и смотрел на любимое лицо.

— Ну, что ты, милая? Испугалась? Теперь все будет хорошо, не плачь.

Но она все плакала и сквозь плач бессвязно пыталась рассказать ему все утренние злоключения. Сделав шаг вперед, наплевав на взгляды, Игорь прижал к своей груди Сашу и так гладил и гладил ее по голове, все крепче прижимая, защищая от любопытных. Наконец Саше удалось остановить слезы и, еще раз громко всхлипнув, почти спокойно, она договорила:

— Он меня спас, он прыгнул и пуля, которая летела в меня, досталась ему.

Она показала рукой на носилки, возле которых уже суетились медики в зеленой униформе, и пытливо посмотрела на Игоря, понимает ли, как ей было страшно. Игорь больно сжал ее пальцы и поднес к своему лицу, кивнув, да, понимаю.

— Никогда еще я так не боялся. Проснулся, а тебя нет. Все бегают, кричат. А тебя нет. Нет! И никто ничего не объясняет. Сюда привезли и говорят, ждите, за ней поехали. И я ждал, ждал. И все думал, если бы вернуть эти дни назад, и снова выбор, я бы выбрал дорогу, по которой мы шли с тобой до отпуска. Никаких перстней, сокровищ и Орденов. Вместе всю жизнь, и ничего не бояться.

— Нет. Нет. — Саша отпустила его руку и решительно вытерла последние слезы, еще не время, потом, она расскажет Игорю про тот страшный день и про то, зачем ей на самом деле нужно Зеркало, потом. А сейчас…

— Мы на правильной стороне. И вместе. И я теперь ничего не боюсь. Пойдем. Заставим их, — она кивнула на медиков, уже увозивших каталку с Хантером, — спасти его.

Саша и Игорь торопливо пошли вперед, и краем глаза Саша увидела, как Марат подбежал к одному из внутренних телефонов. «Выслуживается», — с неприязнью подумала она, и тут же забыла о Марате, он был ей теперь неинтересен. И напрасно. Марат не «выслуживался», он предупреждал охрану, посты которой должны были попасться по дороге Саше и Игорю, идущим вслед за медицинской бригадой.

— Два чудика за медициной идут, за руки держатся. Это— наши. Пропусков нет, но Илья распорядился не мешать им, сказал высший приоритет.

Два «чудика», как смешно обозвал их Марат, подошли вслед за бригадой к странным дверям, похожим на лифтовые. Саша недоуменно оглянулась. Какой лифт? Они прошли насквозь помещение охраны, а все помещение-это шестьдесят метров квадратных, и всего один этаж-первый. Но двери открылись, и это действительно оказался грузовой лифт, куда поместились все: медики проворно закатили внутрь каталку, и осталось еще достаточно места. Саша с Игорем юркнули туда быстро, пока никто их не остановил, и огляделись. Четверо медиков занимались каждый своим делом: один, седой, плотный, с тренированными руками и мышцами, выпирающими из-под халата, проворно менял в капельнице бутылку с лекарством. Высокий, рыжий, и, по тому, как он командовал остальными, наверное, главный, по телефону кого-то консультировал, и, не прерывая разговора, нажимал на кнопку с надписью -1, в подвал. Третий склонился и что-то делал под каталкой. Четвертый поправлял повязку на пациенте.

В подвале, куда они вышли из лифта, было сухо и светло. Лабиринтами, минуя два поста охраны, практически бегом они добрались до следующего лифта. «6 этаж»— нажал рыжий, Саша увидела это и, с облегчением, улыбнулась. Скоро конец. Хоть какая-то ясность.

Возле полупрозрачных дверей с надписью «Операционная» их ждали. Худой сутулый мужчина с длинными руками и прозрачными усталыми глазами, преградил им дорогу:

— Здравствуйте. Вы — Саша? Меня предупредили. Операция будет непростая, но шансы неплохие. Потерпите. Я— главный хирург. Зовут меня Иван Олегович. А сюда вам нельзя.

Он прикрыл глаза на мгновение, Саше даже показалось, он сейчас упадет, таким изможденным показался ей этот человек.

— А пуля? Мне сказали опасно ее шевелить, она рядом с сердцем!

— Не будут ее шевелить. Пока вы ехали, позвонил Илья Сергеевич, все объяснил. Пациенты с пулями, признаться, у нас большая редкость. Но новейшие технологии для таких случаев уже разработаны. Все будет хорошо, ждите.

И он быстро закрыл дверь перед Сашей, которая хотела бы задать еще пару проясняющих вопросов. Насупившись, Саша повернулась к Игорю.

— А сколько ждать?

— Ты смешная, когда настырная, пуленепробиваемая моя! Сказал же хирург, заметь, — главный хирург, — шансы неплохие. Может, пока перекусим где-нибудь, я с утра и не ел ничего.

Саша не ответила, она прислушивалась. Откуда-то доносился странный звук, будто велосипедные шины шелестели по асфальту. Из-за поворота выехала инвалидная коляска. Сидящий в ней мужчина приветливо улыбался им двоим. Во всем его облике чувствовалась порода — в тонких чертах лица, в умных темных, практически черных глазах, в зачесанных назад совсем седых вьющихся волосах, открывающих глубокие залысины. Он смотрел на Сашу с Игорем спокойно и с достоинством. Казалось, коляска придавала ему даже некоторую самоуверенность, а не умаляла его возможности.

— Илья Сергеевич! Разрешите представить вам мою жену, — Игорь сделал шаг вперед и насмешливо покосился себе за плечо, там притаилась Саша, пораженная внезапным появлением ее будущего партнера.

— Давайте, наконец, познакомимся, Саша! Я думал, мы сегодня встретимся, я спокойно покажу вам Кампус, мы обсудим, как вам лучше начать у нас жить и работать, а еще учиться, конечно. Но, вышло так, как вышло. И да, я уже позвонил дяде, рассказал ему о случившемся.

— Хантер… — запнулась Саша, — этот тот, который сейчас в операционной, слышал, что заказчик из Италии.

— Вот как, — Илья Сергеевич замер, подумал, а потом приглашающе махнул им рукой.

— Вам с Игорем необходим отдых.

— А может вы нам Зеркало покажете сначала? — еле ворочавшая языком от усталости, голодная, Саша не сдавалась.

Илья засмеялся.

— Поступим так. Я быстро покажу вам сейчас из окна нашу территорию, чтобы вы представляли себе схему Кампуса. Затем отведу в приготовленные для вас апартаменты, где вас накормят, и вы сможете отдохнуть. А утром жду вас у себя. Покажу Зеркало.

Говоря все это, он двигался к панорамному окну, а Саша с мужем потихоньку шли за ним.

— Мы находимся сейчас в первом от въезда здании, называемом Клиникой: посередине стеклянный прямоугольник, здесь холлы, лифты, а наверху операционные. Слева к нему примыкает лечебный корпус, здесь палаты для лежачих больных. В здании справа кабинеты врачей, процедурные, лаборатории. Далее через парк видно второе здание. Это учебный корпус. Здесь учатся все, кто работает или собирается работать на Московский офис Ордена.

И вон то круглое здание, его у нас называют Шайба, куда мы сейчас пойдем-поедем. Третий этаж-жилые апартаменты, там живу я, и будете жить теперь и вы. На первом этаже кафе.

Саша нетерпеливо переступила с ноги на ногу. Упоминание о кафе возбудило в ней аппетит, они же с Игорем совсем ничего не ели сегодня, со всеми этими утренними событиями.

Илья понимающе кивнул.

— Я уже все рассказал. Ну, что, пошли-поехали? Я покажу вам ваше новое жилище. Вам Марат сказал уже, наверное, в квартиру пока нельзя, найдем тех, кто вас заказал, тогда, пожалуйста. А здесь есть все необходимое и охрана тоже есть.

При упоминании охраны, Саша не сдержалась, ехидно хмыкнула, мол, видели, знаем. Она сделала это не потому, что хотела поддразнить Илью, а потому что растерялась. Кампус оказался огромным. Еще и апартаменты в какой-то Шайбе. И учебный корпус с тремя этажами. Она почувствовала неуверенность. Справится ли? Сможет ли довести свой план до конца? И кивнула сама себе. Справится и сможет. Только что она командовала Маратом, требовала от доктора каких-то гарантий, и у нее все получалось. Получится и теперь. И, чтобы загладить свое хмыканье и попытаться расположить к себе будущего куратора, буркнула:

— Необычно, стильно, зрелищно. Это я вам как фотограф говорю. Красивый ваш Кампус. Наверное, приятно показывать такую красоту гостям.

И сразу успокоилась. Подумаешь! Шайба!

Через полчаса, пройдя опять лабиринтами подземного этажа, попрощавшись с Ильей, поехавшем на своей коляске по делам, и условившись о завтрашней встрече, они добрались до своего нового жилища. Две спальни, холл-столовая, кухня. Душевая и отдельно ванная комната. А на столике на терраске, выходившей в лес, под крахмальной салфеткой их ждал роскошный ужин и бутылка итальянского вина. Игорь бросился на кровать, как был, в одежде и ботинках, и тихо выкрикнул в потолок:

— Все!!

* * *

Ночь они проспали беспокойно — новое место, предыдущий, полный страха день, все это сказалось. Но утром, едва исполнилось девять утра, Саша нетерпеливо переминалась с ноги на ногу возле кабинета Ильи. Игорь стоял рядом, неодобрительно глядя на часы и зевая время от времени.

— Что за спешка? Даже кофе не допили… Илья-то не торопится.

Саша уже приплясывала от нетерпения.

— Он же просто хранитель Зеркала. Сколько лет прошло? Сто пятьдесят? Никто ничего уже не знает и не помнит. И как теперь быть? Получается, придется все самой смотреть и решать. Ладно, не ворчи. Ну, где же этот Илья?

Словно в ответ на ее вопрос, раздался знакомый звук шелеста колес по асфальту. Саша уже хотела разразиться тирадой о необязательности обещаний, но вовремя прикусила язык. Пока она размышляла, что подобающего сказать, Игорь обратился к куратору:

— Скажите, Илья Сергеевич, а как Зеркало пережило войны? Все-таки полтора столетия. И это же Москва! Здесь были все самые великие события и самые большие разрушения!

Только что подъехавший к дверям Илья, усмехнулся.

— Орден охранял. Никто даже близко не подошел. Ни в революцию, ни в Гражданскую, ни в Великую Отечественную.

Саша вздохнула. Да какая разница! Зеркало здесь. В целости и сохранности. Остальное неважно.

Илья отпер кабинет, приглашающим жестом поманив за собой ее и Игоря.

— Сюда? Зеркало здесь? — Саша недоуменно оглядела кабинет.

— Нет, но отсюда, на лифте, идущем прямо из моего кабинета, мы быстрее попадем в цокольный этаж.

Внизу куратор уверенно поехал по лабиринтам подземного этажа. Он так ловко управлялся своей коляской, что Саша с Игорем еле поспевали за ним.

— Здесь.

Илья Сергеевич остановился перед неприметной нишей в форме арки. Саше с Игорем пришлось нагнуться, чтобы пройти в нее. Перед ними вертикально стояло что-то вроде широкого металлического обруча.

— Это охранное кольцо. Если чужие попытаются через него проникнуть, сработает главная сигнализация, как при пожаре.

Он набрал код на расположенной в боковой поверхности обруча панели, повторяя вслух, чтобы Саша запомнила, ведь ей теперь придется здесь постоянно работать.

Саша напрягла ладони, она только что натянула перстень на палец в кармане куртки. Надо потренироваться делать это быстрее и незаметнее, мелькнула мысль.

— А еще сообщите нам, где есть камеры по дороге сюда, и сразу об этом забудьте, — запоминая информацию, покорно произносимую под принуждением куратором, она сделала вид, что не замечает вопросительного взгляда Игоря.

И вот, волнуясь, Саша стояла перед дверью, за которой ее ожидало… неизвестное будущее. Она шагнула следом за Ильей, открывшем дверь, и оказалась в огромном каменном мешке. От стен, покрытых лишайником, тянуло сыростью и холодом. Кусочек синего неба далеко вверху показался ей совсем недосягаемым. А впереди плавало темно-серое бугристое вытянутое книзу облако. Оно угрожающе шевелилось, будто перед грозой, Саша даже подумала, не вылетит ли оттуда молния. Она вопросительно взглянула на Илью.

Он ей торжественно кивнул.

Саша подошла к Зеркалу, нервно сглотнула и, больше ничего не сказав, не спросив, не оглядываясь, решительно дернула за руку ничего не ожидавшего мужа, и они шагнули вперед, прямо в туман шевелящегося облака. Внутри облака их на мгновение тошнотворно закрутило и тут же выбросило наружу.

* * *

… -Ты сумасшедшая! А ты хоть знаешь, как нам отсюда выбраться? Где мы? Какое время? Какой день вообще?

Они огляделись. Тот же самый каменный колодец, только с другой стороны.

— И дальше что?

— Просто проверили, смогу ли я проходить через Зеркало и проводить с собой людей. Для начала и это неплохо. А дальше будем проверять варианты. Как попасть в нужное время и в нужное место. Ты же слышал, что сказал Риффальди, никто ничего не знает с тех пор, как исчез тот, что ходил в прошлое. Да и сколько раз он ходил? Пока не погиб? И держал знания о Зеркалах в секрете. Вот и не сохранилось ничего. Ну, что, назад? Я что-то замерзла здесь, в этом каменном мешке.

И снова взяв за руку Игоря, она выбралась к ожидавшему их с нетерпением Илье.

* * *

Мелкие осколки от фужера с тихим звоном разлетелись от удара о стену. Алдо был в ярости. Он так хорошо все придумал! И совсем не ожидал, что какая-то мелкая русская девчонка сможет оказать сопротивление! Два раза! Два покушения не удались. Сначала в аэропорту, потом в московской квартире. А действовали профессионалы! Где он ошибся? Сначала он решил искать исполнителя, который якобы удрал с перстнем. А оказалось, что его обыграли, что это ловушка, в которую он чуть не попал. Теперь опять нужно начинать все сначала. Глупый старик Риффальди не заметил гениальной идеи, когда они вместе сидели пару недель назад на научной конференции по ДНК. А он, Алдо внимательно слушал, о чем там говорили. Оказалось, можно изменить поврежденную ДНК! Существует специальный прибор. Какой-то сложный комплекс из белков и нуклеиновых кислот. Алдо потом прочел кучу литературы, копался в отчетах всяких конференций. Суть такова, что белок разрезает клеточную ДНК в нужном месте, а, почувствовав, что ДНК повреждена, клетка пытается ее отремонтировать, но ремонтирует в соответствии с данным этим прибором правильным шаблоном. И ДНК становится здоровой! Конечно, есть риски, там, на конференции об этом и шла речь, запретить, пока не изучены осложнения. А осложнения были и большие. Но для него даже самые большие осложнения ничто по сравнению со смертью его детей. Он был готов рискнуть. Он нашел нужного ученого, хорошо заплатил ему, теперь оставалось просто подождать когда ученый все сделает, и все будет так, как Алдо запланировал. Его сынок, его наследник будет здоров, и тогда желтый камень признает его!

А ведь можно «отремонтировать» ДНК по специальному шаблону, с заданными свойствами. Получится человек с определенным набором качеств, например, не знающий страха, жалости, раскаяния. Тотальный убийца. Да! Убийца! На пользу Ордену…

Алдо взял с полки новый фужер и налил еще вина. Нужно, чтобы к тому времени, когда шаблон для его сына будет изготовлен, перстень был в руках у него, Морани. И искать, искать того, кого признает перстень, вместо этой русской. Не будет русская по приказу водить в прошлое нужных людей. Этой Саше не обязательны власть и слава. У девушки есть принципы. Такие… высокоморальные. И заставить ее подчиняться будет не просто. Риффальди зря надеется на молодость и неопытность.

Алдо найдет того, кого признает по крови желтый камень, тот отведет Алдо в прошлое, где Алдо изменит ДНК сына. Морани обхватил голову руками. Ждать, когда верный человек из Москвы сообщит, что наконец-то смог отобрать у русской перстень или убить ее, или, наконец, что она смогла разгадать тайну прохождения Зеркала, не было сил. Он нетерпеливо дернул головой. Нужно лететь в Москву и ждать хороших вестей там, поближе к Зеркалу. Но, чтобы об этом никто из Ордена не знал. Да, так он и поступит.

* * *

— Кофе хочешь?

В лицо уставился зрачок пистолета. Связанная по рукам и ногам, Саша сидела на стуле в незнакомом, сыром, пахнущем сквозняками, помещении. Она в ужасе огляделась. Темно. Знакомый голос. Кто это? Из дальнего угла комнаты к ней приближалась высокая фигура, закутанная в черный плащ. И, коротко размахнувшись, плеснула в лицо чем-то горячим и сладким.

— Не прикидывайся, что ты меня не узнала…

По лицу Саши стекали ручейки кофе. Она попыталась сморгнуть с ресниц липкую жидкость. Узнала. Конечно, она его узнала. Высокий, седой, с выправкой военного. Алдо Морани. Последний в мире родственник погибшего на дне моря владельца желтого камня. Все дети которого умерли от странной мутации генов.

Саша напряглась, чувствуя, как веревки впиваются в запястья, истово надеясь, что перстень окажется там, где обычно: на указательном пальце левой руки. Нет, не было никакого перстня.

На голову ей обрушился удар, от которого голова, казалось, треснула напополам.

— Мне нужна тайна Зеркал! — Морани размахнулся для еще одного удара.

— Но, я… — изо— всех сил сдерживаясь, чтобы не заплакать от боли и стыда, прошептала Саша, — я еще ничего не сделала, я не смогла..

— Врешь, русская! Мне позвонили, ты ходишь сквозь прошлое каждый день! Только Ордену об этом ничего не говоришь!

Как в замедленной съемке Саша увидела, что пальцы руки, держащей пистолет, шевелятся, будто раздумывая, выстрелить сейчас или подождать. Вот сейчас… Перед глазами вспыхнуло оранжево-зеленым, и она закричала.

* * *

— Саша, Саша, проснись! — Игорь тряс ее за плечи, тревожно заглядывая в лицо, — тебе что-то снилось страшное, ты громко звала какого-то Морани.

Вся мокрая от пережитого страха, со следами слез на еще не открывшихся глазах, Саша расслабленно вздохнула. Всего лишь сон. Они снятся ей последние дни с постоянной регулярностью. Потому что тайна этих проклятых Зеркал никак ей не дается.

Она давно про себя решила, что разгадка не будет легкой. Целыми днями Саша читала фантастическую, историческую и всякую другую литературу. Даже фильм посмотрела. Там, чтобы попасть в прошлое, нужно было на компьютере набрать дату и оплатить путешествие в прошлое. Здесь указывать дату было негде. Каждое утро как на работу она приходила к Зеркалу, перешагивала внутрь и проверяла варианты. Была пока только отправная точка. Перстень. С ним Саша и проводила свои эксперименты. Капала кровью на камень. Никакой реакции. Нагревала его. Тоже самое. Стучала по нему, пыталась провернуть вокруг оси, при этом чуть не сломала! Тонкой жесткой проволокой хотела нацарапать на его поверхности слово «Италия», камень просто закрылся.

Саша откинула одеяло и бодро вскочила с постели. К черту сны! Нужно работать!

Спустя неделю Саша уныло смотрела в окно своей квартиры в Кампусе. Снова поражение. У нее кончились идеи. И Игоря не было рядом. Несколько дней назад ему позвонила мать — отцу Игоря сделали операцию. Ничего страшного, но лучше приехать, так сказала она. И муж срочно вылетел в Ханой. Родители Игоря были врачами и работали по контракту во Вьетнаме. На следующий день пришла телеграмма, что долетел благополучно, и вообще, все в порядке. И теперь Саша проводила дни в Кампусе одна. «Что же тебе надо?»— в который раз обратилась она к камню. Закрыв глаза, представила себя стоящей возле Зеркала сто пятьдесят лет назад. Тогда же были совсем другие технологии! Не было фонариков (а Саша и фонариком светила на перстень!), не было зажигалок, не нагреешь камень быстро… Что-то, что должно быть всегда под рукой, и не современное. Но что? А если попробовать ночью? В полнолуние, например. Действует же лунный свет на вампиров. Может и на камень подействует. Не зря же Зеркало стоит не в помещении, а под открытым небом? Саша вскочила нетерпеливо, который час? И топнула ногой в раздражении. Только восемь вечера! Легкие сумерки плавали за окном. А вот небо было ясным, что не так часто бывает в обычно пасмурной в это время года Москве. Хороший знак! Она заглянула в календарь. Не совсем полнолуние. Ну и что? Луну же видно. Попробовать надо. И сегодня, и в полнолуние.

Наконец стемнело. Саша вышла из «Шайбы» и торопливо пошла по дорожке, ведущей к одному из входов в подземный лабиринт кампуса, в поздних сумерках казавшийся необитаемым. До него оставалось всего ничего, когда Сашу вдруг всю, с ног до головы, затопило острое чувство опасности. Она посмотрела на тени кустов с левой стороны тропинки. Показалось? Нет, не показалось. Из темной чащи на нее надвигалось что-то большое, квадратное, с двумя желтыми точками посередине. О, господи, она совсем забыла про собак! На ночь, на территории Кампуса спускали ротвейлеров. Днем они жили в вольерах, а в двенадцать ночи служба охраны выпускала животных.

Саша беспомощно оглянулась. Еще нет двенадцати, только десять, почему же пес на свободе? Вздрогнув от страха, она присела на корточки. Может, ротвейлер ее не заметит? И вдруг услышала тихое: «Фас!»

Сердце застучало, как ненормальное, Саша упала на колени и поползла сквозь колючий кустарник в сторону двери, ничего не соображая от нахлынувшей паники. Бежать, бежать, бежать! А сзади слышалось хриплое дыхание нагоняющей ее собаки. Саша спаслась в последнюю минуту. Зажегся светильник, дверь распахнулась и оттуда, жмурясь, вышел охранник, на ходу затягиваясь сигаретой — в Кампусе, в любом месте, курить было строжайше запрещено. Вскочив с колен, Саша рванула в проем, оттолкнув ошалевшего охранника, сигарета которого, очертив огненный круг, упала в кусты. Увидев мчащегося к нему ротвейлера с оскаленной пастью, охранник быстро пришел в себя, захлопнул дверь и растерянно спросил у Саши:

— Откуда Карай тут взялся?

— А я даже не знаю, Карай это или Шарик, — злобно пошутила она, отряхивая запачканные землей и травой колени.

Такими их, стоящих друг против друга, подозрительного охранника и растерянную Сашу, и увидел Марат, вышедший из-за поворота лабиринта.

— Что у вас здесь?

— Марат! За мной пес страшный гнался, охранник видел, говорит, какой-то Карай!

— Ты видел? — Марат повернулся к парню, все еще стоявшему у двери. Тот кивнул.

— Сейчас позвоню кинологам, что за ерунда. Сбежал, что ли?

— А ты, Саша, к Зеркалу идешь? Пойдем, я провожу тебя. Это со мной, — бросил Марат охраннику и взял за руку Сашу, с облегчением понявшую, что опасности больше нет, и сил объяснять незнакомому охраннику, кто она и что здесь делает, тоже нет. «Хорошо, что я встретила Марата», — подумала она. Однако абсолютно неясным оставалось одно обстоятельство — какого черта понадобилось Марату пройти возле именно этого входа в лабиринт на ночь глядя… И кто скомандовал «Фас!»

Сейчас, стоя возле Зеркала, Саша завороженно смотрела, как свет от лунного луча заставляет преображаться перстень. Сначала раздался мелодичный звон, будто колокольчики пошевелились от легкого ветерка. Затем камень в перстне стал наливаться от краев к середине темным красным цветом, переливающимся перламутровым отблеском.

И что делать дальше? Попробовать вот так? Глядя в полыхающий красный глаз камня, сжав в руке перстень, представив себе, где и когда она сейчас хотела бы оказаться, Саша переместилась в Зеркало и почувствовала, как ее закрутило в сером мареве, дышать стало совсем нечем, и она внезапно очутилась в своем московском дворике на скамейке под старой липой.

Летела паутина. Солнце, уже на закате, желтым шаром светило сквозь ветви дерева. На спинке скамейки было кем-то выцарапано «Саша, я тебя люблю», и Саша вздохнула с облегчением. Удалось. Повернувшись, она успела увидеть, как из подъезда напротив выскочила рыжая вихрастая девчонка на высоченных каблуках, что-то зло бормоча себе под нос. Саша засмеялась, это же она, только совсем юная! Какая смешная! Она вспомнила этот день своей жизни. Второй курс университета, кажется. Та Саша спешила на свидание к однокурснику. Ничего хорошего из этих отношений так и не вышло. Однокурсник оказался скучным, просто серой массой, не способной на поступки. Может, сейчас как-то предупредить себя, молодую, чтобы не тратила зря время? Нет. И еще раз-нет. Когда-то давно, она читала фантастическую повесть. Там как раз рассказывалось про походы в прошлое. У главного героя был враг. И, чтобы победить его, главный герой ушел в прошлое и помешал знакомству родителей своего врага. И враг даже не родился. Потому что он и она не встретились, прошли мимо своей любви. Всего пять минут ушло на то чтобы, задержать встречу. А будущее изменилось.

Очень страшно думать, что из-за необдуманных действий в прошлом изменится будущее, а кто-то может вообще не родиться. Может, позже, когда Саша научится. И что-нибудь даже предпримет. Но точно не сейчас. Сейчас нужно думать о том, как вернуться.

Подождав, пока молодая Саша скроется за поворотом, она посмотрела на перстень. А обратно как? Ждать следующей ночи? А если здесь не будет луны: новолуние или непогода? Сидеть и ждать? Саша зажмурила глаза и попробовала представить себя вернувшейся назад, в Зеркало.

Получилось!

Оказывается, перстень должен напитаться лунным светом, чтобы выполнять приказы, куда и когда в прошлое прыгать. И обратно. Как батарейка. Интересно, на сколько прыжков хватит одной зарядки? Но она подумает об этом позже!

Вывалившись из Зеркала, счастливая, Саша снова попала прямо в руки Марата. Последнее время именно он сопровождал ее в эту комнату. Поначалу Илья Сергеевич не пропускал ни одного сеанса. А потом ему наскучило, он понял, что все может сильно затянуться и поручил присматривать за ней Марату. Саша была даже довольна. Марат казался «своим» и не смотрел с нетерпеливым ожиданием каждый раз, когда она возвращалась с той стороны Зеркала. Он просто выполнял работу. Сопровождал Сашу. И все. Отпрянув от Марата, Саша поскорее помчалась к себе и не заметила, как он, задумчиво прищурившись, пристально глядел ей вслед.

Теперь она точно знала, как управлять Зеркалом.

Сейчас внимание к ней со стороны куратора ослабло, наступил момент для решительных действий. Но Саша решила дождаться Игоря. Завтра он прилетает. И завтра ночью они пойдут в прошлое, чтобы все исправить. Надо только Игоря предупредить. И Саша послала ему короткую смс: «Все готово».

* * *

— А что ты хочешь сделать? Что-то конкретное? Почему?

— Потому что мне просто необходимо попасть в прошлое именно в определенный день. Это самый страшный день в моей жизни. По моей вине в тот день погиб отец. И… еще один человек… Я хочу исправить все. — И с тревогой взглянула на Игоря, как он отреагирует. Игорь замер и медленно к ней повернулся.

— Я ничего об этом не знаю. Ты никогда не рассказывала мне..

Саша хрустнула пальцами. Игорь выпрямился.

— Давай. Выкладывай.

— Я говорила тебе когда-то. У меня было счастливое детство. Мы прекрасно жили в Италии. С мамой были как две подруги, я доверяла ей все свои девичьи секреты. Отец работал на какой-то химический концерн и очень хорошо зарабатывал. А в тот день, десять лет назад, мы с ним страшно разругались. Мне было семнадцать. Август. Неаполь. Я чувствовала себя взрослой, крутой, у меня появился поклонник. Он был старше меня на десять лет. Вот из-за него мы и поссорились с отцом. Папа говорил, что парень мне не пара, что говорят, он торгует наркотиками, что его видели с какими-то девками. А я была ужасно, ужасно влюблена, я только окончила школу и почувствовала дух свободы. Мой парень сорил деньгами и всюду таскал меня за собой. За месяц я побывала в таких местах города, в котором я провела все годы до этого, о каких даже не подозревала. Бары, ночные клубы, дискотеки, рестораны. И не видела я никаких наркотиков и никаких девок. Что родители еще выдумали? Примерно так я крикнула в лицо отцу и пригрозила, что уйду жить к своему Витторио, если отец от меня не отстанет! Он тогда хлопнул дверью и ушел. А я, послонявшись по квартире, перебирая в уме ссору с отцом, через пару часов побежала к Витторио. Он посмотрит ласково, так, как умеет только он и посмеется вместе с ней над нелепыми обвинениями отца!

Дверь в квартиру Витторио была не заперта. Он часто оставлял ее открытой, Я не удивилась нисколько. Внутри стояла вязкая настороженная тишина, и мне стало немного не по себе.

— Витторио? — тихо позвала я.

Из дальней комнаты донесся какой-то звук. И я с облегчением рванула туда, запыхавшись, остановилась на пороге и одним взглядом окинула ужасную картину. Две голые проститутки лежали на тахте у окна (на моей любимой тахте!) в ворохе грязных мятых простыней. Без сознания. Витторио, откинувшись на стуле, сидел с закрытыми глазами. А на столе возле него лежали все атрибуты наркомана: жгут, шприц, ампулы.

Я тогда не справилась с собой. Выходит, отец был прав! Я наотмашь ударила его по лицу. И раз, и другой! И еще раз! От ударов Витторио очнулся, мутным, оценивающим мужским взглядом окинул меня с ног до головы и произнес:

— А, школьница… А твой папочка ничего мне не передал?

Он быстрым движением поймал меня за руку и притянул к себе. Несколько секунд он разглядывал мое лицо, потом легко вскинул на руки и понес к тахте.

Я забарахталась, пытаясь вырваться. Но он тут же перехватил мои руки. Я уперлась головой в его плечо, до сих пор помню, как от него резко пахло мужским потом.

— Сейчас же отпусти!.. — с отчаянием проговорила я.

Он ногой разворошил простыни на тахте и ногой же подвинул девок к окну. В этот момент я уперлась и оттолкнулась. Мы оба упали на пол. Я тут же вскочила, готовая бежать. А он… он остался лежать на полу. Со сломанной шеей. Случайность, страшная, нелепая случайность. Но именно я толкнула его. Именно я его убила.

Саша закрыла лицо ладонями, и стала тихонько раскачиваться из стороны в сторону.

— Наутро позвонили из полиции. Сообщили, что ночью на трассе в обрыв упал автомобиль отца. Экспертиза подтвердила, что водитель не был пьян. Просто на том участке было темно, шел дождь, фонари не работали, машину занесло, а папа не смог отреагировать быстро. И про Витторио сообщили. Несчастный случай. С наркоманами бывает. Не удержал равновесие и неудачно упал. Мы тогда остались без каких-либо средств. Заболела бабушка, не перенесшая смерти сына. И мы вернулись в Москву. Я поступила в университет. Мама устроилась работать в госпиталь. Остальное ты знаешь.

Саша помолчала, вяло пожала плечами и посмотрела на Игоря.

— Я никогда никому об этом не рассказывала. Матери. Бабушке. Тебе. Никогда. Никому.

— Если бы я не обидела отца тогда так сильно, он бы никуда не поехал и остался бы жив. А я не стала бы убийцей. Отец был прав во всем. Он предупреждал меня, а я ничего не хотела слушать!

Она отняла руки от лица и сухими воспаленными глазами посмотрела на Игоря.

— Это и есть моя тайна. Все. Сегодня ночью я пойду в прошлое. И все исправлю. Я помирюсь с отцом. Он никуда не поедет и останется жив. И Витторио тоже.