На следующее утро Профи проснулся от легких толчков, сотрясавших пол. Это Тоник делал упражнения древней гимнастики «Мэй хуа», что в переводе с китайского означает «дикая слива».

— Ты слишком рассеян, — тоном учителя заговорил Профи. — На киноварном поле концентрируйся. А то твоя бабочка порхает, как будто медведь вишню рвет.

— Дань-тянь мой в порядке — спасибо зарядке, — сказал Тоник, поклонившись восходящему солнцу. — А ты поспи еще, великий сэнсей.

— А сколько времени? — Профи взглянул на часы и присвистнул. — Так и опоздать на автобус можно. Тащись потом пешком. Хорошо же ты вчера меня достал своими репетициями.

— Зато сегодня у нас все получится.

— Посмотрим.

Алису они встретили на лестнице. Борис с Ларисой уже успели занять для всех места в автобусе. Лариса выглядела почти счастливой — сегодня они будут кататься вместе. По дороге она рассказывала о своих вчерашних впечатлениях.

Виктор сидел рядом со Светланой. Сегодня он мог себе позволить покататься от души, тем более что крепления к лыжам Тоника он сделал, а завтра ему предстояло ехать по делам в Нальчик. За сына он не беспокоился, парень рос самостоятельным и не слабым.

Профи решил незаметно для Тоника все же продолжить наблюдение за Борисом: он знал из книг, как умело порой маскируются шпионы, и чем больше этот плейбой входил в доверие к его друзьям, тем большие вызывал подозрения.

Алиса немного успокоилась. Раньше она боялась, что Борис будет стремиться занять место ее отца, но здесь быстро стало ясно, что это не так, — напротив, она даже испугалась, что «красавец-мужчина» только играет чувствами ее матери. Она хотела, чтобы ее мать бросила Бориса, но не стерпела бы, если бы это позволил себе он.

Сейчас все встало на свои места. Каждый остается при своих интересах. Каждый играет свою роль. И получается вполне приличный спектакль. Но это еще не настоящая жизнь. По-настоящему они жили с отцом. Где он теперь? С кем? Почему?..

В подъемнике она оказалась рядом с Тоником. Нужно было успеть сесть за несколько секунд, пока кресло стоит неподвижно, а потом поднять повыше ноги, чтобы не зацепиться ботинками за сугроб, и… поехали. Сначала их резко потащило вверх, а потом скорость показалась не такой уж и высокой. Особенно когда внизу под ногами закачались огромные сосны, а впереди стал плавно накатываться на них белоснежный склон. Хотя попадались и рыжие прогалины с чернеющими пятнами камней.

— Закрой штангу, — сказал Тоник сразу после старта.

— Я и так не боюсь, — легкомысленно ответила Алиса.

— А знаешь, что бывает при экстренном торможении?

— Мы же не на машине едем.

— Все равно, мне говорили, что один парень, сходя с подъемника, зацепился курткой за кресло и его потащило прямо на огромные колеса, которые трос тянут.

— Какой ужас ты рассказываешь!

— Единственное, что успели сделать — отрубить питание у канатки, а те, кто не закрыл штангу, вылетели из кресел.

Алиса установила страховочную штангу на место и прикрыла глаза, подставив лицо утреннему солнцу. Ей было приятно думать, что Тоник, возможно, сейчас ею любуется. Все-таки хорошо быть красивой.

Поскрипывали ролики канатной дороги, внизу почти бесшумно скользили первые лыжники, а впереди раскрывалась подернутая легкой дымкой панорама Кавказских гор.

Пересев около кафе «Аи» на вторую очередь канатки, вся группа устремилась вверх. Вершина Чегета уже казалась вполне досягаемой.

Собирались все около небольшого вагончика под скалой. Здесь же и вставали на лыжи. Для того чтобы забраться еще выше, нужно было воспользоваться бугельным подъемником.

— Эта горка — как у нас в Крылатском, — сказал Тоник, привыкший подниматься на гору с помощью бугеля. — Стоило ли так далеко ехать?

— Сейчас посмотрим, как ты будешь с нее спускаться, — обещающим неприятности тоном отозвался Борис. — К тому же не забывай, что тебе предстоит покорить весь Чегет. А здесь только макушка для чайников.

Заплатив за подъем, вся группа по одному подходила к краешку обрыва, где, стоя на лыжах и ухватившись за бугель, можно было катиться вдоль пропасти до самого верха. А там, вытащив бугель из-под ног и вовремя отпустив его, нужно было сразу отъезжать в сторону, чтобы не мешать следующему чайнику. Хотя и некоторые зубры начинали спуск с Чегета именно отсюда.

Борис не дал ребятам долго любоваться окружающими красотами, а сразу показал, как правильно проходить бугры, и отправил их по одному вниз. Профи хитро прошел на сноуборде по кромке целины, а Алисе с Тоником пришлось на буграх покувыркаться. Только после третьего спуска они смогли добраться до вагончика без падений.

Борис так же, как и вчера, не спускал глаз с подъемника. Тоник, чтобы сразу все разъяснилось, решил спросить его об этом напрямую. Он выбрал момент, когда рядом стояли Алиса и Профи.

— Борис, — назвал он его так же, как и Алиса, — а почему вы все время следите за подъемником? Боитесь, что он сломается?

Борис нервно улыбнулся и огляделся по сторонам.

— А что, это так заметно? Я хочу в Подмосковье свой подъемник запустить. Присматриваюсь. Нужно рассчитать нагрузку, пропускную способность, рентабельность. Там, конечно, условия другие, но все-таки.

— Здорово! — восхитился Тоник. — А в каком месте?

— Пока не знаю. Наши люди ездят по всему ближнему Подмосковью, выбирают места. Этим летом будем определяться.

Перед очередным подъемом Тоник догнал Профи и торжествующе произнес:

— Видишь, как все просто. А ты нафантазировал неизвестно что: шпионы, резиденты, военные тайны.

Профи многозначительно промолчал. Слова Бориса только подтвердили его подозрения, но говорить о них Тонику он пока не хотел.

В этот день они прокатились по макушке раз двадцать, и Борис пообещал завтра взять их с собой на полноценный спуск с Чегета до самого выката. А сегодня пришлось спускаться вниз на подъемнике вместе с травмированными и чайниками. И как ни странно, это оказалось самым сильным впечатлением за день.

Алиса уже знала, что их ждет при спуске на канатке, по своим вчерашним ощущениям. Но здесь им пришлось спускаться с еще большей высоты, чем было расположено кафе «Аи». И острота переживаний тоже повысилась.

Когда едешь на подъемнике вверх, то под тобой все время гора, пусть даже и в тридцати-сорока метрах, а когда спускаешься, то склон резко уходит вниз и ты оказываешься парящим на огромной высоте. Во всяком случае, ощущение точно такое же. А еще добавляется чувство безопасности, свойственное только птицам, потому что ни один летательный аппарат, созданный человеком, не дает абсолютной гарантии мягкого приземления.

Даже разговаривать ни о чем не хотелось, и, только добравшись до земли, Алиса намекнула Тонику:

— А ведь сегодня праздник.

— Мы вас будем поздравлять сегодня в пять часов в комнате отдыха, — смущенно проговорил Тоник. Затем он вытащил из кармана и протянул ей небольшой, отполированный дождем и ветром прозрачный камень. — А это тебе.

— Какая прелесть! — восхитилась Алиса. — Где ты его нашел?

— Там таких уже не осталось. Это единственный экземпляр.

— Спасибо, — растрогалась Алиса и поцеловала Тоника в щеку.

— А это от меня, — протянул ей Профи аудиокассету.

— Спасибо, Павлик, — и она чмокнула его тоже. — А что у тебя там записано?

— Пение птиц Баксанского ущелья. Приедешь в Москву — вспоминать будешь.

— Спасибо, ребята. Но какая я все-таки нехорошая — сама на подарки напросилась.

— Мы все равно хотели тебе их вручить, только в торжественной обстановке, вечером, — сказал Профи.

— А мне кажется, здесь самая торжественная обстановка и есть, — засмеялась Алиса.

— Все равно мы тебя будем поздравлять еще вместе со всеми. Ты придешь с мамой?

— Конечно.