Звездочёт оказался тучным человеком. В простых одеждах и небольшого роста, он передвигался с усилиями из-за своей массы. Управляющий оставил нас наедине.

– Меня зовут Кхолм. Я читаю по звездам будущее и знаю прошлое. Если ты скажешь, когда родился, я скажу, что ждет тебя.

– Не все подвластны рождению и смерти.

– Может, ты не знаешь, когда родился? – переспросил меня Кхолм. – Это было летом или зимой?

– Это было по моему личному решению, – ответил я.

Кхолм несколько озадачился моим ответом. Он просто стоял рядом со мной, но, казалось, суетился изо всех сил. На его открытом лице были все его эмоции.

– Ну что же, ну что же, – поговаривал он. Он взял мою руку и долго смотрел на мою ладонь. – Первый раз такое вижу, – сказал он с некоторым испугом. И пошел к столу. В небольшом зале стояло несколько столов, на них лежали огромные книги. Некоторые из них еще не были дописаны, и они передавались из поколения в поколение. Звездочет с особой аккуратностью перелистывал большие страницы книги. Сами книги казались неподъемными, и постоянно лежали на своих столах. На страницах были изображены линии рук и что они означали. Записи велись очень аккуратно и давно.

– Здесь ничего нет, – сказал себе Кхолм через длительное время изучения книги, которую и так знал наизусть. Он посмотрел на мои ладони еще раз.

– Очень интересно, – сказал он. Он рассматривал линии на моих ладонях, запоминая каждую черточку своей фотографической, натренированной памятью. Чтобы потом зарисовать ее в страницах и изучить невиданный ранее феномен. Запомнив все, он подошел к другой книге. Она была самой старой.

– Это книга пророчеств. Ее нельзя открывать без надобности. Но, видя человека, который не родился, по руке которого можно сказать, что он не умрет. Я думаю, стоит обратиться к ней.

Перед открыванием книги он взял несколько табличек с датами и числами. Сверяясь и перепроверяя себя, он, наконец, высчитал номер страницы. Я все это время ничего не говорил, боясь сбить звездочета.

– Часто ли книга ошибается? – спросил я.

– Я открываю ее в четвертый раз. А живу здесь с отрочества, и еще ни разу не было ошибки. Трудности могут быть с переводом древнего языка.

Открыв нужную страницу и найдя нужный абзац, он начал читать. Я посмотрел в книгу. Предсказания были написаны небольшими квадратными столбцами. Слова и символы не были мне понятны. Каждый столбец был пронумерован и помечен. Прочитав все внимательно несколько раз, Кхолм закрыл книгу.

– Что за проклятье лежит на тебе, – спросил он.

– Проклятье есть, но откуда оно не знаю. Что написано в книге?

– Проклятье управляет судьбой твоей, но ее ты можешь изменить. Проклятье можно снять, пройдя много испытаний. И там написано, что сняв проклятье тебе не будет равных, обладающий проклятьем станет подобен богам. Но слово проклятья можно прочитать и как данность.

– Или как судьбу.

– Да, именно, как судьбу.

Я показал Кхолму свой меч, и надпись на нем.

– Этого языка я не знаю. Но некоторые символы мне известны. Вот этот означает ветер. Этот вода, вот огонь, а этот, – Кхолм задумался, перебирая в свой памяти варианты.

– Наверно, землю, – сказал я.

– Да, точно, символ земли. Можно предположить, что обладающий мечом может управлять природой и судьбами людей, наверно, – добавил Кхолм, – откуда у тебя этот меч?

– С рожденья.

На лице Кхолма появилось недоверие, оно переросло в испуг. Потом он успокоился. И вышел в потайную дверь, жестом дав понять, что вернется.

Прошло совсем немного времени, Кхолм вернулся, я почувствовал в нем перемену. Он изменил свое сознание, возможно, путем приема снадобий.

– Зачем пришел ты в этот мир? – спросил он. Его руки мелко дрожали.

– Я пришел помогать людям, остановить зло, что порождается.

– Как можешь отличить зло от добра, сам в себе смерть несущий.

– То судьба моя.

– Два символа из четырех сейчас верны тебе. Власть ветра и земли. Сопротивишься себе или нет, когда и остальные символы тебе власть отдадут. Звездочета сильно изменило снадобье, теперь его сознание совершенно поменялось, так же как и его восприятие мира.

– Не знаю.

Кхолм посмотрел на меня, его глаза расширились. Он упал в эпилептическом припадке. Я подошел к нему. С некоторым усилием мне удалось снять припадок. Кхолм лежал, не двигаясь, потом встал с трудом.

– Это всегда так заканчивается, – сказал он. Высший разум открывается, но не дано мне посмотреть по ту сторону знаний, что-то удерживает меня. О том, кто ты, не буду говорить, это усложнит твою судьбу, и многие погоняться за мечом твоим и так обретут смерть. Скажу всем, что ты, так, приходящий.

– Спасибо, – сказал я. Благодарность моя была от здравого мышления, не надо в сердцах чужих сеять жажду власти. Я собрался уходить, но Кхолм остановил меня.

– Подожди, если все это верно, то тебе открыто и прошлое, и будущее.

– Да, это так, но и то, и другое не более чем настоящий момент, дело только в том, как понимать его.

– А я, что я? – спросил он.

– Плоды твоей жизни принесут новые семена знаний. Трудись и живи долго.

– Спасибо.

Я вышел от звездочета, может, мне еще удастся вернуться к нему, когда он придет в себя.

Впервые в этом мире я встретил искателя знаний, и, похоже, это было священной традицией здесь. Книги писались не первое поколение, но на каждую запись нужно было особое разрешение и много размышлений. В них собралось очень много знаний. Здесь были знания о небесных светилах, и в последней о человеке и медицине. Возможно, моё общение с кхомом дало ему повод пересмотреть некоторые доктрины и утвердить некоторые из них.

Мое благодушное настроение моментально исчезло, когда я вышел во двор. Я увидел порядка тридцати шестов, воткнутых в землю, на них были отрубленные головы. Отряд правителя быстро справился со своей задачей. Головы разбойников внимательно и спокойно осматривал купец.

– Как ты думаешь, они здесь все, или нет? Спросил он меня.

– Я не знаю, – сказал я, отворачиваясь от неприятного зрелища.

– Я послал еще один отряд, пусть ищут остальных, и приведут ко мне этого мерзавца Кьюнжвяча живым.

Я содрогнулся от кровожадности купца. И теперь вспомнил его слова о том, что разбойники дорого поплатятся за свою наглость.

– Через два дня я плыву вниз по реке. Если, конечно, поймают Кьюнжвяча. Говорил мне купец, – если хочешь, можешь поплыть со мной. Но уговор, никаких условий насчет денег.

– Хорошо, – сказал я.

Путешествие было мне на руку. Так я быстрее попаду в северные земли. Где были повелитель огня и воды. Что до последнего, то я знал, где он, и как мы встретимся. А повелитель огня давал мне повод для беспокойства.

Вечером правитель позвал к себе. В зале кроме слуг был племянник, командир отряда, который привел связанного Кьюнжвяча, и советник правителя.

Кьюнжвяч стоял на коленях, он был в крови, и не только в собственной. Запуганный взгляд отдавал гордостью.

– Тебя я спрашиваю первым, Шамо, как с ним быть, – сказал правитель, кивая на пленного.

– Не мне судить.

– Советник и племянник согласны со мной, на распятье его. Что ты скажешь? Спросил правитель десятника, который поймал предателя.

– Он дорого нам достался, хитер и силен. Закопать в пустыне, пусть там ждет смерти.

– Кто-нибудь против? – спросил правитель, обводя взглядом присутствующих. – Ну, хорошо, так и сделаем.

Пленника увели.

– Завтра будут раздавать деньги, – продолжил правитель, обращаясь ко мне, – но не все. Остальные раздадут за пределами города. Во время вашего путешествия по реке. Раздавать их будет племянник, чем лично и будет подтверждать свою власть перед народом. Шамо, тебе запрещено выходить из своих покоев до отплытия, ты опасен для моей власти.

– Ваша власть мне не нужна, не за ней пришел.

– Это не изменит моего решения.

Оставшееся время я провел, не выходя из огромного зала, где ни в чем не знал нужды. Вечером ко мне пришел управляющий.

– Завтра утром ваше отплытие.

– Чем вызвано решение правителя о моём аресте.

– Это не арест, но ваше поведение смущает многих. У всякой власти есть враги, и они могут воспользоваться вашим незнанием законов. Которые гарант власти правителя.

– Хорошо.

Утром следующего все было готово к путешествию. На ее водах уже стояла большая длинная лодка. Она была с навесом. Четыре гребца, купец и трое слуг – весь ее экипаж, который смог в ней уместиться. Сама река не была широкой. Поначалу, ее воды были более быстрыми. Потом она разливалась.

Купец был чем-то раздражен, оказалось, что утром он начал раздавать деньги. Он был молчалив, но к полудню немного разговорился.

– Самая главная опасность, это мели на реке, их будет немало. Сказал он мне, но теперь я заметил что его отношение ко мне изменилось, и сам он был очень расстроен.

– Как далеко вы поплывете? – спросил я.

– Не очень, мне надо навестить свою сестру. Она совсем выжила из ума. Народ против нее, и теперь мне надо разобраться, в чем же дело. Наверно, придется привезти ее во дворец, где она будет под присмотром.

Лодка была длинной, но узкой, и в ней с опаской можно было передвигаться, она все время норовила перевернуться. Янифь сидел впереди лодки, я сзади, рядом со мной был рулевой, он зорко смотрел, куда плывет лодка и иногда отдавал приказания. Паланкин, который накрывал лодку, спасал от солнца.

– Смотри! Видишь те поля, они могли бы быть моими, но мне придется сдержать свое слово перед тобой.

– А чьи они сейчас.

– Они принадлежат правителю, но я с ним договорился. Хотел ты этого или нет, но я все равно куплю все земли. Через года два – три, земли окупятся, и я стану богачом.

– А почему тогда правитель согласился на это, он теряет прибыль.

– Он любит меня, – ответил купец.

Я скоро привык, к сумбурному плаванию по реке. Лодку иногда разворачивало поперек реки. Несмотря на тщетные попытки рулевого и гребцов, которые в свою очередь сильно ее раскачивали.

Мы приплыли к вечеру. Деревушка располагалась почти у воды. Дом сестры купца почти ничем не отличался от других. Ее положение позволяло ей ничего не делать, и только, она не пользовалась почетом и уважением.

На следующий день я распрощался с Януфом до того, как он начал раздавать деньги, а значит, еще был в благодушном настроении. И мы расстались друзьями. Я решил идти вдоль реки. Отдых во дворце пришелся кстати. Я накопил много сил, и теперь был готов к длительным переходам. До земель, где правил повелитель воды, было очень далеко.

Януф дал мне денег и еды.

– Я бы на твоем месте давно бы обосновался в деревне или городе, перестал бродить. Такой как ты может встать у власти, и народ будет за тебя, если даже у тебя не будет денег, – сказал он мне на прощание.

– Власть не по мне, у меня совсем другая судьба, – ответил я.

Деревни и мелкие поселения здесь были частыми. Люди по-разному встречали путника. Через несколько дней пути я оказался на границе владений князя. Дальше были дикие земли. Люди встречались там очень редко, и эти встречи могли быть опасными, по крайней мере, мне так объяснили.

Природа здесь была намного щедрее к человеку, нежели раньше. Особенно по руслу реки. Идя по берегам реки, я встретил рыбака, он был стар и тщетно пытался починить свой развалившийся плот. Я помог ему.

– Мои сыновья ушли в армию к нашему повелителю, а теперь мне некому помочь. Вот мой плот, что кормил не только меня и мою семью, теперь ни на что не годен, так же, как и я.

Старый рыбак жил в деревне из нескольких полуразваленных домов, и в самой деревне остались одни старики да старухи.

Я купил плот, старик был очень рад такой удаче. Мы вместе отремонтировали его. И я отправился в путь по реке, что было намного удобнее. Помост плота был сухой. Но вода иногда настигала меня. Спокойное течение реки позволяло расслабиться, только иногда поправлял плот на поворотах. Сама река разливалась широким и глубоким устьем. В первое время я почти не сходил на берег. Течение не было быстрым, но пешком этот же путь занял бы намного больше времени и сил.

По берегам реки я долго не видел никаких поселений и следов от стоянок людей. Слившись воедино с энергией земли, я управлял ходом плота, моё сознание было одним целым с энергией земли, направляя ее в нужную сторону, я управлял плотом. Он послушно скользил по воде, повинуясь силе притяжения, которая теперь притягивала моё сознание. В таком состоянии я безмятежно отдыхал. Всегда зная, какой глубины река, я обходил неожиданные мели. Моё долгое путешествие по реке прервало появление людей. Несколько десятков человек шли в одну сторону, у них не было вещей, все они были налегке. Еще издалека я заметил, что среди них нет женщин. Причалив к берегу, я пошел за ними.