Некоторое время спустя старик свернул с дороги. Асфальт закончился и вперед побежала грунтовка. Среди деревьев наметился просвет и Дэниел увидел старенькую мазду шестой модели, припаркованную недалеко от берега озера. Рядом стояла палатка, возле которой разбирался с вещами темноволосый мужчина в кепке тридцати пяти-сорока лет. Должно быть это и был сын старика, Грег.
Старик остановил машину рядом с машиной сына, заглушил двигатель, выбрался из кабины и направился к сыну. Поздоровавшись с сыном, старик о чем-то его спросил, тот рассмеялся в ответ, вытащил из кармана пачку сигарет и протянул отцу. Старик улыбнулся в ответ, достал из пачки сигарету, пачку же протянул сыну. Грег отмахнулся от пачки, что-то сказав. Старик улыбнулся, пожал плечами и засунул пачку сигарет в карман штанов. Из другого кармана достал спички, зажег сигарету и направился назад к машине. Заметив возвращающегося старика, Дэниел нырнул под палатку и затих. Старик приблизился к заднему борту, открыл его, затянулся и потянул за палатку.
Дэниел почувствовал, как кровь прилила к голове. Если старик его обнаружит, то... А что собственно то? Ну увидит и что дальше? Будет гоняться за котом по всему берегу Лох Ломонда? Эт вряд ли. На кой черт он ему сдался? Котом меньше в хозяйстве или больше это уже не так важно. И, тем не менее, Дэниел как лежал, тесно прижавшись к полу кузова, так и остался лежать, надеясь на то, что старик его все же не заметит. Старик действительно его не заметил. Пыхтя сигаретой, он вытянул из кузова палатку и двинулся с ней к палатке сына. Дэниел же, как только старик отдалился от машины, приблизился к краю кузова, посмотрел по сторонам и спрыгнул на землю. Забравшись под машину, Дэниел улегся за передним колесом и пробежался взглядом в сторону старика и его сына. Парочка стояла на берегу озера, скрестив руки на груди. В руках у одного и второго было по сигарете. Пуская кольца в небо, старик и сын смотрели на Лох Ломонд и разговаривали.
Дэниел наблюдал за стариком и его сыном, а сам думал о том, как жить дальше. Вот он там, где и хотел оказаться. Судя по количеству встречаемых по дороге машин, людей здесь было мало. Это Дэниела очень даже устраивало. Меньше будет глаз - спокойнее будут ночи. При желании можно было углубиться еще дальше на север, ближе к Грампианским горам. Но это при желании, сейчас же у Дэниела такого желания не было. Его все устраивало, разве что стоило подумать, чем питаться в дальнейшем. Подумав о еде, он почувствовал посасывания в желудке, вспомнил, что не ел со вчерашнего вечера. А вот это уже было плохо.
В конце концов Дэниел решил, что пока старик с сыном будут рыбачить на озере, то и он поживет здесь, время от времени тягая у них что-нибудь из съестного. А когда старик с сыном уедут, вот тогда он и задумается о дальнейшем пропитании. Сейчас же об этом можно было не думать.
Дэниел отвлекся от размышлений, заметив, что старик с сыном закончили с курением и осмотром местности и принялись ставить стариковскую палатку. Дэниел наблюдал за ними какое-то время, затем, чувствуя растущий голод, выбрался из-под машины старика и залез под мазду его сына. Две большие сумки, стоявшие возле машины привлекли его внимание. Вполне возможно, что там он найдет чем поживиться.
Подкравшись к сумкам, Дэниел принюхался, стараясь уловить запах съестного. Иногда взгляд его отрывался от сумок и переносился на старика и его сына, занятых палаткой. Дэниелу совершенно не хотелось быть застигнутым врасплох. Лучше будет, если он останется незамеченным.
Одна из сумок оказалась раскрыта. Дэниел сунул морду в сумку и принюхался. Среди множества запахов он уловил запах того, что искал, запах съестного, а именно запах сосисок, бекона, хлеба, вареных яиц, овощей и даже чипсов. Дэниел облизался и зарылся головой в сумку, пытаясь определить, где находятся сосиски. Внезапный треск заставил Дэниела отказаться от поиска сосисок. Дэниел высунул голову из сумки и метнулся под машину Грега. Спрятавшись за задним колесом, он высунул голову из-за колеса и осмотрелся. Старик и Грег по-прежнему возились с палаткой. Больше здесь никого не было.
Снова раздался треск. Дэниел вздохнул с облегчением, поняв, что трещала сухая ветка под ногами Грега.
Дэниел припал к земле и пополз к сумке. Подкравшись к ней, он засунул голову внутрь и недолго думая схватил зубами первое, что увидел. Это была бумажная коробка с чипсами. Дэниелу пришлось здорово с ней повозиться, прежде чем ему удалось вытащить ее из сумки. Мало того, что один ее край оказалась придавленный чем-то завернутым в черный пакет, так еще оказалось, что его кошачьи зубы не такие уж и хорошие. В сравнении с бульдожьими, да и вообще с собачьими, им катастрофически не хватало как силы, так и цепкости. А может просто пачка с чипсами оказалась тяжеловатой, тем не менее, Дэниелу удалось вытащить ее на свет и оттащить под машину. Понимая, что шум, который он будет издавать, пытаясь открыть коробку, может привлечь нежелательное внимание старика или его сына, Дэниел снова вцепился зубами в коробку с чипсами и потащил ее подальше от берега.
Потеряв из виду старика и Грега, Дэниел остановился, посмотрел по сторонам и принялся открывать коробку. Помогая себе то зубами, то когтями, ему удалось проделать дырку в верхней части коробки, а затем и в кулечке из-под фольги, в котором находились чипсы. Запах картошки, приправленный ароматом сыра, ударил в нос Дэниелу, мгновенно пробудив к жизни обильное слюноотделение. Дэниел облизался и устремил голову в коробку. Схватив зубами чипсовую пластинку, он попытался вытащить ее из пачки, но не тут-то было, дырка в фольге оказалась слишком маленькой. Тогда Дэниел разжал зубы и отпустил чипсовую пластинку.
- Руки сейчас были бы в самый раз, - подумал Дэниел, вонзая когти в фольгу.
Разорвав фольгу, Дэниел взялся зубами за чипсовую пластинку и потянул. Теперь, когда дырка в фольге стала значительно больше, Дэниелу не составило большого труда вытащить чипсовую пластинку из коробки. Бросив ее на траву, он осмотрелся, нет ли поблизости желающих позариться на чужое добро, и принялся за трапезу.
Отломав кусочек от чипсовой пластинки, Дэниел попытался его жевать, но отсутствие полноценных жевательных зубов, как у человека, сказалось, чипсы трескались, ломались, крошились, превращаясь в маленькие кусочки с острыми кончиками, которые забивали рот, кололи и делали больно. Дэниелу ничего не оставалось, как выплюнуть изо рта крошки и отломать лапой новый кусочек чипсы. Перехватив его поудобнее зубами, он двинул его языком и попытался проглотить. Едва он это сделал, острый кусок застрял в горле. Дэниел поперхнулся. Дыхание сбилось. Истинктивно он попытался отрыгнуть застрявший в горле кусок, но тот словно приклеился к горлу и ни в какую не хотел покидать его. Дэниел почувствовал нехватку воздуха. В немом крике он открыл рот. Лапы подкосились и он упал на землю. Глаза судорожно сжались и раскрылись, да так широко, что едва не вывалились из глазниц. Хрип вырвался из кошачьего горла. Дэниел чувствовал, как дико колотится его сердце, как слезяться глаза, видел, как когти вспарывают землю, словно она была повинна в его бедах.
- Это все, - испуганным воробушком затрепетала в голове мыслишка. - Нет! Не все! - вторила ей другая. - Нельзя сдаваться! За жизнь надо бороться!
- Бороться! Бороться!!! - завопил кто-то в кошачьей голове Дэниела.
Дэниел приподнял таз, упер задние лапы в землю и попытался еще раз отрыгнуть чертов кусок чипсы. Кровь в голове шумела, глаза заволакивала белесая пелена, в легких не было ни грамма воздуха, но Дэниел не обращал на это внимания, лихорадочно пытаясь прочистить горло. В конце концов усилия Дэниела оказались не напрасны. Злополучный кусок чипсы выскользнул из горла и упал на траву. Дэниел жадно втянул носом воздух, еще и еще.
- Так-то лучше, - пронеслось в голове.
Какое-то время Дэниел стоял, оперев голову о землю и закрыв глаза. Дыхание его выровнялось, сердцебиение нормализовалось, мысли потекли плавно, размеренно.
Дэниел открыл глаза и посмотрел на коробку с чипсами.
- Что б я вас больше ел, да никогда в жизни.
Дэниел отвернулся от чипсов и посмотрел по сторонам. Едва опасность миновала голод снова напомнил о себе настойчивыми позывами в желудке. Взгляд Дэниела снова устремился в сторону чипсов.
- Нет, ни за что. Мне хватило одного раза.
В животе, словно протестуя против решения Дэниела что-то заурчало. Дэниел окинул взглядом пространство вокруг. Ничего съестного кроме чипсов здесь не завялалось. Взгляд Дэниела задержался на островке зеленой травы. Можно было конечно и траву пожевать и таким образом хоть немного унять голод, но Дэниелу эта идея не понравилась. Он еще не настолько оголодал, чтобы есть траву, особенно когда рядом сумки с продуктами. Дэниел вспомнил про сумку Грега, из которой стащил чипсы. Кроме чипсов там можно было многим чем еще разжиться. Ободренный такими мыслями Дэниел собрался было вернуться к старику и его сыну, но новая мысль заставила его на какое-то время забыть и о старике и о его сыне.
Дэниел приблизился к пачке с чипсами и посмотрел на нее сверху-вниз. Чувство удовлетворения вспыхнуло в груди, когда он подумал, что сейчас сделает с этой коробкой. Сейчас он не только удовлетворит чувство мести, но и добудет вполне безопасное питание.
Целую минуту Дэниел стоял и буравил взглядом коробку с чипсами, затем резко подпрыгнул и приземлился прямо на коробку, затем еще раз и еще. Чипсы трещали, фольга шелестела под тяжестью кошачьего тела, но Дэниел все прыгал и прыгал, пока от коробки с чипсами не осталось сплющенное картонное пятно.
Дэниел прекратил прыжки и возрился на то, что некогда было коробкой с чипсами, затем вцепился зубами за фольгу и вытащил ее из коробки. Некогда ровные пластинки чипсов превратились в чипсовый песок. Дэниел засунул голову в дырку в фольге и лизнул содержимое.
- Теперь бояться точно нечего, - подумал Дэниел, глотая чипсовую кашицу, результат смешения чипсового песка и слюны.
Утолив голод, Дэниел выкопал под деревом ямку, спрятал туда остатки чипсов, завернутые в фольгу, и закопал их. Посмотрев на результат проделанной работы, Дэниел довольно кивнул головой и направился к озеру. Обойдя место, где старик с сыном занимались палаткой, Дэниел приблизился к озеру, склонился над его прозрачной гладью и принялся лакать воду, затем, напившись, лег на берегу рядом с кромкой воды и посмотрел на озеро. Из-за деревьев доносились голоса старика и Грега, но Дэниел не прислушивался к тому, о чем они говорили. Их разговоры его мало интересовали, особенно сейчас, когда забота о хлебе насущном отошла на задний план его настоящего.
Подул ветерок и легкая дрожь змейкой побежала по озеру. Дэниел положил голову на передние лапы и рассматривал рыбок, плавающих у берега. Рядом шелестели заросли тростника. Над головой вилась мошкара, носились с тихим трескотом стрекозы и жуки.
Дэниел перевернулся на спину и пробежался взглядом по голубому небу кое-где укрытому белой шапкой низко плывущих облаков. За одной из таких шапок скрылось и солнце, видно решив отдохнуть от излишней суеты окружающего мира. Из воды выползла зеленая большущая жаба и уставилась на Дэниела пристальным немигающим взглядом своих больших глаз.
Дэниел перевернулся на бок, заметил жабу и поднялся с земли. Подойдя к жабе, он поднял лапу и легонько стукнул жабу по голове. Жаба опустила голову, моргнула, неспеша развернулась и прыгнула назад в воду. Раздался тихий всплеск и по воде побежали круги. Рыбешки, кормившиеся среди водорослей, напуганные жабой, шарахнулись в стороны и скрылись в темной озерной глубине.
Неподалеку, чуть дальше по берегу, послышались голоса. Дэниел повернул голову на звук и увидел старика и Грега. В руках они держали зачехленные удочки. Дэниел знал, что старик взял с собой три удочки. Сейчас же в руке он держал только одну. Впрочем, как и Грег.
- Видать старик с сыном решили разведать клев, а заодно на вечер уху сварить, - подумал Дэниел, наблюдая за парочкой, спрятавшись за высокой ивой, одной из многих, что росли у озера.
У воды старик с сыном остановились, положили удочки на траву и полезли в карманы штанов за сигаретами. Какое-то время они курили и разговаривали, бегло окидывая взглядами озеро, затем расчехлили удочки, соединили удилища, наживили крючки и забросили их в воду подальше от берега.
Грег что-то сказал отцу, развернулся и направился к палаткам. Спустя минуту-вторую он вернулся, держа в руках два раскладных стульчика. Один отдал отцу, второй оставил себе. Разложив стул, Грег уселся рядом с отцом, достал из кармана куртки две баночки с пивом и протянул одну отцу, затем открыл свою и приник к ней губами. Отпив из баночки, Грег поставил ее на землю возле стульчика, застегнул под горло куртку, поправил на голове бейсболку и вытащил удилище из воды. Проверив наживку, Грег снова забросил удочку.
Дэниел наблюдал какое-то время за Грегом и его отцом, затем решил сменить место наблюдения, перебраться поближе к старику и Грегу. Та часть берега, где они сидели, метрах в тридцати от Дэниела, была лишена деревьев. Кроме травы и зарослей осоки там больше ничего не росло. Подлесок, состоящий большей частью из берез, дубов, ольхи и осины, начинался метрах в двадцати от воды. Вот туда Дэниел и направился.
Оказавшись на месте, Дэниел приметил дуб, по стволу добрался до его нижних ветвей, с них перебрался выше и улегся на толстой ветке высоко над землей. Теперь если бы старик или его сын даже и захотели увидеть Дэниела на дереве, вряд ли у них это получилось, так как нижные ветви дерева хорошо скрывали маленькое кошачье тельце от любопытных взглядов снизу. Самому же Дэниелу открывался чудесный вид на Лох Ломонд, сидящих на его берегу старика и его сына, проплывающие далеко впереди паромы и корабли и даже овец, пасшихся на склонах гор на противоположном берегу озера.
Остаток дня Дэниел провел на своем наблюдательном пункте, наблюдая за стариком и его сыном. Те ловили рыбу, разговаривали и пили пиво. Когда же над озером начали сгущаться сумерки, они сложили удочки, забрали улов и вернулись к палаткам, где выкопали углубление в земле, развели костер и принялись варить уху.
Старик и его сын ушли, но Дэниел остался лежать на дубовой ветке, рассматривая звездный узор, появившийся на темном небе после заката солнца. Тишина стояла над озером. Время от времени она расстворялась в многоголосом лягушачьем хоре и стрекоте сверчков, далеком лае собак и шелесте ночного ветра в ветвях. Огромный диск луны, овеяный тусклой желтоватой дымкой, выплыл из-за облаков и в тот же миг склоны гор по ту сторону озера оказались укрыты тонким, как шелк призрачным одеялом.
Время бежало, а Дэниел все так же лежал на ветке, слушал звуки ночи и любовался красотой ночного Лох Ломонда. Лох Ломонд даже ночью не утратил своего великолепия. Наоборот, с восходом луны этот днем взбаломошенный и строптивый старик превратился в полную очарования, шарма и таинственности юную леди, ни в какую не желавшую расскрывать окружающему миру всех своих секретов.
Уханье совы в лесной глуши отвлекло Дэниела от созерцания красот ночного Лох Ломонда. Он почувствовал голод, который стал сильнее, когда ветер-шалунишка донес до чувствительного кошачьего носа Дэниела запах ухи, которую варили старик и Грег. Дэниел слез с дерева, обошел стороной палатки и машины, освещаемые ярким светом костра, и остановился у дерева, под которым спрятал остатки прошлой трапезы. Раскопав чипсы, Дэниел быстро их доел, после чего закопал пустую обертку и потрусил к палаткам. Там Дэниел забрался под стариковский пикап, скрутился клубком в тени заднего колеса и закрыл глаза.
Дэниел слушал треск костра и размышлял о своем будущем. Есть ли у него вообще хоть какое-то будущее? Что ждет его, когда старик и Грег покинут Лох Ломонд, отправятся по домам, оставив его в полном одиночестве, среди неизвестности и опасностей окружающего мира? Хватит ли ему сил? Да и что это будет за жизнь? Борьба за выживание?
Дэниел вздохнул.
- Все это неважно, - подумал он. - Я одиночка. Я никому не нужен и мне никто не нужен. Останусь пока возле Лох Ломонда, а там видно будет. По крайней мере, здесь красиво, спокойно, а когда уедет старик с сыном, будет и безлюдно. Во внешнем мире я всего лишь жертва, маленький беспомощный кот, за которым гоняются все кому не лень. Здесь же я могу быть свободным. Здесь я не чувствуя себя жертвой, а это самое главное. Лучше быть одиноким и свободным, чем не одиноким и зависимым. Да, именно так, - Дэниел зевнул. - Ну его все к черту. Чему быть, того не миновать, а чего не миновать, тому быть. Что его думать да гадать, как оно будет. Вдруг я завтра превращусь в форель, меня словит рыбак и сделает из меня уху, или даже стану приведением. Буду жить в каком-нить древнем замке и пугать туристов. Это было бы здорово. Привидению не надо заботиться о пропитании. Его кормят страхи других, - Дэниел снова зевнул. - Пора спать. Спокойной ночи, мир. Если ты завтра захочешь меня снова в кого-то превратить, то преврати, пожалуйста, в привидение. Оно никого не боится, а вот его боятся все.
Мгновение спустя Дэниел уже спал, убаюканный треском дров в костре, да неуемным потоком собственных мыслей. Ночь распростерла над миром свой темный плащ, погрузив его в сон. Лягушки, оглашавшие до недавна окрестности громким кваканьем, и те затихли, словно боялись спугнуть тишину, воцарившуюся на озере. Все живое спало, усыпленное тихим шелестом ветра в ветвях деревьев, только старик и его сын не спали, слушали тишину, разговаривали, попивали пиво да ели свежесваренную уху.