Солнечный луч проник в комнату сквозь просвет между шторами, упал на подоконник, скользнул на пол и замер, словно в раздумии куда отправиться дальше. Несколько мгновений спустя он устремился вперед, робко коснулся Тайги, спавшего в корзинке на полу рядом с кроватью Мэри Макмилан, и остановился. Вслед за солнечным лучом в комнату сквозь открытую форточку проник порыв утреннего ветерка, подергал за бежевого цвета штору, будто желая удостовериться в ее прочности, затем колыхнул белую, украшенную узорами в виде больших головок тюльпанов и роз, тюль, и растворился в тишине комнаты.
В комнате помимо Тайги никого не было. Мэри Макмилан проснулась рано, - солнце только выплыло из-за горизонта и устремилось в долгий путь по бирюзовому небесному океану, - и сейчас, радуясь теплым лучам майского солнца, тихо постукивала ножом на кухне, готовя завтрак для семьи. Эван Макмилан также не задержался в кровати, поднялся вслед за женой и перебрался в гостинную, где и замер с книгой в руках. Поэтому Тайги никто не мешал спать. Спать он любил и делал это так часто, что домашним иногда казалось, что кошачья жизнь - это один большой сон, время от времени прерываемый походами на кухню к тарелке с едой или в туалет к судочку. Но Тайги был всего лишь котом и как все коты и кошки делал то, что требовала от него природа. Если природа требовала, чтобы он ел, он направлялся на кухню и ел, если требовала сна, он забирался в корзинку и спал, при этом было неважно сколько времени он на все это затрачивал, ведь Тайги, как и любое другое животное, руководствовался в жизни инстинктами.
Сегодняшнее утро, на первый взгляд, мало чем отличалось от предыдущих. Но это на первый взгляд. Едва луч солнца коснулся шерстки Тайги, кот лениво открыл один глаз, окинул пространство перед собой, открыл второй глаз, зевнул, при этом из его кошачьей пасти вырвался звук, очень похожий на человеческий зевок, и потянулся. Сделал он это все так по-человечески, что окажись рядом человек, он был бы несказанно удивлен человеческими повадками одного из представителей кошачьих. Но Тайги его повадки нисколько не удивляли, так как были для него привычны. Вот уже минимум лет пять из тех, что он себя помнил, он просыпался именно так - сначала открыв один глаз, как правило, левый, затем второй, далее следовал широкий зевок и потягивание, потягивание настолько тщательное, что от этой тщательности хрустели кости. Но...
Но внимательный читаталь, читая эти строки вполне резонно обвинит автора, если и не во лжи, то в плохих знаниях математики обязательно. Если Тайги только год-два от роду, то как он мог соблюдать утренний ритуал просыпания вот уже пять лет? Для того чтобы узнать ответ на этот вопрос необходимо перенестись во внутрь черепной коробки Тайги. Не пугайтесь. Орган внутри черепа животного бывает не настолько примитивным, как о нем думает человек. Большей частью он не менее загадочен и удивителен, чем его человеческий аналог. Итак...
Кот открыл один глаз, затем второй, заметил луч солнца словно ребенок играющий на его шорстке, зевнул и потянулся. Привычного хруста костей не последовало. Но кот не обратил на эти мелочи никакого внимания, так как увлекся непонятными ощущениями, возникшими в груди после пробуждения. Странная легкость появилась в теле, как будто тело стало меньше весить. А еще удивительная гибкость. Так приятно было прогибать спину. Раньше все было иначе, по-другому.
- Ну да ладно. Все это пустяки, - пронеслось в кошачьей голове. - Надо вставать, но я бы поспал еще немного, часик, а лучше два.
Кот лег на спину и раскинул лапы в стороны.
- Балдеж, - подумал он. - Суббота. Выходной день. Хорошо было бы, если бы всегда была суббота. Никто тебе мозги..., - поток мыслей замер, когда взгляд пробежался по потолку, на мгновение задержался на голубой люстре с тремя плафонами, переместился повинуясь движению головы к стене и остановился на молочных обоях.
Кот перевернулся на бок, ни на секунду не отводя взгляда от стены, поднялся на ноги и замер словно статуя.
- А что я делаю в спальне? - метеором пронеслась в голове мысль.
Кот окинул взглядом комнату.
- Почему оно все такое... такое большое? И что это за корзинка? - кот опустил голову и посмотрел на небольшую красную подушку под лапами.
- Лапы?!!! - сознание кольнуло озарение. - С каких пор у меня лапы?!!! Что за бред?!!! Я что сплю и вижу дурной сон?!!!
Поток мыслей водопадом обрушился на животное. Взгляд снова упал на лапы, пробежался по лохматому брюшку и застыл на длинном пушистом хвосте. Ведомый непонятным импульсом кот бросился к трюмо, подпиравшему стену напротив кровати. В голове возник вакуум, мысли исчезли, оставив после себя лишь смятение и страх. В мгновение ока кот оказался на стуле рядом с трюмо, перепрыгнул на столик и замер перед зеркалом. Спина выгнулась, лапы выпрямились, хвост поднялся трубой и тихое шипение наполнило комнату, когда кот увидел свое изображение в зеркале, изображение кота породы скоттиш-фолд тигрового окраса.
Минута бежала за минутой, а кот все также стоял и смотрел на свое изображение в зеркале. Холодок неприятно дергал за выгнутую спину, сердце гулко стучало в груди. Наконец кот закрыл глаза. Выждав некоторое время, он открыл их вновь. Нет. Ничего не изменилось. Из зеркала на него все также испуганными глазами смотрел скоттиш-фолд.
- Тайги, - пугливой мышью в сознание скользнула мысль. - Это Тайги... тело Тайги... но сознание... сознание мое... мое... Д...д...д.... Но это же невозможно! Невозможно!!!
Глаза кота готовы были выскочить из орбит, рот открылся, чтобы исторгнуть крик и... и закрылся, как только комната наполнилось кошачьим визгом.
- Я кот!!! Нет!!! Этого не может быть!!! Я сплю!!! Я СПЛЮ!!!
Дэниел, - а ведь это был именно он, точнее его сознание в кошачьем теле, - тряхнул кошачьей головой, будто пытаясь сбросить наваждение. Но наваждение и не думало проходить. Оно как будто издевалось над ним, тревожа и без того испуганное сознание.
- Этого не может быть, - Дэниел почувствовал, как увлажняются глаза. - Не может... быть.
Дверь в спальню открылась и на пороге возникли Мэри и Эван Макмиланы, привлеченные кошачьим воплем.
- Тайги, малыш, что с тобой? - спросила Мери, направляясь к коту.
- Чего разорался, чертов кот? Собственного изображения в зеркале что ли испугался? Какого черта ты вообще забрался на трюмо? - Эван сложил руки на груди и оперся о дверной косяк.
Мэри подошла к коту и протянула руку, чтобы погладить его.
- Все хорошо, малыш. Ты что плачешь? - встревожилась женщина, заметив влагу на глазах кота. - Не бойся, мой хороший, я рядышком и никому не дам тебя в обиду.
- Тьфу ты, - скривился Эван. - Ты бы ему еще сиську дала. От дура. Пойду Дэниела разбужу. Сколько можно спать? Или он забыл, что я ему вчера говорил? Видно пора ему напомнить, кто такой отец. Распоясался, змеенышь.
Эван бросил взгляд на Мэри и кота, сплюнул, развернулся и покинул спальню. Мэри же коснулась стоящих торчком волоском на спине кота и сказала:
- Я радышком, Тайги. Рядышком.
- Мама? - Дэниел, поднял голову и посмотрел на мать. - Это я, мама. Дэниел. Мама, мне страшно. Мама!
- Тайги, малыш, все уже хорошо? - Мэри провела рукой по голове кота и улыбнулась.
- Мама, это не Тайги. Это я, Дэниел, - Дэниел открыл рот и из пасти послышалось мяуканье.
- Ну чего ты, мой хороший? - Мэри заглянула коту в глаза. Легкая полуулыбка играла на ее губах. - Почему ты плачешь? - Мэри осторожно вытерла ладонью слезы с глаз кота. - Что с тобой, Тайги? Скажи мне.
- А я что делаю, тупая твоя башка, - приглаженная шерсть на спине кота взвилась вверх, из пасти вырвалось шипение и сердитое мяуканье. - Я не Тайги! Я Дэниел! И перестань меня гладить! Я ненавижу это! - передняя лапа кота молниеносно поднялась, острые когти, словно лезвие автоматического ножа, выскользнули из пазух на лапе и полоснули по руке Мэри.
Мэри вскрикнула и одернула руку. Капельки крови появились на правой руке между большим и указательным пальцем.
- Тайги! - воскликнула женщина, пораженная случившимся. Впервые за все время пребывания в их семье кот поцарапал ее.
- Будешь знать, - Дэниел спрыгнул на пол и забрался под кровать.
- Невероятно, - прошептала Мэри, направляясь к выходу из комнаты. - Бес в него что ли вселился?
Внезапно ее ушей достигло чертыхание мужа и сильный стук в дверь. Звук несся со стороны комнаты Дэниела. Влекомая плохим предчувствием Мэри побежала на звук. Вслед за ней, ведомый любопытством, мягко ступая по паркетному полу, направился и Дэниел.
- Эван? - Мэри подбежала к мужу.
Тот стоял у двери, ведущей в комнату Дэниела, и стучал по ней кулаком.
- Ты откроешь эту чертову дверь или я, ей богу, вышибу ее, - Эван размахнулся и всадил кулак в дверь. Стеклянные вставки в двери задрожали и зазвенели, жалуясь на судьбу.
- Эван, что... что случилось? - голос Мэри дрогнул.
- Этот идиот опять закрыл дверь на задвижку. Но это еще цветочки. Хуже то, что он ни в какую не хочет открывать дверь.
- Но почему? - Мэри захлопала ресницами.
- Мать твою! А я почем знаю?! - заорал Эван. - Только дразнит сволоч этакая! Родного отца, да дразнит. Слышишь, слышишь, - Эван кивнул жене на дверь.
В возникшей тишине Мэри отчетливо услышала мяуканье. Нет, не настоящее мяуканье, скорее пародию на него. Уж больно голос был человеческим.
- Слышишь? - Эван повернул голову к жене. - Что я говорил? Негодник. Я с него шкуру спущу, дай только доберусь до него. Эту субботу он у меня надолго запомнит.
- Эван! - воскликнула Мэри, хватая мужа за руку. - Дай я поговорю с ним, пожалуйста. Он послушается меня и откроет дверь. Вот увидишь.
Эван метнул на жену сердитый взгляд, затем посмотрел на дверь и бросил:
- Пробуй.
Эван отошел на несколько метров от двери, оперся о стену и принялся наблюдать за женой. Мэри приблизилась к двери и прислушалась. В комнате Дэниела было тихо.
- Дэниел, мальчик мой, ты меня слышишь? - спросила Мэри, смахнув выступившие на глазах слезы. - Дэниел?
Мэри прислонилась ухом к двери, чтобы лучше слышать, но в ответ не раздалось ни звука.
- Дэниел, ты меня слышишь? - Мэри закусила нижнюю губу. - Это я, мама. Открой, пожалуйста, дверь.
В комнате послышались звуки, вслед за ними ушей Мэри достигло испуганное псевдомяуканье.
- Издевается, гаденышь, - пробурчал Эван. Ладони его сжались в кулаки, затем разжались и опять сжались.
- Дэни, - слезы ручьем побежали из глаз Мэри. - Прошу тебя, открой дверь. Пожалуйста.
Новая порция пародии на мяуканье потревожила тишину квартиры.
- У меня терпение не резиновое, - процедил Эван.
- Дени, ну открой дверь, - Мэри прислонилась к двери и, не обращая внимания на соленый дождь из слез, заливающий ее лицо, принялась постукивать костяшками пальцем по двери. - Дени! Милый, прошу тебя. Что с тобой? Открой дверь.
В ответ послышалось все тоже мяуканье. Мэри вздохнула, прислонилась лбом к двери, закрыла глаза и замерла.
- Молится что ли? - подумал Эван, отстранился от стены и подошел к двери, преграждавшей путь в комнату сына.
- Отойди от двери, - сказал он Мэри. - Молитва здесь не поможет. У меня в запасе есть более эффективное средство.
- Что ты надумал? - Мэри открыла глаза и повернула голову к мужу. Тревога появилась на ее лице.
- Неважно, - отмахнулся Эван. - Кому говорю, отойди от двери.
Мэри лишь мотнула головой. Смятение и испуг застыли в ее глазах. Слезы тонкими ручейками продолжали сбегать по щекам и скулам.
- Я кому говорю, отойди от двери! - Эван приблизился к Мэри, схватил за руки и оттолкнул в сторону. Мэри не удержалась на ногах и упала, едва не стукнувшись головой о стену.
- Последний раз предупреждаю, или ты откроешь эту чертову дверь, или я за себя не ручаюсь, - Эван подошел к двери и занес руку с видимым намерением ударить по двери.
Мэри с ужасом взирала снизу-вверх на мужа. Зубы нервно покусывали сухие губы, слезинки одна за другой скатывались по щеке и падали на халат.
Дэниел в кошачьем теле лежал на полу в коридоре и выглядывал из-за угла. С одной стороны ему было страшно от осознания того, что сейчас произойдет, но с другой, его терзало любопытство - ему очень хотелось посмотреть на себя-человека. То, что Дэниел-человек по какой-то причине не желал открывать дверь, ему казалось странным, а пародия на кошачье мяуканье, то и дело доносившаяся из комнаты, наоборот, казалась забавной.
- Когда же он уже вышибет эту долбанную дверь, - подумал Дэниел, наблюдая за отцом с безопасного расстояния. - Вышибет ли он ее вообще или я и дальше останусь в неведении о своем теле? Давай, сноси уже ее к чертовой матери! - закричал Дэниел, напрочь забыв о том, что он кот. На миг охватившая квартиру тишина взорвалась кошачьим воплем.
Напуганные криком, Эван и Мэри Макмиланы одновременно повернули головы к коту.
- Чего разорался, придурок?! - Эван стащил тапочек с ноги и запустил им в кота.
Дэниел, как зачарованный наблюдал за полетом тапочка. Если тело у него было кошачьим, то реакция осталась человеческой. Эван мог гордиться собой, пущенный им тапочек попал прямо в кошачью морду.
Дэниел, почувствовав боль от удара тапочком, от неожиданности подлетел в воздух, шлепнулся на пол и несколько секунд затравленно озирался по сторонам, пока инстинкт самосохранения не заставил его броситься прочь из коридора, дабы отцу не взбрело в голову бросить в него и второй тапочек. В точности отцовского броска сомневаться уже не приходилось.
Дэниел влетел на кухню и забился под стол. Сердце бешенно стучало в груди, тело дрожало, нос болел.
- Он запустил в меня тапочком, - в сознании, словно рыба на крючке забилась одна мысль. Скажи Дэниел эти слова вслух, в них явно сквозило бы недоверие. - Запустил... в меня... тапочком. В меня? Тапочком?!
Дэниел в недоумении уставился перед собой. Несмотря на то, что отец редко, но все же мог себе позволить рукоприкладство, Дэниелу было трудно поверить, что отец съездил его тапочком по морде. Даже то, что эта морда была мордой Тайги, которого он и сам в прошлом лупил, сейчас для него не имело никакого значения. Боль-то от удара чувствовал не Тайги, а он, Дэниел!
- Идиот! - сознание Дэниела взорвалось от немого крика. - Ты бросил в меня тапочком! Идиот! Придурок! Тупица! Чтоб ты себя каждый день тапочком по морде лупил!
Дэниел зашипел и вонзил когти в пол, оставляя на паркете заметные отметины.
- Вот тебе! Еще и еще! - когти снова полоснули по паркету и новые царапины появились на полу.
Со стороны комнаты Дэниела послышался глухой стук и чертыхания Эвана Макмилана. Дэниел выбрался из-под стола и прокрался в коридор. Осторожно выглянув из-за угла, он бросил испепеляющий взгляд на лежавший неподалеку тапочек, затем посмотрел на отца. Тот повернулся боком к двери и плечом пытался ее выбить.
- Чертова дверь, - прорычал Эван Макмилан. - С корнями вырву эту защелку и пусть только попробует поставить ее заново. Шкуру живьем спущу.
Мэри сидела на полу и продолжала лить слезы. Взгляд ни на секунду не отрывался от мужа. Ладони женщины были прижаты к губам, легкая дрожь сотрясала тело.
- Да чтоб тебя! - Эван навалился на дверь всем телом. Та невыдержала очередного удара и распахнулась. Остатки задвижки сорвалась с петли и звякнула об пол в комнате.
Эван ворвался в комнату и окаменел. На полу возле кровати на четвереньках стоял Дэниел. Тело его трясло. Глаза были широко раскрыты и смотрели на Эвана Макмилана с нескрываемым ужасом.
Мэри бросилась в комнату вслед за мужем, желая во что бы то ни стало предотвратить избиение. Но едва она оказалась в комнате, замерла рядом с мужем, пораженная увиденным.
Как только родители скрылись в его комнате Дэниел пробрался ближе к двери и заглянул в комнату.
- Мое тело, - в сознание проникла мысль. - Это мое тело.
Дэниел-кот растерянно опустился на задние лапы и посмотрел на Дэниела-человека. Он чувствовал смятение в груди. За смятением в сознание скользнуло ощущение одиночества. Как будто все уехали в другой город, а его забыли или еще хуже - оставили.
- Что за хрень? - подумал Дэниел. - Дэниел я или нет? Если я Дэниел, то кто это стоит на четвереньках возле моей кровати? Как по мне, вот он и есть самый настоящий Дэниел Макмилан. Тело-то у него Дэниела. Тогда кто же я? Почему я осознаю себя Дэниелом, а не котом? Что за чертовщина?
Дэниел смотрел на человека на четвереньках и чувствовал, как в голове хаос только разрастается, грозя поглотить все его маленькое существо без остатка. Дэниел тряхнул кошачьей головой, затем закрыл глаза и застыл каменной статуей.
Открыть глаза его заставил голос Мэри. Женщина положила руку на грудь и сказала:
- Дэни? С тобой все хорошо?
Дэниел-человек затравленно посмотрел по сторонам, сжался в комок и... мяукнул, затем снова и снова. Мэри прикрыла ладонью рот от изумления. Глаза распахнулись, тело сотрясла дрожь. Никогда прежде не видела она сына таким. Ужас, граничащий с паникой, застыл в его глазах, глазах, взгляд которых был больше свойственен животному, а не человеку. В них была жизнь, но не было того, что свойственно всем людям, того, что делает людей разумными. В них не было осознанности. И взгляд Дэниела, и движения, и манера поведения, - все свидетельствовало о том, что им движут инстинкты, а не разумность.
Мэри вскрикнула, когда поняла это. Вскрикнул, а вернее мысленно заорал, и Дэниел-кот, когда понял, что произошло на самом деле.
- Это... это невероятно... этого не может... не может быть, - Дэниел затряс кошачьей головой, то ли желая избавиться от наваждения, то ли вытрясти человеческое сознание из кошачьего тела. Нет. Это было наваждение. Не больше. Не могло же на самом деле случиться то, что произошло. Не в XXI же столетии!
- Это Тайги, - Дэниел раставил ноги и сверлил взглядом человека на четвереньках. Хвост его судорожно метался из стороны в сторону. - В голове у этого парня сидит Тайги, а я, Дэниел, сижу в голове у Тайги, в голове тупого и никчемного кота. О, нет! Как такое возможно?
Ноги отказались держать маленькое кошачье тельце. Перед глазами у Дэниела потемнело. Он завалился на бок и потерял сознание.