Лапа величиной с окорок пребольно стиснула мне плечо и развернула. Я обнаружил, что нахожусь в центре огромной толпы, а мой противник не кто иной, как здоровенный детина байкерского вида. Этакий бородатый медведь, с пивным брюхом, в засаленной коже; из заляпанной моторным маслом и жутко грязной драной майки рвутся черные курчавые волосы, лопнувшие вены на отвисшей коже отмечают пути по различным соседним районам, от трущоб до гетто, нос лишь наполовину возведен заново, потом, видимо, кончились деньги. На голове у него красовалась плоская байкерская кепка, на околыше которой вышито курсивом: «КРОШКА».

Не успел я закончить осмотр задержавшего меня, как голос из толпы проорал:

– Гляди! У него в кармане! Это ж Хорек!

Пипл отпрянул, начал тыкать в меня пальцами и орать. Некоторые прикрывали руками лица, словно отгораживаясь от чего-то ужасного. Несколько придурков выставили вперед кожаные медальоны с символом мира, тем жестом, каким люди Средиземноморья выставляют два пальца – рожки от сглаза.

Я взглянул себе на грудь.

Из кармана моей рубашки лыбилась голова Никсона, украшающая пец-конфетницу.

Я сообразил, что в этом континууме исторический типаж Никсона представляет собою олицетворение гада, противоположного образу Спасителю человечества, которым он был во временной линии Ганса.

Проклятие на головы чертовых киберметелок!

Даже устрашающая громадина Крошка и тот содрогнулся, заметив у меня в кармане поганую образину.

– Ох, чувак, ты чо, хочешь, чтоб тебя линчевали? Как ты собирался маскироваться, если у тебя из карманов торчит такое?

– Я не маскируюсь! Я не шпик! Честно!

– Тогда кто ты?

Хороший вопрос.

– Я... гость...

– Откуда?

Уже лучше. Может быть, правда впечатлит их настолько, что они согласятся поверить моим словам и проникнутся сочувствием?

Выпрямив спину, я смело объявил:

– Я явился из иного измерения, с дружбой и добрыми намерениями, надеясь разделить совершенство и мудрость вашего мира.

Казалось, мое заявление произвело должное впечатление на толпу. Послышалось одобрительное бормотание, обсуждение, несколько подытоживающих реплик вроде: «Круто!», «Классно залепил!»

Крошка обрабатывал поступившую информацию с усилием и скоростью, типичной для одного из первых ламповых компьютеров. Потом он изрек:

– Может, это и правда. Но я не могу позволить тебе шляться по округе и будоражить народ, и потом, тебя могут просто прибить. К тому же ты и правда произвел вербальное насилие над этой куколкой. Так что придется тебя забрать, пусть с тобой разберется Суд Народной Солидарности. А пока давай-ка уберем с глаз долой эту мерзость.

Выхватив из моего кармана конфетницу, которая почти исчезла в его здоровенном кулачище, Крошка потащил меня через толпу, которая послушно расступалась перед ним.

– Это начало сексуального акта?

– Боже, надеюсь, что нет, – ответил я, плюнув на то, что меня еще кто-то слышит.