Их ожидал полный стол угощения. Сладкого и немного горького.

— Вы пьете, мм…?, — спросила хозяйка.

— Полина Серовласова и Михаил. Можно просто Миша. Нет, спасибо, мы же трезвое поколение, — ответил Михаил.

— Вот и славно! Я тоже говорю, что не надо пить, не надо! Какая в этом питье польза? Один вред, и только! В прошлом году один мой знакомый сантехник («должно быть, знакомых сантехников у ней целое государство», — подумал Михаил), другой, не который делал розетку, мне, значит, рассказывал, как один его знакомый запил, — как бы вы подумали?, — запил на целый месяц! Без перерыва, представляете? Как можно так опуститься? опуститься до такого животного прям состояния? Ну и дальше что было? А потом было вот что. Отправили его силком родственнички в дорогую наркологию. Неделю держался, а дальше — всё!, запил по-черному наш мужик-то! («Знакомый знакомого, который знал еще одного знакомого…, и вдруг становится нашим», — подумала Полина). Ну и поехали они тогда в какую-то глухомань-таракань, к бабке какой-то известной. Закодировала, заколдовала, или что еще, я уж в этом не понимаю ничего. Но вот уже одиннадцать месяцев и девять дней прошло, он ну совершенно не пьет! Представляете? А в этих психушках-то чего может быть путного? Одни неучи, или лентяи: работать не хотят, жить хорошо хотят. Мошенников развелось, что хоть в подушку прячься! («было бы интересно поглядеть, как ты прячешься в своей подушке», — подумала Полина).

— Да уж, в жизни, как говорится, всякое бывает…, — сказал Михаил.

Хотел он этим поддержать разговор, да не тут-то было! Разговор давно превратился из головы снеговика в грудь снеговика.

И обещал в скором времени превратиться в гигантский шар-туловище снеговика: из фактов на уровне слухов, из слухов на уровне фактов.

— …я, помню, когда была на сносях, мальчика нашего ждала, так вообще не могла удержаться, чтобы не приставать к своему. Он, конечно, был усталый, ну а мне-то что делать было? Целый день дома, к врачам ходи, ужин вари, а что потом? Сериалы надоели, кушать хочется вообще непонятно что… Вы понимаете, какого это с ребенком-то? Так муж так от меня тогда уставал, что убегал в другую комнату. Представляете? «Боюсь», он мне говорил, «давай повременим», «давай после», «я не могу», и прочие отмазки! Когда жена им готовит, помогает там и здесь, то это у них само собой, никаких возражений. А как только появляются и у жены потребности, так сразу ноги в руки, и «я не могу», «я устал». Да что же это такое! Я что, рабыня, что ли, делать когда хочется ему, а он мне, когда даже очень надо, сразу «не смогу», «давай завтра или «на выходных давай»! Обмельчали мужики, вот что я вам скажу! Нету ни уважения к нам, женщинам, ни стыда, ну совсем этого у них теперь нет! Я вот тогда своему говорю…, — тянула монолог хозяйка.

Но что она «говорила своему», Михаил и Полина не дослушали, срочно попросившись на выход.

— Уже? А я только вот хотела рассказать один интересный случай, который со мной в том году-то…, — сказала хозяйка.

— Нам по срочному делу просто надо, вы уж извините нас, — оправдывалась Полина.

— Жаль. Очень жаль. Скоро как раз и муж мой должен был подойти. Вы бы с ним познакомились. Он у меня такой замечательный человек. Вот на прошлой неделе…, — сказала хозяйка.

— Давайте как-нибудь в другой раз? Нам правда очень нужно ехать!, — сказала Полина.

— Ну что мне с вами делать? Может, хоть гостинцев заберете? Мы сами всё равно не съедим столько, — спросила хозяйка.

— Ну, если вам будет несложно…, — сказала Полина.

— Для вас не будет, не будет сложно. Для таких-то золотых рук, да сложно?! Мила, помоги собрать гостинец для гостей!

В течение следующих десяти минут Михаил с Полиной принимали богатые дары, которые редко, но иногда довольно метко, перепадают простым труженикам-электромонтерам.