Из огорода – в Эрмитаж, или История одного клада (сборник)

Филиппова Анна Юрьевна

Сборник содержит: вступительное слово автора, рассказ «Из огорода в Эрмитаж или история одного клада», рассказ «Страсти по Микаэлю», статью «Находки из Приморска». Эти произведения объединены одной темой, семья петербургских дачников находит клад монет и предметов старого быта в районе г. Приморска Лен. области, часть находок пополняет коллекцию Эрмитажа. Так же в сборнике статья «У войны не женское лицо», тема «Женщины на войне». И отрывок романа «П52» («Петерсон 52»), действие рассказа переносит читателя во времена Ярослава Мудрого и викингов в связи с археологическими находками в наши дни.

 

http://www.liteo.ru/

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения правообладателя.

© Филиппова А. Ю., 2017

© ООО «ЛИТЕО», 2017

 

Дорогой читатель!

Как известно, человек не может любить то, чего он не знает. Если ребенок с раннего детства посещал заграничные курорты, где ему было хорошо, весело, с ним играли, занимались, то естественно, он будет любить эти страны, пытаться туда вернуться, стать там своим.

А ведь, быть может, важнее прежде узнать свою Родину! Еще в нашем советском детстве, мы не знали заграничных курортов, моцареллы, пиццы и тирамису, зато мы знали наши крупнейшие реки: Лена, Волга, Енисей, Нева, Вуокса. Мы знали Сочи и Адлер, Евпаторию и Ялту. Мечтали увидеть Байкал и вулканы Камчатки. А провести отпуск в Карелии? Ладога, водопад Кивач, Валаам и Кижи, Рускеала, заповедные луга и холмы, где каждый камень шепчет историей. Да разве за границей вкусно накормят? Ряпушка жареная с картошкой, морсом из лесных ягод с солеными грибочками и калитками – карельскими пирожками, уже даже звучит вкусно!

А провести уикенд во Пскове, Новгороде или Выборге: исторические крепости, музеи, кафе и рестораны в настоящих крепостных башнях, попробовать блюда, приготовленные по средневековым рецептам, прогуляться по узеньким мощеным средневековым улочкам.

И вспоминаются слова из старой песни: «Не нужен нам берег турецкий…»А может и вправду не нужен?

«Бой при Бьерке»

 

Из огорода – в Эрмитаж или история одного клада

 

Глава 1. Интересное место

– Интересное место! – восторженно воскликнула Яна, – говорят, здесь даже викинги были!

– Ну викинги вряд ли, а вот шведы точно были, – сказал Егор и протянул Яне книгу «Карельский перешеек», – почитай, очень интересно.

– Давай, мне как раз нечего читать, когда Федька спит, – ответила Яна провожая мужа в Питер на работу.

Маленький Федька очень грустил, когда отец уезжал, но потом окунался в шумный мир детской кутерьмы, и забавы лета вытесняли грусть. Нагулявшись, он засыпал крепким здоровым сном.

Пока малыш спал, Яна погружалась в мир истории, такой не похожий на обыденную жизнь маленького городка Ленинградской области: здесь корабли викингов причаливали к Березовым островам, Ганзейские купцы торговали с новгородцами на Равице, наконец шведы и их загадочное Бьерке, и все это буквально рядом, можно сказать под ногами.

– Странно, читаешь книгу, все есть: и викинги, и шведы, и финны, а выйдешь на улицу – только «советская действительность», – подумала Яна закрывая книгу. Куда же все исчезло? Неужели ничего не сохранилось от тех времен? Ну хоть что-то должно было остаться.

На выходные, как обычно приехал Егор. Радости Федьки не было предела: папа…на машине…приехал…

Два дня промелькнули незаметно. Катались на машине, жарили шашлыки, ездили в Выборг, наконец вернулись домой.

– Давайте как-нибудь сходим в местный музей, – предложил Егор, – там и узнаем все о городке.

– Конечно, на следующих выходных, обязательно зайдем, – ответила Яна, впереди было еще целое лето, спешить было некуда.

Местный краеведческий музей располагался в помещениях бывшей лютеранской кирхи – самом красивом здании в городке. Музей был школьный, и вся его экспозиция была направлена на патриотическое воспитание школьников.

Работники музея с энтузиазмом рассказывали каждому посетителю об истории городка, предлагали купить сувениры и книги по краеведению.

– А викинги действительно были здесь? – задала вопрос Яна. Экскурсовод решила позвать директора.

Директор музея, очень активная женщина, пожаловалась, что много лет просила провести археологические раскопки, но пока ничего не получилось. Сначала городок был закрытым из-за оборонного завода, а после перестройки экспедицию так и не организовали. Каждый год почти приезжали ученые, говорили: «Какое интересное место, на следующий год обязательно приедем». И, уезжали.

 

Глава 2. Обмен

Год пролетел незаметно, пришла весна. Время выбираться за город. Как изматывает питерская суета!

– Может поменяем нашу квартиру на дом, – предложил супруг Яне.

После городских «джунглей» так хотелось выбежать босиком из дома, поиграть в мяч, посидеть вечером у костерка на свежем воздухе.

– Можно попробовать, надеюсь мы достаточно подросли для этого, – ответила Яна, кивая на Федьку.

Расклеили объявления в людных местах, стали ждать звонков.

– Полдома не хотите?

– Нет, спасибо, мы бы хотели целый.

– Вы не найдете целый дом, если только в садоводстве.

Другой звонок.

– Очень хороший дом, садоводство «Ягодка».

– А где это?

– Очень близко от города, всего десять километров.

– Понятно.

Так прошло два месяца лета. Ни одного подходящего предложения.

– Пойдемте в лес, уже черника созрела, – предложила Яна, совсем уже позабыв про обмен.

Семья отправилась в лес недалеко от залива. Черники было много, солнце пробивалось сквозь золотые стволы сосен. Зазвонил мобильный телефон.

– Алло, у Вас дом? А где? Прямо в центре? Недалеко от кирхи? Можно посмотреть? А участок есть? В собственности! Очень интересует! Можно сегодня посмотреть? Через час хорошо. Мы будем.

Семья засобиралась из леса, и вдруг подул ветер, внезапно стемнело, загремел гром, и полил дождь, такой сильный, что все вымокли до нитки, даже не успев укрыться. Уже договорились смотреть дом, придется идти мокрыми. Когда подходили, из-за туч выглянуло солнце. «Как странно, дом был в самом центре, а мы никогда его не замечали…»

– Здравствуйте, давайте посмотрим… Целый дом! И участок – очень нравится.

– А квартиру посмотрим?

– Давайте…

– Подходит. Хорошо. Будем меняться.

Через полгода с документами разобрались и под Новый год перевезли вещи.

В первую ночь в доме, новые хозяева почти не спали, чтобы согреться, сожгли все, что горело, включая вешалки и стулья. Городские жители впервые в жизни топили печку в деревянном доме. Но восторгу не было предела. Еще бы, целый дом, с чердаком, еще сарай, погреб и земля…

Даже не могли себе представить какая земля!!!

 

Глава 3. Свой дом

На майские, не дождавшись наступления лета, семейство отправилось на дачу.

Свой дом – своя крепость! С чего же начать… Работы предстояло много: забора не было вообще, двери и окна нужно было менять, земля тоже нуждалась в обработке.

Первым делом решили проверить чердак, сразу появились первые интересные находки: колодки, для изготовления обуви, выкройки, из старых послевоенных газет, довоенная карта.

Перемерив еще раз участок, чтобы не захватить чужой земли, стали вкапывать столбы. Да, работа не из легких, но когда все вместе, одной командой – все получается!

– Может, посадим зелень, – предложила Яна.

– И картошку, – добавил супруг ответственно, заботясь о благосостоянии семьи.

– И яблоки наверно будут к осени…

По соседству, появились новые хозяева, бизнес, автомойка.

Яна косила газон триммером, Егор был в городе, Федька играл с мальчишкам.

– Извините, можно Вас на минуточку, – раздался голос из-за воображаемого забора, – мы Ваши соседи, с автомойки.

Перед Яной стояли двое мужчин, за пятьдесят, по виду бывшие военные, чином не ниже подполковника.

– Мы хотим канализацию провести, можно по Вашему участку? Вы тоже сможете подключиться, предложил один из них.

– Я скажу мужу, когда он приедет, сейчас мы вдвоем с ребенком, могу дать Вам его телефон.

Обменявшись телефонами, соседи удалились, Яна даже не подозревала, что разговаривала с будущим мэром этого городка.

К Дню военно-морского флота решили поставить одну стенку забора. Работа спорилась, прикручивали саморезы все, даже маленький Федор.

К празднику забор стоял, это было воскресенье, весь городок праздновал – ведь День военно-морского флота – здесь в небольшом городке на заливе, самый главный праздник!

На следующее утро Яна проснулась от стука лопат о землю. Выскочив из дома, она увидела рабочих, копающих траншею прямо под забором. Копали канализацию для автомойки на глубину промерзания, больше метра. Когда рабочие ушли, Яна с любопытством осмотрела отвалы и саму траншею – место-то историческое, вдруг что-то мелькнет. Но ничего интересного не было. Только камни и песок.

Правда камни были, «как на подбор», одного размера, и зачем-то бревна уложены на глубине на одинаковом расстоянии, но мало ли совпадений.

Новые ворота установили с трудом, по этому поводу устроили целый праздник с шашлыком и фейерверком!!!

– Уже август, скоро придется уезжать в Питер, нужно покрасить ворота, чтоб не заржавели. Егор достал из машины, привезенную специально для этого случая банку краски.

С утра пораньше решили красить ворота. Яна с веранды услышала, как Егор ругает Федьку за баловство. Пока отец красил ворота, сынишка набирал в маленькую лопатку землю и кидал на свежую краску забора.

– Федя, не балуйся, – просила мать.

– Федя, если хочешь чем-то заняться, возьми кисточку и покрась, – строго говорил отец.

Но Федор никого не слушал, ему хотелось поиграть. В очередной раз ковырнув землю, мальчик увидел нечто округлое, зеленоватое и тяжелое.

– Мама, смотри, что это?

На лопатке лежала медная монета – одна копейка 1798 года с большой буквой «П» на обороте.

 

Глава 4. Клад

– А может там не одна монета? – не унималась Яна, прочитанное не выходило у нее из головы.

– Скоро будем делать въезд для машины, придется выкорчевывать камни, может быть что-нибудь найдем, – ответил Егор, не очень веря в продолжение.

Выдернули несколько камней, сняли верхний слой, одна монетка, две, три…Медяки буквально лезли из-под земли, прилипали к ногам, казалось ими все усыпано. Виднелись в земле осколки глиняных горшков, несколько бусинок, какие-то беленькие трубочки, кованые гвозди, сломанная пряжка и куски кремня.

– А ведь траншею хотели копать именно по этому месту, – Яна не могла поверить, что все происходит на самом деле.

Это же настоящий клад!!! Нужно срочно что-то с этим делать!

Буквально бегом Яна побежала в музей, захватив несколько монет, осколки, горшков, гвоздь и беленькие трубочки.

– Вы знаете, мы сами не разбираемся, Вам лучше обратиться к специалистам-археологам, – в один голос, желая дать законный ход делу, ответили в музее.

И дали телефон института истории в Санкт-Петербурге. Твердо решив обратиться к специалистам, Яна позвонила:

– Да, да, специалист по Выборгскому району – Сакса Александр Иванович, доктор исторических наук.

– Извините, Саксов фамилия?

– Нет, Са-к-са, он финн по национальности, запишите телефон.

– Спасибо, сейчас он в Выборге работает?

– Должен будет, спросите в Выборгском замке или позвоните. До свидания.

Получив телефон специалиста по Выборгу, настоящего ученого, доктора наук, археолога, Яну переполняли различные чувства. Хотелось поскорее показать находки, и с другой стороны, она очень боялась, что «сокровища» не заинтересуют именитого ученого.

Замучив себя переживаниями, Яна уснула, ей снилось, что она позвонила А. И. Саксе и ей ответил голос, немного глухой и высокий с чуть заметным акцентом:

– Неолит, неолит, я приеду скоро, Вы не волнуйтесь, обязательно посмотрим.

Проснувшись утром с ощущением, что дело сделано, Яна позвонила мужу.

– Что ты переживаешь, позвони и все.

Набравшись смелости, Яна набрала номер, который ей дали в институте. Короткие гудки, занято. Через некоторое время снова набрала, опять занято.

– Ну уж на этот раз, точно попаду, – решила Яна набирая номер.

На третий раз гудки были длинные, и трубка ответила:

– Алло, это Сакса, – «надо же, голос как в моем сне», – удивилась Яна.

– Что вы говорите, неолит, неолит, я приеду скоро, Вы не волнуйтесь, обязательно посмотрим, – голос повторил точь-в-точь фразу из сна.

– Я буду скоро в Выборге, перезвоню Вам. Всего хорошего.

Как завороженная Яна стояла посреди детской площадки: и голос, как во сне и фразы те же. Мистика какая-то…

 

Глава 5. Эрмитаж

Наступила осень, семья вернулась в Санкт-Петербург. Телефон А. И. не отвечал, в Выборгском замке сообщили, что он «застрял» где-то на Вуоксе. В Институте Истории Яне предложили обратиться к научному сотруднику Эрмитажа Ю. М. Лесману. Юрий Михайлович сразу согласился встретиться.

– Не забудьте паспорт, – предупредил он по телефону, – у нас пропускной режим.

По лестнице спустился невысокого роста мужчина, в очках, с чуть торчащими вперед зубами и одухотворенным лицом.

– Здравствуйте, Вы с ребенком? – удивился ученый.

– Да, в сущности, это он нашел.

– Пройдемте наверх, предложил Ю.М.

Яна и Федор поднимались по лестнице административного здания Эрмитажа.» Никогда не думала, что здесь окажусь», – промелькнуло в голове у Яны.

На двери кабинета было написано «Отдел архитектурной археологии».

– Вот, посмотрите пожалуйста, – Яна достала находки.

– Интересно, интересно. Должно быть что-то шведское, – Юрий Михайлович пустился в длинное повествование о шведах и карелах.

– А Вы знаете, что много карел бежало в Тверь из-под шведского господства.

– Нет, – ответила Яна, с интересом продолжая слушать Юрия Михайловича.

– Бусинка у Вас пастовая, интересная, бусинку можно взять, но одну не возьмешь, – рассуждал почти сам с собой Ю.М.

– Кстати, цивилизованные люди бус не носили, их носили дикари – русские, карелы.

– По керамике ничего не скажу, вот фрагмент голландской трубки у Вас, мы их окурками называем, похож на шведский. Вы знаете, я был в Швеции, там все, все хранят, даже такие небольшие фрагменты, прямо целые ящики с вот такими фрагментами.

– Пряжка тоже похожа на шведскую, луженая, у них на туфлях такие были.

– Может, у нас на участке церковь была шведская, – предположила Яна.

– Нет, нет, больше похоже на дом знатного человека, видите гвозди дорогие, шляпки фигурные, а шпильки были? Это гвозди без шляпок? Вы говорите кирпичики бутовые?

Целая гора была в районе Шлиссельбурга этого бута, известняка, так шведы ее под основание всю на кирпичики изрезали, очень им нравился материал, теплый и легкий, строить легко.

– Вы знаете, их немного у нас на участке, – добавила Яна.

– Здесь есть столовая, может быть желаете перекусить, – любезно предложил Ю.М.

– Можно, – ответила Яна, желая продолжить интересный разговор. Не каждый день беседуешь с сотрудником Эрмитажа!

По пути в столовую, ученый показывал внутренние помещения – «задворки».

– Вот посмотрите, – показывая на дверь на третьем этаже, выходящую на улицу, – как думаете, зачем здесь дверь?

– Не знаем, – в один голос ответили Яна и Федор.

– Через нее реквизит в театр поднимали, здесь помещения Эрмитажного театра. Вы бывали? Хотите, можно пройти на сцену.

– Конечно хотим, – не желая упустить такой возможности ответила Яна.

Театр был пуст, за кулисами был «сказочный» реквизит, и у «экскурсантов» были сказочные ощущения. В столовой разговор продолжился, Ю.М. рассказывал о детстве в послевоенном Ленинграде, называя себя «ребенком Эрмитажа», о раскопках в Новой Голландии и Орешке, о «молодых» музеях.

– Я поговорю с коллегами, по поводу Ваших находок. Мы Вас пригласим, – произнес Ю.М. на прощанье.

– Маловато материала, конечно.

– Может быть нам еще покопать, поглубже, будет больше материала? – оживилась Яна.

– Лучше не надо.

 

Глава 6. Сакса

Федор готовился к поступлению в школу, все очень волновались. Наконец, документы на зачисление были поданы, первое собрание состоялось, с первым учителем определились. Немного успокоившись, ближе к лету Яна решила еще раз позвонить А.И.

«Это какой-то парадокс, – думала она, набирая номер А. И. Саксы, – копать нельзя, а находок мало, поэтому сказать ничего определенно тоже нельзя».

«Нужно, все-таки его вызвонить, он специалист по Выборгу, доктор исторических наук, и должен точно определить: что мы нашли и что с этим всем делать», – Яна с напряжением вслушивалась в длинные гудки телефона. И неожиданно дозвонилась.

– Я буду в институте на этой неделе. Подходите, в четверг в 10 часов, кабинет 217, посмотрим, – сказал уже знакомый голос.

Как на зло простудился Федька. Решив не отступать, Яна все равно отправилась на встречу с ученым.

– Вам на второй этаж, – ответили на вахте, – можете подняться на лифте.

Институт истории располагался в старинном особняке, массивные двери, богато орнаментированная парадная лестница, люстры, канделябры, резные деревянные барельефы в охотничьем стиле, зеркала-все указывало, на прежнюю роскошь особняка, и на сегодняшний упадок.

– Да, наука у нас нынче в большом загоне, – думала Яна, поднимаясь по лестнице, не желая воспользоваться лифтом.

Постучала в кабинет, дверь отворил высокого роста мужчина, седовласый с аккуратно постриженной профессорской бородкой и очень ухоженными руками.

– Здравствуйте, Вы Александр Иванович, – «какой большой ученый», – подумала Яна.

– Да, Яна, проходите в кабинет, – уже почему-то без акцента предложил А.И., – Вы одна, а где же сынишка?

– Приболел.

– Надеюсь, ничего страшного?

– Да, весна, перегуляли, простудился.

– Давайте посмотрим, вы же что-то принесли, – во всю длину кабинета стоял стол, накрытый клеенкой, – Можете прямо на стол выкладывать. «Стол настоящих археологов», – отметила Яна с восторгом про себя.

– Вот, видите, – А.И. указал на стол у стены, полностью заваленный книгами, документами и письмами, – мое рабочее место, редко бываю в институте, поэтому такой беспорядок, мне много пишут, не успеваю отвечать.

Яна разложила находки на столе.

– 16 век здесь точно есть, а что Вы хотите найти? – А. И. был явно чем-то расстроен.

– Вы знаете, я книгу читала, финскую, что там город был, Бьерке, шведский и… викинги.

– Финскую, – не скрывая улыбки переспросил А. И., – финны очень много выдумывают. От викингов здесь ничего нет. Но 16 век тоже хорошо. Вот, камни можете выбросить.

– Не выброшу, – обиделась Яна, – если Вам не нравятся наши находки, пойду в Эрмитаж.

– Вы там кажется уже были, – А. И. широко улыбнулся, Яна тоже улыбнулась, вспоминая «поход» в Эрмитаж.

– И что же Вам Лесман сказал?

– Ему бусинка понравилась, и пряжка, и трубки, он сказал, похожи на шведские, про керамику ничего не сказал.

– Хорошо, – задумчиво произнес А.И., – я возьму керамику, можно?

– Конечно, – Яна обрадовалась, что к ее находкам проявили хоть какой-то интерес.

– Летом, в июле будут раскопки в Выборге, обязательно к Вам заеду. Давайте я Вас провожу.

Выходя из института, Яна подумала: «Вполне «реальный» ученый, причем тут мистика».

 

Глава 7. Гости

В начале лета, уже опытные дачники, с рассадой и стройматериалами отправились на дачу.

На Федькин День рождения, как обычно приехал дедушка.

Каждый старался его развлечь: Федор показывал, как научился кататься на велосипеде, Егор рассказывал о работе, Яна демонстрировала огород.

Все вместе решили рассказать о находках…

– Вот дедушка, смотри, прямо здесь при въезде все и было, – восторженно, перебивая друг друга, говорили Яна, Егор и Федя.

Находки не произвели на дедушку никакого впечатления.

– Ну, осколки бутылок, горшок разбитый, медяки копеечные, ничего Вы тут не нашли. Ерундой какой-то занимаетесь, – пробурчал дедушка.

Даже рассказ об Эрмитаже не изменил его отношения к находкам. Чтобы как-то оживить в дедушке интерес, решили, прямо при нем, еще раз разворошишь землю.

Что-то зеленело. «Наверно крышка или пуговица», – подумал Егор, но поднял, немного потер в руках, – нет, это монета, но не медная, эта из серого металла, с благородной зеленой патиной. Интересно…Таких мы еще не находили.

– Федька, держи! – отец передал монету ребенку.

– Дедушка, смотри, какая! – Федор подбежал с монетой к дедушке.

– Дай-ка, не вижу какой год, посмотри Феденька, у тебя глазки новые…

– Ничего не видно, мама посмотри!

Яна потерла монету рукой, затем опустила в воду, еще раз потерла.

– О, что-то проступило, портрет на одной стороне, а на другой, похоже на герб и вроде бы год по периметру 1543… Егор, иди сюда!

Вот это находка! Это же время правления Густава Васы, короля реформатора. 16 век! А.И. был прав, 16 век здесь точно есть.

Егор решил найти монету в интернете и попробовать очистить ее от патины.

В понедельник утром вместе с дедушкой Егор уехал и увез с собой монету.

Во вторник утром, раздался телефонный звонок, Яна узнала номер А.И.

– Яна, я обещал к Вам приехать, могу сегодня.

– Конечно, приезжайте, – расстроилась Яна, только что я Вам покажу, монеты то нет.

День выдался жаркий.

– Мы уже в городе, – прислал смс-ку А.И.

Яна с Федором побежали к Кирхе.

– Здравствуйте, – А.И. был с приятелем, – давайте я Вам сначала город покажу.

– И пушку Лендера покажите? В газетах писали… Здесь недалеко?

– Здесь все недалеко, у нас очень маленький город.

Не спеша, показав все достопримечательности городка, Яна и Федор привели гостей к дому.

– У нас во дворе, даже в такую жару прохладно, – говорила Яна, а думала о том, что ей нужно рассказать о монете. Воспользовавшись моментом, она стала шептать на ухо ученому.

– Здесь монетами все усыпано было. Даже одну монету мы нашли, серебряную 16 века.

– Ну и где она? – новость явно заинтересовала ученого.

– Ее здесь нет, её муж увез.

– Ну, хотя бы фотографию!

– Фотографии тоже нет, она не фотографируется, – расстроилась Яна.

Походив немного по месту находки, внимательно осмотрев камни и землю вокруг, ученый уехал.

 

Глава 8. Монета

Яне все-таки очень хотелось показать монету кому-нибудь. «Идти к специалистам вот так, никого не зная, очень опасно. А вдруг она окажется редкой или даже раритетной? А может быть, она стоит несколько тысяч долларов, между прочим, очень трудно разобраться в тонкостях нумизматики, за мной проследят и отнимут монету, в лучшем случае», – так рассуждая, Яна, почти машинально, набрала номер А.И.

– Ну, приходите в среду или в четверг с утра, я буду в институте, – не в силах сопротивляться её напору ответил А.И.

Положив монету в футляр, а футляр в карман джинсов, чтобы чувствовать, что она на месте, Яна, озираясь по сторонам, дошла до института и неожиданно совершенно успокоилась.

– Нужно избавиться от этой монеты, – промелькнуло у нее в голове, – слишком много из-за нее переживаний.

А.И. был в кабинете, Яна вытащила монету из кармана, затем из футляра и дрожащими руками отдала ученому.

– Футляр то от другой монеты, – сказал А.И. как-то строго.

– Да, от другой, купили в Петропавловке и еще раствор для чистки изделий из серебра.

А.И. включил настольную лампу и попытался рассмотреть.

– Какой год, плохо видно?

– 1543, Густав Васа, там на другой стороне его портрет и надпись по-латыни, «Бог главный на земле».

– Хорошая монетка. Попробуйте обратиться в отдел нумизматики Эрмитажа. Если хотите, я договорюсь?

– Спасибо, – ответила Яна, успокоившись толь ко тогда, когда ученый положил ей монету на ладонь.

– Мы, пожалуй, так и сделаем.

Вернувшись домой, Яна рассказала мужу о предложении А.И.

– Специалистам по нумизматике в Эрмитаж? думаю можно показать, по крайней мере, скажут, что-то определенное, – Егор был очень загружен на работе и совсем не думал о находках, но предложил Яне поехать вместе.

Экспертная комиссия работала только по четвергам. Собрав воедино все находки, включая гвозди, монетки и камни от «древнего» очага, супруги отправились в Эрмитаж.

Дверь комиссии открыл маленький человек.

– Вы к кому, Вы договаривались? – спросил он строго.

– Мы у себя в огороде клад нашли!

– Клад? И что же в нем?

Яна и Егор стали выкладывать находки на стол.

– Что это такое!? Что Вы принесли?! Здесь вообще то Эрмитаж! Вы вообще понимаете уровень нашего музея? – возмутился маленький человек.

– Но там была вот эта монета! – Яна показала Густава Васу.

– Сейчас мы пригласим специалиста, – как будто желая вывести пару «на чистую воду» сообщил маленький человек и пошел куда-то звонить.

Пока ожидали прихода специалиста – нумизмата присутствующие в кабинете работники и посетители с интересом расспрашивали о находках. Яна и Егор не без удовольствия рассказывали и показывали свои «сокровища», это был их «звездный час».

Из отдела нумизматики, наконец, спустился специалист, им оказалась очаровательная девушка, Елена. Она внимательно, через специальную лупу стала рассматривать монету.

– Что-то не так?

– Смотрю, не подделка ли, очень много подделывают редких монет, – Елена буквально просвечивала, как рентгеном, глазами и монету, и Яну с Егором.

– Редких? Наша тоже редкая? – искренне удивились супруги.

– Сейчас отсканируем, взвесим и потом я Вам отпишусь.

– Хорошо. А на счет всего остального?

Из отдела «Архитектурной археологии» пригласили специалиста.

– Медные монеты совсем не нужны, камни и гвозди, конечно, тоже. Трубки курительные, керамику, пряжку можете принести, – одобрила искусствовед Роксана, и добавила, – Вам нужно быть археологом.

На следующий день Елена прислала письмо по электронной почте, в нем говорилось, что в коллекции Эрмитажа всего три таких монеты, наша интересна тем, что известно точное место находки. Договорились о встрече.

Уже почти без волнения Яна добралась до знакомой двери «Комиссии». Позвонила в звонок, дверь отворил все тот же маленький человек, с тем же вопросом.

– Вы к кому? Вы договаривались?

– Да, – ответила Яна солидно, и попросила пригласить Елену из отдела нумизматики.

Елену не пришлось долго ждать, оформили документы. Весь процесс передачи-оформления занял несколько минут.

 

Эпилог

Через несколько месяцев в почтовом ящике Яна обнаружила «Уведомление», на почте ей вручили большой конверт со штампом Эрмитажа. Внутри конверта было «Благодарственное письмо» – «За комплекс археологических находок» с личной подписью директора Эрмитажа М. Б. Пиотровского. Обязательно покажу письмо А.И.

– Вот, посмотрите, – Яна протянула письмо ученому, – не зря мы там копали.

– Да, действительно, – почему-то снова с акцентом задумчиво произнес А.И., – интересное место. Нужно будет серьезно заняться. Не в этот год конечно, очень много работы в Выборге. Может быть на следующий, но обязательно приедем, … может быть даже, с экспедицией.

Карта Бьерке (прислана из шведского военного архива)

Картина «Визит Микаэля Агриколы к королю Густаву Васе 1», Robert Wilhelm Ekmanin, 1853

 

Страсти по Микаэлю

 

Глава 1. Неугодный епископ

Лил проливной дождь, все знатные горожане собрались возле небольшой деревянной церкви. Церковь казалась черной, некрашеное дерево намокло под дождем, и люди, что столпились возле нее тоже, казалось, были одеты в черное. Они пришли попрощаться с неугодным епископом. Пришли, чтобы проститься и забыть о Нем, как им казалось навсегда, – «Смерть, как замучил всех своими проповедями. Пока был жив – всех мучил и после смерти мы должны из-за Него теперь мокнуть под дождем. Скорее бы все это закончилось».

Они даже не подозревали, что Он уже наблюдает за ними с улыбкой и слышит каждое их слово. Что Он уже в вечности.

И лишь деревья, как немые свидетели происходящего сокрушенно покачивали обнаженными ветками на ветру.

Вся процессия выглядела чопорно и солидно: бархатные накидки и береты, накрахмаленные белые воротники и манжеты, кожаные туфли с лужеными пряжками. Не было только короля. Юхан не стал дожидаться похорон и уехал в Стокгольм. Он был очень зол: «Переговоры с Москвой сорваны. Того и гляди, придется заключать не выгодный для Швеции мир. А тут еще Он заболел прямо в дороге и умер. И что теперь делать? Проще всего вот так взять и бросить нас в самую трудную минуту, – ему хотелось кричать и плакать от обиды и бессилия. А эти, – Юхан представил себе знать, – эти набросятся на меня в первую очередь с обвинениями «.Слезы сами потекли из глаз короля, он был один. Никто не видел, кроме Него как король страдает, как он осиротел второй раз в жизни.

– Нужно вспомнить все чему Он нас учил, что говорил, от чего предостерегал. Нужно вспомнить все, – так думал будущий король Швеции Юхан Васа по дороге из Выборга в Стокгольм. Сентиментальность не была ему свойственна и вообще, это редкое явление, скорее всего, дорога навеяла.

– Хорошо, что не остался на погребении, – уже подъезжая к столице, подумал он, – так будет проще забыть Его предательство. Именно предательство, иначе не назовешь.

Обвинив, по привычке, во всем «своего» епископа, Юхан с облегчением приступил к своим обычным делам – управлению государством.

Тогда он и не подозревал, что это событие отбросит его более чем на десять лет от его цели. Сын короля всегда будет видеть себя только королем. Отец Юхана Густав Васа 1 был еще жив, но он уже почти отошел от дел. Финляндией управлял Юхан, Швецией – Эрик и после ссоры с отцом, Юхан перестал прислушиваться к его советам и целиком положился на епископа Микаэля.

И тут это событие, его внезапная кончина… Он даже и не думал, что так привязан к нему, что их постоянный диалог ему жизненно необходим. Юхан вспоминал его советы, кого он предлагал приблизить, кого советовал опасаться. Вдруг он начал осознавать, что ему придется быть взрослым, а он к этому не готов. Сын короля растет в окружении лести и лживых улыбок, но разглядеть за ними оскал или дружеский жест всегда помогал ему епископ Микаэль.

А теперь… Теперь, придется все делать самому. Он давно этого хотел, но не знал, что это так трудно.

В какой-то момент он даже обрадовался, что у него есть старший брат и в глубине души начал отказываться от амбиций.

Епископ Микаэль был сварливым стариком, он въедливо стремился участвовать во всем: политике, экономике. Порой казалось, он мешает, лезет не в свои дела, но только казалось…

Он всеми силами пытался защитить плоды реформации. Создав финскую азбуку, он мечтал о просвещении народов Финляндии, проповедовал им лютеранскую веру.

Юхан, напротив, был молод и этого не понимал. Он хотел стать королем, правителем «Великой Швеции», но не знал, какую страну он получает. Ему хотелось завоеваний, новых побед, и идеи просвещения малых народов его не слишком занимали. Знать целиком поддерживала его в этом, новые земли – новые доходы. И глупости о просвещении только злили их: «Зачем просвещать народ? Народ темен и глуп и пусть таким и остается».

Церемония погребения близилась к завершению, казалось, сама природа скорбит о Микаэле. Постепенно начали расходиться горожане. И дождь прекратился…

 

Глава 2. Раскопки

Александр Иванович Сакса действительно был очень занят. Помимо текущей работы по проведению охранно-спасательных мероприятий – ведь Выборг – город памятник, Александр Иванович вел научную работу по изучению средневекового Выборга, занимался церковной археологией и участвовал в культурной жизни города. На нем держались многие научные и культурные проекты, в том числе международные.

В своих многочисленных интервью российской и зарубежной, в основном финской, прессе Александр Иванович рассказывал о текущей работе, планах на будущее, возможностях города Выборга – как центра международного сотрудничества. Кроме того, очень скоро предстояли масштабные раскопки в центре города – районе Кафедрального собора – одного, из предполагаемых мест, захоронения Микаэля Агриколы, просветителя и создателя финской азбуки, епископа и миротворца. По стечению обстоятельств, прах самого известного в мире финна вот уже более 500 лет покоится в России, как свидетельствуют источники, в городе Выборг. Но, несмотря на все усилия и в предыдущие годы и поныне так и не найден!

Раскопки, дело не простое, тем более в историческом центре города. Им предшествуют: обязательное оформление документов, подготовка места раскопок: съемка, расчистка, организация рабочей зоны, подбор команды: специалистов, рабочих, волонтеров.

Весь процесс раскопок обязательно сопровождается романтикой: песнями под гитару, посиделками допоздна, байками на исторические темы, особенно если они проходят в красивом месте, в период белых ночей, в прекрасном городе в самый разгар лета.

Единственным условием удачного проведения раскопок является хорошая организация всего процесса, и здесь очень важна роль руководителя – это должен быть человек опытный, безусловно, настоящий ученый, иначе не интересно и, одновременно, большой души человек. Можно сказать, что тут Выборгу повезло, более 30 лет Александр Иванович, провел в экспедициях, был руководителем Приозерской археологической экспедиции, и с 2009 года руководит Выборгской, а звание доктора исторических наук и должность ведущего научного сотрудника научного института ИИМК, говорят сами за себя.

«Нам очень комфортно работать в Выборге …», – как-то сказал А.И, в одном из интервью, и это были не пустые слова. Выборг, как гостеприимный хозяин окружил изыскателей, всесторонней помощью и содействием. Поскольку изучение истории родного края дело архиважное, для нашего времени особенно.

 

Глава 3. Сон

«Скажи ему, что он ищет меня не там!». Яна проснулась от тяжести, сдавившей грудь. Фраза из сна больно пульсировала в голове. Казалось, что массивная плита придавила ее, и она не может дышать. В области сердца ощущалась ноющая боль. Яна выбежала во двор, отдышалась и умыла лицо студеной водой из колодца. Не сразу, сначала обрывки, отдельные образы, но постепенно сон начал проступать в памяти.

– С чего бы это, даже и не думала, привидится же такое…

Во сне известный финский просветитель Микаэль Агрикола, говорил с ней прямо из могилы.

«Церковь была деревянной, шел дождь. Он лежит под плитой и не может до Него докричаться. Плита очень тяжелая», – были его слова.

– До кого, до Него? – подумала Яна и вспомнила последнюю фразу из сна. «Скажи ему, что Он ищет меня не там!»

– Ужас какой-то! Нет, это не простой сон. Кто этот Он и почему именно я должна сказать Ему об этом. А вдруг это вещий сон, были же случаи, когда людям приходили во сне святые и говорили с ними, – у Яны «мурашки бегали» по телу.

Ну, сны снами, а домашние заботы важнее, нужно будить Федьку, сегодня только среда, Егор приедет в пятницу. И до пятницы нужно сохранять спокойствие и не впадать в панику.

– Федя вставай, завтрак на столе, – позвала она сына. Закрутившись по дому, Яна забыла свой ночной кошмар и постепенно ощущения «могильного ужаса» так напугавшие ее ночью, рассеялись лучами июльского солнца.

По дороге на пляж, прихватив с собой квас и бутерброды, Яна и Федор решили позвонить отцу.

– Егор, представляешь, сегодня такое приснилось, кому рассказать…даже мороз по коже, в такую-то жару, – Яна рассказала сон во всех подробностях.

– Ты, наверно, на пляже голову не прикрывала, и напекло, – пошутил Егор.

– Точно, ты прав, мы вчера весь день были на пляже, Федька из воды не вылезал, а я больше загорала. Может, тепловой удар случился незаметно? – обрадовалась Яна, найдя логичное объяснение произошедшему.

– Ты купайся вместе с Федей побольше, и все будет хорошо, – успокоил Яну супруг и добавил, – Купи какую-нибудь кепку для себя!

– Очень смешно, – улыбнулась про себя Яна, но решила послушаться мужа. Жара стояла уже больше двух недель, но вода в заливе по-прежнему освежала.

– Айда купаться! – Яна и Федор побежали в воду.

По дороге домой Федор встретил знакомых мальчишек и попросился погулять.

– Только дорогу не переходи, играйте на площадке, – хорошо в маленьком городке, можно отпустить ребенка погулять одного.

– Позвони мне! – добавила Яна и подумала, – «Фантастика, даже у детей теперь мобильные телефоны!»

Оставшись наедине со своими мыслями, Яна вспомнила историю с кладом.

«Жаль, что все закончилось! Может быть, позвонить Александру Ивановичу, в июле они обычно копают. Какая все-таки интересная и романтическая профессия – археолог!»

Яна набрала знакомый номер.

– Я сейчас очень занят! Перезвоню, – ответил Александр Иванович измученным голосом, и разговор прервался.

Минут через десять раздался телефонный звонок.

– Мы сейчас готовимся к раскопкам, в Кафедральном, очень много работы, расчищаем. Вы что-то хотели или просто так звоните? – поинтересовался ученый из вежливости.

– Можно сказать, что просто так, – Яна совсем позабыла про сон, – а мы как раз наоборот, отдыхаем, только с пляжа.

– Завидую Вам. Кафедральный, наиболее вероятное место захоронения Микаэля Агриколы, – произнес А.И. и добавил, – Меня зовут, извините, всего хорошего.

– Агриколы! – воскликнула Яна неожиданно громко, вспомнив свой ночной кошмар, но в трубке уже зазвучали короткие гудки. «Вовремя Александр Иванович трубку положил, а то я бы ему сейчас рассказала …»

«Может быть как-то издалека, осторожно спросить, какая церковь была деревянной в то время? И мог ли идти дождь 9 апреля в Выборге? Ведь известна только дата смерти Агриколы, и в Финляндии 9 апреля – Национальный праздник», – странный сон, несмотря ни на что, ее не отпускал.

Яна решила написать А.И. смс-ку.

Ближе к вечеру А.И все же ответил, что в тот период было открыто только 3 церкви, из них деревянной была церковь на Госпитальной, св. Марии Магдалены. По поводу дождя, он ответил, что весна 1557 года была ранняя, льда на заливе уже не было. И попросил ему не мешать.

Через некоторое время раздался звонок телефона.

Федор возвращался с прогулки и просил его перевести через дорогу. Жизнь опять обрела свой привычный ритм. Мягкое вечернее солнце и теплый июльский воздух манили из дома. Яна и Федор решили ужинать во дворе, за забором, как обычно, играла музыка. Начали готовиться ко сну.

Подходя к кровати, Яна вдруг опять вспомнила сон, и у нее опять заболело в области сердца.

– Ну, вот зачем это приснилось именно мне? – подумала она и решила включить телевизор.

Ни что так не отвлекает как хороший фильм. По ТВ шел «ужастик» «Леприкон», про злобного гнома хранителя кладов. Сюжет фильма быстро затмил ночной кошмар. И Яна, вслед за Федором спокойно уснула.

 

Глава 4. «внезапная кончина»

Вот уже переправа через Сестру. Пограничный кордон. Пересели в шведские сани. Стая ворон закружила над делегацией. «Не долго осталось», – мелькнуло в голове у Микаэля. Внутри все сжалось. Мысли как бешенные, одна за другой, полетели беспорядочно в голове: «Весна нынче ранняя… Знакомая дорога… Все, подписан мирный договор на 40 лет, целое поколение успеет вырасти без войны… Скоро уже пойдут совсем безлюдные места, до Бьерке еще больше 20 миль… Темнеть начало».

Свернули с дороги в лес. Остановились. Вороны закаркали. «Сейчас!», – что-то стукнуло в груди. Несколько слуг окружили со всех сторон, кожаные перчатки зажали рот, один удар в сердце и все. Душа полетела над лесом.

«Епископ Микаэль неожиданно скончался!», – произнес кто-то твердым голосом. Так на суде объявляют приговор. Все начали суетиться. Никто и не заметил под множеством одежд маленькую рану в области сердца.

«Заночуем в Бьерке», – произнес все тот же голос.

 

Глава 5. Расследование

Ближе к 1 сентября семья вернулась в Санкт-Петербург. Уже привычные дела: медосмотр, подгонка костюма, обязательная стрижка и покупка школьных принадлежностей были сделаны.

Как-то ближе к вечеру Яна решила поискать в Интернете что-нибудь про Агриколу. В особенности ее интересовало место его захоронения. Википедия спасает всех, давая ответы почти на любой вопрос. «Епископ Микаэль неожиданно скончался при вставании с саней недалеко от местечка Кюррениеми. Он был похоронен в Выборге в присутствии епископа и горожан». Прочитала она в «Епископских хрониках» и это было все, что могла дать Википедия.

– Не густо, – произнесла она вслух.

– Попробую иначе, – Яна стала набирать в строке «Микаэль Агрикола» в разных поисковых системах Гугл, Бинк, Мэйл, Яндекс.

На сайтах, посвященных истории Выборга было информации побольше.

– Все-таки Интернет великая вещь! – подумала она, с головой погрузилась в информационный поток.

Всю зиму Яна следила за новостями из Выборга, читала интервью с археологами и краеведами, не пропускала и одной статьи по истории Выборга, воспользовавшись электронным переводчиком, искала на финских и шведских сайтах подробности последних дней жизни Агриколы.

Картина вырисовывалась следующая: в последние годы своей жизни епископ Микаэль впал в немилость. Разгоралась русско-шведская война, которая фактически велась на территории Финляндии. Постоянные, разорительные набеги, грабежи и разрушения привели к обнищанию населения этих мест и Микаэль Агрикола, как епископ не мог не защитить свою паству, выступая против войны за мирное урегулирование конфликта. Не желая видеть на своей территории усиления отдельных областей «Шведская корона» решает разделить единую Финскую епархию на Абосскую (Турку) и Выборгскую, «отдав» Абосскую епархию Агриколе, в приграничный же Выборг назначают молодого и амбициозного Павла Юстена, который, в свою очередь, учитывая все заслуги Агриколы, не признает его старшинства в вопросе управления епархией. Агрикола открыто выступает против разделения епархии и даже проводит мессу по каноническому обряду, чем вызывает глубокое неодобрение архиепископа и Шведского короля Густава Васы 1.

Будучи известным специалистом по приграничным территориям и знатоком русского языка, Микаэль Агрикола выступает в качестве переговорщика между русской и шведской стороной. Его включают в состав делегации, направляющейся в Москву. И весной 1557 года Микаэль Агрикола принимает участие в переговорах с Иваном Грозным. В результате подписывается мирный договор между Россией и Швецией с большим «перевесом» в сторону России, особенно в вопросах обмена военнопленными и использования приграничных территорий. По дороге из России в Швецию, едва переехав границу, епископ неожиданно умирает.

Собрав воедино все факты, Яна решила самостоятельно, конечно вместе с Егором и Федором посетить все три места предполагаемого погребения просветителя. Загадки истории так будоражат воображение, рождая множество фантазий, мифов и легенд. Яне казалось, что она обязательно что-то почувствует в том месте, где покоится прах просветителя, что оно укажет само на себя, будет что называется знак», ведь, как говорится «свято место пусто не бывает».

Наиболее вероятным местом захоронения считался Кафедральный собор. Освященный как римско-католическая церковь еще в 1494 году, собор много раз перестраивался. Финские археологи дважды предпринимали попытки отыскать в руинах прах просветителя в 1836 и 1913 году, но безрезультатно. Традиционно погребенные должны были покоится под плитой, на которой выбивалось имя усопшего со всеми регалиями. «Скелет» кафедрального собора «торчащий» посреди исторического центра города вблизи Часовой башни был самым известным и посещаемым, после Выборгского замка местом в городе. Обойдя вокруг собора, забравшись внутрь стен, немного осмотрев то, что осталось от внутренних помещений, не обнаружив никаких странностей, надгробных плит с надписями и «знаков», разочарованное семейство направилось к следующему месту предполагаемого захоронения – Доминиканскому собору.

Здесь все было примерно так же, как в Кафедральном. Разрушенные стены и заросшее травой внутреннее пространство собора, неподалеку от возвышающейся башни Ратуши, никак себя не проявило. Существовавшая здесь еще с 1403 года деревянная церковь много раз горела и перестраивалась. Помещения собора не раз переходили из рук в руки, то использовались как складские помещения, то снова возвращались в лоно церкви.

Наконец, оставалось последнее место, на Госпитальной, как сказал Александр Иванович, и тут у Яны возникли трудности. Госпитальная улица, на острове Сорвали – или же речь шла о госпитальной церкви Святой Марии Магдалены в районе Детской Городской больницы. Сначала решили добраться на Госпитальную улицу. Отдельные могилы старинного кладбища особняком стояли в промежутках между жилыми домами и территорией военного госпиталя. Там же за забором госпиталя виднелись камни от фундаментов каких-то строений, которые, как казалось Яне, вполне могли принадлежать деревянной церкви 16 века и быть местом предполагаемого захоронения, но они были в глубине территории, охраняемой и обнесенной высоким бетонным забором. И здесь, не смотря на всю загадочность места, и таинственность всего, что охраняется и имеет хоть какой-то запрет, ничто не указывало на то, о чем говорилось во сне.

И вот очередь дошла до госпитальной церкви святой Марии Магдалены. Еще 1422 году здесь уже был храм, освященный в 1475 году папой Сикстом IV и в 1505 году Юлием II. Со временем он оброс лечебницами, и здесь страждущие получали физическое облегчение и духовное исцеление. От церкви до наших дней не дошло ничего, или почти ничего, если не считать, что промоленное место приносит облегчение в любом случае, даже атеистам и иноверцам. Детская Городская больница располагалась в корпусах небольших отдельно стоящих зданий. Огромные пни от вековых деревьев то тут, то там виднелись во дворе больницы, на укрепленном холме возвышалось здание, отдалено напоминающее часовню, вокруг виднелись могильные плиты со срезанными крестами и остатки надгробий. «Как знать», – подумала Яна, – «Может быть именно здесь, нашел свой последний приют миротворец и просветитель, человек, вошедший в историю своими достижениями в различных областях, епископ Абосский и просто добрый пастырь для своих прихожан, Микаэль Агрикола. Быть может, он и сам хотел быть похоронен именно в этой церкви существовавшей еще до реформации и разделения церквей, благославленной двумя папами римскими, скромной госпитальной церкви при лечебнице. А как человек, посвятивший себя служению богу, вряд ли он не был прозорлив, и быть может заглянув в будущее он увидел свой народ вместе с Великой Россией, и знал, что только через Россию его страна получит независимость, государственность и просвещение».

 

Глава 6. Ужин

Бьерке. Дождь. Постоялый двор. По-шведски:

«Хозяин открывай!» – раздались тяжелые удары в ворота.

«Кого это на ночь глядя принесло», – хозяин двора начал неторопливо одевать башмаки.

«Чего изволите!» – по-шведски. «Дождь, как на зло, еще вымокну весь», – бурчал хозяин, на родном финском языке, себе под нос.

«Ого, какие гости, не иначе делегация самого шведского короля!» – хозяин испуганно подбежал к воротам.

«Открываю, бегу!» – снова по-шведски.

«Тащи на стол все что есть, и вина побольше! Мы очень устали в дороге», – гости проходят в дом, – «И дров подкинь. Одежда вся промокла».

Вносят в дом человека в епископской рясе.

«А что с епископом?» – хозяин заискивающе смотрит на гостей.

«Спит епископ. Притомился в дороге. Растрясло», – гости отводят глаза.

«На кровать, на кровать епископа», – хозяин недоверчиво оглядывает спящего епископа. Что-то звякнуло, пряжка с туфли епископа оторвалась и укатилась под кровать.

«Спит то, мертвым сном», – подумал он про себя, – «Ну, не моего ума дело».

Хозяин торопливо побежал за вином, хлебом и мясом.

Гости садятся ближе к огню.

«Что говорят не слышно, все по-шведски, договор, договор, ругают кого-то», – сквозь не плотно закрытую дверь хозяин пытается различить разговор. «Один стрелу все вертит в руках. Сломал со злостью пополам». Обломки арбалетной стрелы полетели в огонь.

«Гости то мои все пьют, едят мало. Видать случилось что-то», – хозяин стучит обеспокоенно в дверь. Кланяется.

«Не угодно ли гостям еще чего?» – хозяин услужливо лебезит.

«Скамьи принеси под ноги. Спать будем».

«Сейчас, сейчас», – тащит скамьи. «Ну, хоть под утро угомонились», – думает хозяин.

Гости положили ноги в тяжелых сапогах на скамьи и заснули.

На рассвете.

«На, вот получи, уважил», – гость положил на стол полмарки Густава Васы. «Хватит? Может мало?»

«Хватит. Хватит. Благодарствую», – хозяин смотрит на монету. По-фински: «С портретом короля. Серебряная. Я такой и в руках не держал. Покажу хозяйке».

«Да не болтай много!»

Гости скоро собрались. Вынесли незаметно «спящего» епископа и уехали.

 

Эпилог

Тяжело идут сани по талому весеннему снегу. Торопятся делегаты, подгоняемые вороньем, доложить королю о внезапной кончине неугодного епископа. Страшно убийцам в одном обозе со своей жертвой. Сурово наказал своих мучителей строгий пастор, им жить с этим грехом. Но светел путь миротворца! Радостно смотрит он в будущее, видя народ свой независимым, просвещенным и гордым!

И как говорится в древних сказаниях: «Выросли на месте, где пролилась невинная кровь, красные ягодки…»

Фото монеты 1543 г. с изображением короля Густава Васы 1 (аверс, реверс)

 

Находки из Приморска

Историческая справка. Первые упоминания об этом месте, поселении Березовое, относятся к о временам «господина Великого Новгорода», данная территория входила в состав Водской пятины. погост Эуряпяя (Europae), после русско-шведской войны с 1323 года (по Ореховскому мирному договору) поселок официально – территория королевства Швеция, под названием Бьерке. Что в переводе означает Березовый. Согласно писцовым книгам, составленным при Густаве Васе 1 к 1560 году здесь проживало 1500 человек, небольшое рыбацкое поселение, 100 домов, из них 50 на берегу, 50 на островах. Платили налоги тюленьим жиром и соленой рыбой. Бьерке был активным участником торговой деятельности, Ганзейские купцы имели здесь, так называемую факторию на о. Равица, из Бьерке вывозилось много соленой рыбы. В 1610 году, на заседании Шведского риксдага королю Густаву 2 Адольфу был представлен план постройки города при Бьерке. Но город построен не был, тем не менее, Бьерке жил по законам шведского правопорядка, при регентском правлении внучки Густава Васы малолетней королевы Кристины в 1640 году поместье Бьерке было даровано члену риксрода графу Гансу Вахтмейстеру и учреждено баронство. В результате редукции баронство было упразднено, а поместья возвращены в казну.

По итогам Северной Войны в 1721 году данная территория вошла в состав Российского государства, Бьерке, в числе прочих земель были дарованы адмиралу Корнелию Крюйсу, его семья ими владела до 1809 года. В результате образования Великого Княжества Финляндского в 1811 году эта территория была переименована в Койвисто (по фински – береза). Участок, на котором обнаружены нижеследующие предметы расположен недалеко от лютеранской кирхи Св. Марии Магдалены постройки 1904 года арх. Стендбек., по земельным планам 1871 года – данный участок – церковная земля, принадлежащая финской лютеранской церкви.

После окончания ВОВ, в 1945 году поселок – официально территория СССР, в 1948 году переименован в город Приморск, на месте находки располагались частные огороды. С 1960 года до сегодняшнего дня, на это месте частный дом, пере везенный с одного из островов, частный огород.

В ходе земляных работ были найдены следующие предметы. Которые были просмотрены и отобраны д.и.н. ведущим научным сотрудником ИИМК РАН А. И. Саксой для передачи в музеи: фрагменты курительных трубок «голландских» чашечки (7 шт.), фрагменты стеблей курительных трубок (50 шт.), бусины (4 шт.), осколки керамики грубо-бытового назначения, осколки красноглиняной керамики с поливой коричневого, зеленого цвета, серо-глиняная керамика с поливой белого и телесного цвета, осколки фарфора белого с синим рисунком бытового назначения, осколки бутылок из каменной массы, наконечник стрелы(утрачен), торговая пломба (утрачена), осколки кремня ружейного и бытового назначения, кости игральные, осколки стеклянных сосудов бытового назначения. Керамические плитки желтого цвета (переданы в отдел архитектурной археологии Гос. Эрмитажа), монеты в количестве 50 шт. медные 1735–1813 гг, монета серебряная ½ марки 1543 г. Швеции Густа Васа I (прошла экспертно-закупочную комиссию Государственный Эрмитажа, находится в коллекции отдела нумизматики Государственного Эрмитажа, приняла участие в выставке «Новые поступления с 1997 по 2014 г.» приуроченной к 250-летию Эрмитажа).

Также были найдены многочисленные кости животных (свиней, коз), кованые гвозди, кованые ножи бытового назначения, часть подковы.

Описание монеты 1543 г: монета из серого металла (серебра), масса 2.1 г, диаметр 22 мм, в середине имеется вмятина (предположительно использовалась в качестве закладной), на аверсе – портрет короля Густава Васы и надпись GOSTAVS DGREXS. WHGIE (Густав король Швеции), на реверсе герб королевства Швеции и надпись 1543 DOMINI EST TERRA (Бог главный на земле).

Данная монета является наиболее ранней точно датируемой находкой, а так же и наиболее ценной. На сегодняшний день в отделе нумизматики Государственный Эрмитажа 4 таких монеты, интерес к данному экземпляру вызван тем, что монета найдена на территории России и известно точное место находки. На аверсе монеты портрет, изображающий короля Швеции Густава Васу 1 (годы жизни 1495–1560, годы правления 1523–1560), при увеличении отчетливо видны все детали: отсутствие бороды, коротко остриженные волосы, рыцарские доспехи, атрибуты королевской власти: корона на голове, скипетр и держава в руках.

Весь образ короля полон решимости, его уверенный задиристый профиль и прищуренные глаза выдают в нем бунтаря. 1543 год в истории Швеции – это время реформации или лютеранский период. Еще достаточно молодой Васа I активно укрепляет восточные границы империи. И прежде всего на вновь захваченных землях строятся лютеранские церкви, организуются приходы. Именно к этому времени относится постройка первой лютеранской церкви Бьерке, приход существовал с 1557 года. К этому времени относится и первая перепись населения, организованная Васой 1, по ней в Бьерке всего «100 домов, из них 50 на берегу и 50 на островах. Население 1500 человек».

Первые кирхи строились на ближайшем к данному месту острове, поселения на берегу, судя по картам, располагались примерно в километре от места находки монеты. Возможно, она была случайно потеряна или использовалась в качестве закладной в более позднее время.

Среди находок более нет предметов, относящихся к этому периоду. Возможно, они будут найдены в будущем, если продолжатся работы в этом направлении.

Трубки курительные «голландские» бело-глиняные: всего было найдено 7 чашечек и 1 фрагмент чашечки курительных трубок: трубка с растительным орнаментом, трубка с орнаментом из полос, 5 трубок без орнамента, на одной из них клеймо – герб города Гауда, фрагмент чашечки с английским гербом. Разнообразие форм и размеров трубок указывает на присутствие здесь шведского населения и русского населения после-Петровского времени. Датируются трубки 2 половиной 17–18 веком. Наиболее интересные из них – трубки с клеймом производителя, трубки с орнаментом.

Фрагменты стеблей курительных трубок отличаются многообразием. Диаметр колеблется в пределах от 0.4 см до 1.3 см. цветовая палитра – от белого до темно-бежевого цветов, длина фрагментов – от 2 см до 18 см. Один фрагмент имеет рисунок в виде насечек по диаметру, один фрагмент имеет надпись.

Бусины представлены 4 видами: светло-голубая пастовая бусина диаметром – 0.5 см, белая бусина из стекла диаметром 1 см. синяя бусина из стекла диаметром 1 см, бусина из речного жемчуга диаметром 1 см. Наиболее интересна пастовая голубая бусина, ее можно отнести к периоду 16–17 века, остальные характерны для 18–19 века. Такой тип бусин носили русские в 18–19 веках.

Керамика представлена фрагментами: серо-глиняная с зеленой и коричневой поливой, без орнамента, красноглиняная с коричневой поливой с орнаментом. Красноглиняная с зеленой поливой с орнаментом. Фрагменты бутылок для минеральной воды из каменной массы, фрагменты фарфора белого с голубым и синим рисунком, большое количество фрагментов серо-глиняной и красноглиняной керамики без орнамента грубого бытового назначения.

Характер находок указывает на городской образ жизни, проживавших в этом месте людей, нет предметов характеризующих хозяйственную деятельность, за исключением святца и обломков пряслиц для ткачества. Предметы быта богато орнаментированы, что говорит об их относительно большой стоимости для того времени и зажиточности хозяев. Причем периоды проживании, судя по находкам: 2 половина 17 века до начала 18, и следующий период, со 2 половины 18 и до наших дней. Промежуток времени с начала 18 века до его середины, для данной местности характерен передачей этих земель из-под шведской юрисдикции в российскую. Медные монеты, найденные на данном участке, датируются начиная с 1735 года (полушки времен Анны Иоанновны), затем Екатерины II, Павла I, Александра I. Совсем нет монет Петровского времени, и шведских монет 17–18 веков так же нет.

Остатки строений так же представлены 2 видами перекрещивающихся фундаментов. Можно предположит, что первое строение было сожжено, т. к. имеется горелый слой, покрывающий первый каменный фундамент, на его месте было построено новое здание. Судя по характеру построек, первую можно отнести к 2 половине 17 века (шведский период), фундамент сложен из крупных, необработанных валунов, вбитые вертикальные сваи, гвозди – шпильки, кованые гвозди с четырехгранными шляпками, вторая постройка – русская, 2 половина 18 века. Множество монет между камнями фундамента, камни достаточно мелкие, необработанные, керамические плитки желтого цвета, размер 10-20-4 (см).

Возможно, в ближайшее время будет продолжено исследование данной территории, т. к. уже найденные предметы получили высокую оценку у специалистов и экспертов.

Фото с Выставки новых поступлений с 1997 по 2014 г. Гос. Эрмитаж, монета 1543 г. с изображением короля Густава Васы 1

Фотографии монет клада

Фотографии монет клада

Кости игральные

 

Тема: Женщины на войне

 

«У войны не женское лицо…»

В нашей семье с Днем Победы мы всегда поздравляли бабушку, Антонову Наталью Дмитриевну. Прав да, 10 мая. 9 мая бабушка нас к себе не приглашала. К этому дню она шила у портнихи себе новое платье, готовила праздничный обед, и приглашала несколько ничем не примечательных бабушек, таких же как она. Они надевали награды и шли на праздничный митинг в ее родном совхозе, после – за праздничный стол. Мы не знали, о чем они говорили, что вспоминали. Это были ее боевые подруги, только с ними бабушка проводила этот Великий день!!! Это был их праздник!!!

Своим внукам и правнукам бабушка Наташа никогда не рассказывала о войне, только отшучивалась. Все, что мы узнавали, рассказывал мой отец, ее младший сын, родившийся в 1945 году. Что поступила на работу в эвакогоспиталь № 1394 вольнонаемной рабочей, в прачечную, что вместе со старшим сыном Владимиром, из-под Ленинграда, район Толмачёво, через Белоруссию, Польшу, Австрию «дошли» до Берлина. Что Победу встретили в пригороде Берлина. 2 мая все испуганно высыпали на улицы, от залпов, и автоматной стрельбы, думая, что немцы прорвались, а это была Победа! 9 мая – полная капитуляция Германии, уже всенародный праздник!

Бабушка жила одна, но не тяготилась этим, в ее небольшой квартирке всегда был армейский порядок, все было чисто, прибрано, выглажено. Она всегда была очень рада своим детям и внукам. Правда, казалось, даже наш приезд нарушает этот порядок. Все что бабушка делала, будь то пирожки, вязаные варежки или носки – было четкое, как по линеечке. Бабушка всегда делила работу на мужскую и женскую, и хорошо выполняла свою женскую работу и гордилась этим. У бабушки было много наград, даже Орден Отечественной войны второй степени (21.02.1987 г.) Но, она всегда говорила, что у нее только одна настоящая награда – медаль «За боевые заслуги», но это награда не за подвиг, а за работу.

Из Приказа о награждении по Второму Белорусскому фронту от 14.06.1945 года. «С приходом тов. Антоновой значительно улучшилась работа прачечной. Пачечная стала давать больше чистого белья, а также и хорошего качества…Тов. Антонова своей личной инициативой подтягивает рядовых прачек. Она правильно расставляет рабочую силу и умело руководит ей. Энергичный и аккуратный работник, умелый организатор. Идеологически выдержана и устойчива».

Почему то, вспоминается бабушка в платочке, похожей на Джоконду Леонардо Да Винчи, с искоркой в прищуренных глазах и загадочной улыбкой. И слова стихотворения «У войны не женское лицо…».

 

Р-52 (Петерсон – 52)

 

Часть 1. «Люди Ингигерды»

 

Глава 1. Невеста

Ингигерд, невеста Ярослава, очень грустила, – «Ехать на чужбину, одной, в эту дикую и невежественную страну, они же зубы углем мажут, а щеки свеклой, чудовища, я сойду с ума. Нет, если они хотят меня в княгини, пусть привыкают, у меня будет своя маленькая Швеция. Буду жить как жила, чего бы мне это не стоило. Поставлю условие: если я еду в Альдейгьюборг, со мной едут мои подданные. Не согласятся – не поеду».

– Ярослав, – Ингигерд обратилась к жениху с ласковой улыбкой, – ты можешь выполнить одну мою маленькую просьбу?

– Конечно, дорогая, все что угодно. Я выполню любое твое желание.

– Хочу, чтобы со мной в Альдейгьюборг поехали мои подданные. Иначе мне будет очень скучно. Я смогу устраивать пиры и разговаривать с ними на родном языке. Чтобы не слишком грустить о Швеции.

– О, ты так скромна, я думал ты попросишь золото, драгоценные камни, меха, замок… Бери с собой кого хочешь.

«Это все я так получу, – подумала Ингигерда, – А я хочу большего. Свой двор и свою армию».

– Попрошу брата заняться этим.

– Регнвальд, дорогой, Ярослав разрешил мне взять с собой моих подданных, собери всех, весь мой двор. С женами и детьми. Я хочу видеть возле себя только своих. На русские деньги мы будем жить в свое удовольствие и править ими. Они меня надолго запомнят. Мы едем в Альдейгьюборг!

Тогда она не могла и подумать, что будет княжить в Киеве, «матери городов русских», а этот народ сделает ее своей святой и даст новое имя, что ее дочери станут королевами могущественных европейских держав, а сыновья прославят и укрепят Русь и войдут в историю своими подвигами. Пока, принцесса Ингигерд, дочь прославленного конунга Олафа, первого короля Швеции, готовилась к прощальному пиру, ее сердце сжималось в ожидании семейного счастья и страха от разлуки с Родиной. И если первое, было более ли менее предсказуемо, то второе … было все окутано густым туманом, в котором то всплывали, то исчезали картины детства, отец и мать, брат, ее беззаботная жизнь принцессы и какой-то пугающей представлялась ей ее новая жизнь, в далекой и загадочной стране русов.

– Ярослав, почему собирается ехать с нами вся шведская рать. Мы что сдаемся шведам? – обратились к Ярославу его дружинники.

– Я разрешил Ингигерд взять с собой соотечественников, чтобы не скучать.

– Она совсем не будет скучать, ты видел, сколько их едет с нами?

– Нет, я разрешил взять всех, кого она захочет.

– Их там несколько тысяч…

– Тысяч? Ну, это же мы хотели мира со шведами, вот и будем жить в мире.

Ярослав был слишком счастлив: он получал красавицу жену, мир с северным соседом и лучших воинов в придачу. Его глаза горели в предвкушении огромных возможностей, которые давал ему этот брак: расцвет торговли между севером и югом, приносящей доходы в казну и процветание государства, его ждал поистине золотой век. Политическое чутье не подвело, он – Ярослав, сын Владимира и прямой наследник Рюрика в пятом поколении, впоследствии нареченный Мудрым, будет великим правителем Руси! Еще не стерлась в памяти страшная смерть его деда Святослава, от рук коварных печенегов и Ярослав во что бы то ни стало не хотел повторить его судьбу.

– Они берут с собой жен.

– Это для Ингигерд.

– Как на это посмотрят в Ладоге? Бояре будут недовольны, они захотят своих жен видеть при дворе. Ты же знаешь женщин, Ярослав, они не смогут жить в мире. Предупреждаю тебя, пока не поздно… Это плохо кончится…

 

Глава 2. Монастырь

Была осень. Воскресенье. Тихвинский монастырь встретил туристов покоем и умиротворением. Поклонившись святыням, знаменитой Тихвинской чудотворной иконе, группа решила прогуляться по двору монастыря: стадо гусей поприветствовало гостей веселым гоготанием, трапезная гостеприимно распахнула свои двери прихожанам и паломникам, на одной из стен красовалась табличка «Краеведческий музей».

– Смотрите, «Краеведческий музей».

– Музей обязательно нужно посетить. Так, «Выставка археологических находок».

Интересно, что там?

Маша внезапно отшатнулась от витрины, как будто увидела что то страшное, что то не соответствующее данному месту, что то ассоциирующееся с темными силами, со смертью.

– Это же Р-52, шепнула она на ухо мужу.

– Ну и что, что значит Р-52?

– Это ритуальные фибулы викингов, женское украшение, которое могли носить только скандинавки. Даже не известно, носили ли они их при жизни. Но в погребениях они всегда свидетельствуют о том, что это скандинавская женщина – язычница.

– И что же тут страшного, брошка как брошка, ты как всегда преувеличиваешь.

– Они несут в себе скрытую энергию, своего рода обереги, но языческие, видишь, шипы торчат наружу.

– Откуда они здесь? Почему женщины из Скандинавии оказались захоронены в Ленинградской области, под Тихвином?

– Скажите – Маша обратилась к экскурсоводу, – откуда здесь эти фибулы?

– Это, наш местный археолог Крупейченко, это его находки.

– Он в Тихвинском районе вел раскопки?

– Да, вот почитайте, здесь все написано.

Маша стала внимательно читать текст на стенде. Написанное не прояснило происхождение фибул: перечислены места находок и год, когда производились раскопки.

– Здесь не написано, что это фибулы викингов, – обратилась снова Маша к экскурсоводу.

– Викинги? Нет, это Приладожская курганная культура. Девушка, читайте внимательнее, здесь же все написано.

Маша еще раз перечитала текст на стенде. Про викингов ничего не было.

«Но, эти фибулы не мог носить никто другой, кроме язычниц из Скандинавии», – подумала Маша усаживаясь в туристический автобус.

Дорога из Тихвина была долгой, но увиденное не выходило у Маши из головы. Слишком «темным» пятном оказались эти украшения на фоне общего безмятежного умиротворения царившего в монастыре и городке в целом. Как будто эти фибулы – свидетели какой-то страшной трагедии, произошедшей много веков назад.

– Может быть, я ошибаюсь? – Маша еще раз перечитала статью с описанием фибул. Сравнила рисунок и фото из музея.

– Нет, это именно эти фибулы Peterson 52, нашли себе пристанище в монастырских стенах. Откуда в Тихвинском районе женщины-викинги. Все мы конечно с детства знаем о походах «из варяг в греки», но разве средневековые торговцы и пираты совершали свои походы вместе с женами и детьми?

Кажется, в Петропавловке в «Музее истории Петербурга» было что-то от викингов.

– Сходим завтра с Максимом, посмотрим еще раз внимательно.

Музей в Петропавловской крепости Маша и Максим посещали часто, еще совсем маленький, Максим любил часами рассматривать макеты зданий, «первый автомобиль», «доходный дом», ему очень нравилось открывать дверцы и ящички, самому слушать в телефонных трубках развешанных в залах музея, как читают старые газеты. На археологию как-то все не хватало времени.

В небольшой низкой витрине в зале археологических находок на первом этаже были представлены предметы эпохи викингов: меч воина, плеть, женские украшения: браслеты, височные кольца, серьги ….и пара уже «знакомых» фибул.

 

Глава 3. Прощальный пир

Прекрасные русые волосы Ингигерд сами собой уложились в прическу, спадающие локоны льняным шелком чуть прикрывали плечи.

– Как она прекрасна, – подумал Ярослав, – я самый счастливый человек на свете.

Звуки горнов приглашали гостей к столу, зажженные факелы указывали путь в специально построенный для этого случая зал. Начинался пир, такой, какого еще никто не видел в Сигтуне.

Яства кружили голову своим видом и ароматом, огромные туши животных, зажаренные на углях, подавались на золотых и серебряных блюдах, запеченная рыба и птица самых лучших и дорогих сортов, красовалась на подносах с византийской вязью, вина на любой вкус в кувшинах, привезенных из восточных стран. Скоро они разольются в золотые и серебряные кубки редкой работы, в приготовленные для дорогих гостей рога, инкрустированные серебром и камнями. На скамьи, устланные мехами, привезенными из страны русов, постепенно рассаживались гости, облаченные в самые лучшие свои наряды и украшения, а здесь было что посмотреть! Многочисленные грабежи и набеги викингов оправдывались богатой добычей: жемчуга и самоцветы с востока, золотые и серебряные амулеты ювелирной работы из Европы, тяжелые гривны и фибулы скандинавских мастеров. Тончайшие шелка, лен украшенный золотым шитьем, нет, здесь не было места грубым домотканым одеждам. Только самые дорогие и изысканные, привезенные со всего света, поражающие своей роскошью.

За столы подали чаны с элем, бочки пива и бадьи с медом, каждый мог наливать, сколько хочет, вот где настоящее веселье!

Кто-то затянул песню о дальних походах, кто-то начал рассказ о славных подвигах, о великих людях, другие решили сыграть в кости, одна из знатных дам предложила исполнить танец в честь короля.

Гости веселились от души, «и не было там недостатка ни в веселье, ни в забавах, ни в угощениях».

Наконец начали говорить тосты, Ярослав поднял тост и произнес обет «вечной дружбы».

Вот дошло дело до испытаний силы, лучшие воины решили сразиться на мечах, но в честь радостного события, предстоящей свадьбы, решено было драться не до смерти.

Как изысканны доспехи викингов, кованые кольчуги, инкрустированные золотом и серебром шлема, как красиво их оружие, излучающее дух бесстрашия и уверенности в себе.

Не весела была лишь виновница торжества Ингигерд, так порой бывает, тот в честь кого устраивается праздник, грустит на нем больше всего. Ведь еще недавно она была невестой другого, Норвежского принца Олафа, которого она знала с детства, который посвятил ей сагу, и ничего не предвещало такого поворота событий. И вот отец, король Олаф Шотконунг, которого она боготворила и никогда не решилась бы ослушаться, неожиданно соглашается на предложение Ярослава, человека, чужого для Ингигерд, который старше, и был женат, правителя богатой и могущественной Гарды, страны русов, к тому же еще и хромого, а ее недавний жених, уже предлагает руку и сердце ее же собственной сестре и скоро их свадьба. «Как же это возможно, что никому не важно ее счастье, – думала Ингигерд, – конечно, она принцесса, и прежде всего должна блюсти интересы своего государства, но по-моему у простолюдинки больше прав, чем у нее.»

Ингигерд была подавлена. Все, во что она верила, в один миг оказалось лишь плодом ее воображения. А реальностью была по-прежнему лишь сухая расчетливость ее родичей.

Ярослав же был ослеплен ее красотой, ничего не замечал, щедро раздавал обеты и обещания, казалось, он нарочно торопит события.

 

Глава 4. Материальная культура

Маша вчитывалась в сухие строки археологических отчетов: «…Костяк лежал ногами к северу, погребальная камера прямоугольной формы была разрушена с одной стороны». Хорошо, что сейчас в интернете все есть, так, посмотрим женские захоронения: «Погребенная, молодая женщина, 25–30 лет, зафиксирована головой на юго-восток, ноги согнуты в коленях, имеются остатки льняной ткани, поясной набор в полном комплекте, фибулы… височные кольца имеют следы разрушения…». Археологией она увлекалась с детства, мысль о том, что прямо под ногами может быть целая эпоха, забытая и потерянная, если случай ее не потревожит, кружила голову, будоражила воображение, делала обыденную жизнь наполненной каким-то иным смыслом. «Ведь это же были люди! – размышляла она, – И они страдали, любили, жили какой-то не совсем понятной нам сейчас жизнью, разговаривали друг с другом на языке не совсем похожем на наш сегодняшний. И мы можем сейчас узнать об их жизни лишь по тому, что осталось, тому немногому настоящему… каким-то осколочкам былой может быть роскошной или же наоборот очень бедной жизни».

Маша подключилась к Вай-фаю и с наслаждением улеглась на диван с планшетом, продолжая читать отчет: «Большой сосуд серо-глиняной керамики, изготовленный с применением гончарного круга, стеклянные бусинки в количестве 7 штук, остатки кожаной обуви, гребень с рисунком скандинавского типа, осколки стеклянного сосуда, витые браслеты из бронзы…» «Может быть, это была первая красавица, сводившая с ума одной своей улыбкой. Или же деревенская колдунья, которую сгубило ее злое ремесло. Сейчас не разберешь». Материальная культура не открывает тайну характера человека, его душу и мысли, только «сухой остаток» жизнедеятельности.

«Вот так и нас однажды откопают, с проржавевшим корейским мобильником, в индийских бусах, немецких туфлях и китайской одежде. И будут ломать голову. Кто такие? Откуда?» Быть может, через тысячу лет кому то вдруг станет интересно, как жили люди в наше время, даже трудно представить, какие выводы они сделают… Вряд ли достоверно смогут понять по тому, материальному, что останется от нас: что же происходило на самом деле?

Но на некоторые вопросы наука все-таки уже может ответить и довольно точно, это – сословие, национальная принадлежность, возраст и перенесенные заболевания.

Изучение научной статьи о временах викингов шло с трудом, неизбежно навевая сон: «появление новых элементов в местной погребальной обрядности можно объяснить приходом нового населения на северо-восточный берег Ладоги».

– Скучновато как-то пишут, – думала она, – ни тебе эмоций, ни тебе чувств. Как будто в те далекие годы люди только и думали о том, в чем отправиться в мир иной.

«В эту эпоху сложились предпосылки для возникновения городов, как центров населенной округи, ремесла и торговли». «Ну вот, все-таки жили, торговали, ремеслами различными занимались. Ведь наверняка эти люди проживали порой очень интересную жизнь, наполненную событиями: путешествовали и воевали, торговали и охотились, создавали шедевры ремесла и переживали ежедневно в своих обычных заботах бурю эмоций, радостей и трагедий».

«Эти мастера уже в эпоху викингов приобрели навыки работы с металлом, копируя ставшие популярными в Балтийском регионе формы украшений», – продолжала читать Маша в статье.

– Чувствуется, эти мастера еще в 10 веке решили всех запутать, так что через 1000 лет совсем не разберешь, кто кого копировал. Ничего не скажешь. Хороши…

Маша отложила планшет и задремала. Ей снился волшебный сон.

 

Глава 5. Мы едем в Альдейгьюборг!

Еще не закончился пир, не отзвучали последние песни, не весь эль был выпит, не все гости разъехались по своим домам, а караван судов был готов пуститься «за море».

– Ладьи полностью погружены, можем отправляться в путь! – радостно отчитались Ярославу его дружинники.

Ярослав действительно спешил. Не спокойно было у него на душе, его отец, конунг Валдамар, как его называли шведы, оставил ему после смерти большое наследство, которое еще только предстояло собрать воедино, нельзя было покидать родной край надолго, ведь он пока был лишь правителем «восточного пути», а не всей «Гарды». Он еще корил себя за то, что потерял свою первую семью, захваченную поляками, по молодости, по глупости допустив до нее врага, и в глубине души был рад тому, что много шведов едет сейчас с ними. «По крайней мере они будут охранять Ингигерд!» Она была ему очень дорога, ни за что на свете Ярослав не хотел бы потерять и ее.

Путь в Гарду был не близок, он лежал через фьерды, мимо островов, через всю Балтику в Ладогу. Не слишком мореходные, русские ладьи и шведские драккары были вынуждены идти проливами, жаться к берегу, избегать отрытого моря. Опасности подстерегали путешественников на каждом «шагу», подводные камни и рифы, течения, внезапные порывы ветра и ураганы. Северные воды, относительно спокойные и холодные, тем не менее, несли в себе множество угроз: можно было сесть на мель или заболеть от переохлаждения. И здесь, как нигде, важна была выдержка, твердость духа и конечно взаимопомощь. Редкий смельчак тогда пускался в дальний путь в одиночку, чем больше судов, тем больше шансов удачного завершения предприятия. И тем более редко викинги «за море» брали женщин.

Ингигерд не росла белоручкой, и принцессой она была скорее лишь по происхождению, она была, как бы сейчас сказали, «атаман в юбке». Не раз отец брал ее в походы и морские путешествия наравне с братом, частенько, переодевшись мальчишкой, она любила попробовать себя и в стрельбе из лука, и в управлении лодкой и не хуже брата скакала на лошади.

Но впервые в жизни она отправилась «за море», так далеко от дома, впервые с ней не было отца, и впервые она должна была надолго остаться в чужой стране, один на один с незнакомыми и не всегда доброжелательно настроенными по отношению к ней людьми. Здесь Ингигерд первый раз в жизни как-то серьезно, по взрослому, обратилась с молитвой к Богу. Все дальше были родные берега, все ближе была ее новая жизнь, полная захватывающих приключений и волнующих событий.

По пути в Ладогу необходимо было сделать несколько остановок: пополнить запасы пресной воды и продуктов, как следует выспаться, помыться в бане и отдохнуть. Частые путешествия викингов «за богатством и славой» сделали этот путь обитаемым, на местах предполагаемых остановок путешественников выросли целые деревни, с харчевнями и постоялыми дворами, где за определенную плату можно было получить все необходимое. А поскольку у путешествующих щедрость была в чести, то и недостатка в предложении не было. Каждый хотел что-то заработать в сезон, продать или обменять свой товар на более нужный.

Нередко бывали в таких местах и высокие гости, шведские конунги и ярлы, русские князья. Для высоких гостей все было по высшему разряду: лучшее жилье и угощенье. Так было и в этот раз.

 

Глава 6. Викинги

Из всей археологии Машу более всего привлекали викинги…»Искусство неистовой силы», «Нескончаемый поход за богатством и славой» – это лишь названия статей о периоде истории эпохи викингов.

Загадочной была их земная жизнь, еще большей тайной было окутано ее загробное продолжение, полное мистики, языческих ритуалов, безумства и доблести.

И если жизнь мужчин – викингов была более или менее изучена, они были воинами-торговцами, умелыми ремесленниками и кузнецами. Совершали дальние походы «за богатством и славой» и их путь «из варяг в греки «был отмечен на мировых картах красной линией. Не всегда эта слава была «хорошей», вместе со своей культурой викинги несли разорение и смерть, уничтожая местных мужчин и захватывая женщин. Постепенно жестокость их набегов стала спадать и на местах их частых остановок стали образовываться «колонии». Выросли поселки и города.

Героические подвиги во имя бога Одина земной жизни воина – викинга сполна вознаграждались в загробной. Погибший в бою воин попадал в Валгаллу, где его ждали бесконечные пиры и удовольствия.

Жизнь женщин-викингов была менее яркой и заметной, поэтому и изучена менее подробно и достоверно.

Известно, что не часто их брали «за море», а у себя на родине – в Скандинавии, один воин мог иметь сразу несколько жен, и еще в дальнем походе обрести семью или временное пристанище. Хозяйственные заботы, воспитание детей и ранняя смерть от инфекций или родов, вот то, что составляло земную жизнь обычной женщины – викинга. Редко они доживали до старости, еще реже их жизнь можно было бы назвать счастливой, особенно учитывая неспокойный образ жизни викингов: постоянные войны и разорительные набеги.

В отсутствии мужей, вся работа по хозяйству доставалась женщинам, им помогали старшие дети, не отставала и малышня. С раннего детства они ухаживали за скотом, кормили свиней, пасли коз и гусей. Выращивали траву, косили и закладывали на зиму. Весь урожай зерновых шел на изготовление пива, напитка который любили все, питательного и полезного. Кроме того женщина сучила нитки, пряла, доила коров, сбивала масло, делала сыр, поддерживала порядок в большом доме – единственной длинной комнате, в которой и спали, и приготавливали еду, и ели, и принимали друзей. В любой день ее можно было видеть за работой либо в поле, либо в доме, с большой связкой ключей от сараев, бани, построек, хранилищ.

Но, какое бы положение не занимала женщина при жизни, ей не суждено было соединиться с мужчиной в смерти; Валгалла – мир иной, был строго разделен по признаку пола.

Женские погребения, обычно наполнены стандартным инвентарем: платье из грубой домотканой материи, на ногах грубые башмаки из кожи, несколько предметов бытового назначения – керамические горшки, гребни для расчесывания волос, женские украшения, браслеты, бусы.

Обязательным атрибутом женского погребального костюма времен викингов были фибулы. Они являлись своего рода оберегами, языческими ритуальными и очень важными предметами, охраняющими женщину от злых духов. «Карлики» крепились на груди, поддерживая углы передника. Красивые, как броши, тяжелые, выполнялись непременно из бронзы, и слишком крупные для хрупких женских фигур, именно эти парные черепаховые фибулы, с характерными шипами торчащими наружу, являются сегодня своего рода «лакмусовой бумажкой», безошибочно указывающей, что погребенная – скандинавка.

А как следствие и предметом коллекционирования и наживы.

 

Глава 7. Путешественники

Было бы лукавством сказать, что Ингигерд путешествовала налегке. Статус принцессы и цель путешествия – предстоящая свадьба – наложили свой отпечаток и на багаж. Помимо сундуков наполненных платьями и украшениями, с Ингигерд путешествовала ее кровать, которую собирали для нее на каждой стоянке и любимая белая лошадь – подарок отца.

Места на судне и так было немного, но для приданного принцессы нашлось. Резная деревянная кровать, с изголовьем в виде стилизованных голов животных, длиной в пять с половиной футов занимала свое почетное место в трюме. К ней стеганое одеяло на гагачьем пуху, подушки, одеяло из меха лисицы. Так же стул, две лампы, ковры, прядильные и ткацкие приспособления, ведь принцессы тоже не чурались рукоделья, на случай перемещений по суше – сани с изысканной резьбой, богато украшенная повозка на колесах, специально сконструированная так, чтобы ее можно было разобрать и погрузить на корабль, шатры. В изящном сундучке, сделанном из дуба и обитом железными полосками были конечно предметы личного обихода – гребни, пара ножниц, шкатулка для ниток, несколько пар туфель из кожи тончайшей выделки, сделанных на заказ, в большом сундуке – кухонная утварь: железный котел, чайник, сковородки и ножи. Одним словом, все, чтобы странница могла и отдохнуть, и занять себя.

Кроме того, с собой в «дальний поход» взяли многочисленные съестные запасы: сушеную баранину, мясо молодых бычков, зажаренное на углях, и отдельно сырое, чтобы приготовить на привале, дичь, сыры, сливочное масло, крупы. А так же тесто для выпечки лепешек и хлеба, муку, яблоки, конечно специи: тмин, горчицу, хрен. Пресную воду, компот, пиво, мед и вино.

Принцесса ни в чем не должна была нуждаться!

Чего нельзя было сказать о Ярославе! С детства его кумиром был его дед, прославленный князь Святослав, который спал под «открытым небом», подложив под голову только конское седло! Настоящий воин, который презирал любые удобства.

Святослав жил и умер как герой, подлые печенеги подстерегли его в засаде после битвы при Дунае и жестоко убили. После из его черепа сделали кубок в золотой оправе.

Какая славная смерть для воина!

Ярослав хотел во всем походить на деда, мрачный и свирепый, Святослав брил голову наголо, оставив лишь прядь волос на лбу, и носил в ухе серьгу с двумя жемчужинами и рубином.

В бою Святослав «дрался с яростью Одина и рычал, как зверь»! Хромоватому с детства Ярославу оставалось только мечтать о такой славе…

 

Глава 8. Своя среди чужих…

Ладога встретила принцессу Ингигерд радушно: звонили во все колокола, любопытные горожане высыпали на берег Волхова «поглядеть» на будущую княгиню. Ребятишки, еще издали завидев княжеские стяги на веренице судов поспешили в город с криками: «Едут! Едут!»

На пристани князя и его гостей встречали «хлеб – солью» по русскому обычаю, дружинники Ярослава, которых ожидали из дальнего похода жены с детьми, щедро осыпали их подарками, привезенными «из-за моря».

Торговые ряды, что раскинулись прямо на пристани пестрели яркими самодельными безделушками, леденцами, ниточками бус из цветного стекла и речного жемчуга из северных рек, были тут и меха: белка, куница, лиса, лыковые лапти, платки с набивным рисунком.

Вот на берег начали сходить заморские гости, Ингигерд в сопровождении «брата» Ренгвальда, ее свита – приближенные и родственники. В толпе встречающих раздались крики: «Милости просим, добро пожаловать», – и шепотом: «Краса девица! Вот будет княгиня! Молодуха! Хороша …» Шведская рать с женами и детьми, постепенно начали заполнять пристань и базарную площадь. Уже нигде не было места, а шведы все продолжали спускаться по сходням на Ладожскую землю. Никто не ожидал, что их будет так много, никто не мог и подумать, что они приедут не одни, а с семьями!

Шепот прошел по рядам встречающих: «А это еще кто? Не, нам ихних не надо, у нас своих полно».

Красавцы, белокурые, рослые шведы уже давно не были диковинкой в этих местах, все уже давно знали их привычки, частые попойки и буйный нрав, но многие местные девушки мечтали связать с ними свою судьбу, и не только из-за подарков, которыми варяги щедро одаривали их. Уж больно хороши они были на фоне низкорослых и прямо скажем неказистых местных мужчин! Но их женщины…это, как сейчас бы сказали, все равно, что ехать в Тулу со своим самоваром!

«Ты глянь, глянь, идуть, – обсуждали вновь прибывших местные жители, – и юбки в пол, и патлы свои распустили, и брошки свои нацепили поганые… тьфу на них…»

И радость от того, что город вновь стал русским, сменилась разочарованием… Для них, жителей Ладоги город будет по-прежнему Альдейгьюборг!

Все в городе, почти 30 лет назад захваченном и разрушенном норвежцами, знали, что в качестве приданого за Ингигерд дали Ладогу, со всей прилегающей к ней территорией. Все радовались этой свадьбе, считали нашей победой и очень хвалили за это Ярослава, но теперь, теперь в их души закралась мысль о предательстве, тайном сговоре и даже измене.

А по городу уже поползли слухи. Перевирая друг друга, от каждого прибавляя немного, жители Ладоги по началу осторожно, а затем уже почти в полный голос, обсуждали свое теперешнее положение. Начались разговоры, как и положено на торжище, но уже через несколько дней, через детинец, просочились в посад.

И, как ни странно, все подозрения и обвинения сыпались на Ярослава, никто и подумать не мог, что это прихоть Ингигерд, а Ярослав лишь пошел у нее на поводу. Никто не заподозрил в ней коварства. А все по тому, что и в предыдущие годы Ярослав не раз приглашал наемников с севера, не раз они устраивали погромы и безобразия и в Новгороде и в Ладоге, волочились за замужними, за что и были биты местными жителями. А однажды, пару лет назад и вовсе местная Новгородская дружина в отсутствие князя перебила всех варягов за одну ночь. И Ярослав с ними за это жестоко разделался.

А между тем, Ингигерд, с детства знавшая славянский язык, была в курсе всех дел Ярослава. Обладая острым умом и хорошим для того времени образованием, она с легкостью осваивалась в новой для нее обстановке. Конечно, можно возразить, что ее со всех сторон окружали ее подданные, и в ее распоряжении было целое войско варягов, не подчинявшееся даже Ярославу. Все равно принцесса была на чужбине, вроде бы «своя, но среди чужих».

Ярослав по натуре был скуповат, и часто резок, его больше побаивались, уважали, но не любили, как его отца Владимира – Красно солнышко. Ингигерд же напротив, щедро одаривала угощениями и подарками своих новых подданных, была с ними внимательна, предельно вежлива, очень стараясь заслужить их любовь и расположение.

Она была очаровательна! Внешностью пошла вся в мать, прибалтийскую славянку, а ум унаследовала от отца. Идеальное сочетание! Ее ангельское личико не могло не нравиться людям, даже не подозревавшим, какой острый ум и отважное сердце скрывается за ним.

Фибулы

Содержание