Аль-Мутаваккил. Восстановление суннитского правоверия

Во второй половине IX века во внутренней жизни Халифата наметился решающий перелом. В 847 году умер халиф аль-Васик, и власть перешла в руки ставленника тюркских военачальников, брата аль-Васика – Джафара, вступившего на трон под именем аль-Мутаваккила (847 –861). Уже в первый год своего правления аль-Мутаваккил был вынужден коренным образом изменить религиозную политику своих предшественников и, в отличие от Мамуна и его преемников, больше не оказывать покровительства философам и богословам-мутакаллимам. Небольшая группа мусульманских интеллектуалов, которую традиционная часть исламского общества постоянно подозревала в ереси, была не в состоянии оказать сколько-нибудь серьезную поддержку предшественникам аль-Мутаваккила, и тем приходилось опираться на преторианскую гвардию сперва в Багдаде, а позднее, после 836 года, и в самом халифском дворце в Самарре. Гвардейцы вскоре осознали, что халиф не обладает реальной силой, и предпочли считать своим лидером не его, а того или иного из своих военачальников.

Аль-Мутаваккилу пришлось учесть опыт своего предшественника и считаться с тем, что авторитет халифской власти в государстве упал, а чиновники и военачальники, борясь за власть, все больше вмешиваются в государственные дела. Понимая, какую опасность для правящей династии и для него самого представляют неуправляемые и склонные к политическим авантюрам тюркские гвардейцы, аль-Мутаваккил стал лихорадочно искать способ избавиться от их насильственной опеки и попытался найти опору в консервативных кругах общества. Поэтому в последней судорожной попытке восстановить утраченное положение династии халиф решил принять сторону популярной в народе консервативной теологии и отверг насаждавшуюся его предшественниками элитарную мутазилитскую догматику, к которой ни он, ни его преемники больше никогда не возвращались.

Халифы аль-Мансур и Харун ар-Рашид всячески стремились сохранить известное равновесие между требованиями исламского фундаментализма и теми разнообразными культурными традициями, которые привносились в жизнь Халифата интеллектуалами из числа вновь обращенных мусульман. Так они рассчитывали сохранить мир в империи и укрепить свою власть. Аль-Мамун нарушил это равновесие, выступив в поддержку сравнительно узкого круга приверженцев греческой философской мысли и попытавшись основать исламскую догматику на непонятных для широкого круга верующих рационалистических философских основах. Тем самым он нарушил неустойчивый баланс сил и вызвал против себя гнев традиционалистов. Когда же это случилось, Аль-Мутаваккил вместо того, чтобы восстановить этот баланс, попытался переориентироваться на традиционный ислам в его самых крайних формах и истребить всякое проявление религиозного свободомыслия, надеясь таким образом укрепить пошатнувшуюся власть Аббасидской династии и предотвратить неизбежный распад империи. Разумеется, успеха эта политика принести не могла.

Аль-Мутаваккил решительно осудил один из главных мутазилитских тезисов о «сотворенности» Корана, равно как и вообще всю рационалистическую теологию – «калам», и запретил какие-либо дискуссии по поводу символа веры. Для пропаганды традиционного вероучения он призвал некоторых факихов консервативного толка публично отвергать в своих проповедях все положения доктрины мутазилитов и других сторонников тезиса о «свободе воли». Он приказал в торжественной обстановке произвести перезахоронение праха Ахмада ибн Насра аль-Хузаи, казненного по приказу халифа аль-Васика за отказ признать мутазилитскую доктрину, а сместив через некоторое время главного кади Ахмада ибн Аби Дуада, велел заточить его в тюрьму, где он и умер в 854 году. По совету Ахмада ибн Ханбала на пост главного судьи был назначен традиционалист Ибн Ахтам. Сам же Ахмад ибн Ханбал от предложенного ему поста судьи отказался, сославшись на возраст.

Рационалистическое направление в исламе после 847 года стало предметом интересов и занятий лишь небольшого числа исламских интеллектуалов. В результате суннитский ислам оказался на долгое время лишенным каких-либо рационалистических подходов, которые отныне были присущи лишь шиитским теоретикам.

Гонения на мутазилитов отразились и на положении Алидов. Со времени непродолжительного союза аль-Мамуна с Али ар-Рида, столь трагически завершившегося для последнего, Алиды не пользовались благосклонностью властей, однако репрессиям не подвергались. А при аль-Мутаваккиле их стали жестоко преследовать. В 850 году аль-Мутаваккил приказал собрать в Самарре всех проживавших в Багдаде Алидов, присоединить к ним вызванных из Египта членов рода и сослать их в Медину. Некоторые, находившиеся в Египте, Алиды пытались уклониться от исполнения этого приказа, за что были жестоко наказаны. Позднее сменивший аль-Мутаваккила халиф аль-Мунтасир (861 –862) отправил в Египет специальный указ, запрещавший остававшимся там Алидам арендовать государственные земли, покидать пределы египетской столицы, ездить верхом на лошадях, держать более одного раба, давать в суде свидетельские показания. И хотя этот указ никогда не исполнялся, он может служить примером отношения аль-Мутаваккила и его преемников к мусульманской аристократии.

В 851 году аль-Мутаваккил открыто выразил свое враждебное отношение к шиитам. По его приказу шиитская святыня, могила Хусайна в Кербеле, была осквернена, и халиф запретил паломничество к ней. Десятый шиитский имам аль-Хади был насильственно перевезен из Медины в Самарру, где в 868 году и умер. Халиф распорядился наказывать смертью всякого, кто осмелится оскорблять сподвижников Пророка и первых трех праведных халифов. Он старался общаться только с ярыми ненавистниками четвертого праведного халифа. Рассказывали, что один из них имел обыкновение Али всячески поносить. Кривляясь и паясничая, он засовывал под одежду подушку и, обнажив лысый череп, пускался в пляс, припевая: «Вот идет лысый пузан, халиф правоверных», имея в виду Али.

Приняв решение возвратиться к консервативной версии ислама, аль-Мутаваккил стал преследовать сторонников других философско-религиозных учений, в первую очередь христиан-несторианцев, которых изгнали из диванов. Дружеский и просвещенный диалог между исламом и христианством сменился ожесточенной полемикой. От времени аль-Мутаваккила сохранились два сочинения, содержащие нападки на иноверцев, в первую очередь христиан: труд уроженца Мерва, перешедшего в ислам христианина Абдаллаха ат-Табари (не путать с известным арабским историком Ибн Джариром ат-Табари), написавшего в 855 году по просьбе аль-Мутаваккила «Книгу о религии и истории» (Китаб ад-дин ва-д-даула), заслужившую одобрение халифа, и трактат альДжахиза «Отвержение христиан». Основываясь на истолковании соответствующих мест в Коране, эти авторы обвиняли христиан и иудеев в том, что они исказили священные книги, и объясняли, как они это сделали. Однако при этом мусульманские писатели вынуждены были признать, что проповеди Мухаммада явились завершением иудейско-христианского откровения.

В ответ на высказанные в этих сочинениях обвинения христиане со своей стороны указывали, что ни в Ветхом, ни в Новом Заветах не было никаких указаний на пришествие нового пророка. Таким образом, полемика, связанная с толкованием священных текстов, приняла идеологический характер. В этих спорах исламские теологи не только высказывали свои взгляды на роль и место Иисуса Христа, но оперировали множеством трансформированных в ближневосточном фольклоре легенд. Это обстоятельство, равно как и путаница в Коране по поводу двух Марий (сестры Моисея и матери Иисуса Христа), давало христианам обильный материал для аргументации в спорах с их противниками. Многие темы антихристианской полемики со временем стали постоянными, и такие позднейшие теологи, как Ибн Хазм (умер в 1064 году) и альГазали, обладавшие глубочайшими познаниями в области догматики враждебной стороны, могли цитировать священные книги иудеев и христиан столь же свободно, как и Коран. Позднейшие суннитские и шиитские историки трактовали действия аль-Мутаваккила в первую очередь как результат его личных религиозных убеждений. В действительности же его побуждало к ним политическое положение в стране. Это хорошо понимал аль-Джахиз, который был не столько профессиональным теологом, сколько писателем и эссеистом. Как он справедливо отмечал, источник религиозного ожесточения аль-Мутаваккила и его нетерпимости следовало искать в первую очередь в самой исторической ситуации, в частности в положении халифа, зажатого между, с одной стороны, своим ближайшим советником аль-Фатхом ибн Хаканом и верховным кади традиционалистом Ибн Ахтамом, а с другой – тюркскими эмирами. Аль-Джахиз обратил внимание и на социальный аспект ситуации. Он отметил, что христиане более образованны и богаты, ездят на охоту, играют в поло и носят более красивую одежду, что производит впечатление их превосходства и тем самым унижает мусульман. Это и создает условия для религиозных конфликтов. Аль-Джахиз доказывал, что для подобного чувства униженности у мусульман нет никаких оснований и что их религиозное превосходство совершенно очевидно.

В 853 году аль-Мутаваккил издал указ о восстановлении старинных дискриминационных мер против христиан и иудеев, обычно в последние годы не применявшихся. Было предписано надзирать за соблюдением правил в отношении поведения и одежды иноверцев. Иноверцам было запрещено занимать какие бы то ни было должности в администрации и изучать в школах арабский язык, что должно было, по мнению халифа, воспрепятствовать их проникновению во властные структуры и отделить их от мусульман. Установленной еще при халифе аль-Махди михне были приданы новые функции. Теперь михна должна была не только преследовать мусульман, которых подозревали в манихействе, зороастризме или в том, что они исповедуют учение «дахрия» (так именовалась секта, члены которой верили в извечность материального мира – «дахр»), но также следить за деятельностью религиозных меньшинств.

В Египте, где еще со времен Омейядов практиковались различные строгости и ограничения в отношении христиан, ситуация еще более обострилась. Особенно тяжелым оказалось положение коптских христиан в IX веке, когда началась интенсивная миграция бедуинских племен в страну. Центры коптского христианства, монастырские общины и обители в пустыне подвергались жестокому разграблению, и монахи вынуждены были превращать свои монастыри в крепости, а власти не принимали никаких мер, чтобы их защитить. В результате такой политики Египет все более исламизировался, а христиане были сведены до положения бесправного религиозного меньшинства.

Отказавшись от религиозной политики своих предшественников, аль-Мутаваккил продолжал их строительную деятельность. Грандиозный дворец в Самарре, созданию которого халиф уделял столь большое внимание, дорого обошелся казне. Впрочем, опасаясь за свою жизнь, аль-Мутаваккил однажды решил вовсе покинуть свою резиденцию и приказал соорудить к северу от Самарры новый город, названный по его имени Джафария, где построил дворец, мечеть и казармы, стоившие казне, по свидетельству хронистов, много денег.

Не доверяя окружавшим его людям, аль-Мутаваккил оказался одним из немногих аббасидских халифов, пытавшихся управлять страной без официально назначенного вазира. Функцию его ближайшего помощника и советника выполнял славившийся своей образованностью, преданный халифу и опытный администратор аль-Фатх ибн Хакан, которого часто, вероятно не вполне справедливо, арабские историки называли интриганом и доносчиком. В окружении аль-Мутаваккила было много тюркских военачальников, занимавших высшие посты в придворной иерархии, и аль-Фатх ибн Хакан в значительной мере противостоял их влиянию, за что, возможно, и заслужил неприязнь многих своих современников.

Аль-Фатх ибн Хакан принадлежал к знатной тюркской семье из Ферганы. Его отец возглавлял тюркских солдат из Мавераннахра, составлявших личную гвардию халифа альМутасима. Аль-Фатх попал к аббасидскому двору в возрасте шести лет в роли товарища по детским играм будущего халифа. Поэтому он воспитывался вместе со своим сверстником аль-Мутаваккилом и позднее стал его другом и помощником во всех государственных делах. Сначала аль-Мутаваккил назначил его надзирающим за строительными работами в Самарре, а в 856 году – правителем Египта, сместив с этого поста своего собственного сына, впоследствии халифа альМунтасира, чего тот никогда не мог простить ни отцу, ни его другу.

Просвещенный помощник аль-Мутаваккила был большим меценатом, в его дворце часто бывали ученые, писатели и поэты, в том числе аль-Джахиз, знаменитый поэт, аббасидский панегирист аль-Бухтури (821 –897), филолог и историк ас-Салаб (815 –904) и другие. В доме у аль-Фатха была обширная библиотека, которую любили посещать ученые и теологи из Басры и Куфы. Он был страстным «книголюбом», и легенда повествует, что всякий раз, выходя по какой-либо причине из-за стола халифа, он извлекал из рукава или туфли какую-либо рукопись и читал ее до тех пор, пока не возвращался к столу. Сочинял он и стихи, и прозу. Погиб аль-Фатх трагически, пытаясь своим телом заслонить от кинжала убийцы своего друга и покровителя.

Аль-Мутаваккил, как и другие аббасидские правители его времени, очень серьезно относился к поддержанию своего авторитета путем строгого соблюдения внешней атрибутики. В соответствии с древнеиранскими обычаями торжественные аудиенции во дворце давались в форме установленного церемониала, который лишний раз должен был подчеркнуть величие халифской власти. Праздники халифской семьи отмечались во дворце с необыкновенной пышностью. Одним из впечатляющих, отмеченных историками торжеств был праздник, устроенный халифом в связи с днем обрезания его любимого наследника аль-Мутазза.

Аль-Мутаваккил пал жертвой дворцового заговора, который был устроен не без содействия будущего халифа альМунтасира гвардейцами-тюрками – теми самыми, что привели его к власти. Он назначил своим преемником не старшего сына аль-Мунтасира, а младшего отпрыска от любимой фаворитки, греческой наложницы, – аль-Мутазза, что вызвало недовольство эмиров. Тюркские военачальники решили поддержать аль-Мунтасира, предварительно заручившись его обещанием управлять государством, строго сообразуясь с их интересами, а аль-Мутазза заточили в тюрьму. Однако вскоре между новым халифом и гвардейцами возникла ссора. АльМунтасир, видимо, не сумел или не захотел выполнять их волю и спустя шесть месяцев тоже был убит.

Смерть аль-Мутаваккила положила начало целому десятилетию кровавых смут и дворцовых переворотов, во время которых тюркские эмиры назначали и низвергали халифов. Эта чехарда была результатом борьбы за власть, которая разыгралась между различными кликами придворных и гвардейцев. За десять лет, с 861 по 870 год, на престоле сменилось четыре халифа, из которых по крайней мере трое умерли насильственной смертью. Это были аль-Мунтасир (861 –862), аль-Мустаин (862 –866), аль-Мутазз (866 –869) и аль-Мухтади (869 –870).

Свергая аль-Мунтасира, тюркские военачальники, видимо, решили действовать более осмотрительно и не доверять обещаниям претендента на престол. Они возвели на трон сына аль-Мутасима – аль-Мустаина. Но этот выбор не был сделан ими единодушно. Часть военачальников сочла, что новый халиф не обладает нужными им качествами, и отказалась его поддержать. Противники аль-Мустаина изгнали его из Самарры в Багдад, вызволили из тюрьмы аль-Мутазза и провозгласили его халифом. Таким образом, возникло двоевластие: один халиф находился в Багдаде, а другой – в Самарре. В 865 году тюркские сторонники аль-Мутазза двинулись на Багдад.

С полным основанием опасаясь грабежей со стороны приближавшегося тюркского войска, имевшие богатый и горький опыт междоусобиц горожане решили оказать сопротивление. Осада города сторонниками аль-Мутазза продолжалась около года (865 –866), причем оборону возглавили тахиридские эмиры, стоявшие во главе полиции. Они сумели объединить вокруг себя горожан всех конфессий и соорудить прочные защитные укрепления. За время осады и боев предместья города сильно пострадали. Некоторые районы были совершенно разрушены. В конце концов багдадцы вынуждены были капитулировать. Аль-Мустаин отрекся от престола, но это его не спасло, и он был убит.

Желая укрепить позиции центральной власти в Египте, одной из самых богатых провинций Халифата, аль-Мутазз направил туда своего наместника, а в помощь ему назначил его пасынка, тюркского военачальника Ахмада ибн Тулуна. В 868 году Ахмад ибн Тулун сумел полностью захватить власть над Египтом и даже частично над Сирией и, воспользовавшись слабостью халифской власти, основал в своих владениях фактически независимую от Багдада династию Тулунидов. Но и аль-Мутаззу не было суждено долго оставаться у власти. Утратив за три года правления благорасположение тюркских гвардейцев в Самарре, он был схвачен, избит, его заставили отречься от престола (это было необходимо для придания видимой законности переходу власти к другому члену правящей династии), а затем убит.

Тяжелые испытания, выпавшие на долю жителей Багдада, и отсутствие в городе стабильной власти оказали влияние и на положение дел в провинциях. Все десятилетие было временем беспрецедентного произвола провинциальных эмиров и чиновников, полностью вышедших из-под контроля центральной власти и облагавших жителей вверенных им владений огромными налогами в свою пользу, что давало им возможность создавать собственные армии. Разумеется, в этой сложнейшей обстановке государственная казна ничего из провинций не получала.

После убийства аль-Мутазза и шестимесячного правления его преемника аль-Мухтади (869 –870) на престол вступил брат аль-Мутазза, еще один сын аль-Мутаваккила – аль-Мутамид, которому суждено было продержаться у власти более двадцати лет (870 –892). Молодой халиф был слабой фигурой, может быть, это и обеспечило ему долгое царствование. С самого начала он счел за лучшее разделить управление государством на две части, что символически положило начало будущему распаду империи. Своему сыну Джафару он пожаловал западные провинции, включавшие Ифрикию, Египет и Сирию, а эмиром Ирака, Ирана и Аравии назначил своего брата аль-Муваффака, который стал фактическим правителем всего востока и которому через некоторое время неспособный руководить государством халиф, возможно вопреки собственной воле, полностью доверил всю власть, избрав для себя резиденцией Самарру, откуда редко выезжал.

В качестве регента аль-Муваффак вскоре стал фактически неограниченным правителем Халифата. Энергичный и деятельный руководитель, он поставил перед собой задачу укрепить авторитет центральной власти, добиться восстановления порядка в провинциях и подчинения их Багдаду. Он начал с того, что навел порядок в самой столице, где в условиях государственной смуты бесчинствовал плебс, грабивший имущество зажиточных горожан. Кроме того, на его долю выпала тяжелая задача по ликвидации восстания занджей и война с Саффаридами – династией, захватившей власть в восточных провинциях империи.

Восстание занджей

Потребность в рабах в общественном производстве стимулировала весьма оживленную работорговлю. Особенно интенсивно использовался труд рабов в Нижнем Ираке. Крупные землевладельцы владели здесь поместьями, на которых выращивался сахарный тростник и хлопок и где шла большая работа по осушению болот и проведению каналов, предназначенных для искусственного орошения. На плантациях трудились исключительно чернокожие рабы, привозимые арабскими и персидскими купцами с восточного побережья Африки и с острова Занзибар (араб. Зандж), откуда и произошло их наименование «занджи». Часть плантаций принадлежала государству. Условия работы были каторжными. Надсмотрщики обращались с рабами жестоко, а полуголодное существование и болотная лихорадка убивали их сотнями. Особенно большое скопление рабов на плантациях было в районе Басры и в иранском Хузистане.

В 869 году вспыхнуло большое восстание занджей. Некий Али ибн Мухаммад, утверждавший, что он ведет свое происхождение от Али и Фатимы, провозгласил себя халифом в районе, занятом повстанцами, приказал молиться за него в мечетях как за суверенного государя и даже чеканить монеты с его именем. Он объявил себя «скрытым имамом», собрал в окрестностях Басры около 15 тысяч рабов и возвестил, что явился, чтобы улучшить их положение и сделать их владельцами имущества и рабов. Арабские средневековые историки с презрением отвергали «алидскую генеалогию» Али ибн Мухаммада и мало что сообщали об идеологии, которая стояла за волнениями занджей. Занджи не создали особой секты, и поэтому их действия не нашли отражение в трудах арабских ересеографов.

Историк Ибн Джарир ат-Табари довольно подробно описывает ход восстания, но почти ничего не говорит о его идейном содержании. Рабы плохо разбирались в идейных основах, на которых покоились проповеди Али ибн Мухаммада, как правило, они его даже плохо понимали, ибо арабского языка не знали. Из источников следует, что Али проповедовал некую крайнюю форму хариджизма, родственную азракизму, согласно которой смерть предопределялась не только неверным, но и всем тем мусульманам (и даже их семьям), кто отвергал хариджитское понимание ислама.

В средневековом исламе хариджизм был удобным ярлыком для описания всякого социального движения и даже для чистейшей анархии. Недовольство безграмотных занджей было вызвано социально-экономическими, а не идеологическими или тем более теологическими причинами. Они были голодны, озлоблены и охотно шли на самый страшный разбой. Они не ставили себе целью создание свободного от рабства утопического общества, а просто ненавидели своих мучителей и, покинув плантации, предавались грабежам городов и деревень Южного Ирака. При этом они либо не могли, либо не хотели обосновываться в тех областях, которые грабили. Действия халифа против занджей в столь же малой степени были мотивированы идеологическими соображениями, как и действия самих занджей.

В 869 году занджи захватили и разграбили Убуллу и Абадан. Последовательно нанеся поражение нескольким выступившим против них правительственным отрядам, они распространили свою власть по всему Хузистану и овладели Ахвазом. В 869 году занджи впервые попытались овладеть Басрой, но, не сумев этого сделать, подвергли страшному опустошению окрестности, убивая землевладельцев и захватывая добычу и оружие. В 871 году им удалось наконец ворваться в Басру, где они, по свидетельству историка аль-Масуди, убили многих жителей и сожгли большую часть города.

Повествуя о бедствиях, которые обрушились на жителей Басры, современник событий знаменитый арабский поэт, грек по происхождению Ибн ар-Руми (836 –896) писал:

Сколько отцов увидело самого дорогого из сыновей поднятым на острие недремлющего (копья)!

Сколько младенцев было раньше срока отнято от груди острым мечом!

Сколько девушек, девственность которых охраняла печать Аллаха, они (занджи) открыто обесчестили, не бледнея (при этом от стыда).

Сколько целомудренных женщин, сорвав с их лица покрывало, они увели в плен.

Они пришли утром – и столько вытерпел народ от них за день, как будто прошла тысяча лет.

Взятием Басры руководил некий аль-Мухаллаби, один из сподвижников Али ибн Мухаммада. В проповедях азракитского характера и молитвах, которыми сопровождались грабежи, он проклинал Аббасидов как деспотов и тиранов.

Аль-Масуди сообщает, что занджи обратили в рабство и увели из города много жителей. По его словам, они продавали на рынках арабских женщин знатного происхождения – алидок и курайшиток. Каждый из грабителей владел десятками женщин, находившихся у него в качестве рабынь– наложниц. Постепенно руководители занджей превратились в крупных землевладельцев и рабовладельцев. Обладая большими богатствами и неограниченной властью, они объявили свою деспотию идеальным государственным устройством. В 879 году занджи захватили город Васит и таким образом отрезали пути, ведущие из Багдада к Персидскому заливу, прервав нормальный ход речной и морской торговли с заморскими странами (в первую очередь с Индией), приносившей казне большие доходы. Продвигаясь на север, они стали угрожать самому Багдаду. Нарушение традиционной торговли по рекам Ирака пошло на пользу главному торговому сопернику Багдада – правителю Египта Ибн Тулуну, ибо торговые корабли избегали неспокойный район Персидского залива, и купцы стали доставлять свои товары к Средиземному морю через порты Красного моря.

Оценив всю опасность сложившейся ситуации, аль-Муваффак отправил войско во главе со своим сыном, будущим халифом аль-Мутадидом, которое изгнало занджей из Васита. Подавление восстания занджей заняло полтора десятилетия. Занджи храбро сражались, ибо им нечего было терять, а их главари проявили немалое военное умение. Они не пытались долго удерживать захваченные города, понимая, что это невозможно, но, подвергнув их разграблению, уходили в Нижний Ирак, где в болотах, на островах Шатт аль-Араба, создали укрепленные базы, расположив там свои жилища и склады. Сюда они свозили награбленную добычу и отсюда же совершали набеги на купеческие караваны и нападали на речные суда. Халифская армия, отборные части которой состояли из кавалерии, была непригодна для войны в таких условиях. При этом на сторону занджей часто переходили чернокожие солдаты из отрядов правительственных войск.

Сначала аль-Мутамид пытался справиться с ситуацией сам, однако несколько отправленных им против занджей карательных экспедиций оказались малоэффективными. Дело усложнялось тем, что в 875 году у занджей появился новый союзник в лице правителя Сиджистана Йакуба ас-Саффара (о ас-Саффаре и Саффаридах будет сказано ниже), который возымел честолюбивые намерения захватить власть в Халифате и двигался с войском на Багдад. Однако здесь в дело вмешался энергичный аль-Муваффак. Войско Йакуба ас-Саффара было разгромлено на пути в Багдад, а отряд его наместника в Хузистане, пытавшийся предпринять совместные наступательные действия с занджами, был разбит под Сусом в 876 году. После этого аль-Муваффак начал массированные операции против занджей. Сперва в 880 году он отправил в поход отряд во главе с собственным сыном, но, когда тому не удалось добиться реального успеха, сам в 883 году возглавил армию.

Войско аль-Муваффака в сопровождении многочисленной речной флотилии из мелких судов, барок и лодок стало медленно продвигаться по протокам и каналам к убежищам занджей. Аль-Муваффак оказался неплохим стратегом и вместе с тем умелым дипломатом. Его войско брало укрепленные лагеря занджей штурмом один за другим, и одновременно он сманивал повстанцев хорошим обращением с пленными и обещаниями помиловать всех, кто добровольно выйдет из болот. Наконец ему удалось пробиться к крепости на болотах, где была резиденция Али ибн Мухаммада; он предложил вождю восстания капитулировать и принести присягу халифу в обмен на помилование. Али отказался. Началась длительная осада. В крепости голодали. Наконец в 883 году она пала, Али был убит, а регент с войском возвратился в Багдад, где ему была организована торжественная встреча и где за победу над занджами он удостоился почетного имени ан-Насир ли-дин Аллах («Победитель во имя веры Аллаха»).

Триумфальная победа аль-Муваффака над занджами не устранила, естественно, опасности местного сепаратизма, но на несколько десятилетий задержала окончательный распад государства.

Фактический правитель мусульманской империи при бессильном халифе, аль-Муваффак был требовательным и жестким руководителем. Он не пользовался большой любовью у подданных Халифата, которых безжалостно облагал все новыми налогами. Однако жители Ирака были ему благодарны за ликвидацию занджской опасности. Своей главной целью аль-Муваффак положил любыми путями сохранить целостность государства, но добиться этого в полной мере ему не удалось. Его главной опорой продолжали оставаться тюркские военачальники, которых он щедро вознаграждал, пытаясь при этом опереться также и на служивую бюрократию, на мавали и на христианских чиновников, чье влияние при нем заметно возросло. Все они, разумеется, в первую очередь преследовали свои клановые интересы. За спиной халифа альМутамида стояла богатая шиитская верхушка, также обладавшая в стране значительным экономическим и политическим влиянием. Конфликт социальных и религиозных групп часто приводил в Багдаде к различным заговорам, с которыми альМуваффак, играя на противоречиях сторон, безжалостно расправлялся. Аресты, конфискации имущества и даже убийства в период его правления были обычным делом.